ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Вторая попытка Ленина наладить экономику в захваченной России, — после Гражданской войны

В третьей части этой книги в главе «Эксперименты Ленина в хозяйственной сфере» мы наблюдали во время относительно мирного периода под сильно приукрашенным названием «триумфального шествия Советской власти» неудачную, очень неуклюжую попытку Ленина наладить экономику в захваченной им стране.

Ленин вначале всё национализировал и отобрал все богатства, накопленные как государством, так и частными лицами. Затем, понимая, что награбленного надолго не хватит, Ленин решил, против категорического мнения своего кумира К. Маркса — создать новое государство на новых принципах существования. Построить работу нового государства Ленин, как мы уже убедились, решил по примеру царской почты с жёсткой исполнительской дисциплиной. На работу в эту огромную «Почту» этот «гений» решил загнать русскую интеллигенцию с помощью монополии на продукты питания, — то есть голодом. А столкнувшись с нежеланием рабочих работать и резким падением производительности труда ещё в 1918 г., попал в тупик, в ступор; и даже внимательное изучение буржуазного экономиста Тейлора по эффективной эксплуатации рабочих и командировка Лурье за опытом в Германию ему не помогли. Единственно до чего додумался после этого Ленин — это организовать пропагандистскую акцию весной 1919 г. в виде одного бесплатного рабочего дня на паровозном депо — субботника, чтобы меньше платить рабочим, повысить их производительность и приучить их к коммунистическому сознанию — работать бесплатно.

Побывавший в Советской России в 1920 г. известный писатель-фантаст Г. Уэллс в своей книге («Россия во мгле») верно отобразил казусную ситуацию, в которую попали захватчики: «Марксистский коммунизм всегда являлся теорией подготовки революции, теорией, не только лишенной созидательных целей, но прямо враждебной им». И он описывает правящий в России коммунизм, «во многих отношениях похожий на фокусника, который забыл захватить с собой голубя и кролика и не может ничего вытащить из шляпы».

Да, интересно было наблюдать — как специалисты по маниакальному, сатанинскому разрушению всего и вся — от государства до религии вынуждены что-то делать, как-то созидать, и что из этого получится?.. Подчеркну ещё раз особо, ибо это важно понять, — вынуждены, ибо, если бы армии Центрожида прорвались через Польшу, то Ленин в 1921 году занимался бы совсем другими вопросами и проблемами, и неизвестно, когда бы он занялся восстановлением разрушенной многолетней войной России и занялся ли этим вообще.

А так — по воле злой для Ленина судьбы — он вынужден был погасить свои глобальные мечты и алчность власти над континентальной Европой, и, оставшись в холодной России, — должен был чем-то заниматься, как минимум — в этой захваченной стране строить опорную базу для следующей попытки продвижения «мировой революции» и достижения «мировой гегемонии».

Кстати, и это также важно, — перед началом наступления на Польшу Ленин во многом разработал концепцию — что делать с Россией в этом случае, как с ней поступать, и какую роль она будет играть в новом «раскладе» после победы «мировой революции».

В концлагерях, созданных Лениным по декрету от 1 декабря 1918 г., бездельничали ещё многие тысячи не расстрелянной русской «контры», а после неудавшейся попытки мировой революции что-то надо было делать с уже ненужной 5-миллионной Красной армией, которую необходимо было одевать и ежедневно кормить. И решение у Ленина и Бронштейна возникло логичное и закономерное — концлагеря превратить в трудовые лагеря, а армии — в трудовые армии. Ленин вначале 1920 года говорил — война «дала умение довести дисциплину до максимума и централизовать десятки и сотни людей. Без этого мы все полетели бы к чёрту». И после неудачных экспериментов Ленина с производительностью рабочих, с их эффективной эксплуатацией — теперь эта проблема решалась довольно просто — повысить среднюю производительность труда по стране по замыслу Ленина и должны были трудовые концлагеря. Соответственно в апреле 1920 г. на базе «Совета обороны» был создан «Совет труда и обороны» и началась организация трудармий, реформа концлагерей. Это был в 20-м веке(!) какой-то опыт со времён египетских фараонов. Главным разработчиком новой экономической идеи был социал-демократ Лейба Бронштейн, который с 1920 года пытался превратить захваченную страну в сплошной концентрационный рабочий лагерь и настаивал на введении тотального «военного коммунизма». С этой целью предлагал рабочие профсоюзы взять под плотный контроль и перестроить их в военизированные управления рабочими. Во главе стояла идея принудительного труда и в деревне и в городе. Поскольку огромная армия уже была не нужна, то он решил показать пример из уцелевших в Гражданской войне красноармейцев — начал создавать «трудовые армии», чтобы по аналогии с военными армиями перебрасывать «рабочие армии» по необходимости в различные места — на уборку урожая, на починку дорог, на стройки и т.д. Понятно, что в своём стиле Бронштейн утверждал, что дезертирство из «трудармий» приравнивается к предательству республики рабочих и крестьян с вытекающими последствиями, а ревтрибуналы и расстрельные команды были уже готовы и проверены в многочисленных фашистских акциях.

Бронштейн на 9-м съезде РКП(б) в 1920 г. объяснял: «Мы говорим: это неправда, что принудительный труд при всяких обстоятельствах и при всяких условиях не производителен. В военной области имеется соответствующий аппарат, который пускается в действие для принуждения солдат к исполнению своих обязанностей. Это должно быть в том или другом виде и в области трудовой. Безусловно, если мы серьёзно говорим о плановом хозяйстве, которое охватывается из центра единством замысла, когда рабочая сила распределяется в соответствии с хозяйственным планом на данной стадии развития, рабочая сила не может быть бродячей Русью. Она должна быть перебрасываема, назначаема, командируема точно так же, как солдаты.

