Глава VI После Сталина. Государственная измена

Глава VI

После Сталина. Государственная измена

Хрущевская неразбериха Конечно, новая реальность, возникшая в 60-е годы, требовала перемен, требовала большей демократизации, децентрализации, учета многообразных общественных и личных интересов и инициатив граждан. Если при Сталине административно-командные методы все-таки работали, ибо экономика в то время развивалась в основном экстенсивно, экономические связи были сравнительно простыми (нарком мог все знать до мелочей, и, следовательно, из центра вполне можно было руководить всей народнохозяйственной деятельностью), то в новых условиях, связанных с переходом на интенсивный путь развития, государственное регулирование экономики из одного центра стало тормозом, и прежде всего тормозом научно-технического прогресса, технических инноваций, не терпящих жестокой государственной регламентации.

Однако послесталинское руководство не желало отказаться от концентрации власти в руках высшего партийного и государственного аппарата. А это в новых условиях вело к медленному, но неуклонному нарастанию отчуждения власти от народа, народа – от власти.

Преемники Сталина понимали, что в послевоенное время одной из самых острых и актуальных проблем оставалась проблема повышения жизненного уровня советского народа. Советские люди жертвовали многим ради восстановления страны, но они не могли и не должны были жить, постоянно «затягивая пояса». Понимая это, Н.С. Хрущев, ГМ. Маленков, другие руководители предприняли крупные меры по подъему сельского хозяйства. Были вдвое уменьшены налоги на индивидуальные участки колхозников, списаны их прежние долги. Были повышены закупочные цены на мясо, молоко, шерсть, картофель, овощи. В 1955 году значительно возросли государственные капитальные вложения в сельское хозяйство, был сокращен объем государственных закупок и вновь повышены закупочные цены: по зерновым – в 7 раз, по подсолнечнику и мясу – в 6 раз, по шерсти и картофелю – в 3 раза. Колхозы стали получать только обязательные задания по заготовкам вместо прежней, жесткой регламентации их деятельности. Им самим было предоставлено право решать, как использовать собственные ресурсы, как организовать производство. В колхозах была введена денежная оплата труда. Были ликвидированы машинно-тракторные станции (МТС), их техника была продана колхозам. На укрепление колхозов было направлено 20 тысяч партийных работников среднего звена (в 30-е годы во время коллективизации в деревню было направлено 30 тысяч рабочих – активистов).

При Хрущеве были приняты также крупные меры по стимулированию других отраслей социальной направленности, прежде всего – жилищного строительства. С 1956 г. по 1963 г. в СССР было построено больше жилья, чем за предшествующие 40 лет.

Вместе с тем для «эпохи» Хрущева характерен нескончаемый поток административных перестроек. В 1957 году были упразднены все общесоюзные и союзно-республиканские министерства (за исключением министерств электростанций, оборонной, авиационной, судостроительной, радиотехнической и химической промышленности). Управление промышленностью и строительством было организовано по территориальному принципу в рамках крупных административных районов. Госплан же должен был теперь заниматься общим руководством и планированием, а также координацией народного хозяйства во всесоюзном масштабе. Создавая местные органы управления (совнархозы), руководство страны, Хрущев надеялись добиться более рационального использования сырьевых ресурсов, устранить отраслевую изолированность и ведомственные барьеры.

В действительности подобная перестройка управления народным хозяйством усилила местнические тенденции, привела к затормаживанию начавшейся научно-технической революции.

В сфере сельского хозяйства Хрущев предпринял гигантское освоение целинных земель. Первые годы они давали относительно хороший урожай зерна, но спустя 3–5 лет целинные земли начали истощаться.

Хрущев зачастую мешал позитивным переменам в сельском хозяйстве, весьма грубо вмешиваясь в колхозную жизнь. В частности, насильственно насаждал кукурузу и новую систему севооборота (без паров). В конечном счете постоянное и назойливое вмешательство Хрущева в сельское хозяйство, в дела колхозников привело к срыву многих планов развития сельскохозяйственного производства. При Хрущеве СССР впервые стал закупать зерно за рубежом.

