Глава 15 Тутанхамон и конец восемнадцатой династии

Глава 15

Тутанхамон и конец восемнадцатой династии

Эхнатон занимал трон самое большое двадцать один год, из которых почти три четверти времени правил совместно со своим отцом (в начале) и со своим зятем Сменхкара (в конце). Принимая во внимание политические условия за пределами Египта, религиозную борьбу со жречеством разных богов внутри страны и семейный разлад в столице, последние годы его жизни, должно быть, были печальны и горьки. Собранные доказательства свидетельствуют, что он, вероятно, страдал редким обезображивающим заболеванием, которое прогрессировало и могло повлиять как на его тело, так и на разум. Эхнатон мог скончаться от этого недуга, когда ему не было еще и пятидесяти. Сильно разрушенный погребальный инвентарь свидетельствует, что фараона едва ли похоронили в приготовленной для него семейной гробнице в долине к востоку от Ахетатона, где была погребена его вторая дочь Мекетатон.

Разумеется, Эхнатон ожидал, что его преемником станет молодой зять Сменхкара, чье право на титул фараона было усилено женитьбой на Меритатон. Однако появление на троне сразу после его смерти Тутанхатона с Анхесенпаатон в качестве супруги кажется достаточным доказательством, что Сменхкара и Меритатон погибли еще до того, как слабеющий царь умер. Возможно, одним из последних дел Эхнатона стало назначение нового преемника, и его право на престол также должно было зависеть от правильного брака с представительницей династии. Поэтому Эхнатон передал Тутанхатону самую старшую царевну в семье — свою третью дочь и одновременно жену, Анхесенпаатон. Некоторые считают Тутанхатона младшим братом Сменхкара. После смерти последний был похоронен в лишенной украшений гробнице в Долине царей в переделанном для него саркофаге, изначально предназначавшемся, вероятно, для одной из дочерей Эхнатона, вместе с множеством предметов с именем матери Эхнатона, царицы Тии. Однако, несмотря на его довольно небрежное погребение, во время своего короткого правления в Фивах Сменхкара начал обеспечивать себя роскошным погребальным инвентарем. Его неожиданная смерть, наступившая раньше, чем это дело было закончено, оставила несколько важных предметов в руках его преемника. Вместо того чтобы почтительно, как полагается, использовать их по назначению, приверженцы Тутанхатона завладели ими и держали про запас до того времени, когда они могли бы пригодиться для погребения нового фараона или захоронения какой-то другой царственной особы.

Итак, на трон взошел ребенок восьми или девяти лет, законность власти которого не слишком надежно поддерживали отношения с Эхнатоном и его дочерью, но, вероятно, немного усиливало происхождение от Аменхотепа III, который мог приходиться мальчику дедом. Анхесенпаатон, вероятно, была старше Тутанхатона на четыре-пять лет и, возможно, приходилась ему двоюродной сестрой. (Прежде чем Тутанхатон умер спустя девять лет, она родила ему двух мертворожденных детей.)

В создавшейся ситуации реальная ответственность за управление страной неизбежно должна была лечь на плечи придворных чиновников. Главный среди них — престарелый визирь Эйе, любимец царя, — был кем-то вроде секретаря фараона, а его жена Тия нянчила Нефертити в детстве. После короткого периода, когда Эйе являлся кем-то вроде «старшего сановника» и доверенного советника Тутанхатона, он фактически возвысился до положения соправителя юного царя и не только осуществлял правление Обеими Землями при жизни Тутанхатона, но и пережил его, руководил церемонией его похорон и наследовал ему как единственный царь.

Со смертью Эхнатона делу религиозной реформации был нанесен смертельный удар. Свита нового фараона осознавала, что невозможно будет удержать власть над государством, лишь договорившись с теми, кто придерживался традиционных представлений. Соответственно, Тутанхатон был вынужден отказаться от «учения» и вместе со своей супругой официально признать себя приверженцем прежде гонимого Амона (см. вклейку фото 75). Так же как Аменхотеп IV, некогда сменивший имя, поскольку оно содержало запрещенное слово «Амон», теперь царственная чета изменила свои имена, включавшие запретное отныне имя Атона. С этого момента царь официально стал известен как Тутанхамон («Прекрасный в жизни — Амон»), а царица — как Анхесенамон («Живет она для Амона»). Под давлением обратной реформации фараон был вынужден покинуть резиденцию в Амарне, где, вероятно, он родился, и обосноваться с двором в южной столице — Фивах. Этот поступок окончательно решил судьбу Ахетатона. Все вельможи, чиновники, наемники, ремесленники и рабы, служившие правителю, естественно, вернулись в древнюю столицу вместе с царским двором. Так Ахетатон, «Горизонт Атона», стал городом-призраком. Его храмы и дворцы, жилые дома и административные здания были заброшены; широкие улицы и переулки больше не слышали звука человеческих голосов, и, прежде чем миновало много лет, город превратился в огромную груду развалин. Последние раскопки в этом месте показали, что его разрушение усилило фанатичное преследование всего, что имело отношение к религии Атона. Это приводило к неустанным усилиям даже в заброшенном городе уничтожить малейшее воспоминание о религиозной реформе, создавшей его, и особенно о личности фараона, который, в конце концов, был ее главным вдохновителем и самым могущественным приверженцем.

