Приложение III Надписи, обнаруженные на Гиссарлыке Профессор Э.Г. Сэйс

Приложение III

Надписи, обнаруженные на Гиссарлыке

Профессор Э.Г. Сэйс

Из результатов, полученных в ходе раскопок доктора Шлимана на Гиссарлыке, не в последнюю очередь интересно и важно открытие, что искусство письма было известно в северо-западном уголке Малой Азии задолго до появления финикийского или греческого алфавита. Предметов с надписями действительно немного, однако их достаточно для того, чтобы продемонстрировать, что древние обитатели этих мест не были полностью неграмотны, но обладали системой письма, которая у них была общей с соседними народами материка и прилегающих островов. По всей Малой Азии некогда использовалось слоговое письмо, которое лишь на консервативном Кипре сохранилось до исторических времен.

На этом последнем острове было найдено множество надписей таким слоговым письмом. Знаки, число которых доходит по меньшей мере до пятидесяти семи, долго противились всем попыткам расшифровки, но наконец задача была успешно решена гением ученого-ассириолога, покойного г-на Джорджа Смита с помощью обезображенной двуязычной надписи, написанной на финикийском и кипрском. Язык, скрытый под столь странным одеянием, оказался греческим диалектом, на котором говорили на Кипре, диалектом, полным интересных специфических черт; особенно интересно то, что вплоть до IV века до н. э. там сохранялись два звука — v и y (или дигамма и йод), которые исчезли во всех других диалектах. Для того, кто изучает Гомера, этот диалект особенно важен, поскольку можно показать, что многие грамматические формы, встречающиеся в «Илиаде» и «Одиссее», имеют кипрское происхождение.

Когда однажды был найден ключ к кипрскому слоговому письму – письму, которое является набором знаков, каждый из которых обозначает не просто букву, но слог, – работа по расшифровке быстро пошла вперед. Доктор Бирч, доктор Брандис, доктор Сигизмунд, доктор Дееке, г-н Пиеридис и профессор Бреаль успешно занимались этим делом; раскопки генерала ди Чеснолы на Кипре добавили огромное количество нового материала; и были обнаружены еще две или три двуязычные надписи на греческом и кипрском. В настоящий момент можно сказать, что только два знака из всего силлабария остаются нерасшифрованными.

Однако происхождение этого слогового алфавита все еще остается загадкой. Действительно, доктор Дееке, следуя гипотезе доктора Брандиса, сделал смелую попытку произвести его из клинописных знаков, введенных ассирийцами во время оккупации ими Кипра в эпоху Саргона (около 710 до н. э.). Однако последующие исследования не подтвердили эту гипотезу, какой бы вероятной она ни казалась сначала, и все данные, которыми мы теперь располагаем, приводят нас к заключению, что силлабарий был привезен на Кипр с малоазийского материка, где он использовался до этого. Исследования доктора Шлимана превращают это умозаключение практически в уверенность.

Именно острый взгляд профессора Хауга (к несчастью, покойного) первым распознал кипрские знаки на некоторых предметах, раскопанных доктором Шлиманом на Гиссарлыке. Среди них – найденое на глубине 241/2 фута терракотовое пряслице[400], (см. рис. 1524), покрытое символами, которые, как объявил доктор Шлиман немедленно после открытия, являются знаками письменности. На этом основании профессор Хауг считал, что он может прочесть слова ta.i.o.si.i.go, то есть ???? ????, «божественному Сиго»; божество, имя которого, как он полагал, можно было видеть в названиях Сигей, Скамандр и Сикион, а также на двух терракотовых воронках, открытых доктором Шлиманом на глубине 3 метра, о которых подробнее будет сказано далее. Доктор Хауг опубликовал свои изыскания в 1874 году в Augsburger allgemeine Zeitung (S. 32).

Затем исследованием этого вопроса занялся профессор Гомперц из Вены, который опубликовал отчет о своих результатах в Wiener Abendpost от 6 мая и 26 июня 1874 года. Он принял чтение Хауга для знаков на пряслице, однако, прочтя их справа налево вместо слева направо, он получил вполне понятные греческие слова ta.go.i.di.o.i (???? ???) – «божественному полководцу». Этот поразительный результат вскоре был сообщен в журнал Academy профессором Максом Мюллером и, казалось тогда, «почти не вызывал никаких сомнений».

В то же самое время профессор Гомперц предложил вероятные объяснения для четырех других надписей: одной на терракотовой печати, найденной на глубине 7 метров; другой на точильном камне из красного сланца, также с глубины 7 метров; третьей, вокруг горлышка вазы с глубины 8 метров, и четвертой, на пряслице с глубины 10 метров. Глубина, на которой был найден последний предмет, дает некоторое представление о древности, к которой должно восходить знание письменности в Троаде[401].

Какими бы удовлетворительными ни казались бы с первого взгляда чтения профессора Гомперца, вскоре ученые поняли, что их следует отбросить, и сам автор был первым, кто осознал эту необходимость. Было действительно странно найти хороший греческий язык на предметах, изготовленных в Трое; и сам этот греческий принадлежал к более поздней эпохе, чем та, к которой предположительно принадлежали сами предметы. Однако профессор Гомперц взял свои значения для знаков из отождествлений Джорджа Смита и Брандиса, и последующие исследования показали, что многие из них были ошибочны. Так, один из двух знаков, которые Смит и Брандис, а за ними и Гомперц прочли как i, на самом деле — ta, в то время как другой должен читаться как vo. Было очевидно, что никакого прогресса не было достигнуто после открытия Хауга, что троянские надписи были написаны знаками кипрского алфавита.

