Глава 16 Эпоха Рамессидов

Глава 16

Эпоха Рамессидов

Нет сомнений, что Рамсес I к моменту восхождения на престол был уже стариком. Он умер, процарствовав немногим больше года, и трон занял его сын Сети I (см. вклейку фото 31). У Египта вновь появился энергичный правитель в расцвете сил. Коронационные церемонии были закончены, и Сети, не теряя времени, принялся за дело Хоремхеба. Он сразу начал выполнять программу завоеваний в попытке восстановить в Азии империю, завоеванную Тутмосом III и потерянную Эхнатоном. Прежде всего был дан бой кочевникам, которые постоянно угрожали границе Палестины с востока. Оттуда Сети двинулся на север и победил непокорных князей городов Галилеи. Позднее он возвел храм и установил победную стелу в захваченной крепости Бет-Шан, которая контролировала восточный путь в Ездрелонскую долину (рис. 11 на с. 261).

Следующим предприятием Сети стала кампания против хеттов, чей царь Мурсили II, младший сын Суппилулиумы, был вынужден заключить с египтянином мир. Короткая передышка дала фараону возможность восстановить отдельные храмы, которые все еще лежали в руинах или пребывали в разрушенном состоянии со времен царей-еретиков, и почтить богов новыми святилищами.

Хотя за победой, которую египтяне одержали над хеттами в битве за господство над Сирией, наступило перемирие, в действительности вопрос не был решен окончательно. Однако теперь Муваталли использовал прекращение военных действий, к которому вынудили его отца, чтобы собрать свои силы и победить союзников, намереваясь провести такую сокрушительную атаку на египтян, чтобы полностью изгнать их из Сирии и совершенно лишить их надежд на мировое господство. (Речь идет о хеттском царе Муваталли II, сыне Мурсили II. — Пер.)

Можно предположить, что сначала Муваталли всячески выказывал желание сохранить мир, ибо, когда на трон взошел Рамсес II (см. вклейку фото 88), хеттский царь попросил своего друга, правителя северной сирийской страны Коде, поспешить в Египет и выразить почтение молодому фараону. Тем не менее спустя несколько лет Муваталли появился в качестве опасного и агрессивного врага Египта во главе большого союза сирийских государств. Он «собрал все чужеземные страны до краев океана» и организовал армию в 25–30 тысяч человек. «Пришла вся хеттская земля и Нахарина», а также, помимо рекрутов из Арцавы, могущественные сирийские и анатолийские князья Каркемиша, Киццуватны, Угарита, Коде, Нухашше, Кадеша и многих других городов.

Весной на пятом году своего правления Рамсес с войском, включавшим египетскую пехоту и колесницы, а также иностранных наемников и не уступавшим по силам хеттской армии, покинул Египет, чтобы встретить врага как можно раньше и принять решение. Он прошел вдоль Средиземноморского побережья, а потом повернул на восток, двинувшись по хребту Ливана в долину реки Оронт. Союзники хеттов, укрывшиеся в засаде и готовые к битве, ждали приближающихся египтян к северо-востоку от укрепленного города Кадеша. Возможно, Рамсеса ввели в заблуждение ложные доклады, и он считал, что враг находится значительно дальше в Северной Сирии. Он легкомысленно устроил укрепленный лагерь к северо-западу от Кадеша, где расположился с собственным отрядом и приготовился отдохнуть от утомительного перехода, когда хетты неожиданно бросились в атаку из засады и напали на ошеломленных египтян, в панике обратившихся в беспорядочное бегство с поля боя.