Итак, новое «учение» пережило своего основателя, но самое большее на несколько лет, а надежда его верных сторонников, что оно продлится, «пока лебедь не почернеет, а ворон не станет белым, пока горы не встанут, чтобы пойти, а вода не потечет в гору», так и осталась несбывшейся. Тот же фанатизм, который Эхнатон некогда направил против древних богов, теперь обернулся против него самого. Его имя и изображение стирали с памятников, его исключили из официальных списков царей, и потомкам он был известен как «преступник из Ахетатона». Такова была окончательная победа Амона: «Тот, кто напал на него, был повержен; дом того, кто обрушился на него, лежал во тьме».

Отрекшись от событий своего прошлого, Тутанхамон похвалялся, как он «пресек зло [возможно, имеется в виду еретический культ Атона] в Обеих Землях, чтобы правда утвердилась, и сделал ложь мерзостью в стране, как при ее начальном состоянии». Юный царь (см. вклейку фото 76) заботится о том, чтобы называть себя «любимым Амоном-Ра, владыкой престолов Обеих Земель, первым в Карнаке». Затем фараон продолжает описывать печальное положение дел в стране, которое предшествовало его восхождению на трон:

«И вот, когда его величество появился как царь, храмы богов и богинь от Элефантины до болот дельты… были преданы забвению; их часовни разрушились, превратившись в пустыри, заросшие колючками, их часовни были такими, словно никогда не существовали, а их храмы стали протоптанными дорогами. Страна была в беспорядке, а что до богов, то они отвернулись от этой страны. Если посылали войско в Джахи, чтобы расширить границы Египта, его усилия не приводили ни чему. Если обращались к богу с просьбой о чем-нибудь, он не приходил вовсе; если молились богине, она также не приходила, ибо сердца их гневались в их телах, потому что они [еретики, поклоняющиеся Атону?] разрушили то, что было сделано.

Теперь, когда миновали дни после этого, его величество появился на троне своего отца и правил областями Гора; Египет и чужеземные страны были под властью его, и каждая земля склонялась пред мощью его.

Теперь, когда его величество был во дворце его, который во владении Аахеперкара; тогда его величество управлял делами этой страны и повседневными нуждами Обеих Земель.

…Его величество посоветовался со своим сердцем, изыскивая всякое подходящее средство и ища, что было бы полезно для его отца Амона, чтобы сделать его царственный образ из настоящего золота-джам… Его величество сделал памятники для всех богов, создав их статуи из настоящего золота-джам, восстановив их святилища как памятники, существующие вечно, снабжая их бесконечными дарами, давая им божественные жертвоприношения для ежедневной службы и обеспечивая им пропитание на земле».

Жрецы стали получать большие доходы, для нильских процессий и других религиозных праздников были построены новые роскошные барки, храмам передали рабов и рабынь.

Помимо этих фактов нам мало что известно о правлении Тутанхамона. Однако, кроме бесчисленных предметов из гробницы этого фараона, у нас есть другой значимый памятник того периода. Речь идет о гробнице наместника Нубии Аменхотепа, больше известного как Хуи. Из серии красочных сцен на ее стенах мы узнаем, как он передал своему юному повелителю дань от завоеванных Сирии и Нубии (см. вклейку фото 22): лошадей, роскошные колесницы, великолепные золотые и серебряные сосуды, чудесные резные вазы, суданский скот, живого жирафа и многие другие диковины, столь восхищавшие египетских художников той эпохи.

Тутанхамон занимал трон девять лет. Когда смерть оборвала его молодую жизнь, на престол сел переживший его соправитель — Эйе, который руководил погребением Тутанхамона и устроил ему пышные похороны в Долине царей, что показалось бы невероятным, если бы благодаря открытию Говарда Картера в 1922 году все сокровища гробницы не были явлены миру. Многие предметы, найденные в усыпальнице, включая миниатюрные саркофаги для каноп, один из огромных золотых ковчегов и некоторые украшения, покрывавшие саму мумию, изначально были сделаны для Сменхкара и использованы для погребения Тутанхамона.

