За родину или против коммунистов?

За родину или против коммунистов?

Вторая мировая война, и что самое главное – нападение Гитлера на СССР поставило русскую эмиграцию перед очень непростым выбором. С одной стороны, были ненавистные большевики, с другой – агрессивная сила, направленная против твоей страны.

Надежда на любимого фюрера

Интерес к германскому нацизму возник у «непримиримых» чуть ли не сразу после прихода Гитлера к власти. Я уже писал о фашистских партиях на Дальнем Востоке. Но имелись и другие.

«В Париже в начале 1933 г. состоялось несколько частных совещаний с участием „видных специалистов эмиграции“, на которых „была подвергнута всестороннему обсуждению“ эта проблема. Говорили, что в новых условиях „Рапалло“ уже отжило свой век. В этом видели благоприятную для белой эмиграции ситуацию. Высказывалось и такое мнение: Германия, сохраняя дружественные отношения с СССР, в то же время разрабатывает планы расчленения и эксплуатации России. В этом тоже хотели видеть привлекательную для контрреволюции перспективу. Но как же быть с национальными интересами России, о которых так „пеклись“ белоэмигрантские деятели? Как увязать их с планами расчленения страны? Стараясь как-то сгладить неблагоприятное впечатление, некоторые эмигрантские „специалисты“ высказали предположение, что „планы Розенберга“ о расчленении России „в непродолжительном времени уступят место иным построениям“. С другой стороны, даже в правых кругах эмиграции высказывалось опасение за судьбу русских эмигрантов в условиях, когда поощряется немецкий шовинизм. Высказывания Гитлера о высших и низших расах, о славянах как о „народе для удобрения“ трудно было комментировать. Ко всему этому еще добавлялось убеждение, что политические перемены в Германии усилят внутриэмигрантскую рознь, борьбу между так называемыми „германофилами“ и „франкофилами“».

(Л. Шкаренков)

После прихода нацистов к власти в Германии стали появляться весьма странные структуры.

«Некий немец фон Пильхау – германский подданный, член национал-социалистской партии, в годы Гражданской войны находившийся на Юге России в Добровольческой армии[76], – вдруг объявил себя фюрером русского народа, приняв псевдоним Светозаров. На ломаном русском языке он призывал русских эмигрантов сплотиться под знаменем Российского объединения народного движения (РОНД). На берлинских улицах появилось несколько десятков человек в сапогах и белых рубашках с красными нарукавными повязками, на которых в синем квадрате был вышит белый знак свастики. Однако германские власти, видимо, не устраивало создание такой слишком уж опереточной организации, и они быстро ее прикрыли… Другой белый генерал – В. В. Бискупский, один из руководителей мюнхенской организации „Ауфбау“, – был назначен фашистскими властями начальником управления делами русской эмиграции в Германии. Об этом 5 мая 1936 г. сообщила газета „Возрождение“. Организовав такое управление, германские власти подчинили себе эмигрантские политические группировки, взяли под контроль всю жизнь эмигрантов в Германии. Для многих из них гитлеровские порядки уже оборачивались концентрационными лагерями. Газета „Последние новости“ 14 октября 1936 г. опубликовала заметку о концентрационном лагере Лихтерфельде под Берлином. Русских там множество, сообщал эмигрант, просидевший в лагере девять месяцев, и никто не знает, за что сидит. Обращение зверское, кормили впроголодь, били беспощадно…»

(Л. Шкаренков)

А на что рассчитывали «непримиримые», высказывающиеся в пользу Гитлера? Трудно предположить, что люди, занимавшиеся политикой, не читали «Майн Кампф». Между тем один из тезисов этой книги гласит, что славяне вообще не способны сами создать государство по причине своей неполноценности. Дескать, когда-то им создали государственность германцы (викинги), а в 1917 году их подмяли под себя «жидо-большевики». Вывод очевиден – надо «придти владеть». Но дело даже не в книге Гитлера. Пропаганда неполноценности славян велась массово и на всех уровнях. О ее эффективности свидетельствует хотя бы совершенно ужасное обращение гражданских немцев во время войны к «острабайстерам» – молодым людям и девушкам, угнанным в Германию для работ. Подчеркиваю – так вели себя не солдаты, а мирные обыватели. Но они верили, что славянские «унитерменши» – ниже скотины. Разумеется, такую пропаганду начали не в 1941 году. Эмигранты этого не видели? Надо быть полным идиотом, чтобы этого не видеть. Или они надеялись переиграть немцев, как большевики? Но сторонники Ленина рассчитывали на мировую революцию. А на что рассчитывали «непримиримые»?

Так что, скорее всего, антикоммунизм превратился в самоцель. Кроме того, уже многим было понятно, что если не весь народ, то значительная его часть приняла большевиков. Но из этого можно сделать выводы «примиренцев», а можно и другие. Весьма распространенный взгляд среди «непримиримых» – что Россия их предала. А раз так – вот пусть немцы и наведут порядок. Дальше того, как они вместе с камрадами из СС будут вешать комиссаров, мысль не шла. Точнее шла, но об этом я расскажу в следующей главке.

Очень своеобразную позицию заняли некоторые иерархи русской православной церкви за рубежом (РПЦЗ). Об этой структуре речь пока не заходила, а кое-что имеет смысл поведать.

