Алексей Михайлович Тишайший

Алексей Михайлович Тишайший

Сражения и победы

Официальный титул русского царя, закрепленный после 1649 г. и изображавшийся на всех монарших печатях и монетах, звучал так: «Божией Милостью мы, Великий Государь, Царь и Великий Князь Алексей Михайлович Всея Великая и Малыя и Белыя России самодержец и многих государств и земель восточных и западных неверных отечничных и дедичных наследник и самодержец».

Алексей Михайлович Тишайший. И это несмотря на бунты, войны и прочие потрясения, сопровождавшие его плодотворное царствование. Войны, в которых его невидимая воля приносила победы русскому оружию — одну за другой.

Известный историк С. Ф. Платонов писал об Алексее Михайловиче: «Он был прекрасно знаком с литературой того времени и до тонкости усвоил себе книжный язык. В серьезных письмах и сочинениях царь любил пускать в ход книжные обороты, употреблять цветистые афоризмы… каждый афоризм продуман, из каждой фразы глядит живая мысль».

Царствование Алексея Михайловича являет собой взору внимательному и пытливому поучительную картину того, сколь плодотворно сказывается на жизни государственной неспешное, тихое, религиозно осмысленное самосознание власти. Несмотря на раскол, несмотря на драматическую судьбу патриарха Никона, это время можно назвать одним из самых плодотворных и удачных в русской истории.

В июле 1645 г. скончался Михаил Федорович Романов. Он не оставил завещания, поэтому вопрос о престолонаследии должен был решать Земский собор (в 1613 г. на царство выбирали не династию Романовых, а лично Михаила Федоровича). Старомосковская традиция повелевала, чтобы царский венец перешел к сыну умершего царя — Алексею Михайловичу, и в итоге Земский собор признал престол за наследником. При венчании на царство Алексей в отличие от отца не брал на себя никаких письменных обязательств перед боярами и собором. Его самодержавную власть формально ничто не ограничивало.

Шестнадцатилетний царь обладал взрывным темпераментом, но был отходчив и не-злопамятен. В отношении близких людей он проявлял доброту и умел слушать собеседников. Царь старался приближать к себе умных людей, которые нередко превосходили его талантами.

Молодой царь Алексей всецело вверился боярину Морозову, который был его воспитателем и не расставался с ним в течение тридцати лет. Морозов был горд, честолюбив, неразборчив, но образован, умен и очень ловок; он искусно решил запутанные дипломатические дела, завещанные предыдущим царствованием. Когда Алексей вступил в брак, Морозов не устрашился многочисленности ближних людей и временщиков, появившихся вместе с новой царицей, Марией Ильиничной Милославской. Вместо злоумышлений на здоровье и красоту царицы, как делалось в подобных случаях, Морозов предпочел разделить власть с царицыными родственниками и упрочить ее, женившись на сестре Марии Ильиничны. Таким образом, он к прежнему званию любимца присоединил новый звание ближнего человека и упрочил свою власть.

Внутреннее состояние государства в первые годы царствования Алексея Михайловича было так затруднительно, что внешние действия не могли быть энергичны. Государство, только начиная знакомиться со всеми тягостями державы, понимало, что необходимо иметь армию, наемные войска, военные снаряды, дипломатию и администрацию, и было вынуждено постоянно увеличивать налоги, которые были тем обременительнее для каждого, что число налогоплательщиков уменьшилось. Однако русская администрация соединяла с новейшими потребностями прежние пороки: продажность служащих, безнаказанность любимцев и их креатур и недостаточная организация суда доводили до крайности население, которое отличалось меньшей терпеливостью, чем прежние поколения.

В 1646 г. была проведена подворная перепись черносошных, владельческих, монастырских, дворцовых крестьян, посадских людей. Тяглецов перевели с «сошного письма» на «дворовое число». Тягло теперь платили не с количества земли («сохи), а с числа дворов. Переход на подворную подать несколько увеличил доход казны. Но народ быстро понял, как уходить от налога: отец-крестьянин и его взрослые сыновья семьями не делились, а жили большими семьями.