Сама гробница относительно мала; она состоит из двух больших комнат, передней и погребальной камеры — последнюю египтяне весьма подходяще именовали «домом золота», — а также двух маленьких дополнительных помещений, кладовой и «сокровищницы», как назвал ее открыватель гробницы. Стены были украшены только в одном из четырех помещений — погребальной камере. На них изображены несколько сцен и надписей, преимущественно религиозного характера. Одна из них показывает мумию царя покоящейся под балдахином на санях, когда ее тянут к гробнице традиционно девять придворных. Другая сцена изображает царя Эйе стоящим перед мумией своего предшественника и производящим церемонию «отверзания уст», которая должна была пробудить умершего к новой жизни.

Эту погребальную камеру почти целиком заполнял огромный позолоченный деревянный ковчег. Его стенки украшали ряды расположенных парами символов бога мертвых Осириса и его божественной супруги. Этот большой внешний ковчег заключал в себе еще три, вставленные один в другой и украшенные не менее искусно. Все они были покрыты золотой фольгой. Внутренний ковчег скрывал саркофаг с гранитной крышкой, высеченный из желтоватого кварцита и покрытый множеством религиозных изречений и изображений. По четырем углам саркофага стоят четыре богини: Исида, Нефтида, Нейт и Селкет, которые распростертыми крыльями защищают фараона, спящего внутри (см. вклейку фото 77). Внутри саркофага на деревянном ложе, украшенном львиными головами и накрытом льняным полотном, находился деревянный гроб в виде мумии, покрытый штукатуркой и поверх золотой фольгой. Молодое худое серьезное лицо представляет весьма успешную попытку передать благородный облик царя, что прекрасно демонстрирует давно известная гранитная статуя Тутанхамона из Каирского музея. Руки скрещены на груди, ладони сжимают символы Осириса — скипетр и так называемый цеп, которые были сделаны объемными и украшены ляпис-лазурью. В целом все создает впечатление удивительной новизны, как будто этот гроб только вчера поместили в каменный саркофаг.

Внешний деревянный гроб заключал в себе второй, также имевший форму мумии и столь же прекрасный, как и первый, внутри которого находился третий, еще более роскошный гроб из чистого золота с останками молодого царя (см. вклейку фото 34). Мумию обернули традиционными льняными бинтами, а голову покрыли изысканной золотой портретной маской Тутанхамона (см. вклейку фото 78). На мумии было множество украшений, и каждому, радовавшему царя-мальчика при жизни, позволили сопровождать его после смерти в гробнице.

Фараона обули в золотые сандалии, а на каждый палец на руках и на ногах надели золотые футляры. На его руках сверкали золотые кольца, многие из которых украшали изображения скарабеев с именем царя. Широкие браслеты охватывали руки (см. вклейку фото 79), а шею и грудь отягощали со вкусом изготовленные и украшенные ожерелья, подвески, пекторали, амулеты и бусы из золота, полудрагоценных камней и фаянса. Каждый из этих украшавших царя предметов представляет собой выдающийся шедевр художественного искусства и делает честь своему создателю.

Пространство между стенами ковчегов заняли многочисленные заупокойные дары: прекрасные сосуды для масла из чистейшего алебастра, трости, скипетры, луки и стрелы и многое другое. Среди них были и два опахала из страусовых перьев, которые обычно справа и слева от царя несли его спутники, когда он куда-то шел или ехал. Их пластины покрывала золотая фольга и украшали рельефные изображения. Одно показывает молодого правителя в колеснице охотящимся на страусов (см. вклейку фото 80), а другое представляет его возвращающимся с охоты со страусовым крылом под мышкой, а его спутников — несущими домой птиц, убитых на охоте. Сопровождающая надпись определяет предмет, на котором она вырезана, как «опахало из страусовых перьев, которое его величество брал на охоту в восточной пустыне Гелиополя».

Здесь можно описать лишь малую часть из сотен предметов, относящихся к сокровищам, которые были сложены друг на друга в передней комнате гробницы.