Вообще-то отношения Советской власти и Православной церкви были куда сложнее, чем это принято думать, – дескать, большевики только и делали, что закрывали церкви и расстреливали священников. Не только. Обе силы предпринимали определенные маневры. Так, когда патриарх Тихон занял резко антисоветскую позицию, его арестовали. Зато одновременно стали открыто покровительствовать так называемым обновленцам – представителям течения внутри РПЦ, стоявшего за церковные реформы. По сути, это был новый раскол. Однако когда Патриарх смягчил свои антисоветские позиции и был выпущен на свободу, власть перестала покровительствовать обновленцам – и ортодоксы их довольно быстро «съели». Можно еще вспомнить начавшуюся Сталиным в конце 30-х политику постепенного «отпускания» Церкви.

Многие священнослужители, оказавшиеся за границей, были радикальнее. РПЦЗ возникла в 1920 году, первоначально называясь «Высшим Русским Церковным Управлением заграницей» (ВРЦУЗ). То есть пока что раскола не было.

Но в 1921 году состоялся так называемый Карловацкий Собор. Это было чисто политическое мероприятие. При этом зарубежные батюшки походя подставили своих коллег, находившихся в России.

«На Карловацком Соборе было принято решение от лица русской Церкви о восстановлении монархии и призыв к Генуэсской конференции о блокаде большевистской России. Результатом этого стало резкое усиление гонений в Отечественной Церкви, причем всех арестованных в первую очередь спрашивали об их отношении к деяниям Карловацкого Собора».

(о. Даниил Сысоев)

Патриарх Тихон отреагировал резко: «1. Я признаю Карловацкий Собор заграничного русского духовенства и мирян не имеющим канонического значения и послание его о восстановлении династии Романовых и обращение к Генуэзской Конференции не выражающим официального голоса Русской православной церкви;

2. Ввиду того, что заграничное Русское Церковное Управление увлекается в область политического выступления, – а с другой стороны, заграничные русские приходы уже поручены попечению проживающего в Германии Преосвященного Митрополита Евлогия, Высшее Церковное Управление заграницей упразднить».

Позиция Патриарха понятна. Это они там, за рубежом, могут говорить что угодно. Над ними не капало. А тут с одной стороны стояли работники ОГПУ с наганами, с другой – обновленцы.

Разумеется, ВЦУЗ и не подумал распускаться. Причины тут были не только религиозно политические, но и материальные.

Вопрос шел о заграничном имуществе РПЦ. Так или иначе, раскол состоялся.

Иерархи РПЦЗ занимали разные позиции, но некоторых заносило очень хорошо. 12 июня 1938 года митрополит Анастасий (Грибановский) обратился к Гитлеру с благодарственным адресом, где писал:

«Лучшие люди всех народов, желающие мира и справедливости, видят в Вас вождя в мировой борьбе за мир и правду. Мы знаем из достоверных источников, что верующий русский народ, стонущий под этим рабством, ожидающий своего освобождения, постоянно возносит к Богу молитвы, чтобы Он сохранил Вас и дал Вам посильную помощь».

Заметим, что батюшка нагло врал, что священнику не положено. В СССР было много недовольных властью, но в 1938 году к Гитлеру с молитвами не обращались. Если кто-то и надеялся на «освобождение» извне – то на англичан и французов.

Но наиболее последовательно высказал настроения архимандрит Иоанн (Шаховской), впоследствии епископ Сан-Францискский. 29 июня 1941 года в газете «Новое Слово» он писал:

«Кровавая операция свержения Третьего Интернационала поручается искусному, опытному в науке своей Германскому хирургу. Лечь под его хирургический нож тому, кто болен, не зазорно. У каждого народа есть свои качества и дары. Операция началась, неизбежны страдания, ею вызываемые. Но невозможно было Провидению далее выжидать свержения безбожного интернационала рукою сосланных и связанных на всех своих местах Русских людей. Невозможно было долее ждать, что за эту задачу возьмутся те, так называемые „христианские“ правительства, которые в недавней испанской борьбе были и материально и идеологически не на стороне защитников Христианской веры и культуры. Обессиленные и закрепощенные по лагерям, заводам и колхозам Русские люди были бессильны подняться против международной атеистической силы, засевшей в Кремле. Понадобилась профессионально-военная, испытанная в самых ответственных боях, железно-точная рука Германской армии. Ей ныне поручено сбить красные звезды со стен Русского Кремля. И она их собьет, если Русские люди не собьют их сами. Эта армия, прошедшая своими победами по всей Европе, сейчас сильна не только мощью своего вооружения и принципов, но и тем послушанием высшему зову, Провидением на нее наложенному сверх всяких политических и экономических расчетов. Сверх всего человеческого действует меч Господень.

Новая страница Русской истории открылась 22 Июня, в день памяти Всех святых, в земле Русской просиявших. Не ясное ли это даже для самых слепых знамение того, что событиями руководит Высшая Воля. В этот чисто Русский (и только Русский) праздник, соединенный со днем Воскресения, началось исчезновение демонских криков „Интернационала“ с земли Русской… Внутреннее воскресение зависит от сердца человеческого; оно подготовлено многими молитвами и терпеливым страданием. Чаша исполнена до краев. „Великое землетрясение“ начинает „колебать основание темницы“ и скоро „у всех узы ослабеют“ (Деян. 16.26). Скоро, скоро Русское пламя взовьется над огромными складами безбожной литературы… Иван Великий заговорит своим голосом над Москвой, и ему ответят бесчисленные Русские колокола. Это будет „Пасха среди лета“, о которой 100 лет тому назад, в прозрении радостного духа пророчествовал великий святой Русской земли, преподобный Серафим.