Эта милитаризация немыслима без милитаризации профессиональных союзов как таковых, без установления такого режима, при котором каждый рабочий чувствует себя солдатом труда, который не может собою свободно располагать, если дан наряд перебросить его, он должен его выполнить; если он не выполнит — он будет дезертиром, которого карают!» — Вот ещё один пик демократии самых крикливых демократов в то время в Европе, защитников угнетенного пролетариата и представителей его интересов.

Понятно, что методы Бронштейна по повышению производительности труда русских точно такие же, как были по мобилизации в Красную армию или для быстрого бега в атаке. Послушаем ещё рассуждения этого фашиста, Лейба Бронштейн: «Поскольку мы перешли к широкой мобилизации крестьянских масс, во имя задач, требующих массового применения, постольку милитаризация является, безусловно необходимой. Мы мобилизуем крестьянскую силу и формируем из этой мобилизованной рабочей силы трудовые части, которые приближаются по типу к воинским частям. Мы даём командно-инструкторский состав, мы должны включить туда коммунистические ячейки, чтобы эти части не были бездушны, а были одухотворены желанием работать». Это крестьянам от демократов вместо обещанной земли. Крестьяне в это время составляли 80-85 % населения, а рабочие 10-12%.

Как видим — ещё весной 1920 года Ленин и Бронштейн планировали превратить захваченную Россию в один огромный концлагерь, а русский народ и другие народы, населяющие Россию, — в рабов. Это же полностью подтверждал бегающий у их ног услужливый шакал Н. Бухарин. «Ещё на большую теоретическую высоту вопрос был поднят в книге Бухарина, — отмечает наш знаменитый ученый Игорь Шафаревич, — Внеэкономическое принуждение рассматривается им не как вынужденная военным временем мера, но как органическая черта переходного периода от капитализма к социализму... — «по отношению к кулацкой крестьянской массе принуждение со стороны пролетариата есть классовая борьба, поскольку крестьянин есть собственник и спекулянт (Бухарин)».

И не грех процитировать ещё раз знаменитое утверждение этого негодяя, которого современные демократы реабилитировали в «перестройку» и создали образ этакого демократа-героя, противостоящего Сталину, и который именно в этот период в своей работе «Экономика переходного периода» (1920 г.) утверждал: «пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как парадоксально это ни звучит, методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи».

Расстрелы — как метод заставить работать на Ленина и Бронштейна, на коммунистов — оригинально. А после провала победного прохождения через Польшу в Германию летом 1920 года этот план уже можно было не спеша (получив в морду и зализывая раны) и толково в России осуществить одновременно со строительством Израиля в Крыму. Причем эти два плана удачно сочетались.

И начали с решения одной насущной мирной проблемы, — в период Гражданской войны сильно упала рабочая дисциплина пролетариев, поскольку редко платили деньгами, а чаще вместо зарплаты расплачивались производимой продукцией, то по этой причине наблюдалась естественная сильная текучесть рабочих кадров — рабочие перебегали с завода на завод в надежде на лучшую зарплату и другой товар. И Ленин со своим Центрожидом решил с этим бороться — были введены не только драконовские штрафы, но и появились штрафные рабочие команды, стали практиковать высылку рабочих, штрафников-перебежчиков в трудовые концлагеря.

А далее — непредсказуемая жизнь внесла свои коррективы, — осенью 1920 года в крупных городах начались бурные выступления недовольных рабочих, более того — поднялась на отчаянное огромное восстание против захватчиков почти вся крестьянская Россия, и даже отдельные части Красной армии в лице кронштадтцев восстали, явно осознавая, что идут на верную смерть, — и это грозило поднять на восстание огромную часть Красной армии, состоящую из русских. Россия вспыхнула в отчаянной защите, сражаясь с покорившим её красным вирусом, заразившим мозги. И захватчики оказались в бушующем резко нагревающемся котле, грозящем быстро дойти до кипения.

Ленин прекрасно понимал — необходимо срочно сбивать температуру в ещё не до конца покоренном русском народе, чтобы сохранить власть, остаться у власти и сохранить свою драгоценную жизнь, и начал с самой оболваненной (уже — относительно) своей опоры — с пролетариата, и 4 декабря 1920 г. объявил декрет «О бесплатном отпуске населению продовольственных продуктов». Этим дешевым коммунистическим жестом немного «пара спустил» и температуру негодования понизил. В реальности — какой может быть бесплатный отпуск продуктов, которых крайний дефицит, и в стране смертельный голод? Кстати, как мы уже рассматривали ранее, — Ленин уже давно практиковал в Центрожиде бесплатное распределение для «своих» шикарных кремлёвских пайков.

Второй акцией для успокоения негодующих рабочих Москвы и Петрограда было объявление Центрожидом с 1 января 1921 года бесплатного проезда по городу общественным транспортом и бесплатные коммунальные услуги. Но и эта подачка не дала ожидаемого эффекта, — рабочие организовали массовые забастовки и митинги именно после этого — в феврале-марте 1921 г., которые были потоплены большевиками в крови.