К этому времени, однако, уже ясно обнаружились результаты плохого внутреннего управления Морозова. Царским указом и боярским приговором 7 февраля 1646 г. установлена была новая пошлина на соль. Эта пошлина заменила не только прежнюю соляную пошлину, но и ямские и стрелецкие деньги; она превосходила рыночную цену соли — главнейшего предмета потребления — приблизительно в 1 1/3 раза и вызвала сильное недовольство со стороны населения. К этому присоединились злоупотребления И. Д. Милославского и молва о пристрастии царя и правителя к иностранным обычаям. Все эти причины вызвали народный бунт (Соляной бунт) в Москве и беспорядки в других городах. 25 мая 1648 г. народ стал требовать у царя выдачи Морозова, затем разграбил его дом, убил окольничего Плещеева и думного дьяка Чистого. Царь поспешил тайно отправить любимого им Морозова в Кирилло-Белозерский монастырь. Новая пошлина на соль отменена была в том же году. После того как народное волнение стихло, Морозов вернулся ко двору, пользовался царским расположением, но не имел первенствующего значения в управлении.

16 июля 1648 г. царь, Боярская дума и Священный собор, «боязни ради и междоусобия о всех черных людей», приговорили создать комиссию из 5 бояр (бояр князей Одоевского и Прозоровского, окольничих — князя Волконского, дьяков Леонтьева и Грибоедова) для составления проекта сборника законов. К 1 сентября 1648 г. в столицу были вызваны выборные от «всех людей» Московского государства для обсуждения и утверждения Уложения законов. В ходе работы Земского собора 1648–1649 гг. первоначальный проект был значительно изменен с учетом челобитных, которые привезли с собой выборные. Потом зачитали окончательный текст Уложения и все участники Собора поставили под ним подписи.

В целом Уложение подвело итог развитию России в середине XVII в. Кроме того, оно явилось базой для дальнейшего развития российского законодательства. Как заметил В. О. Ключевский, «завершая собою законодательную работу прежнего времени, Уложение послужило исходным моментом для дальнейшей законодательной деятельности. Недостатки его стали чувствоваться скоро по вступлении его в действие. Его дополняли и исправляли по частям новоуказные статьи, служившие прямым его продолжением: таковы статьи о татебных, разбойных и убийственных делах 1669 г., о поместьях и вотчинах 1676–1677 гг. и др. Этот детальный, часто мелочный пересмотр отдельных статей Уложения, исполненный колебаний, то отменявший, то восстановлявший отдельные узаконения свода 1649 г., очень любопытен как отражение момента московской государственной жизни, когда ее руководителями начало овладевать сомнение в пригодности норм права и приемов управления, в добротность которых так веровали, и они конфузливо стали чувствовать потребность в чем-то новом, недоморощенном, «еуропском».

Двенадцать лет спустя снова начались волнения в Москве. Причины Медного бунта крылись в войне со Швецией, начавшейся в 1654 г. Война поначалу могла финансироваться 10-процентным чрезвычайным налогом и займами у монастырей, но затем потребовала чеканки сперва монет с пониженным содержанием серебра, а затем — впервые — медных денег, так как после эпидемии чумы разразился экономический кризис. Между тем денежная политика привела к инфляции. Летом 1662 г. неприятности накопились: трехкратное повышение цен, взыскание недоимок по налогам за предыдущие годы, сбор «пятой деньги» в качестве чрезвычайного налога, взимание «стрелецких денег», прямого налога в виде зерна на содержание полка, именно во время неурожая, и принудительного реквизирования важнейших экспортных товаров, на которые была объявлена государственная монополия. Мятеж ограничивался Москвой, не только потому что город был резиденцией правительства, но прежде всего потому, что в нем имелся значительный нижний слой, который не мог обеспечить себя. По приказу царя 900 бунтовщиков были убиты или затоптаны, уже на следующий день были приведены в исполнение 50 смертных приговоров, еще 13 — по окончании расследования. После победы Алексей Михайлович мог дать себе передышку: только через год выпуск медных денег был прекращен, снова начали выплачивать жалованье серебром и совершать коммерческие сделки на этой основе.

