Б.Н. Ельцин. Рядом с «Балтийским фронтом» встала Россия. Центр забеспокоился…[113]

Б.Н. Ельцин. Рядом с «Балтийским фронтом» встала Россия. Центр

забеспокоился…[113]

(…) Мы считаем, что надо идти к развитию горизонтальных связей. Надо разрушить этот вертикальный жесткий стержень. Разрушить — и идти на прямые связи добровольных, суверенных, независимых государств. На договоры, которые не диктовались бы из Центра: по каким процентным ставкам налог, по каким процентам отчисления в союзный бюджет и так далее, и так далее.

Латвия и Россия заключат договор без каких-либо предварительных политических или экономических условий. Это значит, так мы договорились, что будет первая часть политически-правовая нашего договора, который подпишут два Председателя Верховных Советов, причем подпишут в Москве (так предварительно мы договорились с Анатолием Валерьяновичем[114]), а вторая часть, уже наполненная, — договор об экономическом, научно-техническом, торговом сотрудничестве, о межнациональных отношениях, гражданстве, культуре, каких-то социальных вопросах и так далее — на уровне Председателей Советов Министров. Этот договор должен быть подписан в Риге.

Вот эти две составные части должны представлять из себя систему наших взаимоотношений в будущем, невзирая на то, что будет на союзном уровне каков будет Союзный договор и будет ли он вообще? И будет ли участвовать Латвия в Союзном договоре или не будет — мы тоже в этом отношении никаких условий не ставим.

Россия, возможно, будет участвовать в Союзном договоре. Но, мне кажется, на таких условиях, на которые Центр или не пойдет, или, по крайней мере, очень долго не пойдет. Поскольку проект, который подготовил Центр, мы считаем, он не может удовлетворить Россию, а наверное, и другие суверенные государства. И потому мы подготовили свой вариант, где имеем в виду, что будет договор о создании содружества суверенных государств, имеющих основы конфедерации, независимость и, допустим, каких-то два-три объединяющих элемента. Может быть, эти все государства, которые войдут в это содружество на добровольных началах, могут Союзу отдать оборону, госбезопасность (и то, название надо сменить, безусловно), ну и, наверно, еще что-то, связанное с нашими кредитно-денежными отношениями. Вот, пожалуй, все то, что можно было бы отдать Центру.

Притом, конечно, если оборона делегируется юридически Центру, то, безусловно, должен быть статус этих воинских частей, подразделений, Министерства обороны в этом каком-то государстве. Определенный статус, определенная численность должны быть заранее оговорены. И только при этом условии можно эту часть отдать.

Так, скажем, и по Комитету госбезопасности. Наше мнение, России, что его надо скорее преобразовать во что-то вроде органа защиты прав человека, а не фискального органа. Это, конечно, будет трудно, это другая будет организация. Но тем не менее мы считаем, что только таким образом можно разрушить этот монстр, который со страхом давит на всех на территории нашей страны и давит уже восьмое десятилетие, причиняя немало бед.

(…) Хочу вас еще раз поприветствовать и сказать, что (нам, бы хотелось одним из первых договоров заключить договор Россия — Латвия. До Союзного договора, — раз, до принятия новой Конституции — два, то есть в течение полутора месяцев заключить этот договор. И тогда наш фронт, тот фронт как бы обороны трех Прибалтийских республик, был все-таки маловат, и напор Центра был велик. И стала рядом Россия. И Центр уже серьезно забеспокоился. Ему сейчас наступать будет труднее на эту укрепленную цепь обороны. Это уже видно в действиях центрального руководства страны.

(Текст выступления публикуется по магнитофонной записи)