Там находилось множество предметов мебели, таких как кровати, кресла, стулья и столы, большую часть которых, очевидно, взяли из обстановки царских дворцов в Амарне и Фивах. Самым драгоценным предметом мебели является трон (см. вклейку фото 81), богато украшенный золотом, цветным стеклом, фаянсом и инкрустациями из камней. Его ножки выточены в форме львиных лап и, соответственно, на уровне сиденья увенчаны изящно сделанными золотыми львиными головами. Оба подлокотника трона Тутанхамона выполнены в виде крылатых змей, каждая из которых увенчана двойной короной египетского властителя. Своими крыльями они обнимают и защищают царское имя, а следовательно, согласно египетской логике, и самого фараона. Задняя часть трона также украшена поднявшимися змеями, готовыми нанести смертельный удар возможным врагам. Однако самой красивой частью этого предмета является передняя часть спинки. Рельеф слева изображает царя удобно сидящим на троне, куда подложены мягкие подушки. Левая рука Тутанхамона свободно свешивается с колена, тогда как правая согнута в локте, а кисть безвольно покоится на подушке на спинке кресла. На голове фараона богато украшенная корона, состоящая из множества перьев, солнечных дисков и уреев. Тщательно выполненное лицо, несомненно, представляет портрет юного Тутанхамона. Перед ним изображена чудесная девичья фигурка царицы, которая держит в левой руке сосуд, а правой с каплей благовоний из этого сосуда грациозно касается широкого ожерелья своего мужа. Просторные прозрачные одежды охватывают ее тонкую фигуру. На голове у царицы высокая корона, которую обычно носили египетские царицы и царевны. Над царственной четой в верхней части спинки сияет Атон, каждый луч которого заканчивается рукой, дающей жизнь. Лица и другие обнаженные части тел фараона и его супруги выполнены вставками красновато-коричневой стекловидной пасты, тогда как волосы переданы с помощью голубого фаянса. Одежды показаны серебром, покрытым тусклой патиной. Короны, ожерелья и прочие детали выполнены при помощи вставок цветного стекла, яркого разноцветного фаянса, красного сердолика и какого-то искусственного материала, напоминающего миллефиори. Остальная часть спинки и сам трон покрыты золотой фольгой. Хотя краски немного утратили свой изначальный блеск, в целом этот предмет сохранил невероятно тонкую и очаровательную цветовую гармонию.

Чудесная картина дышит удивительной жизнью и тончайшим чувством. Это одно из восхитительных изображений частной жизни фараона, характерных для амарнского стиля. В действительности трон относится к тому периоду, когда царь-мальчик еще придерживался «учения» своего тестя и жил в Амарне, ибо здесь фараона пока именуют Тутанхатоном, хотя в отдельных надписях на троне видно изменение имени на Тутанхамона, что свидетельствует о его возврате к традиционной религии. Можно предположить, что, когда двор покинул Амарну, трон перевезли в Фивы и продолжали использовать во дворце, несмотря на еретическую сцену на спинке, прославляющую Атона. Итак, в дополнение к тому, что этот чудесный предмет мебели представляет собой шедевр по технике изготовления, он также является важным религиозным и историческим источником.

Из множества декоративных сосудов и бассейнов из алебастра, найденных в гробнице, некоторые из которых выполнены в пышном стиле, один заслуживает особого упоминания. Он выполнен в форме изящной лодки, задуманной древним скульптором таким образом, как будто она плывет по глади пруда, — любимый мотив египетской живописи. Корму и нос лодки украшают головы антилоп (см. вклейку фото 82), а посередине находится изящно вырезанная беседка, крышу которой поддерживают четыре колонны с композитными капителями. На носу находится фигурка обнаженной девушки, держащей у груди цветок. Позади беседки стоит обнаженная ахондропластическая карлица, управляющая лодкой. Бассейн богато украшен резьбой, покрытой золотом и цветными пигментами, а волосы обеих скульптур сделаны из отдельных фрагментов зеленого камня. Пустой пьедестал, то есть пруд, куда помещена лодка, могли использовать в качестве вазы для композиций из цветов и водных растений, которые росли в зарослях папирусов, где царь с царицей совершали увеселительные прогулки на лодке и приятно проводили время.

Не менее интересна и уникальная лампа из алебастра (см. вклейку фото 83). Ее основание повторяет форму распространенных в Древнем Египте деревянных подставок (см. вклейку фото 49). На нем располагается кубок, обрамленный египетскими иероглифическими символами, выражающими пожелание «миллионов лет жизни» царю Тутанхамону. Сам кубок поразителен, поскольку состоит из двух тончайших чаш, одна из которых плотно закреплена внутри другой. Внешняя поверхность внутренней чаши украшена ярким изображением царицы, стоящей перед сидящим на троне супругом. Эта маленькая сцена видна, только если лампа частично наполнена маслом и зажжен плавающий фитиль. Тогда краски просвечивают сквозь прозрачный алебастр.