Эти народные бунты во многом заставили царя пересмотреть некоторые принципы политики. В правление Алексея Михайловича изменения коснулись всех основных элементов управления — приказов, Боярской думы, а также системы местничества. Число государственных приказов увеличивается: по мере присоединения к России новых земель создаются Смоленский, Малороссийский, Литовский и Лифляндский приказы. Поскольку сферы деятельности московских приказов часто пересекались, а это создавало немалые неудобства в управлении, царь Алексей пытался объединить однородные приказы в обширные ведомства, которые подчинялись бы одному лицу. Не желая полностью зависеть от Боярской думы и руководителей приказов, Алексей Михайлович создал своего рода личную канцелярию — Приказ тайных дел, который ведал вопросами государственного управления, дворцового хозяйства и личного обихода царя, а также играл роль тайной полиции. Приказ тайных дел стоял выше всех остальных. Он мог вмешиваться в дела государственных учреждений, подчинялся только царю. Даже Боярская дума никак не имела к нему доступа.

Из большого состава Боярской думы была выделена Расправная палата, игравшая роль правительства при царе и решавшая судебные и административные дела.

По мере того как в России было восстановлено хозяйство, укреплены государственные учреждения на местах и в центре, страна начала переходить от пассивной оборонительной внешней политики к решительным действиям за пределами своих границ. Действия эти были в основном успешными.

Еще в конце 1647 г. казацкий сотник Зиновий Богдан Хмельницкий бежал с Украины в Запорожье, а оттуда в Крым. Вернувшись с татарским войском и избранный в гетманы казацкой радой, он поднял всю Украину, поразил польские войска при Желтых Водах, Корсуни, Пиляве, осаждал Замостье и под Зборовом заключил выгодный мир; потерпев неудачу под Берестечком, он согласился под Белой Церковью на мир гораздо менее выгодный, чем Зборовский. В течение всего этого времени Алексей Михайлович занимал выжидательную политику: он не помогал ни Хмельницкому, ни Речи Посполитой. Однако царские войска приняли участие в подрыве казацко-крымского союза, направленного на изгнание поляков с Украины: накануне битвы при Пилявцах донские казаки по приказу царя напали на Крым, и Орда не смогла выступить на помощь казацкой армии.

Белоцерковский мир 1653 г. возбудил народное неудовольствие; гетман принужден был нарушить все условия и в стесненных обстоятельствах обратился с просьбой о помощи к «царю восточному».

Гетман Богдан Хмельницкий сказал, обращаясь к казацкому кругу: «Паны полковники, есаулы, сотники, все войско запорожское и все православные христиане! Ведомо вам всем, как Бог освободил нас из рук врагов, гонящих церковь Божию и озлобляющих все христианство нашего восточного православия. Вот уже шесть лет живем мы без государя, в беспрестанных бранях и кровопролитиях с гонителями и врагами нашими, хотящими искоренить церковь Божию, дабы имя русское не помянулось в земле нашей, что уже очень нам всем наскучило, и видим, что нельзя нам жить больше без царя. Для этого собрали мы раду, явную всему народу, чтоб вы с нами выбрали себе государя из четырех, кого хотите: первый царь турецкий, который много раз через послов своих призывал нас под свою власть; второй — хан крымский; третий — король польский, который, если захотим, и теперь нас еще в прежнюю ласку принять может; четвертый есть православный Великой России государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Руси самодержец восточный, которого мы уже шесть лет беспрестанными моленьями нашими себе просим; тут которого хотите выбирайте! Царь турецкий — бусурман: всем вам известно, как братья наши, православные христиане греки беду терпят и в каком живут от безбожных утеснении; крымский хан тоже бусурман, которого мы, по нужде в дружбу принявши, какие нестерпимые беды испытали! Об утеснениях от польских панов нечего и говорить: сами знаете, что лучше жида и пса, нежели христианина, брата нашего, почитали. А православный христианский великий государь царь восточный единого с нами благочестия, греческого закона, единого исповедания, едино мы тело церковное с православием Великой России, главу имея Иисуса Христа. Этот великий государь, царь христианский, сжалившись над нестерпимым озлоблением православной церкви в нашей Малой России, шестилетних наших молений беспрестанных не презревши, теперь милостивое свое царское сердце к нам склонивши, своих великих ближних людей к нам с царскою милостию своею прислать изволил; если мы его с усердием возлюбим, то, кроме его царской высокой руки, благотишайшего пристанища не обрящем; если же кто с нами не согласен, то куда хочет — вольная дорога».