Обескураженный своей неудачной попыткой расшифровать надписи, профессор Гомперц совсем оставил работу над этой темой, и она все еще остается в том же состоянии, в котором он оставил ее в конце 1874 года. Однако последние шесть лет принесли с собой важные дополнения к нашим знаниям как кипрского алфавита, так и способов письма, использовавшихся народами Малой Азии; и я, таким образом, надеюсь показать, что возможно не только прочесть многие знаки на троянских надписях, но и сделать из них некоторые выводы, имеющие значительное историческое и палеографическое значение. Я тщательно осмотрел все предметы в коллекции доктора Шлимана, которые несут на себе отметины, хотя бы каким-то образом напоминающие знаки письменности, и таким образом смог исправить опубликованные копии, с которыми работал профессор Гомперц, а также убедиться, что некоторые из так называемых надписей на самом деле просто декоративные черточки.

Первая надпись, на которую мне хотелось бы обратить внимание читателя, – это терракотовая печать, обнаруженная на глубине почти 23 фута (рис. 1519; рис. 499). Две трети ручки печати орнаментированы узором-елочкой, обычным для доисторической греческой керамики, однако остальная ручка, а также сама печать заняты надписью знаками кипрского алфавита, исправленная копия которой воспроизведена здесь. Печать занята одной буквой, и еще три начертаны на ручке. Каждая совершенно ясно читается и соответствует хорошо известным знакам кипрского письма. Читая их в направлении, в котором они «смотрят», то есть от ручки к печати, мы получим имя или слово re.ne.ta.e или rentae[402]. Первый знак читается как le в надписях Пафоса и Курия, и я думаю, что так же он должен был читаться и в троянском, хотя во всех других местах он означал re; третий знак выражал без различия звуки ta, da и tha. Что это слово может значить, я не имею никакого представления, однако можно сделать интересные выводы из формы знака e на печати. Если сравнить его с соответствующими кипрскими формами, то совершенно очевидно, что он более примитивен и что древнейшая форма, которая встречается на кипрских знаках, имеет меньшее число черт и явно происходит от него. Нужно только поставить их рядом, чтобы увидеть, что так оно и есть.

Рис. 1519. Печать с надписью

Рис. 1520. Надпись и сопровождающий ее узор-елочка

Рис. 1521. Формы знака для E

Это готовит нас к тому, чтобы увидеть среди троянских знаков знаки более древней формы, чем среди тех, что мы находим на памятниках Кипра.

Печать кажется измененным подражанием вавилонской печати-цилиндру. О том, что точные имитации вавилонских цилиндров фактически изготовлялись и использовались в Гиссарлыке, мы знаем из результатов раскопок доктора Шлимана. Кроме ничем не украшенного каменного цилиндра доктор Шлиман обнаружил на глубине 291/2 фута цилиндр из голубого полевого шпата, на котором местный художник вырезал грубые изображения цветка и картуша (рис. 1522; рис. 503). Цветок этот старовавилонского типа, однако картуш напоминает нам о Египте и, возможно, должен был содержать имя своего владельца, которое символизировало то, что выглядит как цветок, связанный шнурком. Можно добавить, что этот шнурок-завязка имеет форму кипрского знака, обозначающего ro. Как бы то ни было, на этих двух цилиндрах мы видим ясные указания на вавилонское влияние. Это влияние уменьшилось после подъема Ассирии в XIV веке до н. э., и за ним последовало влияние ассирийского искусства в том виде, в котором его изменили и распространяли финикийцы. Таким образом, мы можем, вероятно, отнести эти цилиндры к периоду между XIV веком до н. э. и около 1800 годом до н. э., когда Саргон I, царь Северной Вавилонии, донес свое оружие до самого Кипра. Однако я должен добавить, что финикийцы были не единственными посредниками, с помощью которых искусство и цивилизация ассирийцев попадали на Запад; хетты также послужили мощным орудием в передаче этой манеры, и в стиле орнамента на цилиндре многое напоминает нам о хеттской скульптуре. Однако, даже если мы предположим, что троянские цилиндры не являются прямым подражанием вавилонским оригиналам, но опосредованным, через хеттское влияние, факт остается фактом: по стилю своему они скорее вавилонские, нежели ассирийские, и впоследствии я надеюсь показать, что искусство, усвоенное хеттами и переданное ими всей Малой Азии, было скорее искусством Вавилона, нежели Ассирии. Свинцовая фигурка богини, найденная доктором Шлиманом во время его недавних раскопок (рис. 226), – это халдейская Артемида-Нана, которая стала главным божеством Каркемиша, столицы хеттов, и перешла через Малую Азию на берега и острова Эгейского моря. Характерные фигурки богини были обнаружены в Микенах, как и на Кипре, и я убежден в том, что грубые троянские фигурки, которые, по мнению доктора Шлимана, представляют собой совоокую Афину, на самом деле варварские попытки имитации изображений богини, которая была известна под разными именами: Атаргата, Ата, Кибела, Ма и Омфала.

Рис. 1522. Цилиндр из полевого шпата

Рис. 1523. Рисунок на цилиндре

Следующая надпись, которой я намерен заняться, – это та, что профессор Гомперц тщетно пытался расшифровать (рис. 1524). Очевидно, что знак 

 – не двойной, как полагали Хауг и Гомперц, но одинарный. Перро и Гийом (Perrot et Guillaume) в своей большой работе Exploration de la Bithynie et Galatie («Исследование Вифинии и Галатии») (рис. 6) приводят рисунок надписи на косяке вырубленной в скале гробницы в Деликли-Таше между Ени-Кеем и Мохимулом близ реки Риндак в Мисии, которая выглядит следующим образом:

Рис. 1524. Пряслице с надписью. (Натуральная величина. Найдено на глубине 23 фута.) Также воспроизведено (вместе с видом в разрезе) на рис. 1996