Лето пришло. Близка Русская Пасха…» Так называемым Русско-американским комитетом было направлено письмо Рузвельту, подписанное в том числе архиепископом Североамериканским и Канадским (РПЦЗ) Виталием (Максименко). В нем авторы выражали протест против какой-либо помощи СССР. Причем в качестве обоснования приводятся старые страшилки про Коминтерн, который собирается «уничтожить все законные правительства». А Гитлер их не уничтожал?

Всю войну церковники-«зарубежники» верно служили нацистам. Немцы, правда, всю эту сволочь в рясах «кинули» с самого начала. Потому что РПЦЗ пыталась стать какой-то силой на оккупированной территории, а немцам были нужны только те, которые делают, что велят. Ну, а те… продолжали делать.

Так, митрополит Анастасий благословил создание власовской Русской освободительной армии. Другие тоже не отставали.

Вот отчет о поездке Власова в Псков в начале 1944 года, взятый из оккупационной газеты «За Родину»:

«По прибытии его превосходительства (Власова. – А. Щ.) на вокзале (временном) отцом Вениамином был отслужен молебен. Получив благословение отца Вениамина и приложившись ко святому Кресту, их превосходительство приветливо, отечески поздоровался с присутствующей при встрече публикой и произнес: „Очень рад, господа, посетить наш древний град. Очень рад. Душевно. Спасибо“.

С вокзала их превосходительство, сопровождаемый городским головой господином Черепенкиным, начальником Псковского района Горожанским, редактором нашей газеты господином Хроменко, охраняемый взводом немецких солдат, направился в отведенную для него резиденцию. После кратковременного отдыха генерал Власов принял парад батальона остлегиона. Бравый вид солдат вызвал у г.-л. Власова доброжелательную улыбку, и он весьма одобрительно оценил парад.

Во второй половине дня г.-л. Власов принял участие в собрании, происходившем в помещении комендатуры (здание бывш. исполкома). Его речь, наполненная истинно русским патриотизмом, и благодарственные слова в адрес непобедимой германской армии и ее верховного вождя Адольфа Гитлера, освободившего нашу псковскую землю от поработителей и узурпаторов коммунистов, была встречена оглушительными аплодисментами… На этом многотрудный день генерала Власова не закончился, так как поздно вечером его пре восходительство посетил митрополита Сергия, прибывшего из Риги».

В этой истории есть интересный момент. Газета врет и не краснеет. Из немецких документов следует, что как раз незадолго до визита этой кодлы одна рота из псковского «восточного батальона» перебила командиров и ушла к партизанам. Так что на парад спешно доставили предателей из другого города.

А ведь это происходило в 1944 году, к которому в Псковской области нацисты совершили запредельные зверства против мирного населения! Тогда уже было понятно, что «освобождение от большевиков» на самом деле означает физическое уничтожение русского народа. При том, что уже всем было очевидно, что большинство народа против нацистов. В той же Псковской области многие священники по мере сил боролись против нацистов и погибали в застенках ГФП[77] и гестапо. Но «духовных отцов» из РПЦЗ это совершенно не волновало. То есть иерархи РПЦЗ готовы были «уничтожить коммунизм» вместе с населением России.

Как видим, зоологический антикоммунизм неизбежно перерастает в русофобию.

* * *

Однако далеко не у всех клинило мозги от желания отомстить. Некоторые понимали ситуацию гораздо лучше. К ним, к примеру, относился генерал А. И. Деникин. Он ни в коем случае не принадлежал к «примиренцам», он резко отрицательно относился к Советской власти. Хотя генерал всегда высказывался против развлечений белых террористов. Антон Иванович являлся, пожалуй, самым политически грамотным из белых вождей времен Гражданской войны. Так что вся эта возня любителей Гитлера ему очень не нравилась.

Деникин называл Гитлера «злейшим врагом России и русского народа». В январе 1938 года, выступая в Париже, он заявил: «Итак, долой сантименты! Борьба с коммунизмом. Но под этим прикрытием другими державами преследуются цели, мало общего имеющие с этой борьбой… Нет никаких оснований утверждать, что Гитлер отказался от своих видов на Восточную Европу, то есть на Россию».

Имелись и более радикальные взгляды. Во Франции «Союз возвращения на Родину» переименовался в «Союз оборонцев». В одном из их документов написано: «Внешняя опасность, грозящая России, не могла не вызвать оборонческого движения, ставящего своей целью носильное содействие защите родины в критический момент ее истории. Планы враждебных России держав к началу 1936 г. выяснились с совершенной очевидностью. В этих планах Россия рассматривается как объект колониальной политики, необходимый для наций, якобы более достойных и цивилизованных. Более или менее открыто говорится о разделе России. Врагами России поддерживаются всякие сепаратистские движения. И, во имя борьбы с существующим в России правительством, некоторые круги эмиграции открыто солидаризируются со всеми этими вражескими планами, надеясь ценой раздробления родины купить себе возможность возврата в нее и захвата в ней государственной власти… Вопрос совести каждого эмигранта: с кем он?»

