30 апреля 1990 г. (Публикация «Знаменосцы Победы»)

30 апреля 1990 г. (Публикация «Знаменосцы Победы»)

Вопрос: Прошло 45 лет, как закончилась Великая Отечественная война, но до сих пор продолжаются дискуссии о штурме рейхстага, нет полной ясности о том, кто и когда водрузил над ним Знамя Победы.

В. Сеоев: Это действительно парадокс, хотя все документы находятся в целости и сохранности, живы многие участники штурма. Опубликовано более сотни книг, тысячи статей, созданы документальные фильмы. Однако это тот случай, когда количество трудно переходит в качество.

Вопрос: И все-таки всплывают новые подробности, детали?

В. Сеоев: В главном основные события прояснились. Чтобы увидеть всю картину, попробуем представить себе обстановку, которая сложилась 30 апреля 1945 г. К утру были закончены бои за два здания, которые прикрывали рейхстаг: швейцарского посольства и министерства внутренних дел, или, как называли его в то время, «дом Гиммлера». Попытки трех стрелковых батальонов из 150-й и 171-й стрелковых дивизий с ходу захватить рейхстаг к успеху не привели. И только поздно вечером, после мощной артиллерийской подготовки три стрелковых батальона смогли совершить бросок к рейхстагу. По центру шел 1-й батальон 756-го стрелкового полка капитана С. А. Неустроева, справа от него — 1-й батальон 674-го стрелкового полка капитана В. И. Давыдова. Эти два батальона входили в 150-ю стрелковую дивизию, которой командовал генерал-майор В. М. Шатилов. Слева от батальона Неустроева — батальон 380-го стрелкового полка старшего лейтенанта К. Я. Самсонова из 171-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник А. И. Негода. Три батальона на одно здание. Кроме того, в цепях батальона Неустроева действовала штурмовая группа капитана В. Н. Макова, а в батальоне Самсонова — группа майора М. М. Бондаря. Они состояли из добровольцев и были сформированы при штабе 79-го стрелкового корпуса.

Таким образом, к трем батальонам добавляются еще два, пусть небольших, но самостоятельных подразделения. В том, что здание будет в короткий срок взято, никто не сомневался. Кто же окажется первым?

Вопрос: Задачи батальонов понятны — взять рейхстаг. А какие задачи были поставлены перед штурмовыми группами?

Г. Куманев: На этот вопрос ответим словами живущего сейчас в Пскове М. П. Минина — одного из участников группы В. Н. Макова. Вот что он писал:

«Штурмовая группа капитана В. Н. Макова имела главную задачу — первой водрузить Знамя Победы. В период штурма мы должны были идти впереди атакующих и первыми ворваться в рейхстаг. Не исключался и такой вариант: если позволит обстановка, то незаметно просочиться к рейхстагу еще до подхода передовых стрелковых подразделений и водрузить на видном месте Красное знамя, которое послужило бы сигналом общего штурма. Однако после первых неудач взятия рейхстага, по указанию штаба корпуса, нашей штурмовой группе было приказано провести тщательную разведку обороны гарнизона рейхстага и вскрыть его систему огня».

Вопрос: Как же появилось в истории время — 14 часов 25 минут, когда будто бы штурмом был взят рейхстаг и над ним водружено Знамя Победы?

Г. Куманев: Ознакомление со многими источниками приводит к выводу, что первое сообщение об этом исходило от командира 150-й стрелковой дивизии генерал-майора В. М. Шатилова, который, как мы полагаем, преждевременно доложил командованию 79-го стрелкового корпуса о захвате рейхстага и водружении над ним Знамени Победы в 14 часов 25 минут. На самом деле это произошло значительно позже.

Судя по всему, донесение сначала было передано им по телефону или по радио, а затем продублировано письменно штабом 150-й дивизии. В письменном донесении в штаб корпуса говорилось:

«Совершенно секретно экз. № 1

Штакору 79

Доношу, в 14.25 30.4.45, сломив сопротивление противника в кварталах северо-западнее здания рейхстага, 1/756 сп и 1/674 сп штурмом овладели зданием рейхстага и водрузили на южной его части Красное знамя.