К этому времени — к 1921 году заканчивалась реформа концлагерей, созданы Северные лагеря, в которых работали по принципу знаменитого еврейского «гения» Нафталия Френкеля: «от заключённого мы должны взять всё в три месяца», после чего заключённый мог спокойно умирать от переутомления, голода и болезней. «В последствии я окончил Рабфак, Институт, неплохо продвигался по службе, побывал во всех уголках необъятного Советского Союза, — можно прочитать воспоминания свидетеля тех лет в книге Андрея Дикого. — И всюду и везде, до самой войны, видел одно и тоже: «они» распоряжаются, казнят и милуют, командуют, а «наши» — ишачат, надрываясь, и не смеют и пикнуть. Только молча, исподлобья посмотрят на какого-нибудь Френкеля, который в синем салон-вагоне, сияющем электричеством, проносится по великой сибирской магистрали, проверяя им же организованные лагеря принудительного труда, в которых его единоплеменники, если и есть, то только на командных должностях. Так было почти до самой войны».

Уверен, что Ленин много раз раздумывал над другими вариантами, кроме рабовладельческого-концлагерного, ибо он сомневался в высокой производительности русских крестьян в этих условиях нового коммунистического крепостничества в 20-м веке(!), что этим тираническим способом управления можно решить большую опасную проблему — «накопившуюся» к 1921 году в результате политики Ленина в торговле с начала 1918 года и Гражданской войны — страшный голод. В конце 1917 г. — начале 1918 г. Ленин применил голод как страшное эффективное оружие против русской интеллигенции, а теперь, спустя три года, масштабный голод хватал за горло самого Ленина, грозя отобрать у него власть, поднимая против него голодных рабочих и гибнущих от голода ограбленных «до нитки» крестьян. Началась дискуссия об эффективности различных способов управления покоренным народом, которая перенеслась весной 1921 года на Х съезд РКП(б).

Ленин предлагал уже начать сочетать «гибкие» способы управления, а Л. Бронштейн настаивал на применении старых подходов и на Х съезде фактически повторил в более краткой форме свою прошлогоднюю речь на 9-м съезде Компартии «С бродячей Русью мы должны покончить. Мы будем создавать трудовые армии, легко мобилизуемые, легко перебрасываемые с места на место. Труд будет поощряться куском хлеба, неподчинение и недисциплинированность будет караться тюрьмой и смертью». Как видим, герой наших современных учебников для школьников и любимец современной Российской Академии Наук и министра Фурсенко — Лейба Бронштейн-Троцкий настаивал на том, чтобы покоренный русский народ превратить в рабов, в рабочий скот для торжества «мировой революции», мировой гегемонии и не только...

А Ленин уже осторожно предлагал попробовать более мягкие варианты управления. Если помните, — в предыдущих книгах этой серии я цитировал выдающегося немецкого мыслителя Артура Шопенгауэра, который объяснял два равных(!) варианта достижения цели, победы над каким-то народом: первый — это грубой силой, насилием, а второй — достижение этого же результата, но с помощью обмана, когда обманутые люди якобы сами выбирают, якобы сами принимают решения и что-то делают, но, сами того не замечая, — «льют воду (свою энергию, труд и жизни) на мельницу хитрых и коварных «мудрецов», это высший пилотаж злых, черных сил. Так вот — Бронштейн настаивал на первом варианте, а Ленин уже предлагал второй. И чашу весов в этой партийной дискуссии склонило внезапно грянувшее восстание Красной армии в Кронштадте, в воззвании Временного революционного комитета которого были такие отчаянные слова:

«Товарищи и граждане! Наша страна переживает тяжелый момент. Голод, холод, хозяйственная разруха держит в железных тисках вот уже три года. Коммунистическая партия, правящая страной, оторвалась от масс и оказалась не в состоянии вывести её из состояния общей разрухи».

И в это время ещё во многих местах продолжалась война с русскими крестьянскими армиями, и было понятно, что еврейские «гениальные» военачальники — Тухачевский, Блюхер, Якир и пр. — всех крестьян не перестреляют и военными отравляющими газами не перетравят, и когда опять восстанут против Центрожида выжившие — непонятно. Плюс потрясающий масштабный голод.

В этой ситуации выбора не было, Ленину необходимо было расслаблять рабовладельческие цепи ради своего же блага. И хотя делегаты съезда с удивлением обнаружили резкую перемену — уверенные слова Ленина о необходимости перехода к какой-то «новой экономической политике», которая является уступкой власти крестьянству, но ведь многие из них были русские, не в пример Бухарину, Калинину или Петровскому, — видели ужасную трагедию своего народа и желали перемен к лучшему, поэтому с одобрением восприняли уступку Ленина, который довольно откровенно объяснил и коварно предупредил:

«Мы открыто, честно, без всякого обмана, крестьянам заявляем: для того чтобы удержать путь к социализму (читай — чтобы удержать свою власть, чтобы удержаться у власти. — Р.К.) мы вам, товарищи крестьяне, сделаем целый ряд уступок, но только в таких-то пределах и в такой-то мере и, конечно, сами будем судить — какая это мера и какие это пределы» (т. 42 с. 192).

Последнюю часть этой загадочной мудреной фразы вы сможете в полной мере понять, когда Ленин начнет её пояснять своими действиями. Эти действия мы обязательно рассмотрим немного позже в этой главе, а пока обратим внимание на обиженного тирана и фашиста Бронштейна-Троцкого и самое громкое «достижение» Ленина.

НЭП в промышленности

Когда рабовладельческий концлагерный вариант «развития» России Бронштейна не был принят, не получил достойного прогресса, то он психанул и в апреле 1921 года отказался руководить ж.д. ведомством. Вероятно, устал от борьбы с душными амбициозными и наглыми руководителями ж.д. — своими же из Бунда, а призывать рядовых русских железнодорожников к дисциплине и производительности старыми надежными способами — расстрелами и концлагерями в свете новой партийной политики — было уже некстати, устарело. А по-другому руководить Бронштейн не умел.