Хрущев осуществил также и организационную перестройку КПСС. Вся партия сверху донизу меняла территориальную структуру на производственную. Ее аппарат был разделен на две параллельные структуры – для промышленности и сельского хозяйства, которые объединялись только на уровне ЦК КПСС. По тому же принципу были разделены и исполнительные советские органы власти.

На XX съезде КПСС Хрущев предпринял острую и во многом сфальсифицированную критику Сталина.

Противники социализма и коммунизма развернули кампанию дикой клеветы и на Сталина, и на социализм, на советский государственный строй. Разумеется, эта кампания способствовала дискредитации, расшатыванию социалистических основ нашей жизни.

В 1959 году на XXI съезде КПСС Хрущев выдвинул лозунг: догнать и перегнать США по промышленному и сельскохозяйственному производству на душу населения к 1970 году! В октябре-ноябре 1961 года на XXII съезде КПСС он амбициозно заявил, что к 1980 году в СССР будет создана материально-техническая база коммунизма. Эта поспешность, необдуманность провозглашаемых лозунгов и принимаемых решений подрывали авторитет самого Хрущева, ставили в трудное положение руководство КПСС, всех коммунистов.

Брежнев: начал за здравие…

Пришедшие в 1964 году к руководству партией и страной Л.И. Брежнев и А.Н. Косыгин сосредоточили свое внимание прежде всего на совершенствовании управления народным хозяйством.

В целях расширения хозяйственной самостоятельности предприятий было принято решение (Пленумы ЦК КПСС в октябре 1964 и в сентябре 1965 гг.) сократить число показателей, утверждаемых «сверху».

Сверху «спускались» лишь следующие показатели: объем реализованной продукции (вместо валовой); основная номенклатура; фонд заработной платы; сумма прибыли и рентабельность; платежи в бюджет и ассигнования из бюджета.

Наряду с этим оставались также задания по объему централизованных капитальных вложений и вводу в

действие производственных мощностей (основных фондов), внедрению новой техники, показателям материально-технического снабжения.

Предприятиям было предоставлено право самим планировать производительность труда, численность работников и среднюю заработную плату; они могли сами устанавливать наиболее рациональную с их точки зрения структуру управления, использовать часть прибыли на материальное поощрение работников, социально-культурные мероприятия, развитие производства и т. п.

Эти меры или, как их стали называть, «реформы» Косыгина предполагали также пересмотр цен. Цены должны отражать затраты труда, обеспечивать рентабельность предприятия, быть фактором технического прогресса, улучшения качества продукции. Получаемая предприятием прибыль должна была стать показателем эффективного использования производственных фондов.

Совнархозы, созданные при Хрущеве, были ликвидированы. Вновь были созданы министерства, но это были уже не прежние министерства; административные функции они должны были сочетать с методами экономического стимулирования и хозрасчета.

В 70-е – 80-е гг. заметно выросло и материальное благосостояние советских людей. Средняя заработная плата рабочих в 1982 году составляла 177,3 рубля (во времена Н.С. Хрущева она составляла 100 рублей). Доходы колхозников выросли почти втрое. 9 из 10 семей уже имели телевизор, 7 из 10 – стиральные машины, 9 из 10 – холодильник (при Хрущеве 1 холодильник приходился на 10 семей). Парк личных автомобилей составил в конце 70-х годов 12 миллионов; 1 автомобиль на 7 семей. Общий размер вкладов советских граждан составлял свыше 200 миллиардов рублей, почти 1000 рублей на 1 человека.

Росли образовательный и культурный уровень советских людей. В семидесятые годы на каждую тысячу человек приходилось примерно 650 человек с высшим и средним образованием, причем в десяти советских республиках этот показатель был выше общесоюзного.

При всех национальных особенностях, бытовых различиях, а также различиях исторического пути и национальных традиций в духовном облике и поведении граждан СССР все большее место занимали общие черты советского человека.