Знамя водрузили командиры батальонов капитан Неустроев и майор Давыдов.

Очистка здания рейхстага от оставшихся в нем и его подвалах групп противника продолжается.

30.4.45 18.00

Штадив 150

Полковник Дьячков

Верно: Командир 15 °CД генерал-майор — Шатилов».

Через штаб корпуса радостная весть сразу же пошла в штаб 3-й ударной армии, а оттуда — в штаб фронта.

Вскоре командование 3-й ударной армии издает приказ по войскам армии, в котором, в частности, говорилось:

«Сегодня в 14 часов 25 минут части… штурмом овладели зданием рейхстага в Берлине и водрузили над ним гордый флаг Советского Союза».

Примерно за час до подписания этого приказа командарм 3-й ударной армии генерал-полковник В. И. Кузнецов сообщил о взятии рейхстага лично командующему 1-м Белорусским фронтом Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову.

Вопрос: А как относится к преждевременному донесению своего штаба бывший командир 150-й дивизии?

В. Сеоев: Василий Митрофанович Шатилов в своих мемуарах и сегодня продолжает утверждать об успешном штурме рейхстага в середине дня 30 апреля. Но это не подтверждается многими источниками, которые убедительно свидетельствуют, что днем 30 апреля, в частности, в 14 часов 25 минут, ни одного советского солдата в рейхстаге еще не было.

Утверждение генерала опровергается и свидетельствами тех, на кого он ссылается в подтверждение своей концепции.

Вот что вспоминает об этих событиях бывший командир 756-го стрелкового полка полковник Ф. М. Зинченко: «15 часов, а подразделения не продвинулись ни на метр… Снова зовут к телефону. Звонит комдив:

— В чем дело? Почему задерживаетесь с рейхстагом?

— Противник атакует, товарищ генерал. И рейхстаг сопротивляется отчаянно…

— Отбить контратаку, и, не мешкая, — вперед!..»

Через некоторое время вновь состоялся разговор Зинченко с Шатиловым:

— Почему ничего не докладываете? Ваши люди уже в рейхстаге?

— Наших людей в рейхстаге пока еще нет, — несколько озадаченный вопросом генерала, отвечаю я. — Батальоны лежат в ста пятидесяти метрах от него. И мой полк, и полк Плеходанова все это время отражали контратаки…

— А если все-таки в рейхстаге действительно наши люди?

— Их там нет, товарищ генерал.

— Хорошо, десятиминутный артналет разрешаю. Начало в семнадцать пятьдесят. Готовьтесь к штурму».

Вопрос: Итак, бывший командир дивизии утверждает в своих мемуарах, что командир 756-го стрелкового полка Зинченко доложил о том, что рота Съянова в рейхстаге, а сам полковник Зинченко пишет, что в рейхстаге его людей не было. Кто же все-таки прав?

В. Сеоев: Прав Зинченко. Дело в том, что в 14.25 роты Съянова вообще не существовало, она была сформирована вечером из прибывшего пополнения, а сам Съянов в батальон Неустроева прибыл из медсанбата не ранее 16 часов 30 апреля. Кроме того, трудно понять, для чего необходим был штурм рейхстага с наступлением темноты, если там, по утверждению В. М. Шатилова, более двух рот уже водрузили Знамя Победы у скульптурной группы, а по некоторым материалам, даже на куполе рейхстага. Получается, что гарнизон рейхстага отсек эти две роты и взвод разведчиков от главных сил батальонов, позволил им забраться со Знаменем Победы вплоть до купола и дождаться своих в целости и сохранности. А что же делали главные силы? Лежали на Королевской площади, простреливаемые с рейхстага губительным огнем, а перед тем, как атаковать рейхстаг, открыли сильный артиллерийский огонь по своим двум ротам и взводу разведчиков? Здесь многое лишено не только смысла, но и элементарной логики. Немало из участников это поняли и все более склоняются к объективности, другие же упорно придерживаются «ранее согласованной» точки зрения.