Здесь перед нами знак, очевидно идентичный неясному знаку на троянском пряслице, принимая, конечно, во внимание тот факт, что резчик изменил изгибы на углы, и поэтому воображаемое сходство этого знака с латинскими прописными буквами AN могло вызвать незначительные изменения со стороны того, кто копировал надпись. Нам нужно только перевернуть ее и слегка растянуть одну черту, чтобы знак в точности согласовался с формой знака на пряслице (

). Единственный кипрский знак, который хоть сколько-нибудь напоминает этот, – это или
, который, если его повернуть набок, несколько похож на этот (
), хотя некоторое сходство, вероятно, можно заметить и между ним и кипрским
, la. Однако по многим причинам кажется вполне достоверным, что знаки кипрского силлабария – это лишь отдельные образцы из силлабария, где первоначально было значительно больше знаков, и, таким образом, мы можем ожидать найти в силлабариях, использовавшихся на континенте, знаки, которые не фигурируют в письменности киприотов. Однако на данный момент мы можем временно прочесть троянский знак как ye, поскольку ничего лучшего предложить пока нельзя.

Последующий знак мы также находим в надписи из Деликли-Таша, однако в его отождествлении нет никаких трудностей. Это кипрское

,
 или
, которое читается как ко, go или kho. Гораздо труднее следующий знак,
. Это может быть кипрское 
 или
, ya, но это также может быть и знак, не использовавшийся на Кипре. Я не думаю, что могут быть какие-либо сомнения относительно следующей буквы, 
 или
, которую мы также находим на пряслице с рис. 3563[403] под видом 
 и
, а также на рис. 2224. Это скорее кипрское 
 или
, ti, чем 
 или
, vo[404]. Последний знак в этой надписи весьма интересен. Он встречается в надписи из Деликли-Таша в виде
; в той же форме он встречается и в кипрской надписи из Голгоя, где он обозначает re. Форма, с которой мы встречаемся на пряслице, а именно
, похожа на ту, что она имеет в надписи из Пафоса (
), где она читается как le. На пряслице с рис. 3563 она пишется как 
 и
, на рис. 4148 – как
, на рис. 2224 – как 
 (так эта буква часто выглядит на кипрских памятниках), и на пряслице с рис. 3551 – как
. На терракотовой печати, приведенной выше, он начертан в виде
.

Где начинается надпись на пряслице с рис. 1524, сказать невозможно. Если мы начнем с первого рассмотренного нами знака и прочтем знак через один, как vo, то у нас получится Ye-le-vo ye-go, что любопытным образом похоже на Илион (фактически ???????), однако, к несчастью, оба условия более чем сомнительны.

Наша следующая надпись – на пряслице, пронумерованном 3559, и она найдена на замечательной глубине 33 фута. Здесь перебивка в последовательности букв, судя по всему, означает, что надпись должна начинаться или кончаться знаком

. Это может быть кипрское
, kа (ga или kha) или даже
, si, однако более возможно, что это пафийское
, le, упомянутое выше. Знак 
 – это, очевидно, кипрское ve, которое на Пафосе фигурирует как
; следующий знак – это ko (go или kho), и следующий – кипрское и, которое пишется как 
 или 
 на надписях Ктимы и Пафоса, а также на памятниках Карии. Но опять-таки перед нами – неизвестное нам слово или имя.

В следующих надписях также обозначено место, где кончается начертанное на них слово или имя. Во-первых, на пряслице, пронумерованном 3558, надпись, читающаяся как 

. Все эти знаки, кроме последнего, который, очевидно, является кипрским
, ti, – новые. Знак рядом с ним не имеет никаких аналогий в кипрских надписях, хотя похожая буква встречается в ликийском алфавите и читается там как b. Похожую букву мы также находим в алфавите Карии. Знак, который следует за ним, также не имеет аналогов в кипрском силлабарии, хотя мы встречаем его в ликийском алфавите, где он читается как g (или, возможно, s), а также в карийском и памфилийском алфавитах и в любопытной надписи, скопированной Гамильтоном (Hamilton. Travels. I. P. 383) в Эйюке близ Галиса. Следующий знак может быть, вероятно, кипрским 
 или
, те, в то время как последний знак, возможно, символизирует точку.

На пряслице с рис. 2461 мы видим: 

.

Первый знак я прочту как ye, а второй, возможно, как sa, в то время как третий – обычная форма кипрского go или ko. На пряслице с рис. 2236 написано

, где последний знак может быть кипрским
, ro, перевернутым с ног на голову, и средний – тот самый, который я, разбирая надпись на рис. 1524, с некоторыми сомнениями отождествил с кипрским ye. Первый знак может быть кипрским mo.

На пряслице рис. 3551 мы, судя по всему, имеем два слова:

. Их мы, вероятно, можем прочесть как sa-ye vo(?)-go-re или le.

Надпись на пряслице с рис. 2224 

 — go-go-ti-re или le могла служить просто орнаментом, но могла также и содержать собственное имя. То же самое можно сказать и о надписи на рис. 3563 
 — ti-u-ti-re-re.

Рис. 1525. Пряслице с надписью. (Натуральная величина. Найдено на глубине 20 футов)

По-другому дело обстоит с пряслицем, несущим на себе надпись, приведенную ниже, и обнаруженным на глубине 20 футов (рис. 1525; 1222). Здесь прямая линия, очевидно, обозначает конец слова; точно таким же образом слова отделены одно от другого на карийских надписях, а также на надписях, скопированных Гамильтоном в Эйюке. Я не могу предложить никакого объяснения первому знаку слева; следующий – кипрское mo, следующий — ye; затем идет знак, фонетическое значение которого в кипрском алфавите еще не определено; затем еще один неизвестный знак, который можно сравнить с первым на рис. 2236, и наконец — go или ko. Однако возможно, что прямая линия, которая, как я полагаю, является разделительной чертой, может в действительности принадлежать прилегающим к ней линиям; в этом случае у нас получится кипрский знак vo. Об этой возможности говорит также пряслице, найденное на глубине 13 футов, которое содержит следующую надпись:

Рис. 1526. Надпись на пряслице с рис. 1860

Здесь второй знак – это кипрское si (

), третий — то, четвертый — u и последний – vo. Очень жаль, что значение первого знака остается неизвестным, поскольку в этом si-mo-u-vo мы, по всей видимости, имеем тот же корень, что и в названии Симоент (= ????-????-?).

