3.2. ВАВИЛОНИЯ В XV – VIII ВВ. ДО Н. Э.

3.2. ВАВИЛОНИЯ В XV – VIII ВВ. ДО Н. Э.

На протяжении XVII в. колесничные армии варваров год за годом опустошали земледельческие области, варвары-скотоводы обращались с покоренным населением, как со скотом, тысячи пленных угонялись в царство хеттов или в Митанни, остальных убивали или ослепляли. В 1595 г. до н. э. хетты и касситы, объединившись, обрушились на Вавилон; великий город был взят штурмом и разрушен. Хетты вернулись в свое царство, и опустошенная Вавилония стала добычей касситов[383].

Масштабы катастрофы были таковы, что от столетия, прошедшего после разрушения Вавилона, не осталось никаких документов. Однако из позднейших источников известно, что это было время беспрерывных войн: на юге Месопотамии, в Приморье, оставались очаги сопротивления, и лишь в середине XV в. касситам удалось полностью овладеть страной. По-видимому, наиболее сильное сопротивление захватчикам оказывали амореи, потомки прежних завоевателей Двуречья, составлявшие основу военного сословия монархии Хаммурапи. Амореи были полностью истреблены и исчезли со страниц истории[384].

К концу XV столетия положение до какой-то степени стабилизовалось и войны утихли. Царь Караиндаш восстановил храм в Уруке и, перенимая обычаи местного населения, стал называть себя «любимцем богини Иштар». Перенимание завоевателями-варварами культурных и социальных традиций покоренной страны говорит о начале процесса социального синтеза. Преемник Караиндаша Куригальзу построил новую столицу Дур-Куригальзу и по примеру древних царей требовал, чтобы перед его именем ставили знак бога. Во времена Бурна-Буриаша II (~ 1363–1335 гг. до н. э) вновь появились деловые документы, свидетельствующие об оживлении хозяйственной жизни, о восстановлении городов, о развитии ремесла и торговли. В то же время документы говорят о произошедших переменах. Оказалось, что нашествие варваров полностью разрушило государственный сектор экономики. «…У завоевателей не было ни кадров, ни традиций для ведения сложного и большого бюрократического хозяйства, – пишет И. М. Дьяконов, – поборы взимались, вероятно, в порядке стихийных набегов на земледельческое население. Затем началась раздача царского земельного фонда частным лицам и храмам…»[385]. Так же как во времена аморейского нашествия, произошла стихийная «приватизация» государственных хозяйств. Многие хозяйства лежали в развалинах, царские чиновники разбежались, часть царской земли была захвачена в собственность, часть роздана касситским вельможам или тем, кто брался обрабатывать поля, внося подати. Уцелевшие крестьяне жили в «башнях» («димту») и укреплениях («дуру»); они объединялись в общины, но фактически владели землей на правах частной собственности и могли ее продавать[386].

Военным сословием нового общества стали завоеватели-касситы, составлявшие колесничное войско. Как отмечалось выше, военно-колесничная технология предполагает наличие сильной военной элиты. В ранние времена Касситского царства преобладание этой элиты выражалось в постоянных разбойничьих войнах, военные походы начинались ежегодно по окончании сельскохозяйственных работ в июне, знать жила главным образом военной добычей[387]. Неизвестно, какими были взаимоотношения царя и военной знати в начале касситского периода; возможно, как у хеттов, знать выбирала царей на престол. Однако для Вавилонии были характерны сильные монархические традиции, и в процессе социального синтеза, когда цари объявили себя богами, положение должно было измениться. В XIV в. колесничные воины находились на полном содержании у царя, получали у него коней, колесницы и вооружение. Таким образом, военное сословие было в конечном счете включено в состав государства и жило за счет налогов с крестьян и с городов. Касситов в то время было сравнительно немного, если судить по частоте упоминания в документах, то они составляли примерно 1/20 часть населения[388].