Некоторые пошли еще дальше: «Возвращенец» Н. Н. Тверитинов: «Мы хотели бы рассматривать оборонческое движение как приближение эмиграции к современной советской действительности, как приближение к Советскому Союзу по пути патриотизма. Такой путь не заказан даже и некоторым монархистам, так как не все поголовно правые стремятся к военному разгрому СССР. В настоящих условиях Советский Союз – мощный оплот мира, поэтому все искренние либералы и социалисты должны были бы иметь еще большие основания защищать Советский Союз: и как патриоты, и как сторонники мира. В отличие от оборонцев-эмигрантов мы, стоящие на советской платформе, будем защищать не только границы России, но и завоевания Октябрьской революции».

Интересно получилось во время Гражданской войны в Испании. Там белые эмигранты воевали… с обеих сторон.

Симпатии РОВС, разумеется, были на стороне Франко. Генерал П. Н. Шатилов писал, что в Испании «продолжается вооруженная борьба белых против красных сил». Он начал переговоры с Франко по поводу посылки туда белых добровольцев. Причем все понимали, что реального количества бойцов набрать не удастся, так что речь шла, скорее, о символическом акте, который можно было бы раскрутить в прессе. Послали – примерно 70 человек.

Пошедших воевать за республиканцев тоже было не слишком много – по разным данным, от 200 до 1000 человек. На войне они пересекались и с советскими людьми.

Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский писал об одном из них: «Долго буду помнить я тебя, капитан Кореневский, бывший петлюровец, эмигрировавший во Францию и оказавшийся все-таки по нашу сторону баррикад! Это был изумительно храбрый человек. Он самоотверженно дрался с фашистами».

«Генерал армии П. И. Батов, также воевавший в Испании, вспоминал, что как-то в доме, где был расположен штаб 12-й интернациональной бригады, нашли радиолу, и, когда включили Москву, все услышали слова песни „Широка страна моя родная“. У окон виллы П. И. Батов увидел десятки добровольцев. „Плечом к плечу стояли не только наши советские граждане, но и русские эмигранты, – писал он. – Все как зачарованные слушали песню, доносившуюся из далекой Советской страны. У многих на глазах были слезы…“ Добровольцы, как правило, не скрывали, что, участвуя в боях против фашистов в Испании, они хотят заслужить себе прощение и право вернуться на родину».

(Л. Шкаренков)

По ту сторону фронта

Мне нет возврата. Я осужден за измену России, за то, что я вместе с её врагами бесконечно много разрушал созидательную работу моего народа… За тридцать лет борьбы против Советов… Я не нахожу себе оправдания.

(Из последнего слова генерала П. Н. Краснова на суде)

Когда Германия напала на СССР, немцы первоначально весьма подозрительно относились к русской эмиграции, в том числе и к тем, кто набивался к ним в друзья. 21 мая 1941 года, за месяц до нападения фашистской Германии на СССР, генерал А. А. фон Лампе, руководитель РОВС в Берлине, послал письмо главнокомандующему германской армией генерал-фельдмаршалу фон Браухичу. Лампе предлагал свои услуги и услуги своих людей. «Надеюсь, что немцам мы понадобимся», – заявил фон Лампе 3 августа 1941 года. Понадобились – но, как правило, их направляли в качестве переводчиков. С членами другой радикальной организации, НТСНП, дело обстояло получше. Но их было просто мало.

«Члены НТСНП работали в органах так называемого самоуправления на оккупированных территориях, в разных немецких учреждениях и фирмах. В зарубежной литературе приводились данные, что по меньшей мере в 40 больших и малых городах на оккупированной территории энтеэсовцы были бургомистрами, начальниками полиции, редакторами газет.

Как теперь стало известно, в первые недели войны антисоветские передачи по немецкому радио, подготовленные энтеэсовцами, велись от имени надуманной подпольной организации „За Россию“, будто бы существовавшей на территории СССР. Энтеэсовцы выполняли „особые“, часто провокаторские задания, „работая“ среди военнопленных, участвуя в террористических акциях гитлеровцев против населения, в борьбе с партизанами. Член исполнительного бюро НТСНП Околович, назначенный начальником всех групп энтеэсовцев на Востоке, одновременно состоял в минском гестапо».

(Л. Шкаренков)

В марте 1942 года лидеры НТСНП взяли на себя руководство учебными лагерями в Циттенхорсте, а затем в Вустрау под Берлином. Там готовили бургомистров и прочий руководящий состав для оккупированных территорий. Трудились на совесть. Сотрудничали эти люди и со знаменитым Брониславом Каминским, главарем Русской национальной освободительной армии (РОНА, не путать с власовской РОА). Этого персонажа в 1944 году немцы расстреляли за… жестокость при подавлении Варшавского восстания. Это что же там данный тип вытворял…

Правда, впоследствии многие члены НТС (так организация стала называться с 1943 года) были арестованы, а некоторые даже рас стреляны. Но тут причина в разборках между различными нацистскими ведомствами. Так, большая волна посадок прошла после покушения на Гитлера в 1944 году. Но тогда и многие немцы пострадали.