Есть еще четыре других пряслица, относительно которых я нахожусь в сомнении. На них начертаны фигуры, которые могут обозначать знаки письменности, но, если это и так, прочесть их не удается, и я склонен полагать, что это просто орнамент. Конечно, всегда остается возможность, что художник делал неумелые попытки воспроизвести настоящие буквы, которые он не понимал. Вот эти надписи:

Рис. 1527. Надпись на пряслице с рис. 1994 (№ 3544)

Рис. 1528. Надпись на пряслице с рис. 1962 (№ 2640)

Рис. 1529. Надпись на пряслице с рис. 4148

Рис. 1530. Надпись на пряслице с рис. 1972

Та же самая неуверенность преследует нас и относительно фрагмента керамики, копию которого мы здесь приводим (рис. 1531; рис. 173). Последний знак слева выглядит как один из знаков в надписи из Эйюка, и следующие два знака могут читаться как ye и go.

Рис. 1531. Фрагмент керамики с надписью. (2:3 натуральной величины. Найден на глубине 33 фута. Уже показан на рис. 173)

Однако я не чувствую никакой неуверенности относительно знаков, которые идут вокруг двух ваз и которые считают надписями. Они со всей очевидностью представляют собой просто орнамент; первый состоит из ряда грубо написанных тау, второй – из крестов. Вот их точные копии:

Рис. 1532. Отметины вокруг горлышка вазы с рис. 305

Рис. 1533. Отметины вокруг горлышка вазы с рис. 1010—1012

Я склонен полагать, что знаки, написанные на точильном камне, в которых профессор Гомперц увидел надпись (как и в первой из отметок на вазах, приведенных выше), также ничего не имеют общего со знаками письменности. Пусть же читатель, однако, судит сам (рис. 1534).

Рис. 1534. Знаки, прочерченные на точильном камне с рис. 1265

Действительно, здесь мы видим кипрское

, ro, как и на только что проанализированной терракотовой печати, однако здесь нет ничего, что можно сравнить с каким-либо из знаков кипрского силлабария, в то время как на одной стороне этого камня, очевидно, находится изображение человека с протянутой рукой. Трудно приписать какое-либо значение другим знакам.

Совсем по-другому дело обстоит с узором на печати, которая теперь хранится в музее Чинили-Киоск в Константинополе. Она выглядит так:

. Изображение быка выполнено в том же самом детском стиле искусства, как тот, что знаком нам по изображениям на терракотовых пряслицах, открытых доктором Шлиманом. Однако во рту у него нечто, что, по-видимому, должно изображать корм, но более вероятно, что это знак ko или go. Если это так, то у нас есть данные о том, что в троянском языке бык обозначался словом того же самого происхождения, что и санскритское gaus, греческое ???? (от ????), латинское bos и древневерхненемецкое chuo (cow, «корова»). Язык лидийцев, от которых, согласно Геродоту (VII. 74), произошли мисийцы, передавал лабиовелярный простым велярным, как можно видеть по слову ?????????, которое у Гиппонакта переводится как ????????????? (Fragm. 1, Bergk), где соответствует санскритскому ?wan, греческому ????, латинскому canis и английскому hound («собака»).

Я полагаю, что значимые письменные знаки в сопровождении узора можно прочесть на небольшой пуговице, представленной на рис. 1535.

Рис. 1535. Пуговица с начертанными на ней знаками письма

Здесь перед нами

, re, или, возможно, кипрское 
 Iu,
, ye и
, значение которого не вполне ясно.

Еще более замечательна надпись, состоящая из одного знака, выцарапанная на двух конусах из желтой глины в виде воронки, найденных на глубине 10 футов (рис. 1338 и 1339). Знак, о котором идет речь, – 

, то; возможно, это название какого-нибудь веса или меры[405]. Мы не можем не думать об арийском корне m?, «мерить» с его производными – санскритским m?tram («мера»), авестийским m? («мера»), греческим ?????? и латинским metare и metiri. Однако эти конусы приводят нас к еще более интересным заключениям. Конус почти такой же формы и из такого же материала был найден покойным г-ном Джорджем Смитом под полом дворца ассирийского царя Ашшурбанипала или Сарданапала в Куюнджике. На нем в том же самом месте и таким же самым образом, что и на конусах из Гиссарлыка, выцарапана следующая надпись (рис. 1536).

Рис. 1536. Надпись на ассирийском конусе из Куюнджика

Несомненно, перед нами троянские буквы, первая слева – знакомая нам re или к. Второй знак – это 

 или
, скорее всего второе; его нижняя линия совпадает с линией, вдоль которой гравер начертил знаки. Если этот знак действительно
, то это может быть сокращенная форма кипрского to, которая встречается в нескольких поздних надписях; если же это
, то перед нами обычное ve. Третий знак, к несчастью, такой, какого мы не видим в кипрском силлабарии, хотя он и встречается в надписи на одной памфилийской монете. Конус из Куюнджика не может быть позднее 650 года до н. э., и, таким образом, он дает нам приблизительную дату не только для периода, когда в Троаде использовался кипрский силлабарий, но также и для относительной древности многих слоев руин на Гиссарлыке.