Ф. М. Зинченко так объясняет подобное положение:

«Всему виной поспешные, непроверенные донесения. Возможность их появления была не исключена. Бойцы подразделений, залегших перед рейхстагом, несколько раз поднимались в атаку в одиночку и группами. Вокруг все ревело и грохотало. Кому-то из командиров и могло показаться, что его бойцы если еще не достигли, то вот-вот достигнут заветной цели. Особенно твердым было такое убеждение у каждого из нас в самом начале штурма, когда еще не вполне представлялось, какое сопротивление способен оказать противник. Вот и полетели по команде донесения. Ведь всем так хотелось быть первыми!..»

Вопрос: А как же дальше развивались события? Ведь скрыть такой факт, наверное, трудно было?

Г. Куманев: Практически невозможно. Последствия преждевременного доклада были следующие: издается приказ Военного совета 1-го Белорусского фронта № 06, в котором отмечалось:

«Войска 3-й ударной армии генерал-полковника Кузнецова… сломили сопротивление врага, заняли главное здание рейхстага и сегодня, 30.4.45 г. в 14.25 подняли на нем Советский флаг. В боях за район и главное здание рейхстага отличился 79-й стрелковый корпус генерал-майора Переверткина, его 171-я стрелковая дивизия полковника Негоды и 150-я стрелковая дивизия генерал-майора Шатилова». Приказ № 06 как бы узаконил преждевременное сообщение о штурме и взятии рейхстага. В результате вся последующая документация 3-й ударной армии и штаба фронта по этому вопросу (в том числе наградные документы) «подгонялись» ко времени 14 часов 25 минут.

Аналогичное сообщение прозвучало по радио не только в Советском Союзе, но и за рубежом. К рейхстагу потянулись кинооператоры, корреспонденты газет, писатели, в числе которых был и Борис Горбатов. Но подойти к нему не было ни малейшей возможности, так как вражеский гарнизон прочно удерживал здание и простреливал все подступы к нему, а над самим зданием не было никакого Красного знамени.

Виновные в преждевременном докладе командиры и политработники вынуждены были как-то объяснить это положение. И тогда родилась новая версия: небольшая группа, выросшая впоследствии до двух рот и взвода разведчиков, ворвалась, мол, в рейхстаг и была отсечена от остальных сил, но знамя водрузить успела, а теперь ведет ожесточенный бой с гарнизоном рейхстага. Но где же знамя, которое, если верить приказу № 06, «развевается над главным зданием рейхстага»?

И тогда, по свидетельству Неустроева, командир 150-й стрелковой дивизии потребовал от Зинченко: «Если нет наших людей в рейхстаге и не установлено там знамя, то прими все меры, любой ценой, водрузить там флаг или флажок хотя бы на колонне парадного подъезда. Любой ценой!» — повторил генерал.

Многие тогда пытались выполнить этот приказ. Пытался его выполнить и Неустроев, посылавший дважды к рейхстагу П. Н. Пятницкого на выполнение этого приказа. Никто из них до рейхстага не дошел, погиб и П. Н. Пятницкий в 100–150 метрах от рейхстага. Более двух лет, с августа 1942 г., он находился в плену, был освобожден, считался долгое время пропавшим без вести, затем принял участие в освобождении Польши, отличился под Шнейдемюлем и вот в Берлине погиб героем, прикрывая грехи старших начальников, поторопившихся с победными донесениями. В 150 метрах от рейхстага в это же время получил тяжелое ранение начальник политотдела 171-й стрелковой дивизии А. Т. Сотников.

Вопрос: А что же предпринималось историками для установления истины?

В. Сеоев: Исследование обстоятельств водружения Знамени Победы над рейхстагом по архивным документам оказалось сложным делом. Одни материалы противоречили другим, за подписью одного и того же должностного лица можно найти и сегодня документы, в которых одни и те же события подавались в нескольких вариантах.