^{Рис. 11. Возвращение Сети I из сирийского похода. Карнак}

Нет ни малейшего сомнения, что египтян ждало бы сокрушительное поражение, если бы Рамсес II не спас положение личным вмешательством и не избавил свое войско от полного уничтожения. «Он молился своему отцу Амону, и он помог ему». Никто из врагов не осмелился сражаться с ним, ибо «сердца их были робки, а руки слабы. Они не могли пустить стрелу и не осмеливались взяться за копья». Рамсес гнал их перед собой до Оронта и «сбросил их в воду, как крокодилов; пали они на лица свои, один на другого, и он убивал, кого хотел». Однако понятно, что на самом деле царь не добился блестящей победы, описанной египетским поэтом. Наоборот, он был вынужден отказаться от борьбы и отвести свое ослабевшее войско назад в Египет. На самом деле Муваталли хвастал, что преследовал приведенных в замешательство врагов до района Дамаска.

В следующем году битвы в Палестине и Сирии повторялись, но одна за другой не приносили успеха египтянам. На двадцать первом году правления Рамсеса это состояние постоянной войны наконец закончилось египетско-хеттским договором о дружбе, заключенным с Хаттусили, братом Муваталли, пришедшим к власти после него. Пакт о ненападении — единственный сохранившийся документ такого рода, заключенный между независимыми державами Древнего Востока, — по счастью, уцелел и в записи египетскими иероглифами, и в хеттской клинописной версии. Согласно его требованиям, оба государства в будущем оставались в равных условиях, поскольку вечный мир должен был существовать между царями и всеми их потомками. Были обозначены сферы интересов обеих империй. Северная Сирия, и в особенности вызывавшее ожесточенные споры государство Амурру, передавалась хеттам, тогда как Южная Сирия и вся Палестина оставались во владении Египта. Позднее договор был скреплен женитьбой Рамсеса на дочери хеттского царя и ее возвышением до положения «великой царской супруги». Такое решение хеттского вопроса позволило Рамсесу II закончить свое правление в мире.

Когда около 1232 года до н. э., после шестидесяти семи лет царствования, к Рамсесу II пришла смерть и трон унаследовал его тринадцатый сын Меренптах, который уже был в преклонном возрасте, в Палестине возникло небольшое восстание, которое он усмирил без особого труда. Память об этом увековечили победной песней, превозносившей власть фараона и содержавшей похвальбу, что «Израиль был опустошен и не имел зерна». Это единственное упоминание об Израиле в египетских надписях.

Самым важным событием в царствование Меренптаха стала война с ливийцами, которая произошла на пятом году его правления (1227 г. до н. э.). Еще большее значение имеет тот факт, что это была первая враждебная встреча египтян с народами Европы. В тот период восточную часть Средиземноморья потрясло большое переселение народов. Непосредственной причиной передвижения, похоже, стало давление со стороны народов, населявших северные районы Балканского полуострова. Мы уже видели, как за полтора века до этого на Крит вторглись ахейцы и привели к упадку блестящую минойскую культуру (гл. 10). Теперь же, при Меренптахе, возможно под давлением фригийцев и других народов, союз племен, состоявший из народов акайваша, турша-этрусков, шакалуша, ликийцев и многих других, стал двигаться через Средиземное море на юг. Со временем влияние этих мощных волн достигло африканского побережья и втянуло в водоворот местные берберские племена, хамитов-мешуш (возможно, это и есть максии Геродота) и светлокожих и голубоглазых ливийцев из племен чемеху. Оба этих народа повернули на восток к Египту и, образовав союз с народами моря, под командованием некоего Мери вторглись в дельту. В окрестностях современного города Бильбеса произошла битва, закончившаяся полной победой египтян. Мери обратился в бегство, тысячи захватчиков были убиты, а многих взяли в плен. Благодаря этой победе угроза со стороны Ливии временно ослабла и границы Египта были защищены.

Тем не менее Египет ожидали другие бедствия, обрушившиеся на страну из-за борьбы за престол, которая началась после смерти Меренптаха. Узурпаторам удавалось временно получить корону лишь для того, чтобы лишиться ее в пользу другого претендента. «Один объединялся с другим, чтобы грабить; с богами обращались, как с людьми, и больше не приносили жертвы в храмы». Однако в конце концов от такого печального положения страну спас человек по имени Сетнахт, происхождение которого неизвестно, ставший основателем Двадцатой династии.