Резная раскрашенная вставка из слоновой кости на крышке одного из сундуков Тутанхамона, несомненно, представляет собой один из великолепнейших шедевров гробницы (см. вклейку фото 84). Царь и царица Анхесенамон стоят лицом друг к другу в павильоне, богато украшенном искусно составленными букетами из цветов и фруктов. Тутанхамон стоит в расслабленной позе, слегка опираясь на посох, который держит в одной руке. Другую руку он протягивает, чтобы принять высокий букет, предлагаемый ему супругой. Царица стройна и привлекательна, сквозь прозрачные одежды проступают очертания ее девичьей фигуры. В нижней части пластины изображены две коленопреклоненные египетские девушки, собирающие цветы и плоды мандрагоры для своих царственных повелителей. Композиция отлично показывает чувство равновесия, так понятное египетскому художнику, к тому же оно было достигнуто с таким мастерством, что ни очарование, ни свобода этой чудесной маленькой картины не были принесены в жертву художественной условности.

То, что молодой фараон и его прекрасная царица наслаждались множеством совместных поездок, доказывает другая пленительная сцена из их совместной частной жизни, где царь показан охотящимся на уток в присутствии супруги (см. вклейку фото 85). Композиция представляет собой рельеф на украшенной золотой фольгой маленькой божнице. Тутанхамон довольно расслабленно сидит на подушке на складном стуле. Рядом с ним находится его ручной лев. Царь натягивает лук и целится в стаю птиц, поднимающихся из зарослей папируса. Царица, сидящая на подушке перед фараоном, правой рукой подает ему стрелу, а левой указывает на уток. Обе фигуры демонстрируют характерное для амарнского стиля отсутствие официальности, и равновесие композиции сохраняется без повторения одного декоративного элемента.

Одним из величайших произведений египетской живописи можно считать изображения, украшающие боковые стороны и крышку одного из сундуков Тутанхамона. На двух сторонах показаны динамичные сцены битв, в которых царь сражался с неграми и азиатами, соответственно (см. вклейку фото 59). Фараон мчится в колеснице, влекомой двумя горячими жеребцами в богато украшенных попонах, натянув лук и пуская стрелу за стрелой, а несчастные враги в ужасе мечутся перед стремительной атакой молодого правителя. Крышку сундука украшает пара композиций со сценами охоты, в действительности весьма напоминающими изображения битв. На одной стороне Тутанхамон показан охотящимся на львов (см. вклейку фото 58), на другой его добычей становятся более мелкие животные пустыни. Царь в колеснице изображен в центре этих сцен; за ним следует свита, а те, на кого он охотится, бегут пред его смертоносным оружием в пустыню. Художнику удалось создать необычайно живые картины, изображения, полные движения, так что зритель как будто разделяет с фараоном волнующий момент битвы или охоты. Ошеломляющее впечатление производят львы в их отчаянной, но напрасной попытке избежать неминуемой гибели, настигающей их в облике ужасного и непобедимого приближающегося царя. После этого восточному искусству лишь раз удалось передать такую страшную битву и смертельную агонию: спустя шесть столетий мы снова находим ее в львиной охоте Ашшурбанипала в Ниневии. Однако в этих росписях на сундуке Тутанхамона древняя египетская традиция включает чувство природы, пробудившееся в Амарне, вбирает эгейско-критский гений и соединяется в законченное единство.

Если рассматривать сокровища гробницы Тутанхамона в целом, стоит признать, что ее содержимое с технической и художественной точки зрения представляет собой лучшее, что когда-либо создавало египетское прикладное искусство. Однако со всем их техническим превосходством разнообразные каменные сосуды и даже мебель отражают прискорбный недостаток глубокого ощущения формы, которое отличало произведения искусства с середины Восемнадцатой династии. Это был лишь один из признаков упадка, который уже начинается и который в следующие сто или двести лет будет проявляться все быстрее.

Эйе, обычно называвший себя «отцом бога», возможно чтобы указать на то, что имеет какое-то отношение к царской семье, ныне нам неизвестное, едва ли занимал трон больше четырех лет. Во время краткого пребывания двора в Ахетатоне Эхнатон повелел вырубить в скалах близ города великолепную гробницу для своего любимца. Ее стены были украшены рельефами, изображающими разнообразные награды, которыми царь во множестве осыпал его (рис. 10 на с. 224). Однако, поскольку Эйе сам стал фараоном и отказался от ставшего невыгодным «учения», самое замечательное свидетельство о котором он высек при входе в свою амарнскую гробницу (см. гл. 14), он обеспечил себя новой гробницей в придерживавшихся традиционной религии Фивах, в том же ответвлении долины, где приготовил себе последнее пристанище Аменхотеп III. Затем Эйе украсил свою новую гробницу религиозными сценами и надписями в традиционном, хотя и немного плебейском стиле, хотя и не упомянул в ней имени вдовы Тутанхамона, Анхесенамон, на которой, как утверждают, он женился, чтобы легализовать захват трона. Наоборот, царицей Эйе, упоминаемой в его гробнице, является та же Тия, которая была известна как его жена из надписей о его прежней жизни.