Наиболее серьезную попытку к исследованию штурма рейхстага историки предприняли при написании 5-го тома шеститомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945». Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС 8 апреля 1960 г. организовал, как сейчас принято говорить, «круглый стол», в работе которого приняли участие Герои Советского Союза командир 79-го стрелкового корпуса С. Н. Переверткин, командир 150-й стрелковой дивизии В. М. Шатилов, командир 756-го полка Ф. М. Зинченко и другие. Материалы «круглого стола» были использованы для написания текста по штурму рейхстага, который стал темой для обсуждения на совещании 15–16 ноября 1961 г. На этот раз круг участников штурма рейхстага был значительно расширен.

В обсуждении материала приняли участие член Военного совета 1-го Белорусского фронта К. Ф. Телегин, командующий 3-й ударной армией В. И. Кузнецов, начальник политотдела армии Ф. Я. Лисицын, командиры дивизий В. М. Шатилов и А. И. Негода, командиры полков А. Д. Плеходанов, Ф. М. Зинченко и В. Д. Шаталин, командиры батальонов С. А. Неустроев и К. Я. Самсонов, командир роты И. Я. Съянов, командиры штурмовых групп В. Н. Маков и М. М. Бондарь и многие другие.

Особый интерес вызвали выступления непосредственных участников водружения знамени над рейхстагом: А. П. Береста, А. Ф. Лисименко, М. П. Минина.

После тщательного и объективного анализа всех точек зрения участники совещания общими усилиями пришли к выводу, который стал ближе к истине, хотя и не мог претендовать на окончательные результаты. Этот общий взгляд на события последних дней войны был изложен в 5-м томе «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945 гг.». К сожалению, после совещания некоторые влиятельные мемуаристы, как правило, виновные в искажении фактов, с новой силой стали пропагандировать свое субъективное мнение и препятствовать любой публикации, противоречившей их точке зрения.

Вопрос: Как оценивались действия группы Макова в ходе того совещания?

В. Сеоев: Даже Шатилов во втором своем выступлении признал первенство за группой Макова, а Лисицын предложил ходатайствовать о присвоении звания Героев Советского Союза таким, как А. П. Берест, К. В. Гусев, М. П. Минин, и другим отличившимся воинам.

Степан Андреевич Неустроев так оценил действия штурмовой группы капитана В. Н. Макова: «Группа артиллеристов, пять человек лучших воинов-коммунистов во главе с капитаном Маковым, шли в первых рядах атакующих бойцов 1-го батальона 756-го стрелкового полка и играли большую мобилизующую роль в овладении рейхстагом. Им первым принадлежит честь в установлении Красного знамени на крыше рейхстага».

Вопрос: А когда же было водружено знамя Военного совета 3-й ударной армии?

Г. Куманев: В том же 5-м томе научного труда «История Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945 гг.» этот эпизод освещается следующим образом: «Бойцы группы старшие сержанты Г. К. Загитов, А. Ф. Лисименко и сержант М. П. Минин с красным флагом бросились наверх. Прокладывая себе путь гранатами и огнем из автоматов, они вырвались на крышу и здесь укрепили флаг. Командир группы немедленно доложил о выполнении задания командиру корпуса генерал-майору С. Н. Переверткину. В ночь на 1 мая по приказанию командира 756-го полка полковника Ф. М. Зинченко были приняты меры по водружению на здании рейхстага знамени, врученного полку Военным советом 3-й ударной армии. Выполнение этой задачи было возложено на группу бойцов, которую возглавил лейтенант А. П. Берест. Ранним утром 1 мая на скульптурной группе, венчавшей фронтон здания, уже развернулось Знамя Победы: его водрузили разведчики сержанты М. А. Егоров и М. В. Кантария».

В своей книге «Знамя Победы» М. Егоров и М. Кантария также отмечают, что «группа добровольцев во главе с капитаном В. Маковым в составе старших сержантов Г. Загитова, А. Лисименко и сержанта М. Минина сумела прорваться на крышу и там укрепила свой флаг».