В 80-е годы XX века СССР стал одной из самых мощных в экономическом и интеллектуальном плане держав. Его общественный продукт составлял в те годы более 720 млрд. рублей (в 14 раз больше, чем в середине 30-х годов). Национальное богатство СССР (не считая земли и леса) оценивалось в те годы в один триллион пятьсот миллиардов рублей, что означает увеличение в сравнении с дореволюционным периодом в 20 раз. Доля СССР в общем объеме мировой промышленной продукции в 80-е годы составляла 20 % (царская Россия в 1913 г. производила 4 % от объема мировой промышленной продукции).

В 80-е годы Советский Союз достиг стратегического равновесия с США.

Но что же случилось далее? Почему Советский Союз, достигший в тяжелейшей борьбе, благодаря самоотверженным усилиям советских людей, такой огромной экономической и интеллектуальной мощи, был разрушен, потерпел крах?

С моей точки зрения, краха можно было избежать. Если дом рухнул, это не означает, что он должен был рухнуть.

Социализм потерпел поражение, но это не значит, что он не мог победить. Да, в развитии народного хозяйства накапливались проблемы, серьезные проблемы, которые требовали решения. К началу 80-х годов замедлилось производство энергоресурсов; выросли транспортные расходы. Ухудшились многие показатели развития нашей экономики, производительности труда, ресурсосбережения; тяжелой была ситуация с внедрением новых технологий, компьютеризации и т. п.

Кризисные явления возникли и в сельском хозяйстве: недостаточный сбор зерна, его почти постоянная закупка за рубежом.

В конечном счете это привело к нехватке, нехватке весьма ощутимой, продовольственных продуктов, да и других продуктов первой необходимости.

Естественно, это вызвало серьезное недовольство населения. Падал авторитет высших руководителей партии и государства (к тому же они были дряхлы, больны, малоподвижны). Партийная «номенклатура» все более вырождалась. Утрачивала свою прежнюю работоспособность, энергию, «обрастала жирком», все больше отрывалась от рядовых членов партии и от основной массы населения. Она теряла способность трезво оценивать процессы, происходящие в обществе. Сама КПСС все более становилась неоднородной. Конечно, в нее вступали люди, убежденные в верности идеалов социализма и коммунизма. Но наряду с ними в нее пришло немало карьеристов и просто подлецов, желавших под прикрытием партийного билета вершить свои грязные дела. Это вело к падению авторитета партии в целом. В результате многие люди утрачивали доверие к провозглашенным коммунистическим идеалам и целям, в стране снижалась трудовая дисциплина, ответственность людей за дела в обществе.

Горбачев, Яковлев, Шеварнадзе и др. предали свою родину, свою страну

Партия, страна, народ ждали перемен.

В марте 1985 года Генеральным секретарем ЦК КПСС стал М.С. Горбачев. Уже на апрельском (1985 г.) Пленуме ЦК КПСС, а затем на XXVII съезде КПСС Горбачев поставил задачу – резко ускорить социально-экономическое развитие страны и на этой основе достичь нового качественного состояния общества. Он констатировал, что нашему движению вперед наносят большой ущерб снижение динамизма в экономике, устаревшие формы и методы управления, бюрократизм, недооценка социально-культурной сферы, падение социальной активности масс. Именно поэтому, подчеркивал Горбачев, страна должна осуществить коренную перестройку всех сфер общественной жизни.

Основные слагаемые перестройки: реконструкция нашей экономики на самой передовой научно-технической основе; активизация трудящегося человека на базе сильной социальной политики; развертывание широкой демократизации, самоуправления народа; утверждение принципов высокой нравственности, духовных ценностей социализма.

Первое и главное, что нужно сделать, говорили на XXVII съезде КПСС Горбачев и другие руководители страны, это осуществить переход к принципиально новым технологическим системам, дающим наивысшую эффективность. Что касается совершенствования управления экономикой, то оно, заявлял Горбачев, должно базироваться на принципе централизованного планового руководства – «великом завоевании и коренном преимуществе социализма» – и всемерном расширении прав и хозяйственной самостоятельности предприятий. Важнейшей социальной задачей провозглашались: содействие изменению содержания труда советских людей, всемерное вытеснение малопривлекательных видов труда; постоянная забота о росте благосостояния, уровня жизни советских людей; последовательное проведение в жизнь принципа социальной справедливости, сближение рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции.

