§ I. Курган Ахилла

§ I. Курган Ахилла

Другим предметом особого интереса было для меня исследование еще восьми конических курганов, так называемых «курганов героев». Я начал с раскопок двух курганов, расположенных у подножия мыса Сигей. Более крупный из этих курганов вся древность приписывала Ахиллу, меньший, возможно, его другу Патроклу. Однако никакой уверенности в этом нет, поскольку, согласно Страбону[295], на мысе Сигей находились гробницы Ахилла, Патрокла и Антилоха, и, как уже говорилось, я обнаружил, что одна из больших массивных ветряных мельниц к юго-востоку от Сигея фактически построена на вершине древнего конического кургана, который доводит число курганов до трех, как и сказано у Страбона. Глядя на большой конический холм на выдающемся в море мысе, нет сомнений, что это тот самый курган, на который традиция единодушно указывала как на гробницу Ахилла, однако нам нечем руководствоваться, чтобы определить, какой из двух остальных курганов приписывался древними Антилоху, а какой – Патроклу, поскольку название «гробница Патрокла», которое ныне носит меньший незастроенный холм, судя по всему, было дано ему менее века назад Лешевалье или Шуазель– Гуффье[296], а другой курган, который увенчан мельницей, доселе не привлекал к себе внимания современных путешественников и поэтому не отмечен ни на одной карте. Однако ради краткости я буду называть малый незастроенный конический холм «гробницей Патрокла».

То, что большой курган на выдающемся в море мысе в исторические времена Античности считался гробницей Ахилла, очевидно из Страбона[297], Арриана[298], Плиния[299], Лукиана[300], Квинта Смирнского[301], Диона Кассия[302] и других. Он был расположен внутри укрепленного города Ахиллей[303], который, судя по всему, доходил до современного турецкого городишки Кум-Кале и включал в себя его территорию, поскольку фрагменты мраморных колонн и других архитектурных блоков, обнаруженные вблизи поверхности, говорят о существовании на этом месте древнего города. Наличие древнего поселения к югу и востоку от кургана подтверждается массами древней керамики, которой покрыта земля.

Курган Патрокла находится примерно в 350 ярдах к юго– востоку от погребения Ахиллеса, а третий курган, на котором стоит мельница, примерно еще в трехстах ярдах южнее[304].

Согласно Шуазель-Гуффье[305], гробница Ахилла столетие назад в народе именовалась Тиол, в то время как теперь и этот холм, и курган Патрокла деревенские называют Кувин. Первый курган расположен непосредственно к северо-востоку от мыса Сигей, на меньшей высоте, на самой границе высокого плато, которое резко обрывается и находится примерно в 250 ярдах от Геллеспонта[306]. Из-за его высокого расположения его можно видеть с моря издалека, и, таким образом, оно очень хорошо отвечает указаниям Гомера[307].

Весной 1879 года владельцы этих курганов потребовали у меня 100 фунтов за позволение исследовать гробницу Ахилла и столько же – за гробницу Патрокла, однако теперь они значительно умерили свои требования и попросили только 20 фунтов, в то время как я давал только 1 фунт. К счастью, гражданский губернатор Дарданелл, Гамид-паша, приехал в апреле, чтобы посмотреть на мои работы, и я воспользовался этой возможностью, чтобы объяснить ему дело и чтобы убедить его, что требования владельцев чрезмерны и нелепы. Тогда он решил, что я тут же должен начать исследование этих двух курганов, с согласия владельцев или без него, и что в случае, если они не удовлетворятся 2 или, в крайнем случае, 3 фунтами, он, после того как раскопки закончатся, пришлет эксперта, который оценит причиненный ущерб и определит, на какое возмещение имеют право оба собственника. Боясь, что если они будут еще ждать, то окажутся не у дел, оба владельца с радостью приняли 3 фунта в возмещение всех своих претензий. Однако поскольку по турецким законам они имели право на треть любых сокровищ, которые могли бы быть обнаружены, они бдительнейшим образом наблюдали за ходом раскопок и не отходили ни на минуту. Однако они (но не я) были весьма разочарованы; поскольку, не найдя ни золота, ни серебра в шести исследованных мною до сих пор курганах, я нисколько и не ожидал открыть что-либо подобное теперь. Все, что я надеялся найти, – это керамика, и ее я нашел много. Я приставил к каждому кургану жандарма и четырех самых лучших моих рабочих-турок, относительно которых я был уверен, что они будут работать столь же усердно как с надсмотрщиком, так и без оного. Обязанностью жандарма было внимательно наблюдать за тем, чтобы все, вплоть до самых малейших осколков керамики, было тщательно собрано и ничего не было бы выброшено. На западном склоне кургана Ахилла все еще можно видеть выступающие из земли стены фундамента фермы, которую видел здесь Шуазель-Гуффье.