К тому же Ленин в рамках этой дискуссии унизил — решил разъяснить публично членам партии непонимание момента вождем Бронштейном и его единомышленниками, — и написал работу «Ещё раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках т.т. Троцкого и Бухарина», а затем «О единстве партии». На его счастье — у него была ещё вся Красная армия в подчинении, где он мог «отвести душу», и потихоньку готовил третий поход на Польшу за «мировой революцией» — развивал местное подполье, засылал диверсионные группы и т.д. — в 1923 году планировалась ещё одна попытка. Но Бронштейну всё-таки очень хотелось поучаствовать в «мирном строительстве», и он выбрал, по его мнению, главный приоритет — стал курировать планирование строительства Днепрогэса. И здесь невозможно пройти мимо знаменитого «достижения» Ленина — ГОЭЛРО. Кто-то из коммунистов с ужасом и злостью может обо мне подумать — ничего святого, даже на ГОЭЛРО замахнулся. А история с ГОЭЛРО несложная и короткая.

Возможно, многие, особенно коммунисты и не изучавшие самостоятельно историю, могли подумать, что до 1917 года электричества в Российской империи не было, и никто не проектировал и не строил электростанции. Освоение электрической энергии было в то время такой же модной и обнадеживающей всех темой — как в 40-50-е освоение атомной энергии или в 21 веке клонирование и нана-технологии. Тогда многие были уверены, что скоро все будут ездить на электромобилях, плавать на электрокораблях, летать на электропланах и пахать электроплугами — в общем: красота! Не случайно воодушевленный Ленин наконец-то смог хоть как-то объяснить — что такое этот загадочный райский Коммунизм? — Все предельно просто: его власть плюс современная передовая технология — «Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны».

И когда Ленин в октябре 1917 года удивительно легко и быстро захватил Россию, вернее столицу России, и начался мирный пока период осознания случившегося и его власти, то Ленин — уже как глава государства, естественно, вспомнил о волшебной электрической энергии.

«Примерно в декабре 1917 года ко мне на квартиру приезжал Смидович (от Ленина) с предложением доложить о возможности осуществления запроектированной мною Волховской гидроэлектростанции» — вспоминал выходец из голландской семьи Г.О. Графтио (1869-1949 гг.). Инженер и профессор Графтио спроектировал важную составляющую будущего плана ГОЭЛРО — «ленинскую» Волховскую ГЭС на реке Волхов, недалеко от столицы — Петербурга ещё в 1912 году, а в 1915 году правительство Российской империи приняло решение строить ГЭС по этому проекту. Петербург и его окрестности должны были после Первой мировой войны засиять «лампочками Николая Второго», и начались работы, прерванные по известной причине. До этого в Петербурге работали ТЭЦ — теплоэлектростанции. И Ленину грех было не воспользоваться наследием ненавистного царизма — чтобы показать прогресс при его власти.

А первую электрическую «лампочку Александра Второго» русские крестьяне увидели ещё в середине 60-х годов 19-го века. Но в этой теме Россия существенно отставала от развитых европейских стран, поэтому после первой террористической войны в России (1878-1881 гг.) и убийства российского императора и после ещё более бурной второй террористической войны в 1901-1906 гг. Россия пыталась ликвидировать отставание. Поэтому, кроме ГЭС Графтио, при царизме — к 1916 году инженер В.Д. Никольский спроектировал ещё одну «ленинскую» Нижне-Свирскую ГЭС на реке Свирь опять же недалеко от Петербурга. После чего эти «пилотные» проекты различной конструкции должны были множить по рекам всей России. Многие коммунисты, бывшие комсомольцы и школьники и студенты, познающие историю России по современным учебникам от Фурсенко, до сих пор уверены, что — если бы не было захвата власти Лениным в октябре 1917 года, то Российская империя до сих пор жила бы в темноте и ездила бы на скрипучих телегах.

Графтио очень обрадовался, что детище всей его жизни может ожить, его не надо было мучить голодом, чтобы он согласился работать на Ленина, — «Я сразу охотно согласился». Но даже в период мирного «триумфального шествия Советской власти» эта тема развивалась очень медленно, с сомнениями. В марте 1918 года для обсуждения этой темы Ленин пригласил инженера-энергетика А.В. Винтера. А Графтио вызвали только — «14 июля 1918 года меня вызвали в Москву, в Совнарком. В 1919 мы построили на Волхове бараки для рабочих, материальные склады и другие самые необходимые сооружения», — вспоминал Графтио.

После разгрома Белого сопротивления и с началом нового международного проекта Ленин тему электрификации России активизировал, ибо в этот период в Советской России производилось лишь четверть электроэнергии по сравнению с 1913 годом. И 21 февраля 1920 года вышло постановление президиума ВСНХ «О создании электрификационной комиссии», по которому была создана соответствующая «комиссия» — большая группа из «старых» ученых во главе с инженером Г.М. Кржижановским, странность фамилии которого объясняется польским происхождением, — он был выходцем из польской семьи, арестованной и высланной при царе из Польши в ссылку в Тобольск за участие в польском освободительном восстании. В это время медленно продолжались работы на Волховстрое, который не финансировался Советским правительством и очередная партия согнанных на работу рабочих по принципу Бронштейна и его друга Зиновьева-Апфельбаума разбегалась в разные стороны.

Несмотря на это, Ленин навесил на Графтио ещё один проект и стройку — на реке Свирь, Свирьстрой по старому проекту В.Д. Никольского.