Несколько генералов из РОВС после нападения Германии на СССР были также арестованы гестапо. Правда, большинство выпущены. Скорее всего, немецкую спецслужбу интересовало похищение генерала Миллера. Там ведь так до конца и не разобрались, кто был агентом НКВД, а кто не был. Возможно, именно наличие среди эмигрантов обширной чекистской агентуры и порождало недоверие.

А вот отношение к казакам было совсем иное. Гитлер обосновывал это тем, что, дескать, казаки являются потомками готов, а значит арийцы. Трудно сказать, верил ли фюрер сам в этот бред. (Хотя его представления об этнографии были весьма интересными.) Однако чисто практические соображения очевидны. Согласно одному из планов послевоенного устройства территории СССР, планировалось создание «государств» на территории Дона и Кубани. А многие казаки тяготели к сепаратизму. Так почему бы и не создать? Заодно будет где набирать полицаев.

Что же касается лидеров казаков, то их восторг был беспредельным.

Генерал А. Г. Шкуро: «Я, облеченный высоким доверием руководителя СС, громко призываю вас всех, казаки, к оружию и объявляю всеобщий казачий сполох. Поднимайтесь все, в чьих жилах течет казачья кровь, все, кто еще чувствует себя способным помочь общему делу. Дружно отзовитесь на мой призыв, и мы все докажем великому фюреру и германскому народу, что мы, казаки, верные друзья и в хорошее время, и в тяжелое».

Генерал П. Н Краснов, правда, высказывался иначе: «Я прошу передать всем казакам, что эта война не против России, но против коммунистов, жидов и их приспешников, торгующих Русской кровью. Да поможет Господь немецкому оружию и Хитлеру! Пусть совершат они то, что сделали для Пруссии Русские и Император Александр I в 1813 г.».

Однако есть определенные основания сомневаться в искренности Краснова. Он ведь в 1918 году объявил себя «другом императора Вильгельма» и провозгласил прогерманскую самостоятельную Донскую республику. А белогвардейцы, пусть и чисто формально, но продолжали себя считать в состоянии войны с Германией. Кроме того, деникинцы провозглашали лозунг «единой и неделимой России», а из декларации Донской республики следует, что Краснов был готов договориться и с большевиками, если они оставят его в покое. То есть это был сепаратизм в химически чистом виде. Фактически же Донская республика полностью контролировалась немцами. Так что в феврале 1919 года набравшийся сил Деникин выпихнул Краснова с атаманского поста, и тот отбыл в Эстонию, где занимался пропагандой.

А вот что он писал в 1942 году, когда уже было всем ясно, что несут немцы русскому народу (выделено мной. – А. Щ.): «…Казаки! Помните, вы не русские, вы казаки, самостоятельный народ. Русские враждебны вам. Москва всегда была врагом казаков, давила их и эксплуатировала. Теперь настал час, когда мы, казаки, можем создать свою независимую от Москвы жизнь…»

То есть он снова рассчитывал на создание марионеточной Донской республики. Формирование казачьих частей началось в ноябре 1942 года в Новочеркасске – правда, в основном из местных элементов. С сентября 1943 года Краснов стал начальником Главного управления казачьих войск Имперского Министерства Восточных оккупированных территорий Германии.

Были и иные. Например, генерал Б. А. Штейфон. Он отметился еще в Гражданскую войну, когда поступил на службу в польскую армию, воевавшую отнюдь не против большевиков, а против России. В эмиграции он оказался в Югославии, где и принял участие в формировании казачьего «охранного корпуса», который и возглавил. Эти казачки сражались с югославскими партизанами, где прославились размашистым грабежом и прочими подобными развлечениями. Вот выдержка из показаний немецкого друга казаков фон Панвица на суде: «Зимой 1943–1944 годов в районе Сунья-Загреб по моему приказу было повешено 15 человек заложников из числа югославских жителей… В конце 1943 года в районе Фрушка-Гора казаки 1-го кавалерийского полка повесили в деревне 5 или 6 (точно не помню) крестьян. Казаки 3-го, 4-го и 6-го кавалерийских полков в этом же районе учинили массовое изнасилование югославских женщин. В декабре 1943 года подобные же экзекуции и изнасилования были в районе города Брод (Босния). В мае 1944 года в Хорватии, в районе южнее города Загреб, казаки 1-го полка сожгли одну деревню. Этим же полком в июне 1944 года было совершено массовое изнасилование жительниц города Метлика. По приказу командира 4-го кавалерийского полка подполковника германской армии Вольфа была сожжена деревня Чазьма, что западнее города Беловар. В этот же период, то есть летом 1944 года, казаки кавалерийского полка сожгли несколько домов в ПожегоДаруварском районе. Я также вспоминаю, что в декабре 1944 года казаки 5-го кавалерийского полка под командованием полковника Кононова во время операции против партизан в районе реки Драва, недалеко от гор. Вировитица, учинили массовое убийство населения и изнасилование женщин…»

С конца 1943 года вся эта публика объединилась в так называемый «Казачий стан». Его Верховным Походным Атаманом стал чистокровный немец, группенфюрер СС Гельмут фон Панвиц. Причем воевали они в том числе и в Италии – против местных антифашистов.