На самом деле то, что Эйе женился на Анхесенамон, совершенно невероятно. Юная вдова Тутанхамона явно имела четкое и оригинальное представление о браке и египетской политике. Несмотря на то что Эйе являлся соправителем ее молодого супруга, она, возможно, никогда не признавала законности его положения. Более того, она сама решила занять престол, выбрав себе мужа по собственному усмотрению. Разве она не была царицей у двух правивших друг за другом фараонов? Поэтому, вместо того чтобы выходить замуж за одного из собственных слуг, как она выразилась, Анхесенамон (если только она является царицей Да-ха-му-ун-зу из письма, а не неизвестная прежде вторая супруга Тутанхамона) обратилась в написанном клинописью послании к хеттскому царю Суппилулиуме с беспрецедентной просьбой, чтобы тот как можно скорее прислал хеттского царевича, за которого она могла бы выйти замуж и возвести его на трон Египта. Копии этого примечательного документа сохранились на нескольких глиняных табличках из государственных архивов хеттской столицы в современном Богазкёе. «Мой супруг, Ниб-хуру-риа [официальное имя Тутанхамона] недавно умер, и у меня нет сына. Но у тебя, говорят, много сыновей. Если ты пришлешь ко мне твоего сына, он станет моим мужем». Хеттский царь был не склонен доверять этому удивительному посланию. Он решил отправить в Египет посланца, чтобы тщательно изучить ситуацию. «Ступай и принеси мне надежный ответ. Возможно, они просто смеются надо мной; возможно, на самом деле есть сын их повелителя». Обеспокоенная скептицизмом хеттского царя и, следовательно, задержкой, египетская царица послала Суппилулиуме второе письмо, упрекая его за недоверчивость: «Почему ты говоришь: „Они хотят обмануть меня“? Если бы у меня был сын, стала бы я по собственному согласию унижать свою страну и писать в другую страну? Ты мне и теперь не веришь?.. Я не послала [письмо] ни в какую другую страну, я послала [письмо] только тебе. Они говорят, у тебя много сыновей. Дай мне одного из твоих сыновей, и он будет моим супругом. Более того, он станет царем в земле Египта». Второе послание, вероятно, убедило хеттского царя в искренности царицы, и он решил удовлетворить ее просьбу. Соответственно, в долину Нила был послан хеттский царевич, но, прежде чем он достиг места назначения, его подстерегли и убили, вероятно по наущению какого-то другого претендента на престол, который мог знать о планах царицы. Возможно, она разделила участь своего предполагаемого супруга, ибо с этого момента Анхесенамон исчезает со страниц истории и больше не появляется.

Ни Тутанхамон, ни Эйе не имели возможности залечить раны, нанесенные чувствам разных жрецов, усмирить религиозное рвение, которое было возмущено, или уничтожить память о ереси, признанными сторонниками которой они являлись. В сердцах жрецов Амона оставалась глубокая ненависть к этим прежним преследователям их бога, невзирая на то, как много усилий эти два правителя прикладывали, чтобы добиться их расположения. Вся страна продолжала оставаться в волнении. Повсюду царили беспокойство и неуверенность, а страх, что новая перемена может привести к открытой гражданской войне, держал людей в постоянном напряжении.

Однако в этой критической ситуации, когда общая анархия грозила обернуться взрывом, в стране появился спаситель, который был достаточно могуществен и энергичен, чтобы управлять кораблем государства и провести его по бурным морям. В правление Эхнатона и Тутанхамона высокого положения достиг человек по имени Хоремхеб. Он был главнокомандующим армией и в качестве представителя царя претендовал на второе после фараона место в империи. Бог Гор из Хатнесут, покровитель родного города Хоремхеба, также был хранителем его судьбы: именно он «вознес своего сына над всей землей» и направлял его стопы, пока не «пришел день, когда он должен был принять свою обязанность, царскую власть». Хоремхеб рассказывает, что правивший фараон был доволен им и назначил его на главную должность в стране, чтобы он мог «управлять делами Обеих Земель как князь всей этой земли… Когда он был вызван царем во дворец, люди были удивлены его словам, и, когда он ответил царю, он обрадовал его своим суждением». Хоремхеб мог хвалиться тем, что в нем живут силы великих богов Птаха и Тота. Наконец, он был назначен на главную административную должность в империи, и ему передали управление всей египетской армией, благодаря чему в его руки автоматически перешла власть над нубийскими и сирийскими владениями. «Итак, управлял он Обеими Землями многие годы… Почтение к нему у людей было велико», и, как для самого царя, «народ молил о „процветании и здоровье“ для него».