«Прошло еще немного времени, — пишут они. — Неожиданно в подвале появился капитан Кондрашов.

— Ну, ребята, пора, — взволнованно сказал он. — Сейчас второй эшелон поднимется в атаку, вместе с ним пойдете и вы.

Мы взяли знамя, поправили каски, автоматы и выбежали из подвала».

Вопрос: В группе Макова было пять человек, а называются только четыре. Почему?

В. Сеоев: Дело в том, что пятым в этой группе был ленинградец старший сержант А. П. Бобров. После окончания войны он возвратился в Ленинград, работал. Однажды, не стерпев грубого оскорбления от одного из руководителей, запустил в него чернильницей. Дело было передано в суд. И, как было принято у нас еще совсем недавно, осужденный лишился своего прошлого. Именно поэтому он и не был упомянут в 5-м томе «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза. 1941–1945 гг.», хотя никто не лишал Боброва боевых наград, в том числе и ордена Красного Знамени за штурм рейхстага и водружения Знамени Победы. Возвратить истории имя героя — наш долг.

Вопрос: Часто в письмах рассказывается о группе разведчиков С. Е. Сорокина, которая вроде бы тоже в 14.25 водрузила знамя над рейхстагом.

В. Сеоев: Такие письма приходят и к нам. Для доказательства приводят фотографию, на которой группа Сорокина вместе с Неустроевым салютует у скульптурной группы. Но этот снимок был сделан фотокорреспондентом И. Шагиным 2 мая 1945 г., уже после капитуляции гарнизона рейхстага. А в 14 часов 25 минут 30 апреля в рейхстаге, кроме немцев, никого не было. В группу С. Е. Сорокина входили разведчики И. Н. Лысенко, В. Н. Правоторов, С. Г. Орешко, Г. П. Булатов, П. Д. Брюховецкий, М. А. Пачковский, М. С. Габидуллин. Разведчики всегда отличались не только смелостью и решительностью, но и находчивостью, умением не теряться, добиваться решения поставленной задачи в любой обстановке. И когда днем командир дивизии приказал принять все меры, водрузить флаг или флажок хотя бы на колонне парадного подъезда, разведчики конечно же не могли остаться в стороне. Из того же 674-го полка такую попытку предпринял командир стрелкового взвода Р. Кошкарбаев. Его весьма лестно характеризовал командир полка А. Д. Плеходанов на встрече в 1961 году. Отметив Кошкарбаева, командир полка ни словом не обмолвился о том, что его разведчики первыми где-либо водрузили флаг… Их попытки, так же как и попытки многих других, оказались безуспешными. Слишком сильным, а главное, прицельным был огонь из рейхстага, чтобы подняться в полный рост и перейти водное препятствие по отдельным рельсам или швеллерам. Своих разведчиков он отметил за то, что они взяли в плен и доставили к генералу Шатилову двух немецких медиков — генерал-лейтенанта Вильгельма Бреккенфельда и генерал-майора Вальтера Шрайбера.

Вопрос: А нет ли свидетельств самого Р. Кошкарбаева?

В. Сеоев: Он так рассказывал о своем участии в штурме рейхстага: «Я прыгнул в окно и оказался на площади — попал под обстрел, укрылся у трансформаторной будки в воронке, здесь со мной оказался разведчик полка Григорий Булатов… Перед нами стреляли огнеметы. Дальше двигаться нельзя. Решили ждать дотемна. Часов в 9 вечера мы поднялись и броском добежали до парадного входа. Здесь и воткнули флаг в замурованное окно. Вскоре появился батальон Неустроева… За батальоном Неустроева пришел и наш батальон». По-солдатски скупо и немногословно, но правдиво. Этот факт включен в 5-й том «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза»: «Здесь взвились флаги лейтенанта Р. Кошкарбаева и рядового Г. П. Булатова из 674-го стрелкового полка…» Это и был флаг разведчиков С. Е. Сорокина, который был позднее перенесен к скульптурной группе и на фоне которого сфотографировались разведчики вместе с С. А. Неустроевым.