В программных документах «перестроечного» периода КПСС подтверждала, что рассматривает дальнейший расцвет и сближение социалистических наций и народностей как проверенный практикой путь к дальнейшему процветанию нашей Родины. Дело в том, что в 80-е годы в нашей стране проявились националистические тенденции. Парадоксально, но они выступили как своеобразный результат, оборотная сторона наших достижений.

Так, рост национального самосознания, развитие национальных культур обернулись в некоторых произведениях художественной литературы и искусства, научных трудах попытками идеализировать националистические пережитки прошлого, приукрасить историю одного народа, принизить роль других, отгородиться от объективного процесса взаимодействия и сближения национальных культур. Более того, в ряде республик в эти годы дали себя знать и откровенные проявления местничества, национальной замкнутости, настроения национального эгоизма, чванства и т. п.

Именно поэтому, определяя основные направления работы в области совершенствования национальных отношений, Пленум ЦК КПСС (январь, 1987 год) на первый план выдвинул следующие задачи: всемерное упрочение и развитие Советского многонационального государства, наращивание материального и духовного потенциала каждой республики в рамках единого народнохозяйственного комплекса, развитие социалистической по содержанию, многообразной по национальным формам, интернационалистской по духу единой культуры советского народа на базе лучших достижений и самобытных традиций народов СССР.

Идеи и установки, разработанные XXVII съездом КПСС, воплощенные также в новой редакции Программы партии, принятые съездом Основные направления экономического и социального развития СССР на 19861990 гг. и на перспективу до 2000 года, были теоретически и практически хорошо обоснованы. Их реализация, безусловно, обеспечила бы динамичное продвижение нашего общества по пути социалистического и коммунистического созидания, привела бы к дальнейшему укреплению и расцвету нашего государства.

Этого не произошло… Горбачев, Яковлев, Шеварнадзе и др. предали КПСС, свою родину, свою страну. Для них главной целью было укрепить свою власть, приобрести «имидж» на Западе. Социалистическая фразеология была для них лишь средством обмануть коммунистов, широкие массы народа, верившие в социалистические идеалы.

Руководители типа Е.К. Лигачева, Н.И. Рыжкова, движимые карьеристскими соображениями, традицией верности «первому лицу», господствовавшей в КПСС, не проявили политической воли противостоять Горбачеву, Яковлеву и им подобным. Трагедия партии и страны была в том, что обюрокраченная партийно-государственная структура с годами все больше стала «выталкивать» в высший эшелон власти «верноподданных», людей, не обладающих высоким интеллектом, безнравственных, мелких, зачастую непорядочных и подлых.

Продуктом такой структуры и были Горбачев, Яковлев, Шеварнадзе; но не только они, такими были десятки, а может быть и несколько сот высших функционеров КПСС, которые в кризисный момент предали ее, стали «перевертышами».

В этих условиях консолидировались антисоциалистические силы. Их пропагандистская деятельность приобретала все больший размах. КПСС, предаваемая «номенклатурными вождями», все более теряла общественный авторитет и инициативу.

В августе 1991 года группа руководящих деятелей КПСС и СССР предприняла попытку не допустить распада Советского Союза, сохранить социалистические принципы нашего общества. Однако вместо того, чтобы обратиться с горячим эмоциональным призывом к партии и народу встать на защиту социалистических завоеваний, Янаев, Крючков, Язов, Шенин и др. действовали бюрократически, заговорщически: объявили чрезвычайное положение, ввели в столицу танки. В условиях мощной, широко развернутой антисоциалистической пропаганды, дискредитации КПСС как догматической, тоталитарной и даже «преступной» партии, им было трудно достичь поставленной цели. Их действия не были поддержаны широкими массами коммунистов и народа.