Сетнахт назначил преемником своего сына Рамсеса, и прошло не так много времени, как последний взошел на престол как Рамсес III. Смотря на Рамсеса II как на блестящий пример того, каким должен быть фараон, новый царь старался подражать ему во всем. Он даже принял такое же царское имя Усермаатра, назвал своих сыновей в честь сыновей великого Рамсеса и назначил их на те же должности, которые сыновья Рамсеса II занимали двумя поколениями раньше. И похоже, судьба даровала Рамсесу III ту же удачу в войне, что сопутствовала его великому предшественнику. Ливийцы-мешуш снова воспользовались политическим хаосом и отсутствием в Египте единства, чтобы предпринять новое вторжение в плодородные земли дельты. Вместе с народами моря и новыми союзниками, которых они обрели в народах пелест (филистимлянах еврейской истории) и текер, они собрались у западной границы. Рамсес III выступил, чтобы встретить их, и на пятом году правления нанес им крупное поражение. Согласно египетскому рассказу о битве, не менее 12 535 человек были убиты и более тысячи захвачены в плен. Чтобы защитить границу от повторного вторжения, Рамсес III велел построить крепость, носившую гордое название «Рамсес III — каратель чемеху».

Защитив западную границу, фараон смог собрать все свои силы, чтобы воспрепятствовать волне опасной миграции, которая, пройдя Сирию, хлынула через восточную границу. Ее силой уже была уничтожена некогда могущественная империя хеттов. «Ни одна страна не могла выстоять перед их оружием, от Хатти [хеттов], Коде, Каркемиша, Арцавы и Кипра, они были сражены в одном месте. Лагерь был разбит в одном месте в Амурру. Они истребляли ее население, и ее земля была [такова], словно никогда и не существовала». В дополнение к народам пелест и текер вторгшиеся орды включали и другие племена, которые не идентифицированы. Возможно, разрушение цитадели Трои, воспетое Гомером в Илиаде, отражает события, связанные с вторжением во времена правления Рамсеса III. Некоторые чужеземцы с женами и детьми двигались сухопутным путем в громоздких повозках, запряженных волами, тогда как другая часть путешествовала по морю. Рамсес отправился с войском к палестинской границе и встретился с врагами, передвигавшимися по суше, в битве, которая закончилась сокрушительным поражением чужеземцев. С флотом, стремившимся пристать к берегу в одном из рукавов Нила, фараон также вступил в сражение, и морской бой увенчался выдающейся победой армии Рамсеса (рис. 12). Мощная атака была остановлена, а враги отброшены на север. Несмотря на разгром, их не уничтожили; пелесты обосновались в прибрежной долине Филистии, где основали собственные княжества в Газе, Ашкелоне, Ашдоде и других городах, тогда как народ текер поселился в Доре.

Тем временем народ мешуш оправился от поражения и стремился объединиться с другими берберскими племенами, чтобы снова перейти западную границу Египта. Битва разгорелась в непосредственной близости от приграничной крепости Рамсеса, и мешуш со своими союзниками во второй раз потерпели поражение. Их предводитель был взят в плен. Египтяне захватили огромную добычу и тысячи пленников. Эта решающая битва положила конец атакам ливийцев. Впоследствии они пересекали египетскую границу поодиночке или небольшими группами, чтобы наняться на службу в армию фараона. Их расселяли в разных городах дельты, и в конце концов они сформировали в своем новом доме особую военную касту, со временем превратившуюся, подобно средневековым мамлюкам, и в мощную опору, и одновременно в серьезную угрозу владычеству египетских династий.