Вопрос: Какой же можно сделать вывод относительно времени водружения знамени над рейхстагом?

Г. Куманев: Красных флагов водружалось над рейхстагом много, одни чуть раньше, другие минутами, а иногда часами позже, а третьи — после окончания боев вплоть до передачи рейхстага союзным войскам. Очевидцы насчитывали на нем до сорока красных флагов и флажков самых разных размеров и водруженных в самых разных местах рейхстага. И это было весьма закономерно. Все они водружались советскими воинами от имени всего советского народа.

Но речь сейчас о первых красных флагах над рейхстагом, которые принято называть знаменами. Так вот, первыми Красное знамя, врученное штабом 79-го стрелкового корпуса, водрузили с западной стороны на крыше рейхстага (на скульптурной фигуре «Германия») воины штурмовой группы капитана В. Н. Макова в составе артиллеристов-разведчиков старших сержантов Г. К. Загитова, А. Ф. Лисименко, сержанта А. П. Боброва и парторга батареи сержанта М. П. Минина.

Согласно донесению командира 4-го артиллерийского Краснознаменного корпуса прорыва РГК гвардии генерал-лейтенанта артиллерии Игнатова командующему артиллерией 1-го Белорусского фронта, группой капитана В. Н. Макова «Знамя установлено в 22.40 30.4.45 года».

Об этом событии В. Н. Маков прямо из рейхстага доложил по своей рации (документ сохранился) командиру 79-го стрелкового корпуса генерал-майору С. Н. Переверткину. Во время этого доклада на КП генерала Переверткина находился начальник политотдела 3-й ударной армии полковник Ф. Я. Лисицын. Он спросил тогда Макова, на каком месте установлено знамя. Разволнованный успехом своей группы, Маков ответил, что знамя вставлено в корону какой-то немецкой скульптуры…

В своей книге «В те грозные годы» генерал-лейтенант Ф. Я. Лисицын так оценивает подвиг этой штурмовой группы:

«С самого начала боев за рейхстаг с воинами штурмового батальона капитана Неустроева действовала и группа капитана В. Макова, которая имела задание водрузить над поверженным зданием так называемого фашистского “парламента” красный флаг. В этой группе были бесстрашные разведчики-добровольцы коммунисты и комсомольцы из 136-й артиллерийской бригады старшие сержанты Г. Загитов и А. Лисименко, сержанты М. Минин и А. Бобров. Наперекор всем трудностям они пронесли в рейхстаг исправную рацию…»

Затем, как свидетельствуют боевые донесения, эта группа пробилась на крышу здания рейхстага и установила там поздно вечером 30 апреля красный флаг командования и политотдела корпуса, закрепив его древко в одной из пробоин бронзовой скульптуры «Германия».

Через два-три часа в ночь на 1 мая на крыше рейхстага было установлено знамя Военного совета 3-й ударной армии, известное под № 5. После непосредственного приказа Ф. М. Зинченко его водрузили разведчики 756-го полка М. А. Егоров и М. В. Кантария, которых сопровождал лейтенант А. П. Берест — заместитель Неустроева по политической части и группа автоматчиков из роты И. Я. Съянова.

«Свое» знамя, по свидетельству Егорова и Кантария, они прикрепили к скульптуре конного рыцаря — кайзера Вильгельма II, которая находилась с восточной стороны здания над депутатским входом. Перенесенное ими позднее, 2 мая, на купол рейхстага Красное знамя № 5 и стало считаться Знаменем Победы советского народа в Великой Отечественной войне.