В результате работы комиссии Г.М. Кржижановский написал доклад под названием «Основные задачи электрификации России», авторство которого почему-то упорно приписывают Ленину. И этой комиссией был составлен примерный рекомендательный план по электрификации России, по которому рекомендовалось для хорошего развития страны построить 30 электростанций, из них 20 — тепловых (ТЭЦ) и 10 — на реках (ГЭС). В конце 1920 года этот план уже был одобрен 8-м Всероссийским съездом Советов и получил знаменитое название — Государственный план электрификации России (ГОЭЛРО). Атмосферу этого периода хорошо зафиксировал в своей картине Л. Шмотько «В.И. Ленин у карты ГОЭЛРО». Этот план был узаконен через год декретом от 21 декабря 1921 года — «Декрет об электрификации Р.С.Ф.С.Р.», который конкретные сроки и конкретные финансы и пр. — на все 30 ЭС не предусматривал, а был красивым и очень шумным пропагандистским ленинским ходом, и для многих безумно шумным остается до сих пор.

Это историческое событие произошло несмотря на то, что 11 марта 1921 года Генрих Графтио и все специалисты и руководители Волховстроя и Свирьстроя по непонятным причинам Петроградским ЧК были арестованы как «контра» и брошены в тюрьму со всеми сопутствующими чекистскими манерами. Понятно, что такие не рядовые, масштабные репрессивные действия без «одобрямс» Ленина не могли произойти, тем более, что все знали, что эту тему давно курирует лично Ленин.

Такое впечатление, что Ленин был недоволен ходом работ без финансирования и без соответствующих материалов на голом революционном энтузиазме, поэтому решил этого «энтузиазьма» добавить, «постимулировать» производительность труда, и через некоторое время затем сам принялся спасать жизнь смертельно запуганных специалистов как «добрый следователь», «справедливый вождь» и «спаситель».

Тем не менее — несмотря на огромный пропагандистский шум вокруг ГОЭЛРО, — Свирьстрой при жизни Ленина так и не был запущен, эта стройка была начата только Сталиным в 1927 году. А на Волхове гидроэлектростанцию с многочисленными «приключениями» достраивали долго, — первая часть была запущена в конце 1926 года.

Но после шумихи по поводу ГОЭЛРО размечтавшийся народ необходимо было как-то обнадежить, необходимо было быстро хотя бы «достать одного кролика из шляпы». И устроили для народа «шоу», — спецы срочно сварганили и запустили недалеко от Москвы в деревне Кашино маленькую электростанцию, которую, якобы построили сами крестьяне, и после этого, якобы в тысячах деревнях России крестьяне запросто могут построить аналогичные электростанции. На открытие этого пионера ГОЭЛРО под вспышки репортеров 14 ноября 1920 года прибыл Ленин.

Единственной серьёзной, крупной электростанцией, запущенной при жизни Ленина, была Каширская, которая ещё проектировалась и строилась при царе, и была запущена в июне 1922 года.

Если смысл ударного строительства Каширской электростанции ясен — обеспечение столицы, Москвы электроэнергией, то проектирование с 1921 года с участием специалистов из США огромной гидроэлектростанции на Днепре — Днепрогэса не сразу понятно. Ведь в первую очередь электростанции строились для обеспечения электроэнергией больших городов, промышленных центров или на месте нахождения топлива. А для чего Ленину строить в низовьях Днепра, когда в этом регионе есть богатейший углем Донбасс? — Для самостийных украинцев? Для остатков различных «зеленых», махновцев и петлюровцев, уничтоживших во время Гражданской войны более 200 тысяч евреев?..

Всё станет понятно, когда мы глянем на географическую карту — эту огромную экологически чистую гидроэлектростанцию на месте гибели легендарного победителя Хазарии Светослава Центрожид планировал построить в первую очередь для нужд Израиля в Крыму, отсюда понятно — и многочисленность специалистов из США в этом проекте и неожиданно личное пристальное кураторство Бронштейна. Но это в какой-то мере и помешало этой электростанции в скоро развязавшейся борьбе между ним и Сталиным. Только в марте 1927 года эту гидроэлектростанцию начали строить, а первая её часть была запущена в 1932 году.

Очень удивительно слышать от Г. Зюганова, что — Ленин из разрушенной страны создал мировую супердержаву. Что нового построили в России при Ленине, кроме Каширской электростанции? Что нового, кроме восстановления старых царских заводов, им же разрушенных, Ленин построил в России? Зюганов и многие коммунисты как минимум умышленно путают заслуги и достижения Сталина и Ленина, приписывают запросто огулом достижения Сталина в промышленности и экономике Ленину. Я даже слышал, что Ленин если не построил, то заложил фундамент промышленных советских гигантов. На всякий случай напомню — Горьковский автозавод совместно с компанией Форд Сталин стал строить с мая 1929 года, металлургический гигант на Урале — Магнитку Сталин начал строить с июня 1929 года, Челябинский тракторный — с лета 1933 года. Я даже в жару дискуссии слышал о Луганском тепловозостроительном, который начали строить в России в мае 1896 и в 1900 году вышли первые дизельные тягачи.

Не думаю, что большой вклад в советскую промышленность внес друг Ленина и Бронштейна А. Хаммер, — построив в России карандашную фабрику, причем не за свои деньги — заработанные на продаже вывезенных вагонами российских ценностей, ибо за эту фабрику Ленин с ним расплатился из казны.

В СССР при Сталине и после его правления было много хорошего построено, но в отображении истории было так много настроено баррикад, на правду навалено столько мусора, что его и до сих пор ещё не смогли убрать, но процесс идет активно.