Уже в 1942 году немцы стали привлекать на военную службу славянских «недочеловеков», вербуя их среди военнопленных. В 1943 году более двадцати генералов из эмигрантов были брошены «на укрепление» формировавшейся РОА Власова.

Рассказ об этой структуре выходит за рамки данной книги, но кое-что есть смысл сказать. На самом-то деле РОА практически всю свою историю являлась «виртуальной» организацией. В ней числились, к примеру, «восточные батальоны», распиханные по разным подразделениям Вермахта – и командованию РОА они не подчинялись. Так что на самом-то деле существовал лишь штаб и пропагандистские структуры. Собственно армией – то есть единой воинской частью с единым командованием РОА стала только в январе 1945 года, когда под Власова собрали осколки всех предательских формирований. Но к этому времени песенка нацистов была спета. Краснов до самого последнего момента не желал иметь с власовцами ничего общего. Да и направленные в нее эмигранты там не прижились. «Борцы с коммунизмом» друг друга не поняли – и в конце концов эмигрантов вытеснили.

А вот что об этом думал генерал Деникин.

«Начальнику Русского Общевоинского Союза генералу А. П. Архангельскому

…Началась война. Вы отдали приказ 1 сентября 1939 г.: „Чины РОВС-а должны исполнить свое обязательство перед страной, в которой они находятся, и зарекомендовать себя с лучшей стороны, как подобает русскому воину“.

Что касается принявших иностранное подданство – это дело их совести. Но призывать служить одинаково ревностно всем – и друзьям и врагам России – это обратить русских воинов-эмигрантов в ландскнехтов.

Советы выступили войной против Финляндии. Вы „в интересах (якобы) русского национального дела“ предложили контингенты РОВС-а Маннергейму. Хорошо, что из этого ничего не вышло. Ибо не могло быть „национального дела“ в том, что русские люди сражались бы в рядах финляндской армии, когда финская пропаганда каждодневно поносила не только большевиков и СССР, но и Россию вообще, и русский народ. А теперь уже нет сомнений в том, что при заключении перемирия Ваши соратники, соблазнившиеся Вашими призывами, были бы выданы Советам с головой, как выдают теперь „власовцев“.

Допустим, что это были ошибки. Всякий человек может добровольно заблуждаться

Но дальше уже идут не ошибки, а преступления. Челобития Ваши и начальников отделов РОВС-а о привлечении чинов его на службу германской армии, после того, как Гитлер, его сотрудники и немецкая печать и во время войны, и задолго до нее высказывали свое презрение к русскому народу и к русской истории, открыто проявляли стремления к разделу и колонизации России и к физическому истреблению ее населения, – такие челобитные иначе как преступными назвать нельзя.

Пропаганда РОВС-а толкала чинов Союза и в немецкую армию, и в иностранные легионы, и на работу в Германию, и в организацию Шпеера, вообще всюду, где можно было послужить потом и кровью целям, поставленным Гитлером.

Уже 23 апреля 1944 г., когда не только трещали все экзотические легионы, но и сама германская армия явно шла к разгрому, Вы еще выражали сожаление: „даже к участию в «голубой испанской дивизии» не были допущены белые русские… Для нас это было горько и обидно…“

Но самое злое дело – это „Шютцкор“ – корпус, сформированный немцами из русских эмигрантов, преимущественно из чинов РОВС-а в Югославии. Он подавлял сербское национальное восстание против немецкого завоевания. Тяжело было читать ростопчинские афиши главных вербовщиков и Ваше „горячее пожелание всем сил и здоровья для нового подвига и, во всяком случае, для поддержания зажженного ген. Алексеевым света в пустыне“. Должно быть, праведные кости ген. Алексеева, покоящиеся на сербской земле, перевернулись в гробу от такого уподобления.

У Вас не могло быть даже иллюзии, что немецкое командование пошлет „Шютцкор“ на Восточный фронт, ибо оно никогда такого обещания не давало.

В результате почти весь „Шютцкор“ погиб. Погибло и множество непричастных русских людей не только от злодейства чекистов, но и благодаря той ненависти, которую вызвали в населении Югославии недостойные представители нашей эмиграции. Русскому имени нанесен был там жестокий удар.

Правда, в 1944 г. Вы охладели к „Шютцкору“, „из которого стали уходить здоровье и хорошие элементы“, но было уже поздно. Ваши устремления направились на РОА, или так называемую „Армию Власова“. И в то время, как несчастные участники ее, попав в тупик, проклиная свою судьбу, только и искали способов вырваться из своей петли, Вы с сокрушением писали: „нас не только не допускают в РОА, но, во многих случаях, даже ограничивают наши возможности общения с ними“… Теперь, в свете раскрывшихся страниц истории, невольно встает вопрос: что было бы, если бы все призывы руководителей РОВС-а были услышаны, если бы все намерения их были приведены в исполнение? Только недоверие к нам немцев и пассивное сопротивление большинства членов Союза предохранило их от массовой и напрасной гибели.

Вот те мысли, которые были высказаны мною на закрытом собрании, по возможности щадя Вас, и которые, по словам ген. Ионова (начальника отдела РОВС-а в Северной Америке), вызвали „общее негодование лучшей части Белого воинства против ген. Деникина“.

Позвольте мне не поверить ни Вам, ни ген. Ионову. После четверти века небывалых в истории испытаний уцелевшее русское воинство, раскиданное по всему земному шару, в большинстве своем и „в лучшей части“ сохранило русский дух и русское лицо.