Я, конечно, не пытаюсь утверждать, что конус, обнаруженный г-ном Джорджем Смитом, фактически происходит из Троады, хотя его необыкновенное сходство с троянскими конусами по форме, материалу и начертанию характеров убедительно указывает на такое заключение; однако он должен был прийти от народа, который использовал ту же систему письма, что и обитатели Троады, и находился в близком контакте с ними. В начале своего царствования, которое началось в 668 году до н. э., Ашшурбанипал получил дань от Гуту, или Гигеса, царя Лидии, страны, самое имя которой, как он утверждает, никогда не слышали его отцы, и вполне возможно, что конус дошел до Ниневии через лидийцев. Однако на данный момент мы должны оставить нерешенным вопрос, был ли он изготовлен в Трое или в Лидии. Это могут решить только раскопки на месте лидийской столицы. Однако по крайней мере весьма вероятно, что в Лидии, как и в Троаде, использовалась одна и та же система и что открытие лидийских надписей прольет целый поток света на загадочные надписи из Гиссарлыка, которые я сейчас рассмотрел[406].

В любом случае ясно одно. Использование так называемого кипрского алфавита не ограничивалось островом Кипр, хотя он и продолжал использоваться там в течение более длительного периода, чем в других местах. Однако было время, когда он был известен по всему Малоазийскому континенту, и именно к этому времени и ведут нас памятники с надписями из Гиссарлыка. Еще не было обнаружено ни одной надписи в какой-либо другой части полуострова, которая была бы древнее, чем период, когда финикийско-греческий алфавит был введен и приспособлен для выражения звуков различных языков, на которых там говорили. Все они составлены на ликийском, карийском, памфилийском, киликийском, каппадокийском или же фригийском алфавите. Но кроме фригийского алфавита, который является чисто греческим и, видимо, был заимствован из ионийского еще до того, как последний утратил дигамму в VII веке до н. э., каждый из этих алфавитов содержит убедительное свидетельство того, что ему предшествовал силлабарий, идентичный в основном с кипрским. Звуки, которые не находили себе выражения в греческом алфавите или были выражены в нем неадекватно, представлены знаками, которые имеют те же черты и то же значение, как и в кипрском алфавите. Так, в ликийском мы имеем кипрское 

 (khu), kh; 
, o; 
 е и 
 (??), ?; в карийском
, mi, 
 re (или le);
, ko (go),
, ra;
, le;
, mo;
, ve и
, ne; в памфилийском – 
 vo,
, u;
, ко;
, vu или ?,
, ss (se) и в киликийском –
, tа и
, se. То единственное, что мы знаем о каппадокийском алфавите, происходит из надписи, скопированной Гамильтоном в Эйюке, который находился внутри границ Каппадокии до поселения галлов в Галатии; она выглядит следующим образом:

Рис. 1537. Надпись, найденная в Эйюке в Каппадокии

Ее я прочел бы (справа налево), как Ri(?)-si-p(?)-u (или sa) S (или G)-ma-o-v-o-m-a-n, «Рипсу (сын) Смаовоса (есть) я». Здесь по крайней мере четыре буквы кипрские, и одна из других (

) также, возможно, принадлежит к древнему силлабарию.

Как я уже отметил, знаки, найденные на памятниках Кипра, – избранный заповедник того, что некогда содержалось в силлабарии, оставившем после себя рассеянные памятники в последующих алфавитах Малой Азии. Я сильно подозреваю, что каппадокийское

, которое так похоже по форме на троянский знак, найденный на пряслице с рис. 3558, а также знак (
), который мы встречаем на памфилийских монетах и карийских монументах, – это один из знаков, не представленных на Кипре. Но то же самое с уверенностью можно сказать и о ликийском 
 или
, ? (найденном также в карийском и, возможно, в троянском),
, 
, s (найден также в каппадокийском),
, th (найден также в карийском),
, напоминающий одну из форм кипрского
, me) и
, ih (если только это не кипрское
, е), а также памфилийское
, 
 и, возможно, 
. Точно так же в карийском мы имеем 
 или
, ?,
, ss, 
 и
. Первоначальный силлабарий Малой Азии, возможно, содержал около сотни знаков. Судя по всему, он и имеется в виду под знаменитыми «злосоветными знаками» (?????? ?????) у Гомера (Il. VI. 169); хотя если так, то это означает, что покрытые воском складные таблички уже использовались для переписки. Эти ??????, или «знаки», Беллерофон отвез в Ликию, где, как мы знаем, малоазийский силлабарий долгое время был в употреблении.

Происхождение этого силлабария окутано тайной. Пять лет назад в Transactions of the Society of Biblical Archaeology (V. I. 1876) я попытался проследить его вплоть до все еще нерасшифрованных хеттских иероглифов, которые были найдены в Алеппо и на местах, где находились Хамат и Каркемиш, хеттская столица, там, где теперь находится холм Джераблус (греческий Гиераполис) на Евфрате, в 16 милях к югу от Биреджика, также в Малой Азии. Но в то время единственными читаемыми хеттскими надписями, известными науке, были несколько коротких надписей из Хамы (или Хамата), которые, как оказалось, были сделаны позднейшей, иератической формой хеттского письма; в то время как древнейшие доступные нам формы кипрских знаков были те, что найдены в сравнительно поздних надписях на острове Кипр. Итак, мне пришлось сравнивать отдельные знаки кипрского силлабария с их поздними и особыми формами и столь же ограниченное число хеттских иероглифов, точно так же поздних и особых. Более того, я тогда еще не сделал важного открытия о хеттском происхождении скульптур и надписей, сфотографированных или скопированных Перро и другими в Эйюке и Богазкее (древняя Птерия) на Галисе, в Гяур-Калесси близ деревень Хойяджа и Кара-Омерлю в девяти часах к юго-западу от Ангоры (Анкира), на том месте, которое господствует над старой дорогой через Гордий от Анкиры до Пессинунта, и прежде всего в Кара-Беле в Лидии на соединении двух дорог из Эфеса в Фокею и от Смирны до Сард, где в 1879 году я имел счастье обнаружить хеттскую надпись, сопровождавшую одну из двух фигур, которые, по предположению Геродота (II. 106), являлись портретами египтянина Сезостриса. В Ликаонии, близ серебряных рудников Булгар-Дага, г-н Дэвис обнаружил хеттские скульптуры и надписи в Ибризе (или Иврисе), немного к югу от Эрегле, древней Кибистры, и в Булгар-Мадене (близ Чифте-Хана); в то время как г-н Эдмунд Калверт сообщил мне о другой хеттской скульптуре, состоящей из трех фигур, сопровождающихся хеттскими знаками, близ Фретина вблизи Ибриза. Фактически очевидно, что власть и влияние хеттов некогда чувствовались до самого Эгейского моря по двум большим дорогам Малой Азии, одна из которых шла на север через Каппадокию, Галатию и Мисию, – фактически это были те самые дороги, по которым шел Крез, когда отправился в поход против Кира, и другая, на юг через Ликаонию в Сарды. Эта последняя дорога была та, по которой отправились Ксенофонт и его десять тысяч в своем пути на родину.

