Глава четвертая. Саладин

Глава четвертая. Саладин

Согласно средневековой (да и современной) легенде, это был образцовый рыцарь эпохи крестовых походов. Сильный и милосердный, мудрый и отважный. Именно он уничтожил мечту о христианском Иерусалиме и положил начало постепенному исчезновению латинских королевств с исторической сцены.

На Западе его называют Саладином.

Салах ад-Дин Юсуф ибн Айюб родился в 1138 году в семье, происходившей из курдского племени равадия и состоявшей на службе у багдадских халифов. Все члены семьи были ревностными суннитами, и Юсуф, то есть Саладин, тоже стал примером идеального воина для правоверного мусульманина.

Отец Саладина — Айюб правил сирийским городом Баальбек. Сам Саладин родился в Тикрите, что севернее Багдада, а детские годы провел в Мосуле. В 1152 году четырнадцатилетним юношей он поступил на службу к сыну Зенги — Нур ад-Дину, взявшему, как уже упоминалось, Эдессу и тем самым приблизившему начало Второго крестового похода.

Шиитский Дамаск нередко становился вынужденным союзником иерусалимских королей перед лицом угрозы со стороны новообращенных суннитов. После того как в 1157 году Нур ад-Дин взял этот город, единственной шиитской твердыней остался Египет. Эта страна была в значительной мере ослаблена внутренними раздорами. Шиитская династия Фатимидов теряла власть. После дворцового переворота (ок. 1162 года) визирь Шавар лишился своего поста и бежал в Сирию, где убедил Нур ад-Дина помочь ему вернуть свой пост в Египте. Нур ад-Дин послал в Египет войско под началом Асада аль-Дина Ширкуха, который взял в поход своего племянника Саладина.

В 1164 году Шавар снова обрел власть над Египтом, а Ширкух и Саладин вернулись в Сирию. Шавар, надо сказать, все время опасался вторжения бывших союзников. Не доверяя суннитам, он обратился к Альмариху, королю Иерусалима, который в течение некоторого времени уже вел переговоры с египтянами, и попросил у него защиты от Ширкуха, если таковая понадобится. Представителями короля на этих переговорах были Гуго Кесарийский и тамплиер Жоффруа Фуше.

Альмарих согласился выступить единым фронтом с Шаваром. Их объединенная армия вполне могла выбить Ширкуха из Бальбиса — города, который тот успел захватить. Однако, пока Альмарих со своими воинами был в Египте, Нур ад-Дин воспользовался удобным моментом, чтобы напасть на латинский город Баниас[143]. Такая ситуация складывалась довольно часто — латинским королевствам приходилось обороняться сразу на многих фронтах.

В 1167 году Альмарих и Шавар вновь сошлись в битве с Ширкухом. В этом сражении Саладин отличился, пленив королевского посланника Гуго Кесарийского и многих других рыцарей. Он долго защищал осажденную Альмарихом Александрию, но все же был вынужден уйти из Египта вместе со своим дядей.

Наконец, в 1168 году Альмарих получил сообщение, что Шавар шлет послания Нур ад-Дину с просьбой помочь удержать власть. У нас нет уверенности в том, что это сообщение соответствовало истине. Вильгельм Тирский писал, что храмовники отказались участвовать в походе на Египет, поскольку не верили, будто Шавар нарушил договор с христианами. Впрочем, согласно ему же, тамплиеры отказались от похода из-за того, что его инициатором выступил магистр госпитальеров Жильбер д’Ассайи.

Так или иначе, Шавар потерпел значительный урон от нападения христиан. Но после заключения очередного перемирия Альмарих вернулся в Иерусалим, открыв тем самым путь Ширкуху и Саладину.

Шавар приветствовал их как спасителей, но Ширкух более не питал доверия к человеку, который заключал договоры с неверными против мусульман. Он полагал, что причиной такого поведения была принадлежность египетских халифов к шиитам — в его представлении, еретикам. А потому Ширкух решил свергнуть Шавара и отправил Саладина арестовать визиря.