Вторая половина тридцатилетнего правления Рамсеса III была менее благополучна, чем первая. Постоянные войны, крупные и дорогостоящие проекты строительства храмов и богатейшие дары, которые царь приносил в разные святилища страны, опустошили государственную казну. Пока жрецы все больше обогащались, храмовые амбары ломились от зерна, хлева были наполнены животными, а хранилища запасами золота, царские сокровищницы и склады почти полностью опустели. В столице отсутствовали средства, чтобы обеспечить пищей голодных рабочих, соответственно, чтобы заставить правительство оплачивать тяжелую работу, начались восстания и забастовки.

^{Рис. 12. Морское сражение Рамсеса III. Мединет-Абу}

В конце концов это всеобщее недовольство проникло и в царский дворец. Готовился заговор, имевший целью не что иное, как убийство фараона и возведение на трон одного из его сыновей от женщины, не занимавшей высокое положение. Средоточием интриги являлся царский гарем; в нее были вовлечены не только высшие сановники государства, но даже командующий колониальной армией, размещенной в Нубии, который по сигналу готов был выступить с войском. Согласно официальным, но не обязательно правдивым записям, планы заговорщиков были расстроены. Рамсес III действительно умер в результате покушения, но его «законный» преемник Рамсес IV смог победить «изменников». Зачинщики были схвачены и подвергнуты суровым наказаниям. Потерпевшего неудачу «претендента» заставили совершить самоубийство, а на других преступников «не было наложено наказание, ибо они покончили с собой». Некоторых из дам гарема, участвовавших в заговоре, приговорили к отсечению ушей и носов. В таких подозрительных обстоятельствах на трон взошел Рамсес IV.

По всей стране нового честолюбивого фараона встретили шумными приветствиями. Казалось даже, что он сможет исправить тягостную ситуацию, сложившуюся в ту эпоху упадка. При его коронации было обнародовано длинное заявление в виде завета от покойного фараона. В нем вспоминались победы Рамсеса III и указывался длинный подробный список всех пожертвований, совершенных им каждому большому и малому храму по всей стране. Таким способом новый царь сумел подтвердить права жрецов на их собственность и заручиться их расположением во время своего правления.

Одним из самых значительных политических и социальных событий начала Девятнадцатой династии было перемещение правительства из Фив в расположенный в Дельте Аварис-Танис. Этот город был заброшен со времен изгнания гиксосов и, возможно, лежал в руинах, однако в ходе грандиозной церемонии его заново «основал» Сети I. Для древнего местного бога Сета был построен прекрасный новый храм, который во время своего правления расширил и богато украсил Рамсес II. Этот царь устроил свою резиденцию неподалеку, в месте, названном им «Городом Рамсеса» (современный Кантир и библейский Рамсес). Как раз на его строительстве, как рассказывается — возможно, анахронически, — тяжко трудились сыны Израиля. Придворные поэты эпохи Рамессидов никогда не уставали восхвалять красоту нового города:

«Его величество построил для себя большой дворец, именуемый „Великий победами“. Он находится между Палестиной и Египтом и полон пищей и припасами… Солнце восходит на его горизонте и садится в нем. Все люди покидают свои города и селятся в его округе. Его западная часть — храм Амона, южная — храм Сета; Астарта находится в его восточном районе, а Уаджет на его северной территории. Дворец, который располагается в его центре, напоминает горизонт небес, и Рамсес, возлюбленный Амоном, в нем, подобно богу».

Очевидно, целью постройки этой новой резиденции было создание столицы в самом центре империи, которая на севере все еще включала Палестину и часть Сирии, а на юге — Нубию и Судан.

Из-за строительства новой резиденции Рамессидов в дельте древняя столица Фивы во многом лишилась своего значения. Тем не менее Фивы сохранили свое прежнее положение как самый почитаемый город на Ниле в империи фараонов. Кроме всего прочего, здесь располагался самый большой храм в стране — огромное владение Амона-Ра, царя богов и правителя вселенной, — расширять и пышно украшать который каждый следующий царь считал одной из своих главных обязанностей и высочайших привилегий.