Ваше Превосходительство! Когда-то, в роковые дни крушения Российской империи, я говорил: „Берегите офицера! Ибо от века и доныне он стоит верно и бессменно на страже русской государственности“. К Вам и к тем, что с Вами единомышленны, эти слова не относятся.

Деникин А. И.»

* * *

Сегодня появилось довольно много защитников эмигрантов, сотрудничавших с Гитлером. В качестве доказательства их благих

намерений обычно приводятся высказывания и разная писанина эмигрантов-предателей. Хотя, как известно, говорить и писать можно абсолютно что угодно. Позиция любого общественно-политического деятеля состоит из двух частей:

1. Что мы хотим.

2. Как мы рассчитываем этого добиться. Если второго пункта нет, то это всего лишь кухонная (интернетная) болтовня.

Так вот вопрос: «А как дружки нацистов хотели добиться своей заявленной цели – возрождения России без коммунистов?» Трудно предположить, что среди них имелись идиоты, полагавшие, что немцы разгромят Красную Армию, а потом отдадут им власть. В такое можно было верить в 1918 году, но не в 1941-м. Значит, после победы немцев пришлось бы действовать уже против них. А как? Все эмигрантские структуры уже с 1939 года жестко контролировались немецкими спецслужбами. Вести какую-то антинемецкую деятельность было невозможно в принципе. Забрали бы при первой попытке.

А значит… Все их претензии были враньем. Людям просто хотелось пусть и под немецким контролем отомстить «возомнившим о себе хамам», которые их выкинули из страны. Тот же самый генерал Власов в мае 1945 года разразился посланием союзникам, в котором говорил о своей приверженности к «демократическим ценностям». То есть он второй раз совершил предательство. На этот раз он предал немцев. Ну, вот, честно говоря, солдаты Ваффен-СС были теми еще подонками. Но они воевали до последнего патрона – и это все-таки вызывает уважение. Они были достойными врагами. А этот гад… Красиво его повесили.

Переворот в мозгах

Нападение Гитлера на СССР явилось той самой лакмусовой бумажкой, которая очень четко показывала, что на самом деле было нужно тем или иным эмигрантам. Даже в первые месяцы войны можно было тешиться любимой иллюзией – что, дескать, солдаты повернут оружие против властей. Хотя бывшие офицеры-то должны были понимать, что смута в стране, на которую прет агрессор, – это катастрофа. Но уже к декабрю 1941 года о таких идеях стоило забыть.

К примеру, знакомый нам В. Шульгин, «рыцарь монархизма», до войны придерживался обычной в этой среде точки зрения.

«Пусть только будет война! Пусть только дадут русскому народу в руки оружие! Он обернет его против „ненавистной“ ему Советской власти. И он свергнет ее!»

Но уже в августе ему стало ясно, что русский народ «не свергнул Советскую власть, а собрался вокруг нее и героически умирал в жестоких боях». Что «своей родиной эти люди считают Советский Союз, а Советскую власть считают своей властью».

Как мы уже видели, у «непримиримых» дальше был только один путь – отождествление своих целей и целей нацистов.

Но были и другие, кто воспринял войну СССР против Германии, как свою войну. Мало того, многие осознали, что, крича о том, что являются патриотами России, они на самом-то деле поддерживали ее врагов.

«В долгие бессонные ночи я слушал победные сводки Совинформбюро. Но вместе с гордостью за Россию чувство вины перед ней мучительно охватывало меня. Я был виновен перед ней в том, что неверно, грубо и неумно судил о ее судьбе, что столько лет со многими другими играл на руку злейшим ее врагам».

(Л. Д. Любимов, эмигрантский журналист)

Впрочем, кое-кто начал воевать с нацистами задолго до их нападения на Советский Союз. К примеру, бывший полковник генерального штаба Ф. Е. Махин. В годы Гражданской войны он воевал против красных в составе армии атамана Дутова. Правда, с пришедшей на смену Дутову колчаковской властью у него отношения не сложились – и он убыл в эмиграцию. Осел в Югославии. Но если жившие там казачки стройными рядами пошли служить в СС, то Махин еще апреле 1941 года ушел в горы к партизанам. Где, используя свой опыт, немало сделал для организации партизанского движения. Он состоял советником при штабе Иосифа Броз Тито. Забавно – потому что Тито во время Гражданской войны воевал на Восточном фронте, то есть там же, где сражались формирования Дутова. Но Тито был на стороне красных… Впоследствии Махин был награжден орденом Ленина и одной из высших наград Югославии, орденом Белого Орла.

Таких было немного. Массовое переосмысление ценностей началось после 22 июня 1941 года. Впрочем, нацисты этому изо всех сил способствовали. Например, к французской эмиграции они относились с большим подозрением. Что можно понять, если вспомнить многочисленные просоветские эмигрантские организации. Нацисты применяли превентивные меры. В первые недели войны с Советским Союзом около 300 русских эмигрантов в оккупированной части Франции были арестованы и отправлены в лагерь Компьен. Не отставало от них и правительство маршала Петена, более известное как «правительство Виши». Оно контролировало неоккупированную часть Франции, формально считалось независимым («Франция-Го»), но не могло даже чихнуть без согласия Берлина. Вот что вспоминал

А. Н. Рубакин, задержанный на территории вишисткой Франции. Их привезли на огромный стадион.