Царь Алексей Михайлович выбирает невесту. Григорий Седов

Алексей Михайлович, к которому Хмельницкий обращался через разных высокопоставленных лиц и в многочисленных письмах, внешне относился к планам казаков сдержанно. Нужно было также предвидеть, что московская сделка вскоре вызовет первые столкновения с Османской империей. Сначала было разрешено и получило финансовую поддержку только поселение изгнанных украинских крестьян в Украинской слободе.

Поскольку православная церковь была пламенной защитницей союза с казаками, то следует считать, что прорыву здесь способствовал новый московский патриарх Никон. Окончательное решение было принято в феврале и марте 1653 г.: казаки должны были подчиниться власти царя.

На соборе, созванном по этому поводу в Москве 1 октября 1653 г., решено было принять казаков в подданство — и объявлена война Польше.

«И выслушав, бояре приговорили: за честь блаженные памяти великого государя царя и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии и за честь сына его государева, великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии, стояти и против польского короля война весть. А терпети больше того нельзя, потому что многие годы в королевских грамотах и в порубежных листех писали их государские имянованъя и титлы мимо вечного докончанья и посольского договору, со многою пропискою…

А гетмана Богдана Хмельницкого для православные християнские веры и святых божиих церквей пожаловал бы великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович всеа Русии по их челобитью, велел их принята под свою государскую высокую руку».

Если Хмельницкий надеялся на договор равноправных партнеров, то не позднее чем 8 января 1654 г. он понял, что обманут в своих ожиданиях, так как казачьи старшины присягнули в Переславле на верность царю, а со стороны царя такого акта не последовало. Территориальное присоединение части Украины, но прежде всего — давно желанного Смоленска, теперь должно было стать результатом войны против Польши.

18 мая 1654 г. сам царь выступил в поход, съездив помолиться к Троице и в Саввин монастырь. Свидетель событий так описывал царя, который выехал во главе войска: «ехал сам царь, окруженный 24 алебардистами, из коих два предшествующие несли два палаша. Царь в богатой броне, сверх которой была у него короткая одежда, украшенная золотыми позументами, на груди открытая, чтобы можно было видеть броню. Поверх этой одежды у него было другое одеяние, чрезвычайно длинное, отовсюду висячее, с одной только стороны закрытое, шитое золотом: на этом одеянии видны были три большие выпуклости, усаженные драгоценными камнями и жемчугом. На голове у него был шлем, вверху, по старинной форме, заостренный, а на нем было царское золотое яблоко с крестом, усаженным также драгоценными камнями. Спереди каски был солитер, вправленный крупный драгоценный камень, ценимый в несколько тысяч».

Войско направилось к Смоленску. После сдачи Смоленска 23 сентября царь вернулся в Вязьму. Весной 1655 г. предпринят был новый поход. 30 июля царь совершил торжественный въезд в Вильну (ныне — Вильнюс) и принял титул государя Полоцкого и Мстиславского, а затем, когда взяты были Ковно и Гродно, великого князя Литовского, Белой России, Волынского и Подольского. В ноябре царь вернулся в Москву. В это время успехи Карла X, короля шведского, завладевшего Познанью, Варшавой и Краковом, изменили ход военных действий. В Москве стали опасаться усиления Швеции за счет Польши. С целью занять денег для ведения войны с Польшей и Швецией Алексей Михайлович направил в 1656 г. в Венецию дипломата Ивана Чемоданова, но его посольство не выполнило своей задачи. Осенью 1656 г. с Речью Посполитой было заключено Виленское перемирие.

Быстрая победа над Польшей активизировала вторую старую противницу Москвы, Швецию, которая хотела сохранить польские порты на Балтике. Хотя Алексей Михайлович мог бы прийти к соглашению со шведами, но летом 1656 г. он решился на войну, поскольку боялся их совместных действий с ненадежными казаками.