Шавар был схвачен и обезглавлен, его голову Саладин отправил в Каир[144]. Визирем Египта стал Ширкух, а Фатимиды какое-то время оставались марионеточными халифами.

Биографы Саладина пишут, что Ширкух «был большой чревоугодник, более всего любивший жирное мясо, и постоянно страдал несварением желудка»[145]. 22 марта 1169 года Ширкух умер (возможно, после обильной трапезы), и визирем Египта стал Саладин. В 1170 году он захватил Газу, пограничный город, долгое время удерживаемый тамплиерами.

Подобно Нур ад-Дину, Саладин был фанатичным мусульманином, считавшим своим долгом изгнание всех неверных со Святой земли. Он также полагал необходимым либо усмирить еретиков внутри ислама, к которым он относил шиитов, либо обратить их в истинную веру. Одной из первоочередных его задач в Египте было «усиление суннитской веры, наставление местного населения на путь истинного благочестия, привития ему сокровенных знаний суфизма»[146]. Во исполнение этой задачи он, в частности, повелел в 1180 году распять еретика суфия Сухравади[147], поскольку тот «отвергал Божественный закон и полагал его не имеющим силы»[148].

В 1171 году, когда последний халиф из династии Фатимидов умер, Саладин занял его место, положив начало династии Айюбидов (по имени отца Саладина).

Обосновавшись в Египте, Саладин обратил свою энергию на изгнание христиан и обретение независимости от Нур ад-Дина, не желая при этом напрочь порывать с ним отношения. В достижении обеих этих целей ему помогли смерти Нур ад-Дина (15 мая 1174 года) и короля Альмариха (11 июля того же года). Наследником Нур ад-Дина стал неопытный подросток, наследником Альмариха — тринадцатилетний Балдвин IV, который к тому же с девяти лет страдал проказой. Ни один из них не мог стать сильным правителем, хотя Балдвин и прикладывал к этому старания.

Саладин чувствовал себя духовным преемником Нур ад-Дина. Он захватил Дамаск и женился на вдове его правителя. Объединив под своей властью Египет и Дамаск, он мог угрожать латинским королевствам как с востока, так и с запада. Иерусалим жил в ожидании удара. Но вместо этого, к огромному облегчению христиан, Саладин обратился к востоку, чтобы завершить покорение земель, которые Нур ад-Дин оставил своему юному сыну, — в том числе Мосула и Алеппо.

В 1180 году Саладин заключил союз с сельджукским султаном Анатолии Кылыч-Арсланом II, чтобы совместно идти на Мосул. Он выдал одну из своих дочерей за сына султана. Новый зять отстранил своего отца от власти и в дальнейшем сделался верным союзником Саладина.

Мосул, однако, не думал сдаваться, и в 1185 году Саладин заключил четырехлетнее перемирие с юным Балдвином, хотя сам раньше осуждал тех, кто вступает в союз с неверными, дабы воевать с другими мусульманами. Тогда же Саладин захватил Алеппо и посадил там правителем своего брата Аль-Адила.

То, что произошло в дальнейшем, можно оценивать по-разному. Как бы то ни было, судьба Иерусалима оказалась в зависимости от действий одного-единственного человека, да еще необузданного нрава.

Жил на свете рыцарь Рейнальд Шатильонский. Был он хорош собой, обаятелен и смел до безрассудства, но при этом беден и… глуп. Наслушавшись рыцарских романов, столь популярных во Франции, он в 1150-х годах явился в Антиохию в поисках счастья. Как это ни удивительно, но он на самом деле обрел там счастье в лице Констанции, принцессы Антиохийской. Еще девятилетней девочкой ее выдали за Раймунда Пуатье. Когда Раймунд умер, Констанция не захотела, чтобы ее следующий брак также диктовался государственными интересами, и сама выбрала себе в мужья Рейнальда[149].

Родственники Констанции не были в восторге от этого выбора. Когда в 1160 году Рейнальда захватил в плен Нур ад-Дин, никто и пальцем не пошевелил, чтобы предложить за него выкуп. Освободился он только в 1176 году, когда Констанция уже была в могиле. Она была наследницей антиохийского трона, но Рейнальд не стал испытывать судьбу, заявляя свои права на имущество покойной. Он снова стал солдатом удачи, наемником без гроша в кармане.