Итак, хеттское искусство, характерной чертой которого являются толстые руки и ноги, любовь к округлым орнаментам и завиткам, крылатые солнечные диски и фигуры, увенчанные тиарами и туфлями с загнутыми концами, – это искусство, являвшееся по своему происхождению вавилонским, но которое было изменено совершенно особым образом художниками Каркемиша. Хетты принесли его народам Запада, когда оно стало своеобразным искусством Малой Азии и перешло, возможно через посредство лидийцев, в Грецию. До сих пор не объясненный элемент в раннем греческом искусстве, который нельзя возвести к финикийскому влиянию, на самом деле пришел именно из этого источника. Итак, надгробные камни, найденные доктором Шлиманом в Микенах, в общем и целом имеют хеттский характер; таковы же и львы над главными вратами акрополя, которые находят свой аналог в скальной гробнице в Кумбете во Фригии; в то время как головной убор фигурки из слоновой кости, обнаруженной в доисторических могилах в Спарте в Аттике, явственно хеттский.

Век, когда власть и культура хеттов распространилась далеко на Запад, возможно, относился к 1300–1200 годам до н. э. По утверждению Геродота, Нин, сын Бела, был предком династии Гераклидов в Лидии, которая закончилась Кандавлом. Первоначально считалось, что это относится к ассирийской оккупации Лидии, однако это предположение делает невероятным тот факт, что, согласно клинописным надписям, страна к западу от Галиса была неизвестна ассирийцам до царствования Ашшурбанипала. Однако культура, которая пришла к хеттам из Ассирии и Вавилонии и была передана ими Малой Азии, вполне объясняет эту легенду. Аммиан Марцеллин (XIV. 8) называет Гиераполис на Евфрате (то есть, как мы теперь знаем, Каркемиш) «древним Нином» или Ниневией (см. также: Филострат. Жизнь Аполлония Тианского. I, 19; Диодор. II. 3, 7). Если мы можем верить хронологии Геродота, то начало династии Гераклидов относится к периоду примерно за 500 лет до восшествия на престол Гигеса, то есть примерно к 1200 году до н. э. Эту дату подтверждает то, что ассирийский монарх Тиглатпаласар I (1130 до н. э.) утверждает, что мушки были достаточно сильны за 50 лет до того, чтобы отбить страны Алцу и Пурухумцу на верхнем Евфрате у ассирийцев; в то же время хетты захватили Субарти, или Сирию; в то время как египетские анналы показывают, что во времена Рамсеса II (1320 до н. э.) дарданцы и мисийцы помогли хеттам и что при Рамсесе III (1200 до н. э.) они считались союзниками хеттов.

Мы едва ли можем полагать, что, когда уроженцы Малой Азии восприняли искусство хеттов, они в то же самое время не приняли полностью или отчасти сопровождавшую ее систему письма. Итак, раз древнейший способ письма, который появляется у них, – это своеобразный силлабарий, обычно известный как кипрский, то возникает предположение, что этот силлабарий произошел из хеттских иероглифов. И это предположение подтверждает множество фактов. Во-первых, этот силлабарий отличает замечательная особенность: звуки b, p и ph, g, k и kh, d, t и th обозначаются одними и теми же знаками. Насколько я знаю, такое любопытное неразличение в произношении может быть приписано только одному племени в Западной Азии. Название хеттской столицы ассирийцы пишут Gar-gamis, евреи — Car-chemish и египтяне — Karu-kamaisha; другими словами, это имя произносилось так, что содержащийся в нем гуттуральный звук казался ушам ассирийцев g, ушам египтян – твердым k и мягким k (c) – ушам евреев. Во-вторых, хеттские надписи все написаны бустрофедоном; точно так же, как, кажется, дело некогда обстояло с карийским, поскольку некоторые карийские надписи написаны справа налево, надписи с Пафоса – слева направо, хотя Пафос был центром семитов, письмо которых идет справа налево, в то время как ассирийская клинопись всегда пишется слева направо. Таким образом, возникает объяснение тому иначе непонятному факту, что, в то время как древнейшие греческие надписи написаны бустрофедоном, все финикийские или арамейские надписи, написанные алфавитом, впоследствии переданным грекам, всегда пишутся справа налево. И в-третьих, у нас есть два положительных факта: что надпись, открытая Гамильтоном в Эйюке, была найдена в том самом месте, где хеттская скульптура и письмо оставили о себе выдающиеся памятники, в то время как цветная фигура воина, скопированная Тексье (Texier. Vol. II. Pl. 103) в Конье, или Иконии, – образец эллинизированного хеттского искусства, сопровождающийся знаками, которые, если можно доверять копии Тексье, принадлежат к какой-то форме хеттского силлабария.