Рамсес II завершил строительство и украшение большого гипостильного зала между пилонами Аменхотепа III и Хоремхеба в Карнаке, начатые его отцом Сети I. Этот гигантский зал по праву считался одним из чудес Древнего мира. Занимая площадь более 6 тысяч квадратных ярдов (ок. 5012,5 квадратного метра), он достаточно велик, чтобы вместить весь собор Парижской Богоматери. Вероятно, это самое большое базиликальное пространство из всех когда-либо созданных (см. вклейку фото 89). Немного дальше к юго-западу от второго пилона и от входа в большой зал Рамсес III увековечил себя в великолепном небольшом храме, относительно хорошо сохранившемся до наших дней. Этому же фараону мы обязаны храмом бога луны Хонсу, находящимся в 150 ярдах (ок. 137 метров) к югу. Благодаря своему простому и четкому плану этот храм считается типичным образцом египетской храмовой архитектуры (см. вклейку фото 90).

В Луксорском храме перед законченным сооружением своих предшественников Рамсес II построил большой, окруженный колоннадами двор и возвел в его северной части массивный пилон, чтобы обеспечить монументальным входным порталом весь храмовый комплекс (см. вклейку фото 36). Перед пилоном фараон разместил шесть своих колоссальных статуй и установил два прекрасных обелиска из красного гранита. Один из них до сих пор стоит на своем месте, а другой с 1836 года является главным украшением площади Согласия в Париже.

Как и прежде, уединенная Долина царей и некрополь на западном берегу Фив продолжали оставаться важными местами погребения. Царские гробницы Девятнадцатой и Двадцатой династий относятся к самым впечатляющим памятникам во всей долине Нила, сооруженным человеческими руками. Уже в древности техническое совершенство их композиции вызывало у путешественников восторг и удивление.

Дальше к востоку, там, где предгорья западной пустыни встречаются с плодородной землей, поминальные храмы, построенные Сети I и Рамсесом II (так называемый «Рамессеум»), превосходят в размере, выборе материала и великолепии соседние храмы, возведенные при Восемнадцатой династии (см. гл. 13). Этот длинный ряд храмов в Западных Фивах на юге замыкает огромный храмовый комплекс Рамсеса III, в наши дни известный как Мединет-Абу (см. вклейку фото 91). Благодаря его прекрасной сохранности и тому, что уцелели краски, покрывающие рельефы, этот храм дает наилучшее представление о храмовом пространстве в Древнем Египте. Помимо самого здания, огромная огороженная территория включала многочисленные жилища жрецов, чиновников и солдат, административные сооружения, хранилища, амбары, сады и пруды. Главным входом на эту обширную территорию служило уникальное строение, расположенное в восточной части, — так называемые «высокие ворота», возведенные по образцу сирийских военных укреплений (см. вклейку фото 92). Из их высоких окон открывался чудесный вид на фиванскую долину с ее монументальными сооружениями, расположенными на обоих берегах. Храм стоял в самом центре огромной огороженной территории.

Сооружения Рамессидов украсили не только Фивы (см. вклейку фото 93), но и многие другие города. Например, в Абидосе — священном городе Осириса — в тот период было построено не менее трех святилищ. Все они, главным образом, были посвящены культу мертвых, подходящему для города Осириса. Первым из них стал небольшой изысканный храм Рамсеса I, который полностью исчез со своего первоначального места, хотя большинство его сохранившихся фрагментов посчастливилось спасти от разрушения. Теперь они хранятся в музее искусств Метрополитен в Нью-Йорке. Затем Сети I построил чудесный, замечательно сохранившийся храм, где находятся одни из лучших рельефов долины Нила, а также уникальный кенотаф. Его сын Рамсес II, будучи еще царевичем, возвел недалеко от сооружений отца и деда собственный красивый храм.