15 июля 1656 года царь двинулся в поход в Ливонию и по взятии Динабурга и Кокенгузена осадил Ригу. Осада снята была из-за слуха, что Карл X идет в Ливонию. Дерпт был занят московскими войсками. Царь отступил в Полоцк и здесь дождался перемирия, заключенного 24 октября 1656 года. В 1657–1658 годах военные действия продолжились с переменным успехом. 20 декабря 1658 года было заключено Валиесарское перемирие со шведами сроком на три года, по которому Россия удержала часть завоеванной Ливонии (с Дерптом и Мариенбургом). Окончательный мир заключен в Кардисе в 1661 году; по этому миру Россия уступила все завоеванные места. Невыгодные условия Кардисского мира вызваны были смутами в Малороссии и новой войной с Польшей.

Москве нужно было как можно скорей прийти к мирному соглашению со Швецией, которое было заключено в 1661 г. в Кардисе на основе Столбовского мирного договора это означало возврат ливонских завоеваний и торговые привилегии для шведских купцов.

После смерти Богдана Хмельницкого в июле 1657 года на Чигиринской раде казацкая старшина возложила гетманские обязанности на Ивана Выговского, но только до достижения Юрием Хмельницким совершеннолетия.

На Корсунской раде 21 октября 1657 г. в атмосфере острых противоречий Иван Выговский был избран гетманом Украины. Уже в октябре 1657 г. гетман столкнулся с мощной оппозицией. Всецело поддержанному Москвой гетману удалось вначале разгромить оппозиционеров, во главе которых стояли полтавский полковник Мартын Пушкарь и кошевой атаман Яков Барабаш, но противоречия внутри казацкого общества продолжали накаляться. Увидев усугубление гражданской войны, Москва все настойчивее предлагает гетману свою помощь в усмирении беспорядков и «бунта», а оппозицию уговаривает подчиниться гетману.

На знамени особого Большого полка 1654 г. изображена икона «Покров Пресвятой Богородицы»

После измены Выговского и перехода на сторону Польши в начавшейся на Украине гражданской войне, в которой Выговского поддерживала польская корона, а за спиной Юрия Хмельницкого стояли опытные полковники его отца Иван Богун, Иван Сирко, Яким Сомко, активно поддерживаемые Алексеем Михайловичем, победу одержали сторонники союза с Москвой. Выговский был вынужден сложить гетманскую булаву в пользу политически мало активного Юрия Хмельницкого, который впоследствии постригся в монахи и ушел в монастырь.

В это время, воспользовавшись изменой гетмана и смутами в Малороссии, Польша отказалась признавать Алексея Михайловича наследником польского престола и не уступала Москве ее завоеваний. Следствием этого была вторая польская война. В июне 1660 года князь Хованский потерпел поражение у Полонки, в сентябре — Шереметев под Чудновым. Дела приняли еще более опасный оборот благодаря продолжавшимся в Малороссии смутам. Тетеря присягнул королю, который явился на левой стороне Днепра, но после неудачной осады Глухова в начале 1664 года и успешных действий его противников — Брюховецкого, избранного гетманом на левой стороне Днепра, и князя Ромодановского — ушел за Десну. Ордин-Нащокин советовал царю отказаться от Малороссии и обратиться на Швецию. Алексей Михайлович отклонил это предложение; он не терял надежды. Благоприятному исходу борьбы способствовали внутренние беспорядки в Польше и переход гетмана Дорошенко, преемника Тетери, в подданство турецкому султану. 13 января 1667 года заключен был мир в деревне Андрусов. Царь Алексей Михайлович по этому миру приобрел Смоленск, Северскую землю, левую сторону Днепра и, кроме того, Киев на два года.

Политика Алексея Михайловича отражала двойственный характер того времени. Царь хотел соблюсти обычаи старомосковской Руси, но также, видя успехи западноевропейских стран, стремился перенять их достижения и укоренить их в Московском государстве. Можно сказать, что Россия балансировала между отеческой стариной и европейскими новшествами. Алексей Михайлович не провел реформ, меняющих московское благочестие во имя европейского прогресса, как позже это сделал его своенравный и решительный сын Петр Великий.