Разумеется, не только добрая воля фараона дала Хоремхебу это могущественное и влиятельное положение и сделала его представителем царя в стране. Политическая дальновидность и несгибаемая воля этого человека сыграли в его выдвижении не меньшую роль. Хоремхеб никогда не обращался в религию Атона. В Мемфисе, где находилась его резиденция, он оставался верен древним богам, особенно богу-покровителю своего родного города и Амону.

Вероятно, в те неспокойные времена главным образом Хоремхеб предотвратил нарушение мира в стране. Возможно также, что именно Хоремхеб расстроил смелый план молодой вдовы Тутанхамона избрать в мужья хеттского царевича и передать ему престол. Если это так, он, соответственно, мог быть ответствен за убийство хетта по дороге в Египет. Время от времени Хоремхеб приезжал ко двору, чтобы сделать фараону доклад, и в таких случаях его принимали со всем уважением и награждали, согласно обычаю того времени, золотыми знаками отличия. Знаком особого царского расположения стало разрешение поместить его статую в храм Птаха в Мемфисе (см. вклейку фото 86). Она представляет Хоремхеба в образе царского писца сидящим со скрещенными ногами на полу и держащим на коленях свиток папируса с длинным гимном богу Тоту — покровителю писцов.

Занимая должность начальника копей и каменоломен, Хоремхеб воздвиг для себя гробницу в мемфисском некрополе, на стенах которой мы видим его представляющим царственной чете заложников из чужеземных стран с принесенной ими данью и получающим от владыки знаки признательности за свою службу. Рельефы из этой гробницы представляют одни из самых чудесных сохранившихся образцов рельефов в амарнском духе.

Несмотря на власть и влияние при дворе, о которых Хоремхеб заявляет в своей биографии, его стремлению занять трон четыре долгих года препятствовал старый Эйе. Смерть последнего и возможное убийство «изменницы» Анхесенамон наконец создали критическую ситуацию для захвата власти. Действуя самостоятельно и, возможно, в союзе со жрецами Амона, он пришел в Фивы во главе армии, встречая в каждом городе, через который пролегал его путь, горячий прием со стороны ликующего населения. Разумеется, больше всего радости было в столице, поскольку сам бог Гор сопровождал его в Фивы, чтобы «представить его в присутствии Амона и даровать ему царскую власть». Во время праздника в Луксоре Амон увидел Гора и с ним сына его Хоремхеба, которого тот привел, чтобы он получил «его должность и его трон, и Амон-Ра исполнился радости, когда увидел его». Сама коронация завершилась таинственной церемонией. Амон сопровождал царя к жилищу «его царственной дочери», львиноголовой Уретхекау («Великой волшебством») — персонификации царской диаде мы. Потом под восторженные восклицания богов Хоремхеб сразу провозгласил свою официальную титулатуру, после того как Амон надел ему на голову корону и даровал ему господство над «всем, что окружает солнце».

По завершении коронационных церемоний в Фивах царь вернулся на север. Теперь последние воспоминания о религиозной революции были уничтожены, и наряду со всеми возможными напоминаниями об Эхнатоне была стерта память о его непосредственных преемниках — Тутанхамоне и Эйе; их имена безжалостно сбивали с памятников и заменяли именами Хоремхеба (см. вклейку фото 76). Эти преследования дошли до того, что правления четырех еретиков стали считаться несуществовавшими, и годы их царствования со времени смерти Аменхотепа III были причислены к периоду пребывания Хоремхеба на троне. Храм Атона полностью разрушили и сровняли с землей, а блоки, из которых он был сложен, использовали для сооружения новых зданий, которые новый фараон возвел в честь Амона. Восстановление древних храмов, которое начал Тутанхамон, возобновилось теперь с возросшей энергией. Святилища богов по всему Египту, от болот дельты до Нубии, были восстановлены такими, какими они были «в первозданные времена, во времена Ра»; рельефы, разрушенные Эхнатоном, были заменены и стали «еще красивее, чем были», а отнятые у храмов дарения были возвращены с добавлениями. Были восстановлены привычные жертвоприношения, и к ним добавилось множество новых золотых и серебряных сосудов.