В то время как государственные земли были поделены и «приватизированы», храмы остались владельцами своих земель. В храмовых хозяйствах трудились закрепленные за ними работники, которые, как в прежние времена, получали задание, «урок», и которых можно было переводить с места на место[389]. Храмы вновь стали независимыми от царей и, по-видимому, снова превратились в корпоративную собственность жрецов. Поскольку варвары лишь требовали подати и не вникали в дела управления, то они не препятствовали самоуправлению постепенно восстанавливавшихся городов; некоторым из храмовых городов в знак уважения к их богам давались налоговые льготы. В правление Бурна-Буриаша II раб стоил 20 курру (гур) зерна, примерно столько же, сколько в XIX в. до н. э.; рабы были дороги, и дороговизна рабочей силы указывает на период восстановления. Несколько позже появляются признаки Сжатия, сведения о продаже земли, о ростовщичестве и о распространившемся долговом рабстве, причем рабство не ограничивалось, как прежде, определенным сроком. Разорявшиеся крестьяне бежали из своих мест в предгорья Загроса, где присоединялись к разбойничьим шайкам «хапиру»[390].

Характерно также и то обстоятельство, что во второй половине XIV – XIII вв. касситы (в отличие от хеттов и ассирийцев) не пригоняли из походов пленных для поселения на землях Вавилонии, очевидно, в этот период в стране уже не было свободных земель[391]. В то же время развитие городской жизни в этот период так и не достигло прежнего уровня. самый большой город того времени Дур-Куригальзу намного уступал по своим размерам Вавилону времен Хаммурапи[392].

Исследователи отмечают недостаточную изученность касситского периода, поэтому мы попытаемся восполнить недостаток информации за счет привлечения материалов о соседней области, Аррапхе. Расположенная в предгорьях Загроса хурритская Аррапха была близка Вавилонии по культуре, но отставала от нее по уровню развития социальных отношений. Так же как в Вавилонии касситского времени, аррапхские общины жили в укрепленных поселениях «димту». Земля находилась в собственности общин, и семейные наделы время от времени переделялись; формально их продажа была запрещена, однако фактически она была довольно частым явлением, чтобы обойти запреты, продавец надела фиктивно усыновлял покупателя. В конце XV – начале XIV вв. в Аррапхе отмечается процесс разорения общинников, рост числа продаж наделов, расцвет ростовщичества и долгового рабства. Социальные конфликты привели к усилению власти местных царей, в середине XIV в. царь Итхи-Тешшуба воскрешает старые вавилонские обычаи и проводит «освобождение», т. е. отмену долгов. В конце XIV в. Аррапха была завоевана Ассирией, новым государством, заявившим претензии на власть над всей Месопотамией[393].

Сила касситской династии заключалась в колесничем войске, державшем в страхе соседние страны. Между тем время принесло перемены в военном деле. С одной стороны, распространение колесничной тактики привело к тому, что ей овладели все ближневосточные страны, в том числе и соперники касситской Вавилонии, такие как Ассирия и Элам. С другой стороны, пехота постепенно находила способы борьбы с колесницами, противопоставляя им многочисленных лучников или пращников. Это привело к тому, что колесничных коней приходилось защищать налобниками и наспинной броней; колесницы стали тяжелее, в них теперь располагались три воина[394]. Тем не менее роль колесниц падала, а на первое место вновь выходили пешие ополчения; касситы постепенно утрачивали роль военного сословия, воинская повинность была распространена на все население[395].

Утрата военного превосходства над соседями и разорение крестьянства, на которое теперь возлагались и военные обязанности, привело к ухудшению внешнеполитического положения. Вавилония все чаще становилась объектом нападений со стороны агрессивных соседей. В 1215 г. ассирийский царь Тукульти-Нинурта взял штурмом и разграбил Вавилон, страна подверглась жестокому опустошению, множество вавилонян было убито или угнано в рабство. Затем началось время эламских набегов, эламиты несколько раз свергали вавилонских царей. В конце концов в 1158 г. на Вавилонию обрушилось нашествие эламского царя Шутрук-Наххунте. «Он смел жителей Аккада как потопом, превратил Вавилон и его славные жилища в развалины», – говорит хроника[396]. Погром продолжался три года, эламиты вырезали население и увозили на свою родину не только материальные ценности, но и огромные каменные стелы с текстами указов древних царей[397]. Это нашествие, несомненно, означало демографическую катастрофу и гибель большой части населения.

