Глава XVIII

Глава XVIII

Украинство и большевизм. Советская Украина 20-х гг. как итог украино-большевистского компромисса. Неустойчивый его характер. Поддержка большевиками создания Украинской автокефальной церкви и украинизации. Нэп и причины его сворачивания. Сохранение противоречий украинского аграрного этноса

Как мы видели, в течение всего периода 1917–1921 гг. украинское движение почти постоянно вынуждено было искать внешнюю опору в борьбе за утверждение своей государственности. В конечном итоге, такой опорой оказался большевизм, который правда, только весьма условно может считаться внешней силой по отношению к украинскому движению.

Действительно, еще в довоенный период и украинофильское движение, и большевизм проявили себя как крайне антирусские силы, единственно возможным путем развития и целью которых были подрыв и уничтожение русской государственности. Неудивительно, что уже на протяжении 1917 г. выявились черты схожести политических целей и даже синхронность действий украинских сил и большевизма. Причем неоднократно и разносторонне.

И те, и другие использовали почти открыто германо-австрийские источники для подрыва и разложения русской армии и государственности. Более того, в развертывании и финансировании украинского движения и большевизма даже фигурировали одни и те же лица прогерманской ориентации и просто шпионы. Например, Парвус (Гельфанд). Особенно активной была эта поддержка в 1917–1918 гг., когда и украинство, и большевизм сначала опираясь на германо-австрийцев, а затем непосредственно прикрываясь ими, создавали свои государственные структуры и аппарат власти на территории, ранее составлявшей Русское государство.

Синхронность действий уже обнаружилась в июльском восстании большевиков в Петрограде и в выступлении украинизированного полка имени гетмана Полуботка в Киеве против власти Временного правительства. Затем, в конце октября — начале ноября, когда украинская Центральная рада и большевики объединили свои силы в Киеве для борьбы против войск штаба Киевского военного округа, подчинявшегося Временному правительству.

Однако уже в конце 1917 г., после уничтожения русской государственности, между украинством и большевизмом начинается жестокая борьба за пространство разрушенного Русского государства. И очень скоро выяснилось, что большевизм претендует на все территории, которые украинство считало своими, и вооруженным путем готов их подчинить. Выяснилось также, что население Украины весьма прохладно относится к созданным украинской интеллигенцией правительствам и не собирается их защищать любой ценой.

Первоначально найдя защиту от большевиков в австро-германской оккупации, украинские силы уже с конца 1918 г. все в большей мере начинают склоняться к сотрудничеству с большевизмом. Особенно когда стало ясно, что победившая в мировой войне Антанта видела в возникшей украинской государственности результат австро-германских усилий в предвоенные и военные годы по внедрению сепаратизма в России.

Причем, к сотрудничеству с большевизмом в той или иной степени склонялись не только такие левые деятели, как Винниченко или Чеховский. Уже в начале 1919 г. левые позиции занимал Грушевский, украинские левые эсеры, независимые группировки украинских социал-демократов, которые превратились в отдельные коммунистические партии «боротьбистов» и «борбистов», вошедших в 1920 г. в состав Коммунистической партии (большевиков) Украины. Третья коммунистическая украинская партия — УКП, вошла в состав КП(б)У только в 1925 г.

Поэтому вполне закономерно тесное сотрудничество проукраинских деятелей и большевизма практически на всем протяжении 20-х гг. В то или иное время на советскую Украину возвращаются Винниченко и Ефремов, Грушевский и Тютюнник, Левицкий и даже такой непримиримый самостийник, как Михновский! А еще были Голубович, Чечель, Мазуренко, Никовский и многие другие, в том числе многие тысячи украинских деятелей из Галиции. Естественно, что это нельзя представить как некую случайность или стечение обстоятельств. Как и жесткую украинизацию 20-х гг., охватившую прежде всего города, где население было в основном неукраинским и практически все русскоязычным.

Причина сотрудничества, даже конвергенции большевизма и украинства вполне очевидна. Эти политические движения и государственно-политические образования возникли на месте русской исторической государственности, взорвав ее изнутри и победив, изгнав и просто уничтожив физически в длительной Гражданской войне традиционные русские военные сословия. Причем, при непосредственной военной и финансовой поддержке Германии и Австро-Венгрии.