По вопросам создания и оживления промышленности в красных верхах единого мнения не было. После того как избавились от фашистских крайностей Бронштейна и Бухарина, провели некоторую реструктуризацию управления — упразднили главки и создали тресты, а затем многие тресты объединились в синдикаты, получилось что-то похожее на современные крупные госкорпорации — чтобы легче было выжить. 45 делегатов съезда во главе с А.Г. Шляпниковым и А.М. Коллонтай предложили абсурдную идею — отдать управление промышленностью профсоюзам.

Но Ленин осудил возникшую «оппозицию» и эту авантюрную идею, и подчеркнул, что не только нельзя отделять промышленность от государства, но даже государство от его партии, — это единый конгломерат, Ленин: «Мы после двух с половиной лет Советской власти перед всем миром выступили и сказали в Коммунистическом Интернационале, что диктатура пролетариата невозможна иначе, как через Коммунистическую партию». То есть Ленин публично признал диктатуру своей партии. Советские историки и идеологи утверждали, что на 10-м съезде в 1921 г. произошло слияние коммунистической партии и государственного аппарата. На самом деле это не так — на 10-м съезде никакого слияния не происходило, — потому что это слияние было с самого момента захвата власти.

В первой половине 1921 года Ленин продолжает бороться за повышение производительности труда пролетариев, и предлагает различные мероприятия, о которых говорят названия его работ — «О производственной пропаганде», «Об политехническом образовании». Ленин двигается вроде бы в правильном направлении и прогрессирует:

«Мы думали, что по коммунистическому велению будет выполняться производство и распределение. (Теперь) мы говорим, что надо построить всякую крупную отрасль народного хозяйства на личной заинтересованности. Обсуждение — сообща, а ответственность — единолична. Митингуй, но управляй без малейшего колебания, управляй твёрже, чем управлял до тебя капиталист. Иначе ты его не победишь». Понятно, что — «Управляй твёрже, чем капиталист» — это следует понимать по-ленински: эксплуатируй рабочих больше, жестче чем капиталист. Ленин собрался победить капитализм в экономическом единоборстве интересными методами.

Но затем он серьёзно отступает в сторону капитализма, — ещё в ноябре 1920 г. в поисках денег и, пытаясь как-то оживить промышленность, Ленин решил отдать некоторые промышленные предприятия и разработку российских богатств в аренду (концессии) буржуям из США, которые пока осторожничали. Но через год ситуация уже поменялась, — когда декретом от 17 мая 1921 года Ленин объявил денационализацию многих мелких предприятий, которые можно отдать в аренду или продать — иностранцам, то иностранцы-инвесторы взяли 117 предприятий.

Интересно, что никто кроме Ленина ничего толкового не предлагал, все смотрели на него и ждали от него идей и решений, или предлагали какие-то несуразные крайности, как например, — некоторые его однопартийцы утверждали, что Россия настолько богата ценными природными ресурсами, что кроме добывающей, больше никакой промышленности нет необходимости развивать и «лишние» предприятия закрыть. А за полученные от продажи ресурсов деньги покупать за границей все необходимые товары — осуществить «товарную интервенцию». То есть, — товарищи предложили осуществить такого вида специализацию в мировой торговле и в мировом разделении труда.

Согласитесь, — эта идея «добывающей державы» нам очень знакома из новейшей истории, связанной с Б. Ельциным и В. Путиным, и когда в 2006-2008 гг. на мировых рынках взлетели цены на энергоресурсы, то подобных «мудрых» разговоров было много. При этом можно было заметить закономерность — подобную идею предлагали иностранцы или российские «мудрецы» по экономике и финансам только одной национальности.

Ленин эту опасную идею потери самостоятельности в товаропроизводстве и зависимости от других государств отбросил и попросил своих товарищей по захвату напрячь мозги получше и решить вопрос производительности труда «любимого» пролетариата, другими словами — эффективной его эксплуатации. Но никто ничего путного предложить не смог, кроме как в стиле Лейбы Бронштейна и Якова Петерса — к стенке... в затылок... в лагеря. и т.п. На одно такое предложение в марксистском духе Милютина Ленин ответил, что решение Милютина «есть дух чекистский, неправильно внесённый в хозяйственный вопрос».

Подельники Ленина по партии по иному, как только по-чекистски, хозяйственные вопросы решать не могли, потому что иначе не умели. Эти ленинские кадры, которые могут только разрушать, грабить и расстреливать, перейдут «по наследству» к Сталину и полностью завалят планы первых двух пятилеток индустриализации. А когда Сталин решит от этого огромного бесполезного и кровожадного балласта избавиться через выборы 1936 года, то эти кадры в борьбе за свои кормушки устроят запутанную ужасную резню-«подставы» своих более талантливых конкурентов и ещё с целью — добиться обозления народа против Сталина, настроить против Сталина. Сталин даже не сразу разберется в этой кровавой вакханалии, разрубив мудреные узлы теми же методами. Но это подробнее рассмотрим в следующей книге.

Ленин в отчаянии злился на своих кровавых недоумков и восклицал: «не так страшен чёрт, как его малюют», и принял кардинальные для него в идеологическом плане решения, которые изложил в работе «Речь о кооперации 3 апреля». В ней Ленин провозгласил некую степень свободы в хозяйственной деятельности — как отдельных лиц, так и коллективов, этим также хотел ликвидировать пагубный разрыв между промышленностью и крестьянским хлебом. Некая степень хозяйственной свободы, это уже некий рынок, а значит это некий капитализм, вид капитализма. Если бы это предложил кто-либо другой — сочли бы за контру, а здесь предложил сам Ленин. Теперь в речах Ленина нотки привычного кровавого диктаторского стиля причудливым образом сплетались с новыми: «Если кооперация потребительская не успеет этого выполнить, тогда она за это будет караться. Если же она, будучи связана с кооперацией производственной, даст хотя бы небольшое увеличение продуктов, нужно ей поклониться и развить её инициативу».