Годы, проведенные в неволе, не убавили его внешней привлекательности, и вскоре Рейнальд женился на Стефании де Милли, дочери и наследнице тамплиера Филиппа Наблусского. По условиям брака он получил власть над Трансиорданией.

Рейнальд вел себя точно так же, как действовали мусульманские разбойники в первой половине двенадцатого века, — грабил паломников, идущих в Мекку, сжигал города и селения; последней каплей стало его нападение на мусульманский караван, который шел из Каира в Багдад. «Рейнальд вероломно захватил его, жестоко пытал людей… а когда те напомнили ему о договоре, ответил: „Просите своего Мухаммеда, чтоб освободил вас!“»[150].

Это переполнило чашу терпения Саладина.

К 1187 году Балдвин IV был уже мертв. Иерусалимом правили его сестра Сибилла и ее муж Ги де Лузиньян. Ги тоже был склонен к авантюрам и далеко не у всех вызывал дружеские чувства. В частности, у Ги и его единомышленника Великого магистра тамплиеров Жерара де Ридефора случился столь серьезный конфликт с Раймундом Триполийским, что последний предпочел заключить отдельный договор с Саладином. Но даже Ги уговаривал Рейнальда вернуть добро, захваченное им при нападении на караван. Рейнальд наотрез отказался, и всем стало ясно, что у Саладина появилась веская причина для удара.

Закончилось все разгромом христиан у Рогов Хаттина 4 июля 1187 года. Среди захваченных в плен у Хаттина были король Ги, магистр Жерар де Ридефор, множество храмовников и госпитальеров, а также Рейнальд Шатильонский. Однако самым тяжким испытанием для христиан стала потеря Животворящего Креста, который выносили на поле битвы в золотом ковчеге.

Саладин приказал привести знатных пленников в свой шатер. Королю Ги он протянул чашу с водой. Утолив жажду, король протянул чашу Рейнальду. Саладин пришел в ярость. «Я не дозволял пить этому нечестивцу! — вскричал он. — И я не сохраню ему жизнь»[151]. С этими словами Саладин обнажил меч и собственноручно отсек голову Рейнальду Шатильонскому[152].

Думаю, Саладин испытал чувство глубокого удовлетворения, хотя наверняка испортил ковры.

Короля Ги и Жерара де Ридефора победитель отпустил, получив за них выкуп, а всех остальных тамплиеров и госпитальеров приказал обезглавить. «Он повелел казнить этих людей, ибо они слыли самыми жестокими из всех христианских воинов, и таким образом он освободил от них всех мусульман»[153].

После этой победы Саладин мог разгуливать по Святой земле практически свободно. 10 июля он взял Акру, 4 сентября — Аскалон. Королева Сибилла как могла защищала Иерусалим, но воинов у нее было мало. Город пал 2 октября 1187 года. Саладин потребовал у жителей выкуп. Патриарх Иерусалима попросил у госпитальеров тридцать тысяч византинов, чтобы заплатить выкуп за семь тысяч бедняков. Деньги были предоставлены, но их не хватило, чтобы выкупить всех. Тогда к тамплиерам, госпитальерам и всем состоятельным горожанам были обращены просьбы о дополнительных пожертвованиях, но «дали они все же меньше, чем следовало»[154].

Даже христианские хронисты отмечают милосердие Саладина и его семьи по отношению к жителям Иерусалима. Саиф аль-Дин, брат Саладина, освободил тысячу человек, а сам Саладин даровал свободу нескольким тысячам[155]. Однако многие жители заплатить выкуп не смогли и были проданы в рабство. Один мусульманский летописец не без удовольствия рассказывает о судьбе женщин Иерусалима: «Множество порядочных женщин было опозорено… скаредницы были вынуждены предлагать себя, попрятавшихся находили и обнажали то, что те стыдливо скрывали, над серьезными насмехались… девственниц лишали чести, гордячек насиловали… строптивых укрощали, а счастливых заставляли рыдать!»[156].