Однако именно южная провинция Нубия была обязана усердию Рамсеса II и его наместника большинством своих сохранившихся памятников, и прежде всего новым изобретением в сакральной архитектуре — скальным храмом. Поскольку в Нубии полоса пригодной для обработки земли вдоль Нила очень узка и слишком ценна, чтобы использовать ее для строительства (см. вклейку фото 21), архитекторы решили разместить хотя бы часть помещений внутри скал. Без сомнения, смелый замысел вырубить в твердом камне храм целиком, от входного пилона до «святая святых», был полностью воплощен лишь в Абу-Симбеле. В большем из двух храмов, расположенных в этом месте, — так называемом «Храме царя», поскольку он был посвящен культу самого Рамсеса II, а также главным египетским богам: Ра-Хорахти, Птаху и Амону, — эта концепция была блестяще задумана и воплощена в жизнь. Природа здесь подчинилась огромной власти, и в результате возникло одно из крупнейших творений человека на земле. Гладко обработанная поверхность скалы представляет обычную форму наклонного храмового пилона; перед ней высеченные из той же скалы и, несмотря на свои гигантские размеры, идеально соотносящиеся с каждой деталью фасада, сидят четыре колосса фараона (см.

вклейку фото 94). Через большой портал посетитель проходит в огромный зал, соответствующий первому двору в храмах обычной планировки. Потолок этого вырубленного в скале помещения поддерживают восемь колонн, расположенных в два ряда, перед каждой из которых стоит портретная статуя Рамсеса II высотой более 30 футов (ок. 9,1 метра) (см. вклейку фото 95). Обычные для египетской храмовой архитектуры дополнительные помещения располагаются здесь позади и по бокам от большого зала. В западном конце, приблизительно в 200 футах (ок. 61 метра) от входа, находится внутреннее святилище с четырьмя вырубленными из скалы статуями богов и самого царя, сидящими бок о бок, на которых до сих пор сохранилась большая часть красок. Из-за недавно принятого решения египетского правительства построить к югу от Асуана новую высотную плотину этот чудесный скальный храм и большинство древнеегипетских памятников, расположенных между первым и третьим порогами Нила, в наши дни, к сожалению, обречены на разрушение.

Скульптура Девятнадцатой династии не может сравниться с произведениями времен Восемнадцатой династии. Большинство царских статуй, а также статуй, изображающих частных лиц, явно условны, хотя есть и исключения, такие как знаменитая статуя Рамсеса II из Туринского музея (см. вклейку фото 88). Как в живописи, так и в скульптуре явно заметен упадок творческих сил. Внимание все больше уделялось внешнему, а некогда великолепные сцены повседневной жизни в гробницах вельмож постепенно уступали место типичным застывшим изображениям богов и заупокойных мотивов того времени. Однако несправедливо было бы отрицать, что в эпоху Рамессидов удалось достичь отдельных значительных успехов, особенно в изысканных рельефах храма Сети I в Абидосе, рельефах и росписях на стенах гробниц царей и цариц в Фивах (см. вклейку фото 96) и изображениях в частных гробницах (см. вклейку фото 97). Девятнадцатая династия достойна высшей похвалы, прежде всего, за одно художественное достижение огромного значения. Она сделала изображение победоносного фараона — мотив, который сформировался уже в древнейший период, — из чисто типического реальным. Сражения Сети I с ливийцами и сирийцами изображены в целом ряде отдельных сцен (рис. 11 на с. 261. Подобным же образом Рамсес III приказал запечатлеть в огромных раскрашенных рельефах описания своих битв с ливийцами и народами моря (рис. 12 на с. 267), а изображения его охоты на диких быков, диких ослов и более мелкую добычу опять открыли широкое поле для творческих созидательных усилий. Благодаря этим в высшей степени успешным примерам искусство эпохи Рамессидов ценилось впоследствии, поэтому было бы неверно и нечестно называть эту эпоху одним из периодов, когда египтяне были полностью неспособны создать выдающиеся произведения искусства.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.