После катастрофы в истории Вавилона снова наступили темные века. Отрывочные сведения источников говорят о варварских нашествиях и о голоде. В XI в. начинается новое наступление пастушеских племен на Двуречье: из Аравии продвигаются халдеи и арамеи. Незадолго до этого времени кочевники научились использовать верблюдов для верховой езды; это было фундаментальное открытие, позволившее кочевникам освоить новые пастбища и увеличить продуктивность скотоводства. Это открытие имело и военные последствия: создав «верблюжью кавалерию», халдеи и арамеи стали неуловимы для своих противников. Постепенно кочевники заняли все сельские местности Вавилонии, часть местного населения была истреблена, часть – ассимилирована завоевателями. Кочевники создали в Месопотамии множество племенных княжеств и постоянно нападали на немногие сохранившие независимость города.

Возрождение Вавилонии началось лишь в IX в. до н. э., к этому времени относится восстановление разрушенных храмов и работы по расчистке каналов[398]. Катастрофа нанесла жестокий удар царской власти и снова вернула к жизни старинные храмовые общины. Города Вавилонии в этот период управлялись храмовой знатью, и цари правили лишь с согласия олигархических советов, существовало и народное собрание. «Вавилон не только не был восточной деспотией, но даже не был в полном смысле слова и монархией, – отмечает В. А. Белявский. – Скорее он был аристократической республикой с ежегодно переизбираемым царем-магистратом»[399]. Процедура перевыборов заключалась в том, что каждый Новый год в вавилонском храме Эсагила царь слагал с себя царские инсигнии и подвергался ритуальным побоям жрецов; лишь оправдавшись во всех своих делах, он мог снова «взять за руку бога Бэла», т. е. получить мандат на следующий год[400]. Жители городов всячески подчеркивали свою «свободу»: «Даже собака свободна, когда она входит в Вавилон», – писали вавилоняне ассирийскому царю Ашшурбанапалу[401]. Исследователи считают, что самоуправляющиеся города Двуречья были близки по типу греческим полисам[402].

В VIII в. до н. э. заметно оживилась деловая жизнь Вавилонии, снова появляются сведения о расцвете ростовщичества и торговли, о долговом рабстве и разорении крестьян; снова растут поместья ростовщиков. Храмы остаются крупнейшими землевладельцами и ведут разнообразную хозяйственную деятельность, доходы от которой распределяются соответственно пребендам – правам на занятие храмовых должностей. Крупные должности обычно принадлежали знатным олигархическим семействам, пребенды могли дробиться на части, продаваться и перепродаваться, должностные обязанности обычно исполняли не владельцы пребенд, а нанятые заместители[403].

С течением времени халдеи постепенно воспринимали культуру Вавилона, они оседали на землю и становились крестьянами, многие из них служили наемниками в городах, постепенно происходила арамеизация Двуречья. Халдейские князья, предводители наемников, не раз завладевали Вавилоном и присваивали себе титул вавилонских царей. Вавилонская олигархия в таких случаях обычно обращалась за помощью к Ассирии, в 729 г. до н. э. вавилоняне пригласили на трон ассирийского царя Тиглатпаласара III. Однако ассирийские цари были самодержавными монархами и не желали считаться с интересами вавилонской олигархии. Синах-хериб (705-681 гг. до н. э.) лишил вавилонские города и храмы податных привилегий, в ответ вавилоняне восстали и провозгласили своим царем халдейского князя Мардук-апла-иддина[404]. В 702 г. Синаххериб разгромил вавилонян и халдеев и переселил в Ассирию 200 тыс. жителей Вавилонии, но десять лет спустя вторжение эламитов привело к новому отпадению Вавилона. В своей борьбе с олигархией ассирийские цари опирались на простонародье, и их обличения знати имели социальный подтекст. «В стране Шумер и Аккад господствовали злые силы, – писал царь Ассархаддон. – Люди, жившие в ней постоянно, произносили устами “да”, а сердцем “нет”, говорили ложь… Слабого притесняли и дарили сильному. В Вавилоне царили гнет и подкуп, изо дня в день, без конца похищали имущество друг у друга…»[405].