«На скамейках сидело человек пятьсот, большей частью русских эмигрантов, причем некоторые из них в самых невероятных костюмах. У каждого в руках был номер, их вызывали по номерам… Впервые мне пришлось так близко столкнуться с эмигрантами. Многие арестованные на вопрос о профессии отвечали: бывший офицер. Они прослужили офицерами в белой армии года два. С тех пор лет двадцать работали грузчиками или шоферами во Франции, но все еще считали себя офицерами».

Если немцы рассчитывали такими мерами запугать эмигрантов, то у них ничего не вышло. Да и трудно чем-нибудь запугать офицера, прошедшего через Гражданскую войну. Так что кое-кто уже попытался начать борьбу.

3 октября 1943 года в Париже на квартире Г. В. Шибанова собрались девять человек. На этом собрании было положено начало деятельности «Союза русских патриотов» во Франции.

На первый взгляд деятельность русских патриотов на французской земле выглядит бледновато по сравнению с грандиозной партизанской войной, развернувшейся на оккупированных территориях СССР. Но европейское Сопротивление вообще имело бледный вид и редкие зубы. О нем позже много мифов придумано, но на самом деле, например, французские маки (партизаны) по сравнению с нашими лесными бойцами – это то же самое, что банда дворовых хулиганов по сравнению с батальоном спецназа. Более-менее серьезным движение Сопротивления стало только во второй половине 1943 года, когда стало понятно: Третьему Рейху кранты. Но наши люди делали в этих структурах, что могли.

«Члены „Союза русских патриотов“ оказывали помощь в организации побегов советских военнопленных, укрывали бежавших, снабжали их питанием и одеждой, выполняли обязанности связных и переводчиков. Вот один из примеров такой деятельности. Русский эмигрант, член Французской коммунистической партии, Михаил Гафт, работавший на сахарном заводе вблизи города Амьен, узнал, что там скрываются два советских военнопленных, бежавших из лагеря. Ими оказались старший лейтенант В. К. Таскин и рядовой И. Ф. Фомичев. С помощью Гафта они были переправлены в Париж и сначала жили здесь нелегально на квартире русского эмигранта

П. А. Ильинского. Таскин активно включился в работу газеты „Советский патриот“, а потом стал руководителем штаба советских партизанских отрядов на востоке Франции. С конца 1943 г. в этой газете публиковались сообщения о действиях советских партизанских отрядов во Франции, а их было в это время более 50-ти. Одним из них командовал лейтенант Г. П. Пономарев, бежавший из фашистского плена. Помощь ему оказали Шибанов и Гафт. Они снабдили Пономарева картой, пистолетом и направили его в район Нанси, где, как им было известно, в лесу скрывались советские военнопленные».

(Л. Шкаренков)

Капитан Леклерк, один из руководителей Сопротивления, отзывался о русских подпольщиках: «Считаю своим долгом отметить, что я особенно доволен действиями русских партизан, которые оказали нам большие услуги во время высадки, дали максимум военных сведений и дезорганизовали тыл противника».

Стоит вспомнить героев. Например, княгиню В. А. Оболенскую. Она занималась вербовкой добровольцев для армии де Голля. В конце концов, попалась. Арестованная с ней В. Н. Носович (дочь сенатора Российской империи), которой удалось выжить, рассказывала: «Допрашивали нас

пять гестаповцев с двумя переводчиками. Играли они главным образом на нашем эмигрантском прошлом, уговаривали нас отколоться от столь опасного движения, шедшего рука об руку с коммунистами. На это им пришлось выслушать нашу правду. Вики (имеется в виду Оболенская. – А. Щ.) подробно объяснила им их цели уничтожения России и славянства. „Я – русская, жила всю свою жизнь во Франции, не хочу изменить ни своей родине, ни стране, приютившей меня. Но вам, немцам, этого не понять“».

Оболенская была казнена.

А. Н. Флейшер, выпускник кадетского корпуса, оказавшийся в эмиграции в 17 лет, участвовал в организации побегов советских пленных и переправке их в партизанские отряды.

Другой участник Сопротивления, А. В. Коляскин, писал о нем: «Этот честный и смелый человек помогал своим соотечественникам бежать на волю и снабжал их всем необходимым, включая оружие».

Впоследствии Флейшер вернулся в СССР. Я уже упоминал иерархов РПЦЗ, радостно стремившихся в объятия фюрера. Но не все священники, оказавшиеся в эмиграции, были такими. Интересна биография экзарха[78] Православной церкви в США митрополита Вениамина. Он прошел весьма сложный путь. Поначалу митрополит являлся убежденным противником Советской власти. Так, он был одним из организаторов в 1921 году Карловацкого Собора.

Однако впоследствии Вениамин коренным образом поменял свою позицию. Он отошел от РПЦЗ и объявил о своем подчинении Московской патриархии. Когда началась Великая Отечественная война, митрополит Вениамин обратился к верующим с патриотическим посланием, участвовал в работе комитетов по сбору пожертвований, разъезжал по Соединенным Штатам, выступая с речами и проповедями.

Как видим, выбор у эмигрантов был. А вот потом начались совсем веселые дела.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.