И дело не может быть представлено так, как будто большевизм победил и утвердился только в России, а украинство — в Малороссии. В действительности эти два политических движения, при гегемонии более сильного — большевизма, разделили территорию России. В состав Украины, сначала с помощью германских и австрийских оккупантов, а затем с помощью большевиков, были включены территории, никогда не бывшие Малороссией: Слобожанщина, Новороссия, Таврия, Донбасс, Одесса и прилегающие к ней территории, даже части земель Войска Донского!

Территория Гетманщины, вошедшей в состав России после 1654 г. по Андрусовскому договору с Польшей, была в несколько раз меньше территории сформированной Советской Украины!

Таким образом, большевизм преднамеренно резко увеличил ее пространство и способствовал разворачиванию украинизации для того, чтобы не допустить возрождения сил русского национализма и государственности, весьма сильных на юге России. Именно эти силы были главной опасностью для большевизма в годы Гражданской войны и сразу после нее. Как свидетельствуют данные по русскому зарубежью, в первой половине 20-х гг. военные силы Белого движения за рубежом насчитывали не менее 80–100 тысяч человек, вполне способных к вторжению в пределы территории бывшей России. Например, на Дон и Кубань. Неудивительно, что как раз часть территории Войска Донского (до Кальмиуса) и была преднамеренно включена большевиками в состав Украины.

В сравнении с Белым движением проукраинские военные силы были просто мизерны и не представляли для большевистского режима какую-либо опасность. Например, в 1920 г. они были разбиты даже в союзе с войсками Польши, а после 1922 г. практически прекратили существование.

Важнейшей внешней причиной едва ли не парникового выращивания Украины и украинизма было жесткое противостояние большевистской России и победивших в мировой войне сил Антанты. В частности, главным потенциальным внешним врагом вожди коммунистического режима видели Польшу, которая контролировала значительные территории, населенные украинцами, и осуществляла в их отношении жесткую ассимиляторскую политику. Вплоть до 1925 г. военные службы СССР проводили подрывные операции на территории, вошедшей в состав Польши. Естественно, что в этих операциях широко использовалось украинское население, в том числе и крайние националисты из Украинской военной организации.

Большевистское руководство СССР пыталось с помощью подрывных операций и организации коммунистического движения в европейских странах развернуть коммунистический глобальный проект в Европе. Причем Польша могла стать только первым плацдармом для расширения коммунистической экспансии, например, в Германии. Естественно, что и здесь мы видим временное совпадение интересов украинизма и коммунизма. Его как раз и представляли лидеры украинских коммунистов. Причем выходцы как собственно из недр большевизма (Скрыпник), так и бывшие боротьбисты, (Шумский, Любченко, Лебедь и другие). В Галиции действовала Коммунистическая партия Западной Украины, то раскалывавшаяся, то объединявшаяся по команде из Харькова.

Как мы видели, была и внутренняя причина передачи значительной части территорий со смешанным русско-украинским населением в состав Советской Украины. Украинское движение в основном формировалось на пространстве Правобережья в бывшем Юго-восточном крае Российской империи, тогда как на Левобережье базировались силы большевизма и махновского движения. Естественно, за счет включения таких регионов, как Слобожанщина, Донбасс, части земель Войска Донского в состав Украины увеличивалось промышленное и преимущественно неукраинское население. Особенно характерен в этой связи перенос столицы Советской Украины из Киева в Харьков.

Но еще более показательно то, что в новом, большевистском названии территории бывшей российской империи — СССР исчезло само название «Россия»! Оно теперь было уравнено по статусу с новым государственным образованием на юге России — «Украиной», так как превращалось в одну из нескольких республик, вошедших в союз — СССР, провозглашенный в декабре 1922 г. Это очень важный момент, лишний раз свидетельствующий, что власть в России была захвачена инородцами, которые стремились пространственно расчленить русские территории под разными вывесками.