Я весьма склонен полагать, что гравировка на точильном камне, найденном в Гиссарлыке, – это грубая попытка имитировать хеттскую надпись.

Итак, согласно имеющимся у нас на сегодня данным, мы с полным правом можем полагать, что хеттское влияние распространялось по всей Малой Азии в XIV или XIII веке до н. э. и принесло с собой искусство Ассирии и Вавилонии, в том виде, в котором оно было преображено в Каркемише вместе со знанием письма. Конечно, невозможно определить, действительно ли художники, следы деятельности которых были найдены в Каппадокии, Ликаонии и Лидии, на самом деле были настоящими хеттами или же обитателями области, которая простиралась от Черного моря до Сирии с одной стороны и от Армении до Галиса – с другой; и все они, если мы можем доверять свидетельству собственных имен, вместе с хеттами принадлежали к одной расе, говорили на родственных языках и разделяли общую цивилизацию. Действительно, еще два или три соображения делают еще более возможным, что это были собственно хетты. Скульптурные скалы в Карабеле говорят о военном вторжении и завоевании, на которое, скорее всего, был способен только такой могущественный народ, как хетты; связь, которая, как показывают египетские памятники, существовала между хеттами и обитателями Мисии, указывает в том же направлении; при этом многое говорит в пользу отождествления у г-на Гладстона гомеровских «кетейцев» (???????; Od. XI. 521) с хеттами[407]. Как бы то ни было, силлабарий произошел от иероглифов, которые использовали и, возможно, изобрели хетты, и он стал употребляться по всей Малой Азии. Пройдя многочисленные изменения и определенные преобразования в различных областях, в которых он был введен в употребление, этот силлабарий был в сокращенной форме перенесен с Киликии на Кипр и остался здесь в употреблении вплоть до сравнительно позднего периода.

Его исчезновение из Мисии и Троады относится к более раннему времени. Конус, обнаруженный г-ном Джорджем Смитом в Куюнджике, показывает, что он все еще употреблялся около 650 года до н. э. Однако вскоре после этого его должен был заменить ионический греческий алфавит, если судить по тому факту, что ионийские греческие алфавиты Фригии, Карии и Ликии все содержали дигамму, которая была утрачена в то время, когда ионийские наместники Псамметиха вырезали свои имена на колоссах Абу-Симбела в 640 году до н. э. (менее вероятно, что в 595 году до н. э.). Замечательный памятник этого переходного периода был открыт г-ном Фрэнком Калвертом в одной из гробниц некрополя Фимбры. Это – патера формы, свойственной этой местности, сделанная из той же самой серо-коричневой глины, что и вышеупомянутые конусы-воронки, и принадлежит к раннему финикийско-эллинскому периоду греческого искусства. На ней начертаны четыре кипрских знака, два из которых написаны вместе на противоположных сторонах патеры и, по-видимому, содержат имя изготовителя или владельца. Это 

 (второй знак также может принимать форму
), первый – re или le. Другой – вероятно, кипрское
, фонетическое значение которого неизвестно, хотя я склонен полагать, что он звучал как von; в этом случае имя читалось Levon или ????. Другие два знака написаны отдельно и, очевидно, использованы просто как украшения: один из них – это действительно 
, являющееся симметрической модификацией
, е, для декоративных целей, хотя второй – 
 – в неизменной форме. Патера доказывает, что в середине VII века до н. э., период, к которому она относится, древний силлабарий быстро выходил из употребления и начал использоваться только для декоративных целей.

Достаточно много терракотовых пряслиц, открытых доктором Шлиманом, также надписаны одним знаком. Так, мы находим 

,
,
 или 
 и другие знаки, использованные для этой цели наряду с грубыми изображениями животных. В некоторых случаях трудно не думать, что эти рисунки должны были быть варварски ми имитациями более бросающихся в глаза предметов, использовавшихся в хеттских иероглифах. Так, узор в виде дерева 
 весьма обычен, и этот узор мы находим не только среди хеттских иероглифов, но он также образует орнамент платья, который носит фигура на скульптурном памятнике из Каркемиша (теперь в Британском музее), в то время как тот же самый орнамент часто встречается на вавилонских печатях и других древностях. Например, любопытный фаллос из черного базальта, недавно привезенный в Англию с острова Бахрейн в Персидском заливе (который древние халдеи называли «островом богов»), имеет тот же самый узор, выгравированный рядом с короткой надписью. В вавилонском искусстве он представлял священное древо жизни[408].

Среди пряслиц с Гиссарлыка есть два или три, которые, как мне кажется, несут на себе отметины, долженствующие изображать знаки клинописи или же, скорее, клинья, из которых состояли эти знаки и которые были полностью непонятны троянским художникам. Финикийские художники также часто воспроизводили египетскую иероглифику, которую они не понимали и вследствие этого неправильно копировали и комбинировали. Из уже обсуждавшихся выше троянских цилиндров мы узнаем, что предметы древневавилонского происхождения были известны первым обитателям Гиссарлыка и что многие из узоров на пряслицах, безусловно, подражания узорам на вавилонских цилиндрах, среди которых особенно много небольших круглых отверстий, обозначающих звезды и планеты. Фрагмент керамики, обнаруженной доктором Шлиманом в Бесика-Тепе, несет на себе отметины, которые также кажутся достаточно неудачными попытками имитировать знаки клинописи (рис. 1517).