Тут уж никуда не денешься — рыцарское благородство имеет свои пределы.

Затем Саладин занялся очищением города от скверны. «Тамплиеры соорудили себе жилье у мечети Аль-Акса, их кладовые, уборные и другие необходимые помещения располагались в самой мечети. Все здесь было возвращено в прежнее состояние»[157].

Когда в Европе стало известно о падении Иерусалима, папа Урбан IV[158] скончался — как говорили, не выдержав тяжести удара. Английский король Генрих II и французский король Филипп И, вечно враждовавшие между собой, согласились заключить перемирие и ввести в своих странах особый налог, получивший известность как «Саладинова десятина», чтобы собрать средства для похода с целью отбить город.

Отвоевывать Святую землю отправились император Священной Римской империи Фридрих Барбаросса, король Франции Филипп Август и король Англии Ричард Львиное Сердце. В европейских летописях Саладин предстает опасным, но великодушным правителем. В мусульманских хрониках Ричард, в свою очередь, описан как опасный, но вместе с тем образованный государь. По всей вероятности, обе стороны ощущали, что их герои заслуживают достойных противников, и каждый герой получал больше похвал со стороны врага, чем от своих хронистов.

Я не раз слышала и читала, что великодушный Саладин, прознав о болезни Ричарда, послал к нему своего врача. Однако, изучая первоисточники, как христианские, так и мусульманские, я не нашла подтверждения этой истории. Правда, у Бахи аль-Дина я встретила упоминание об эпизоде, когда Ричард попросил Саладина прислать ему фруктов и мороженого, до которых король был особенно охоч. Султан «послал ему просимое, в то же время надеясь, что его посыльные по пути туда и обратно смогут получить полезные сведения»[159].

Во время крестового похода Саладину было пятьдесят с небольшим, в его бороде появилась седина. Ричарду едва перевалило за тридцать, а Филипп был еще лет на десять моложе. Султану могло казаться, что он воюет со школьниками. Однако Ричард удивил его военным и дипломатическим искусством. Читая хроники, особенно описания бесконечных — перемежающихся стычками — переговоров, которые вели государи через своих посланников, я пришла к заключению, что то было соперничество равных. Оба правителя сражались во имя веры, каждый — своей. Они следовали одинаковым правилам и применяли сходную тактику боевых действий.

А были ли они истинными джентльменами или просто варварами — это зависит от выбранной точки зрения.

В конечном счете Саладин смирился с разделением страны и позволил христианским паломником вновь приходить в Иерусалим. Сам он вернулся в Дамаск, откуда продолжал управлять своими обширными владениями. В конце февраля 1193 года Саладин заболел и, несмотря на усилия докторов, скончался 3 марта в возрасте пятидесяти пяти лет. Он оставил многочисленных детей и внуков, однако его династия просуществовала только три поколения. Без его направляющей руки братья и сестры враждовали друг с другом, пока власть не захватили мамелюки — военная каста, из членов которой состояла египетская дворцовая стража.

Саладин был настолько крупной фигурой, что на Западе его и уважали, и боялись. В отличие от тамплиеров, он стал героем рыцарских романов. К пятнадцатому веку о нем сложили несколько легенд. Согласно одной из них в юные годы Саладин приезжал во Францию, где стал возлюбленным французской королевы.

Кому-то казалось немыслимым, что человек, наделенный подобными достоинствами, принадлежит к совершенно иной культуре. Автор рыцарского романа тринадцатого века «Дочь графа де Понтье» решил, что Саладину пристало иметь каких-нибудь европейских предков. Героиню романа похищает некий сарацинский владыка, который полон добрых чувств к своей пленнице. Но даже родив ему детей, она мечтает вернуться в христианский мир, и в конце концов ей удается бежать. Одна из ее покинутых дочерей со временем становится бабушкой «благородного Саладина»[160]. Прямо скажем, история не слишком правдоподобная, но она показывает, что легенда о «благородном Саладине» проникла даже в стан его врагов.

И легенда эта дожила до наших дней.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.