Другим важнейшим фактом близости большевизма и украинства являлась поддержка большевиками образования и отделения от Русской Православной церкви неканонической Украинской Православной церкви. Уже в мае-июне 1919 г. большевистский диктатор Украины Раковский передал украинским иерархам ряд киевских храмов, затем вводился для богослужения украинский язык, церковь объявлялась рабоче-крестьянской, а в число святых был введен Тарас Шевченко! В начале 20-х гг. Украинской автокефальной церковью уже захватывались сотни храмов опять же при поддержке коммунистического режима.

Наконец, наиболее ярким явлением украино-большевистской конвергенции была украинизация, целенаправленно проводившаяся на протяжении всех 20-х гг. Неудивительно, что если в 1923 г. украинцы составляли лишь 30 % коммунистов, то в 1927 г. уже 55 %, а комсомольцы даже 65 % всех членов республиканской партийной и комсомольской организаций Украины.

Но самостоятельность украинского движения и, тем более, территориальная обособленность Украины в рамках коммунистического глобального проекта были предельно ограничены. Они не шли далее культурно-административной автономии. Даже первые руководители Советской Украины, последовательно сменявшие друг друга, были неукраинцы: румыно-болгарин Раковский, поволжский немец Квиринг, еврей Каганович. Сам этот факт свидетельствовал не только о недоверии большевистских вождей к украинцам, но косвенно о том, что послереволюционная Украина была новообразованием искусственно созданным и этнически разнородным. Так, например, Каганович был выходцем с Украины, хотя и неукраинцем.

Террористическая военная диктатура, на которой основывался изначально большевистский режим, после завершения Гражданской войны в конце 1920 года дальше существовать в своем первоначальном виде не могла. В ходе длительной вооруженной борьбы прежние господствующие сословия были уничтожены и их остатки оказались в эмиграции. Теперь численно абсолютно преобладавшие массы земледельческого населения не хотели терпеть и тем более поддерживать жестокую диктатуру, заставлявшую их отдавать значительную часть произведенного продовольствия в виде военной дани по продразверстке.

Тяжелое экономическое положение, вызванное военной разрухой, в конце 1920 г. еще более обострилось начавшимся в целом ряде регионов голодом, в том числе охватившим и Южную Украину.

В результате уже в начале 1921 г. коммунистический режим столкнулся с широким и нараставшим сопротивлением земледельческого населения, причем наиболее сильным не на Украине, а в России. Сначала с антикоммунистическим восстанием в Кронштадте, а затем с восстанием крестьянских масс на Тамбовщине. Однако и на Украине не прекращалась вооруженная борьба: на юге воорженных отрядов Махно, на западе — частей правительства УНР Петлюры, действовавших с территории Польши.

Но осенью 1921 г. Махно с небольшим отрядом перешел границу Румынии, а остатки петлюровских частей под командованием Ю. Тютюнника были разбиты. В плен в районе Базара на Волыни были захвачены более 350 человек, которые затем были зверски убиты сотрудниками ВЧК.

Таким образом, голод 1921–1922 гг. и замена продразверстки продналогом, проведенная большевистской властью в 1921 г., привели к завершению Гражданской войны и переходу к новой экономической политике, сменившей военный коммунизм. Начало этому процессу было положено X съездом РКП(б) в марте 1921 г., принявшим резолюцию «О замене разверстки натуральным налогом».

Нэп представлял собой вынужденное возвращение коммунистического режима к рыночным отношениям, хотя и весьма ограниченным. В ходе Гражданской войны пространство бывшей Российской империи фактически превратилось в доиндустриальное, в структуре экономики которого абсолютно преобладало сельскохозяйственное, и даже просто земледельческое производство. Но и производство продуктов питания упало в небывалых размерах. Посевные площади под зерновые сократились на 40 %, что означало перманентное состояние голода в том, что осталось от городов.

Несомненно, введение нэпа было единственно возможным направлением эволюции СССР, образованного в декабре 1922 г. Почти умершая русская индустрия для восстановления нуждалась в совершенно тепличных условиях. Неудивительно, что была введена и строго соблюдалась монополия внешней торговли, которая изолировала советскую экономику от мировой. Существовали и многие другие ограничения рыночных отношений, не говоря о том, что вся крупная индустрия оставалась в собственности государства.