В 689 г. армия царя Синаххериба двинулась на Вавилон. Великий город был взят штурмом, разграблен и разрушен, уцелевшие жители города и округи были переселены в Ассирию[406]. Этот разгром означал для Вавилонии демографическую катастрофу.

* * *

Возвращаясь к анализу исторического процесса в рамках трехфакторной модели, необходимо отметить слабую изученность касситского периода истории Вавилонии, для более полного анализа приходится привлекать материалы из соседних областей, Ассирии и Аррапхи.

Масштабы катастрофы, вызванной нашествием касситов и хеттов, были таковы, что от двух последующих столетий почти не осталось деловых документов, эти столетия представляют собой интерцикл, период, когда страна лежала в развалинах, а восстановление было невозможно из-за бесконечных войн. Как и в предыдущем цикле, падение монархии под ударами варваров привело к разрушению государственных хозяйств, «приватизации» и возрождению частного сектора – произошел возврат к ранним формам социальной организации, причем на этот раз этот возврат был значительно более глубоким. Вновь, как в древнем Шумере, появляются самоуправляемые города, в которых правит олигархия крупных собственников, храмы становятся независимыми от царей.

С другой стороны, завоевание и появление боевых колесниц поначалу обусловили преобладание касситской военной знати; затем, в процессе социального синтеза, происходит перенимание касситами монархических порядков Вавилона. Возвышение царей в конечном счете приводит к подчинению знати, и в XIV в. мы видим колесничное войско находящимся на содержании царя.

Период восстановления в Вавилонии начался в конце XV в.: отмечается восстановление городов и храмов, оживление деловой жизни, дороговизна рабочей силы. К середине XIV столетия появляются признаки Сжатия: рост городов, развитие ремесел и торговли, разорение крестьян-собственников, рост помещичьего землевладения, рост ростовщичества, распространение долгового рабства, большое количество безработных и нищих. В Аррапхе имели место социальные реформы, восстановившие этатистскую монархию докасситского периода, и (хотя информация весьма фрагментарна) имеются признаки восстановления традиционной монархии также и в Вавилонии (трансформация А_C^CВ).

Однако в XII в. до н. э. демографический цикл был прерван сначала эламским вторжением, а затем нашествием арамеев и халдеев (так что итоговая формула цикла имеет вид А_С^СВА_С^С). Нашествие кочевников представляло собой новую волну завоеваний, связанную с началом использования верблюда в качестве верхового животного. Эта волна нашествий из Аравийской степи охватила весь Ближний Восток и привела к демографической катастрофе в Вавилонии.

X – IX вв. стали периодом нового социального синтеза. Как и в предыдущих случаях, разрушение монархии варварами после продолжительного периода анархии в конечном счете привело к восстановлению частнособственнического общества и системы храмовых городов-государств (трансформация A_CA_b). Междоусобные войны и вторжения извне долгое время препятствовали восстановлению экономики, и первые два столетия после нашествия, с точки зрения демографически-структурной теории, представляли собой длительный интерцикл. В VIII в. положение наконец до некоторой степени стабилизировалось и начался период восстановления, однако в начале VII в. он был прерван ассирийским погромом.

В целом девятивековой период истории Двуречья (1595–689 гг. до н. э.) выглядит как попытка наладить жизнь среди развалин. Две фундаментальные военные инновации варваров, создание боевой колесницы и верблюжьей кавалерии, вызвали катастрофические волны нашествий и длительные войны, которые не позволяли цивилизации подняться из руин. На девять темных веков приходятся лишь два периода успокоения, в XIV – XIII и VIII вв., прерванные очередными нашествиями. Примерно пять столетий приходится на долю следовавших за нашествиями интерциклов, периодов бесконечных внутренних войн и социальной нестабильности. Эти периоды в целом можно характеризовать как время социального синтеза, когда в обстановке постоянных столкновений между варварами и остатками местного населения происходило медленное примирение сторон и становление новой цивилизации, новой культуры и новых этносов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.