Царь прилагал такие большие усилия для служения богам и завоевывал расположение многочисленных жрецов по всей стране с помощью богатых даров, но не меньше он заботился и о благоденствии своих подданных, особенно о притесняемых земледельцах, сильно страдавших от поборов чиновников и грабежей со стороны солдат. Чтобы навсегда защитить их от подобных злоупотреблений и в то же время обеспечить надлежащее поступление доходов в царскую сокровищницу, Хоремхеб издал указ, который лично продиктовал писцу и велел высечь на огромной стеле, установленной рядом с одним из трех пилонов, которые он добавил к храму Амона в Карнаке (см. вклейку фото 87). Этот указ предусматривал серьезные наказания за любые нарушения новых законов. Каждому чиновнику, который преступил рамки своих полномочий и отобрал у солдата или любого другого египтянина лодку или лишил его собственности, следовало отрезать нос и изгнать в приграничный город в восточной дельте. Чиновникам запрещалось привлекать для своих частных дел тружеников, набранных для общественных работ. Благодаря этим и длинному списку других законов Хоремхеб стремился «восстановить уважение к закону в Египте, предотвратить несправедливость, изгнать преступления и уничтожить обман».

Также новый фараон прилагал большие усилия, чтобы власть Египта снова признали в других странах. Торговые экспедиции в Пунт, которые перестали отправляться в годы господства еретиков, возобновились, и после долгого отсутствия представители этой далекой страны опять появились на берегах Нила, чтобы доставить свои товары и выразить почтение фараону.

Во время темного периода, который подошел к концу, негритянские племена Судана посягали на южную границу, вторгались на египетскую территорию и опустошали поля и поселения в том районе. Хоремхеб лично возглавил армию, выступил против них, обратил их в бегство и вернулся домой с победой и «с добычей, которую добыл его меч». Его солдаты захватили бесчисленных пленников. Подобострастные крики последних, когда их вели по улицам Фив во время триумфального шествия, должно быть, были приятны для слуха фараона: «Слава тебе, о царь Египта, Солнце Девяти луков! Велико имя твое в стране Куш, и твой боевой клич повсюду в их жилищах. О добрый правитель, твоя мощь превратила чужие земли в груды тел. Жизнь, процветание, здоровье, о Солнце!»

Гораздо более серьезной была угроза египетскому господству в Сирии. Еще будучи военачальником Тутанхамона, Хоремхеб привел своих солдат в Палестину, чтобы подавить восстание местного населения и преследовать кочевников, которые нарушали мир. Его поход увенчался успехом, и множество пленников были приведены в Египет в качестве заложников и представлены царю. Однако во время той кампании Хоремхеб вряд ли столкнулся с хеттами, которые к тому времени обосновались в Северной Сирии и в нижнем течении реки Оронт. Возможно, Эхнатон, не способный предпринять против них военные действия, уже заключил мирный договор, по которому уступал им прежнюю египетскую сферу влияния в той стране и признавал их царя Суппилулиуму другом с равными правами или даже союзником. Также после десятилетий войн страна Амурру, располагавшаяся к югу от земель хеттов, смогла сбросить египетское ярмо и образовать в союзе с завоеванными прибрежными городами Северной Финикии большое независимое государство, которому в будущем было суждено оказать ожесточенное сопротивление стремлению фараонов к завоеванию территорий. Итак, из всех великолепных владений, которые некогда завоевал в Западной Азии Тутмос III, под египетским контролем осталась только Палестина, однако даже здесь постоянно возникали проблемы из-за повторяющихся вторжений кочевников из пустыни.

Когда после примерно тридцати пяти лет правления старый Хоремхеб умер и был погребен в незаконченной гробнице в Долине царей, трон занял Рамсес I. Это был тот же Парамессу, сын военачальника по имени Сети, который занимал при Хоремхебе несколько высших должностей в стране, таких как «командующий армией владыки Обеих Земель, верховный жрец всех богов, представитель его величества в Верхнем и Нижнем Египте, визирь и главный судья». Бездетный Хоремхеб избрал его своим преемником и оказал Рамсесу высокую честь: в качестве «награды от царя» ему было разрешено поставить свою статую в храме Карнака рядом со статуей мудреца Аменхотепа (см. гл. 8). Хоремхеб и Рамсес I делят честь основания Девятнадцатой династии, которая вновь принесет империи на Ниле немало славы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.