Вместе с тем советский режим, жестко регулируя рыночные отношения, оказывался в заколдованном круге. Большевизму крайне необходимо было наращивание индустриального потенциала, что оказывалось невозможно. Режим пытался стремительно развернуть индустриализацию уже в 1923 г., сразу же после полноценного перехода к хозяйственному механизму нэпа с введением частично обеспеченных золотом денег — червонцев. Советские промышленные тресты пытались использовать острейший отложенный спрос для взвинчивания цен на свою продукцию. Но массовый крестьянский потребитель отказывался от приобретения промышленных товаров по сверхвысоким ценам.

Поэтому единственной возможностью для быстрого наращивания индустриального потенциала оставался вывоз продовольственных товаров в промышленную Европу и США. Именно за счет широчайшего экспорта продовольствия осуществляла индустриализацию царская Россия. Но глубочайшие изменения структуры сельскохозяйственного производства, произошедшие после 1917 г., делали и этот внешний источник индустриализации невозможным. В ходе «черного передела» и последующих событий Гражданской войны были уничтожены тысячи наиболее продуктивных хозяйств, производивших товарный хлеб, в том числе и на экспорт.

В результате в деревне не только стали преобладать середняцкие, мелкотоварные хозяйства, но и получили новую жизнь такие архаические институты, как общины и громады. Это свидетельствовало, что земледельческое хозяйство частично возвращалось к натуральному производству. В частности, сохранялись и углублялись все присущие общинному и громадскому земледелию пороки: частые земельные переделы, чересполосица, непрерывные конфликты между общинниками и теми земледельцами, которые выходили на отруба, дробление семейных хозяйств и т. д.

Причем все эти замечания в полной мере относятся к Советской Украине времени нэпа. На ее территории насчитывалось около 40 000 громад. Причем 90 % земледельцев входили в громады (около 64 %) и общины (более 26 %). Громады преобладали в северно-западных районах, а общины на юго-востоке. Отдельные из них могли включать сотни хозяйств и насчитывать тысячи человек.

Хотя в громадах не проводилось передела земли, как в общинах, но все же они играли очень важную роль в жизни аграрного украинского этноса. Их высшим органом были общие сборы полноправных членов, на которых избиралось правление. Громады устанавливали принципы землеустройства, решали вопросы о севообороте, распоряжались общими угодьями и даже проводили переделы земли. Например, выморочные земли могли быть переданы тем членам громады, которые особенно нуждались в земле, вопреки интересам родственников умерших. Практически, принцип семейного наследования собственности на землю уступал праву уравнительного распределения громад.

Значительный размах приобрело перераспределение земли комнезамами. Возникнув в 1920 г., они продолжали активно действовать до 1924 г. В результате было отторгнуто у более состоятельных селян в пользу беднейших свыше 4 млн. десятин земли. Только в 1925 г. такой масштабный передел был прекращен. Но и в последующие годы борьба за землю продолжалась, правда уже посредством судов и в не таких масштабах. Тем не менее до 1927 г. было перераспределено еще 460–000 десятин земли. В результате наделы членов комнезамов возросли в среднем с 2 десятин до 5.

Естественно, эти процессы протекали в ожесточенной борьбе внутри громад. Нередко они завершались кровавыми столкновениями с человеческими жертвами. И тем не менее, несмотря на такие внутренние противоречия громады и общины фактически, являлись конкурентами местных Советов и нередко противостояли им как органы местной власти.

Однако, начавшийся с конца 1927 г. поворот в развитии коммунистического глобального проекта вскоре привел к полному разгрому громад и общин. Орудием этого разгрома стали местные Советы, опиравшиеся на комнезамы. Жесточайшая социальная и политическая борьба в ходе начинавшейся коллективизации была непосредственно перенесена большевистским режимом в украинские села. При этом громады и общины были заражены существовавшими в них почти 10 лет комнезамами — «пятой колонной» большевизма в украинском аграрном этносе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.