На фабриках и заводах для родного пролетариата с одной стороны — ввели дисциплинарные суды, а с другой — чтобы заинтересовать огромное количество несознательных рабочих лучше трудиться, ввели сдельную оплату труда.

Вспомнил Ленин и любимую тему наших современных демократов — иностранные инвестиции, для чего отправил делегацию на международный «Давос», на экономический форум в Геную. В феврале 1922 г. Чичерин объяснял Ленину по поводу конференции в Генуе: «Никакие наши заверения не рассеют опасений иностранного капитала. Он пойдёт к нам только в том случае, если по общей нашей физиономии создаст себе убеждение в том, что идти к нам безопасно. Иностранный капитал должен из всей совокупности фактов и, в частности, из всей совокупности наших выступлений в Генуе, сделать вывод о том, что наш курс на сделку с капиталом является прочной и длительной системой. Если наши выступления в Генуе, будут идти с этим вразрез, результатом будет то, что мы будем продолжать гибнуть без транспорта и с разорённым сельским хозяйством».

Как убедился через несколько лет Сталин, да и всё тогдашнее руководство СССР, — иностранные инвестиции не оказались спасительной волшебной палочкой, а надежда, что придут с деньгами иностранные капиталисты и всё за вас сделают в вашей стране — оказалась опасной иллюзией, которая только съела драгоценное время, после долгих ожиданий «халявы» Сталину и всей стране пришлось закатать рукава и самим строить свою страну. Кстати, современные наши правители: В. Путин и Д. Медведев с 1999 года, 10 лет (а до этого 7 лет Б. Ельцин) всё надеются на эту волшебную палочку и продолжают идти по старому пути, теряя драгоценное время для развития нашей страны.

Заканчивая рассматривать начало и первые годы новой экономической политики при жизни Ленина в промышленности, можно подвести итог — ничего существенного, серьёзного Ленин для промышленности страны, в промышленности не сделал, тем более ничего того, о чем так шумно и лживо галдят коммунисты. Не очень-то «гениальное» решение принял Ленин, пробуя выйти из тупика, в который сам себя загнал. Этот же верный вывод через 8 лет сделал Сталин и прекратил этот провальный бесперспективный проект под названием «ленинский нэп» и разработал и главное осуществил совсем другую серьёзную масштабную программу по созданию новой промышленности в стране, по созданию сильной России.

Из того факта, что у Ленина и Бронштейна не получилась попытка прорваться в Европу и там устанавливать свою Советскую власть, и они вынуждены были остаться в России и чем-то заняться, что-то делать, некоторые современные исследователи истории даже делают некие оригинальные «глубокие» и абсурдные выводы, например, огромная группа русских мыслителей под руководством девяти авторов под общей редакцией А.Б. Кобякова и В.В. Аверьянова издала, по их мнению, фундаментальную книгу под названием «Русская доктрина. Проект «Россия» (М., «ЯУЗА-ПРЕСС», 2008 г.), в которой написали: «Безусловно, интернационалист до мозга костей, Ленин очень удивился бы в году этак 1918-м, если бы его заподозрили в каком-то национализме. Однако уже в 1921 году он с интересом отнесся к идеям «сменовеховца» Николая Устрялова о том, что большевизм превращается в национал-большевизм».

Большевизм начал превращаться в национал-большевизм только к концу 20-х при Сталине, и окончательно превратился в национал-большевизм только после Второй мировой войны, известна даже окончательная точка в этом переходе — знаменитый выстраданный сердечный тост Сталина во славу русского народа. Но чтобы это осознать Сталину, члену ленинской команды захватчиков, пришлось вместе с русским народом в течение многих лет много потрудиться, много передумать, вместе пережить много бед и одержать тяжелейшую победу. А назвать «русским националистом» Ленина, погубившего 16 миллионов русских людей и 2 миллиона выгнавшего за пределы Отечества — это откровенное издевательство или тупость, или коммунистическая ангажированность и солидарность, или всё вместе.

Далее рассмотрим — что вытворял Ленин со своим «НЭПом» в деревне.

Ленинский НЭП в деревне

У Ленина было два пути развития деревни — создавать сельхозкоммуны, совхозы и колхозы, сгоняя туда крестьян насильно, или — пойти на уступки крестьянам и дать им спокойно производить продовольствие. Именно в это время оживилась идея создания в деревне коммун-совхозов. Ещё 1 марта 1919 года вышло постановление ВЦИК «О социалистическом землеустройстве и мерах перехода к социалистическому земледелию». Речь шла о создании в деревне коммун по примеру созданных в 1904 году сионистом Жаботинским кибуцев в Палестине, предвестников совхозов. Но для создания совхозов необходимо было время, средства и усилия, а в стране ужасный голод, а расслабить цепи крестьянам и запустить их труд можно было быстро — парой постановлений, и Ленин выбрал быстрый вариант.

Специально напомню ключевое утверждение Ленина в этом вопросе: «Мы открыто, честно, без всякого обмана, крестьянам заявляем: для того чтобы удержать путь к социализму (читай — чтобы удержать свою власть, чтобы удержаться у власти. — Р.К.) мы вам, товарищи крестьяне, сделаем целый ряд уступок, но только в таких-то пределах и в такой-то мере и, конечно, сами будем судить — какая это мера и какие это пределы» (т. 42 с. 192).