К власти в стране пришли активно поддержанные западными странами антисоциалистические силы во главе с Ельциным и его камарильей. КПСС была запрещена, СССР перестал существовать. Россия, другие страны, бывшие республики Советского Союза, начали свой самостоятельный путь, путь трагический, драматический, полный борьбы, распрей, крови и предательств…

Итак, в чем коренились объективные предпосылки кризиса социалистического общественного строя в СССР?

Прежде всего, отметим, что в России не было фундаментальных предпосылок в марксистском смысле ни для социалистической революции, ни для социалистических преобразований, то есть не было достаточно развитой экономики, достаточно высоко развитых производительных сил, пролетариата, преобладающего в составе населения, высокой общей культуры населения и т. п. Революция была обусловлена чрезвычайно острыми социальными противоречиями, ей способствовала Первая мировая война, которая усугубила неимоверные страдания российского народа. В России был весьма организованный рабочий класс, ведомый большевиками во главе с В.И. Лениным. Это предопределило успех Октябрьской революции. Вместе с тем произошло то, что и должно было произойти: отсталость экономики устранялась с помощью форсированной программы индустриализации и коллективизации; отсутствие у пролетариата большинства в стране, развитого сознания и культуры у большинства населения компенсировалось деятельностью иерархически-организованной партии, централизованного государственного аппарата, подменяющих массы. Все это способствовало утверждению в СССР специфической модели «государственного социализма». При Сталине эта модель была еще жизнеспособной.

Однако в 60-е годы возникла настоятельная потребность ее обновления. Новые реальности, связанные с усиливающейся потребностью интенсификации экономики и использования достижений НТР, необходимостью учета многообразных общественных и личных интересов и т. п. подрывали бюрократическую систему, требовали демократизации жизни советского общества.

Жесткая регламентация, игнорирование законов стоимости, рынка сковывают хозяйственную инициативу трудящихся, самоуправленческие тенденции. Утверждается чрезмерная уравнительность, жизненный прожиточный минимум гарантируется независимо от трудового вклада человека. Подобного рода социальная «защищенность» ведет, в конце концов, в экономике к застойным явлениям.

Но дело не только в экономике. Недооценка демократических прав и свобод граждан, их политических инициатив также препятствует социально-экономическому и духовному подъему общества, что в свою очередь ведет к усилению экономических недугов. Возникает порочный круг: неэффективная экономика порождает дефицит свободы (ибо предпосылкой свободы является достойная, благополучная в материальном плане жизнь), недостаток политических прав и свобод, ограничивая дееспособность человека, препятствует экономическому развитию.

Руководство партии и страны, в сущности, эксплуатировали энтузиазм, высокий моральный дух советских людей; однако энтузиазм, не подкрепляемый материальным интересом, постепенно угас, в сознании многих возникло безразличие, тем более что зачастую за словами, за обещаниями, за лозунгами не было реальных, конкретных дел.

Застойные тенденции в экономике отрицательно отражались на наших представлениях о состоянии советского общества. Достигнутое состояние общества идеализировалось; это вело к отказу от выявления и, тем самым, своевременного разрешения внутренних противоречий общественного развития.

Вместе с фаталистическим отношением к закономерностям общественного развития наше общественное сознание было восприимчиво к субъективизму; мы субъективистски назначали сроки приближения к коммунизму, к развитому социализму, к социальный однородности общества и т. д. и т. п. Все это снижало ценность социалистических идеалов, вело к падению авторитета руководства КПСС, партии в целом, порождало равнодушие, пассивность людей.

Так партия, страна, общество входили в затяжной кризис.