В 14 часов 3 мая командир корпуса С. Н. Переверткин доложил Военному совету 3-й ударной армии: «Моим личным приказом Красное знамя, водруженное 30 апреля 1945 г. 150-й стрелковой дивизией над зданием рейхстага, сейчас снято. Вместо знамени я приказал поставить большой алый стяг». Далее он просил снятое с купола знамя вместе с делегацией от фронта, армии и корпуса направить в Кремль Верховному Главнокомандующему. Ответ Военного совета армии найти не удалось. Скорее всего его не было. Но установлено, что после того, как знамя было снято с купола, на нем была сделана надпись. Во второй половине дня 20 июня знамя доставили на центральный аэродром Москвы, где оно из рук И. Я. Съянова было передано знаменосцу Герою Советского Союза старшему сержанту Ф. А. Шкиреву и двум его ассистентам — Героям Советского Союза гвардии старшине И. И. Паньшеву и сержанту И. С. Маштакову.

23 июня была генеральная репетиция Парада Победы. К этому времени знаменосцев переодели в новую парадную форму. На последней тренировке знамя нес С. А. Неустроев, а ассистировали М. А. Егоров, М. В. Кантария и И. Я. Съянов. Но на Парад Победы было решено это знамя не выносить. Неустроев это объясняет тем, что знаменосцы из-за отсутствия предварительных тренировок действовали не лучшим образом. Прямо с генеральной репетиции Знамя Победы было отправлено в Центральный музей Вооруженных сил, где оно хранится и сегодня как святая реликвия, политая кровью миллионов граждан нашего Отечества.

Вопрос: Как были отмечены те, кто водружал знамя над рейхстагом?

В. Сеоев: После капитуляции берлинского гарнизона командиры всех степеней приступили к подготовке наградных материалов. 756-й и 674-й стрелковые полки были представлены командиром дивизии к орденам Красного Знамени за водружение на здании рейхстага Знамени Победы.

Большая группа солдат и офицеров из различных полков и батальонов была представлена к званию Героя Советского Союза. В наградных листах отмечалось, что именно данный товарищ водрузил первое знамя над рейхстагом.

К этому званию 1 мая 1945 г. за совершенный подвиг командованием 79-го корпуса и 3-й ударной армии были представлены четверо воинов из группы капитана В. Н. Макова — Г. К. Загитов, М. П. Минин, А. Ф. Лисименко и А. П. Бобров. Однако приказом командования 1-го Белорусского фронта от 18 мая 1945 г. они получили ордена Красного Знамени. Очевидно, определяющее влияние на это решение оказала путаница в установлении времени водружения знамени (в представленных наградных материалах указывалось реальное время водружения Красного знамени — 22 часа 40 минут, а не 14 часов 25 минут, как говорилось в упомянутом выше приказе № 06 Военного совета 1-го Белорусского фронта).

Орденами Красного Знамени были также награждены М. А. Егоров и М. В. Кантария. 8 мая 1946 г., к годовщине Победы, они удостоились за тот же подвиг и звания Героя Советского Союза. В соответствии с этим же Указом Президиума Верховного Совета СССР это звание получили командиры батальонов, штурмовавших рейхстаг, капитаны В. И. Давыдов и С. А. Неустроев, старший лейтенант К. Я. Самсонов. Представлялась к званию Героя большая группа из 674-го полка: С. Е. Сорокин. И. Н. Лысенко, П. А. Греченков, Г. П. Булатов, В. Н. Правоторов, С. Г. Орешко, Р. Кошкарбаев, М. С. Габидуллин, И. Т. Кулаков и многие другие, как наиболее отличившиеся при штурме рейхстага и водрузившие над ним Красное знамя. Почти все они получили ордена Красного Знамени, а П. А. Греченков и И. Н. Лысенко в мае 1946 г. были удостоены звания Героя Советского Союза.

Трудно объяснить, чем руководствовался Военный совет 3-й ударной армии, когда отклонил представление к званию Героя на А. П. Береста. Что же касается отличившихся воинов из штурмовой группы капитана В. Н. Макова, то и они во главе со своим командиром, безусловно, заслужили право на высшую награду Родины и допущенную ошибку давно бы следовало исправить.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.