Прежде чем я закончу, я должен сделать еще два замечания. Одно из них касается остроумной попытки доктора Дееке вывести кипрский силлабарий из ассирийского силлабария в том виде, в котором он существовал в конце VIII века до н. э., когда Саргон захватил остров Кипр. Однако роковым для этой гипотезы является тот факт, что тот же самый силлабарий уже существовал, как мы уже видели, в более древней и полной форме на материке, и, следовательно, он не мог быть изобретением какого-нибудь киприота из Пафоса около 710 года до н. э. Надписи, найденные на Гиссарлыке, показывают, что эти знаки уже существовали в более древней форме далеко на северо-западе Малой Азии. Следовательно, они должны были быть ввезены на Кипр с материка и не быть особой приметой этого острова. Однако есть и другие возражения против теории доктора Дееке. Так, формы клинописи, которые он сравнивает, принадлежат более чем к одной эпохе и местности и никогда не использовались в одно и то же время в одной и той же стране, в то время как во многих случаях ему пришлось выдумывать несуществовавшие формы, служившие посредниками между предполагаемым клинописным прототипом и его кипрским эквивалентом. Фонология ассирийского и кипрского силлабариев опять-таки не согласуется. В ассирийском языке были отдельные знаки для t и d (а также и для th), для g, k и kh и для b и p; и совершенно невозможно себе представить, чтобы они были смешаны в силлабарии, предназначенном для выражения звуков двух языков, финикийского и греческого, которые оба обладали этими звуками. С другой стороны, ассирийцы не различали m и v, как в кипрском силлабарии, и у них не было ye, yi или o, которое в кипрском имеет особые знаки для их обозначения. Далее можно добавить, что единственные два знака, е 

 и pa
, которые имеют явное сходство с клинописными знаками с соответствующими фонетическими значениями, теряют свое сходство, если возвести их к более древним формам 
 и 
.

Другой момент, который я хочу отметить, к несчастью, таков, что о нем можно сказать очень мало. О языке троянцев и мисийцев нам не известно фактически ничего, и, таким образом, невозможно объяснить слова, написанные троянскими знаками, даже когда они были расшифрованы, или узнать, имеем ли мы дело со значимыми словами или же с именами собственными. Все, что мы можем утверждать, – это то, что мисийский язык был родствен языкам соседних народов Малой Азии. Ликийский историк Ксанф (Fragm. 8) говорит, что он был наполовину лидийским, наполовину фригийским, и слова Геродота (I. 171) предполагают то же самое. Действительно, Геродот заходит так далеко, что говорит (VII. 74), что мисийцы были лидийскими колонистами, хотя Страбон (XII. С. 542, 566) называет их фракийскими колонистами. Однако диалекты Фракии и Западной Малой Азии принадлежали к одному корню, в то время как существующие фригийские надписи и глоссы показывают, что фригийский был братом классического греческого. Небольшая разница, конечно, должна была существовать между мисийским и фригийским, как действительно утверждает один пассаж из гомеровского гимна к Афродите (111–116), который цитирует доктор Шлиман в главе 2 своего труда (см.: Кн. 1. С. 189). Однако различие не могло быть велико, и, таким образом, возможно, что значение троянских надписей может еще разъясниться после открытия фригийских и лидийских надписей. Гектора называли Дареем «фригийцы», что, как кажется, предполагает, что dareios было эквивалентом греческого ????? («держатель»), как во фригийском, так и в троянском. Парис, судя по всему, местное имя, которое соответствует греческому Александр, «защитник людей», и трудно отделить Париса от Приама. Эолийская форма Приама – ???????? – показывает, что первоначальная форма слова была Peryamos, что, очевидно, не имеет ничего общего с pergamos (? «цитадель»), однако, видимо, оно связано с лидийским ?????? («царь»).

Четыре любопытных пассажа, в которых Гомер сравнивает язык богов с языком людей, возможно, также содержит некоторые образцы мисийского диалекта. Единственная очень близкая аналогия, которую можно найти этим пассажам, – в исландской Старшей Эдде. В ней содержится поэма, именуемая Alvissmal, или «Речи Высокого», в которых имена различных предметов приводятся на языке людей, асов, или богов, и ванов, или полубогов. В последний язык было включено много иностранных слов: так, там сказано, что то, что люди называют «элем» (ale), у богов именуется beer: ale — это слово скандинавское, а beer заимствовано у англосаксов. Исландская поэма проясняет и истолковывает эти четыре пассажа Гомера. У Гомера также язык людей означает язык уроженцев Малой Азии, а язык богов – тот, что используют поэты Ионии. Бриарей, как называют его боги, у людей именуется Эгионом (Il. I. 403–404). Бриарей означает «могучий», а Эгеон, возможно, связано с греческим ????? («буря») (дорийское ?????, «волны»). В Il. II. 813–814 люди, как говорят, называют Батиеей то, что боги называют могилой амазонки Мирины, чье имя появляется снова в названии Смирны и лемносского и эолийского города Мирины. Батиея может значить то же, что ????p??y? («ежевичная»), удачное обозначение кургана, который все еще покрыт кустами. Согласно Il. XIV. 291 и XX. 74, люди называли «киминдой» и «Скамандром» то, что другие называли «халкидой» и «Ксанфом». ????????, как говорят, – это ионийское название козодоя, однако поскольку в греческом языке у этого слова нет родственников, то представляется, что это одно из местных слов, заимствованных ионийскими поселенцами в Малой Азии. Если мы предположим, что ?????? («бронзового цвета») и ?????? («желтый») – действительно соответствия «киминды» и «Скамандра», то мы можем предполагать, что в мисийском существовали основы ??????? и ??????, которые означали «желтый». Не следует забывать, однако, что многие названия рек Малой Азии, такие как Аландр и Меандр, последний из которых претендует на родство с Меонией и лидийским «земля», кончается слогами; в то время как, с другой стороны, у нас есть множество таких имен, как Кадьянда, Лабранда (от лидийского ??????, «топор»), Пигинда, Алинда (от карийского ???, «лошадь»), которые заканчиваются точно так же, как ????????. Само название Мисии происходило от лидийского ?????, которое переводится греческим ???? («бук») (или Fagus silvaticus)[409].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.