В этой связи высвечивается еще одна предпосылка кризиса нашей социалистической общественной системы: неэффективность идеологической работы. Идеологических кампаний, мероприятий было, возможно, много. Но в большинстве своем они были шаблонны: громкие лозунги, не подкрепляемые конкретной работой по убеждению и воспитанию масс. Между тем необходимость идеологической работы становилась все более настоятельной; ведь поколения, участвовавшие в революции, в строительстве социализма, победившие в Великой Отечественной войне, уступали место новым поколениям, для которых наш общественный строй выступал как данность; они плохо знали историю становления советской власти, видели ее недостатки, но не ценили ее достижений, ее достоинств. Если старшие поколения ради высоких целей были готовы «затягивать свои пояса», то молодые к этому не были готовы. К тому же старшие, испытав в прошлом невзгоды, делали все, чтобы молодежь их не знала, не чувствовала.

Вольно или невольно в среде молодежи распространялись потребительские настроения, критическое отношение к обществу, которое не соответствует их потребительским ожиданиям.

Этому способствовала весьма изощренная пропаганда западными спецслужбами и средствами массовой информации потребительских и иных «идеалов» буржуазного образа жизни. Не «на высоте» были и многие представители так называемой творческой интеллигенции, «привозившие» с Запада мещанско-обывательские «идеалы». К сожалению, этому всему плохо противостояла идеологическая работа КПСС.

Американский исследователь советского общества Майкл Дэвидоу в своей книге «Камо грядеши, Русь?..» (М., 1993) справедливо пишет: «Я никогда не видел идеологическую работу КПСС в столь жалком состоянии. Перед лицом самого интенсивного идеологического наступления на социализм партия даже не занимала оборонительных позиций. Оборона предполагает активный ответ на удары противника. Сложившаяся обстановка больше напоминала беготню с поля боя, что и вызвало утрату доверия в способность эффективно защищать социализм, его идеологию и его историю перед лицом крайних трудностей».

Больше того, отмечает М. Давидоу, именно ренегаты из КПСС, сделавшие карьеру в КПСС, стали вождями антикоммунизма и антисоветизма. Так, «под флагом так называемого плюрализма КПСС без боя сдала поле сражения антисоциалистическим, антипартийным силам. Бывшая становым хребтом советского государства, КПСС при Горбачеве стала инкубатором антикоммунистических движений».

И еще: некоторые советские, русские люди, россияне крах СССР связывают исключительно с воздействием Запада, с подрывными операциями его спецслужб. Конечно, влияние этой деятельности западных противников Советского Союза нельзя сбрасывать со счета. Однако Запад ведь всегда не «жаловал» СССР, социализм, советских людей. Конечно, соревнование с Западом создавало напряжение, порождало трудности. Сколько понадобилось усилий советских людей, чтобы достичь в 80-е годы стратегического паритета с империалистическими США! (Политиканы и продажные «ученые» и «журналисты» в сегодняшней России обвиняют нашу страну в «холодной войне», «гонке вооружений» и т. п. Но это ложь. Разрядка напряженности в отношениях между СССР и Западом – заслуга СССР Сегодня нет СССР, но и нет разрядки. США бесчинствуют в мире).

У советского народа хватило сил разгромить фашизм – порождение западного империализма, у нас хватило бы сил противостоять любому давлению Запада. Не Запад, не западные спецслужбы разрушили СССР, а наша собственная «пятая колонна», которая, конечно же, опиралась на финансовую «помощь» Запада, на его идеологические и политические диверсии.

Все вышеуказанные явления были лишь предпосылками, которые объективно способствовали кризису советской общественной системы. Можно даже считать, что они были свидетельством ее кризиса. Но кризис в ходе болезни – фактор переломный. Он может привести к смерти и, напротив, после него может начаться процесс быстрого выздоровления. Народ поддерживал демократические преобразования, использование рынка, выступал против товарного дефицита, против всяких злоупотреблений в партийно-государственном аппарате и т. п. Советская общественная система могла выздороветь, советский общественный строй мог совершенствоваться и идти вперед, если бы у власти были политические руководители, преданные социалистическим и коммунистическим идеалам, обладающие политической волей, мужеством, интеллектуально развитые, нравственно безупречные, тесно, органично связанные с трудящимися массами, со всем нашим народом.

У власти же оказались предатели типа Горбачева, Ельцина и Яковлева, а также карьеристы всякого рода и просто трусы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.