Да, Ленин отступал, он вынужден был отступить в своей ошибочной грабительской политике. Но Ленин отступил с большой хитринкой, к этому времени он собрал не только хорошую команду инженеров-энергетиков, но и финансистов-экономистов типа Красина.

На первом этапе мероприятия и в самом деле выглядели серьёзной уступкой: продразверстка была заменена продналогом, который почти в два раза был меньше норматива изъятия при продразверстке. Это значит, что «налоговая» нагрузка и тяжелейшая эксплуатация крестьян Лениным снизилась наполовину. Что в свою очередь значило — что крестьянин теперь в условиях наступившего смертельного голода по всей стране мог спасти свою семью от голодной смерти, а если выдался урожайный год и он эффективно сработал, то у него могли появиться и излишки, которые он мог продать. И Ленин теперь разрешает это ему сделать после уплаты налога и дает эту возможность — отменяет своё давнее крайне ошибочное решение по принципиальному тотальному закрытию в захваченной стране всех рынков и базаров, отменяет свою монополию на торговлю — и издает 24 мая 1921 года декрет о свободной частной торговле.

При этом Ленин отказывается от политики «заложников» в этом вопросе, когда в случае невыполнения плана по продразверстке каким-то крестьянином — снимали эту недоимку со всей его деревни, теперь Ленин эту круговую деревенскую, «общинную» ответственность милостиво снимает. Из обращения ВЦИК и СНК «К крестьянству» РСФСР 23 марта 1921 года о продналоге: «Налог должен взиматься без круговой поруки, то есть должен падать на отдельного домохозяина, чтобы старательному и трудолюбивому хозяину не приходилось платить за неаккуратного односельчанина».

Мы в этом документе с удивлением видим, что Ленин отказывается от принципиальной позиции уравниловки, «справедливой» по его когда-то мнению, и начинает создавать, выращивать, пестовать «старательного и трудолюбивого хозяина» — то есть недавнюю контру-кулака, которого с мая 1918 года по всей России уже успел ограбить и уничтожить, причем во многих случаях — физически. Три года назад — в апреле 1918 года, Ленин говорил: «Мы имеем одного чрезвычайно опасного тайного врага... этот враг — смертельный враг социалистической революции и Советской власти. — враг, каким является стихия мелкого собственника». Теперь Ленин решил иначе — мелкий собственник перестал быть врагом, более того — он должен быстрее расти и размножаться — чтобы спасти экономику страны, а весь народ от голодного вымирания. Теперь возрождению зажиточного класса в деревне должны способствовать все меры: снижение налога, возможность продать продукты своего труда на рынке и накопить капитал.

Через год Ленин пошел в сторону капитализма на ещё одно радикальное новшество — 30 октября 1922 года вышел Земельный кодекс РСФСР, который отменил запрет на использование наемных рабочих-батраков, на их эксплуатацию.

При этом политическую дискриминацию крестьян Ленин оставил — на Всероссийские съезды избирался один делегат от 25 тысяч рабочих, а от крестьян один из 125 тысяч.

Но когда миллионы ограбленных и затерроризированных крестьян благодарили Бога у разрушенных церквей, вздохнули свободней, и, кстати, — затухли крестьянские восстания, Ленин своими постановлениями начал объяснять своё понимание «мер» и «пределов» — для оставшихся кулаков, которые по меркам трехлетней давности еле считались середняками, ввел повышенный налог, чтобы «якобы» соблюсти социальную справедливость и «усереднить».

В этот период бывший заместитель министра земледелия во Временном правительстве, а теперь убежденный большевик А.В. Чаянов в 1921 году выступил на заседании Совнаркома с докладом «Генеральный план Наркомзема». Его Книгу «Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации» Ленин внимательно прочитал и на её основе написал свою работу «О кооперации», и разрешил Чаянову создать «Лигу аграрных реформ», которая занялась созданием совхозов.

В октябре 1921 г. Ленин обронил интересную фразу: «Продовольственная политика Советской России в 1917-1921 гг., несомненно, была очень груба, несовершенна» — так философски он назвал свой насильственный грабеж крестьянства, и стал совершенствовать эту политику.

Вначале только что заработанные крестьянами деньги Ленин решил отобрать, принудительно распространяя государственные займы. (Будьте внимательны(!) — далее буду часто цитировать очень интересный и важный документ — обширный и подробный доклад министра финансов СССР А.Г. Зверева Сталину от 8 октября 1946 года, который охватывает историю финансовой политики в России и при царе и при Ленине и при Сталине. Его нашел и довольно подробно изложил в своей книге «Сталин — Хозяин Советского Союза» (М., «Алгоритм», 2008 г.) Юрий Мухин.)

«В 1922 году выпускается первый краткосрочный хлебный заем на 10 млн. пудов хлеба. Облигации этого займа продавались за деньги, а погашение производилось по желанию держателей облигаций — либо деньгами, либо хлебом после реализации урожая», — отметил в своём докладе Сталину министр финансов СССР А.Г. Зверев. И здесь необходимо уточнить, во-первых, — эти займы точно не погашались хлебом, ибо в это время был не просто страшный голод — в стране был голодомор, от нехватки хлеба умирали миллионы, причем — не рабочих, а оставленные без хлеба крестьяне; и к тому же — в этой трагической ситуации хлеб экспортировался Лениным с 1920 года на Запад.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.