В обоих курганах я вырыл шахты с самого верха 3 метра длиной и шириной. Сначала мы работали только мотыгами и лопатами, которыми выбрасывали землю, пока глубина шахт не превышала 2 метров; потом землю выносили в корзинах. Диаметр кургана Ахилла равняется 30 метрам у его подножия, верхний составляет 15 метров; самая нижняя высота составляет 4 метра, самая высокая точка – 12. В 1786 году он был исследован одним евреем по распоряжению и за счет графа Шуазель-Гуффье, который в то время был французским посланником в Константинополе. Еврей заявил, что выкопал шахту сверху[308] и нашел, что верхняя часть кургана состоит из утоптанной глины глубиной до 2 метров; что затем он наткнулся на компактный слой камня и глины, напоминавший каменную кладку толщиной 0,6 метра, что он нашел третий слой, состоящий из земли, смешанной с песком, и четвертый, из очень мелкого песка, и на глубине 9,7 метра обнаружил четырехугольную яму 1,33 метра в длину и ширину, выложенную каменной кладкой и покрытую сверху плоским камнем, который разбился из-за давившего на него чудовищного веса. Не совсем ясно, что имел в виду еврей: была ли яма в скале или над ней; во всяком случае, он говорил, что скала была гранитная. Он заявлял, что нашел якобы в яме большое количество угля, пепел со следами жира, множество костей, среди которых была верхняя часть большой берцовой кости и фрагменты черепа; кроме того, фрагменты железного меча и бронзовую фигурку, сидящую в колеснице с лошадьми, а также большое количество фрагментов керамики, в точности похожей на этрусскую; некоторые фрагменты были сильно обожжены и остеклились, в то время как все сосуды из расписной терракоты были нетронуты. Однако при этих раскопках не присутствовал ни один опытный или достойный доверия человек, и ученые, видимо, склонны были отвергать этот рассказ полностью и считать, что еврей, чтобы получить большое вознаграждение, достал и запас заранее все предметы, которые он якобы нашел на дне кургана.

Во-первых, я должен уверить читателя, что скала здесь, как и везде в долине Трои к северу от Бунарбаши, известковая, и никакого гранита здесь нет. Во-вторых, еврей произвел лишь небольшие раскопки на южном склоне кургана и держался довольно далеко от его центра: фактически так далеко, что в шахте длиной и шириной 3 метра, которую я выкопал с вершины гробницы и в точности в ее центре, я нашел все различные слои земли, из которой состоит курган, совершенно нетронутыми. Поскольку моя шахта остается открытой и я вырубил в ней ступени, посетители сами могут убедиться, что:

Таким образом, общая глубина составляет 6,5 метра от верха до дна кургана, что не меньше чем на 3,2 метра отличается от тех 9,7 метра, которых якобы достиг тот еврей[309], хотя в действительности он, видимо, копал только на глубину одного метра. Все другие утверждения еврея – также чистая фантазия: его описание различных слоев земли, из которых состоит курган, лживо, точно так же лживы его утверждения, что он нашел большое количество угля, человеческие кости и множество фрагментов керамики, похожей на этрусскую, бронзовую фигуру, сидящую в колеснице с лошадьми, или даже четырехугольную яму, выложенную каменной кладкой: ибо в кургане нет ничего подобного и даже никогда не было. Как и во всех курганах Троады, исследованных мною в 1873 и 1879 годах, я не нашел в кургане Ахилла никаких следов костей, пепла или угля – словом, никаких следов погребения. Что касается бронзы или меди, я нашел на глубине около 6 метров любопытный наконечник стрелы без зубцов (????????), в котором все еще сохранились следы маленьких гвоздиков, с помощью которых он крепился к древку; я воспроизвожу его здесь на рис. 132. Согласно доктору Л. Штерну[310], эта форма наконечника стрелы древнейшая и встречается уже в Египте в эпоху XII династии. Совершенно такой же наконечник стрелы был найден профессором Вирховом во время его раскопок доисторического кладбища Верхнего Кобана[311]. Похожие стрелы находят также в Олимпии и на поле боя в Платеях и в гробницах Богемии, как, например, в Бловице и Корунке, и в Дании[312]. Я также нашел фрагмент железного гвоздя.

Рис. 132. Наконечник стрелы из бронзы или меди без зубцов Обнаружен в кургане Ахилла. Масштаб 3: 4. Найден на глубине около 6 метров

Было обнаружено большое количество фрагментов керамики, среди которых два или три фрагмента блестящей черной керамики ручного изготовления, характерной для первого и древнейшего города на Гиссарлыке. Однако эти черепки, должно быть, лежали на земле, уже когда был воздвигнут курган. Было также несколько фрагментов слегка обожженной блестящей серой или черноватой керамики, изготовленной на гончарном круге, которая, как уже говорилось, встречается также в нижних слоях руин греческого Илиона и которая несколько напоминает лидийскую керамику, описанную в X главе «Илиона». Однако значительно больше в процентном отношении было тщательно обожженной, изготовленной на гончарном круге эллинской керамики, весьма различной по типу и материалу. Например, многие ее фрагменты толщиной всего 0,008 миллиметра, и на обеих или только на одной стороне они глазурованы и имеют слегка блестящий черный цвет. Этот цвет может наличествовать только на внешней стороне и распространяться только на примерно половину высоты вазы, причем другая сторона имеет светло-желтый, изнутри – глазурованный темно-красный цвет; или же внешняя сторона может быть сплошь покрыта перемежающимися черными и темно-красными глазурованными полосками; внутренняя сторона не расписана и имеет естественный светло-желтый цвет глины; может быть и так, что вместе с последним цветом снаружи мы видим глазурованный коричневый. Все эти терракоты ни один археолог не сможет отнести к IX веку до н. э. или даже к более отдаленному времени, поскольку эта керамика выглядит так архаично, что даже если бы она была найдена среди древнейшей микенской керамики, вне царских гробниц, то она была бы там вполне уместна. Однако есть значительное количество сделанной на гончарном круге эллинской керамики и более тонкой работы – от 0,003 до 0,006 миллиметра толщиной, которая может смутить даже самого опытного археолога и с первого взгляда заставить поверить, что она относится к римскому времени. Только посмотрев на нее некоторое время, он увидит свою ошибку и начнет, предмет за предметом, относить ее к македонскому времени; однако после, в течение длительного времени тщательно изучив ее и сравнив с микенской

керамикой, археолог наконец полностью осознает всю древность этой терракоты и придет к убеждению, что, возможно, она относится ко времени за пять веков до рождения Александра Великого. Больше всего археолога должны смутить фрагменты примитивной монохромной глазурованной блестящей черной керамики, ибо до недавнего времени мы привыкли думать, что такая керамика является римской или, в крайнем случае, относится к македонскому времени. Однако в Микенах я нашел фрагмент великолепной лакированной блестящей черной эллинской керамики с надписью, выцарапанной на ней, буквы которой с уверенностью позволяют отнести ее к VI веку до н. э.[313] Сам фрагмент находится в Микенском музее в Афинах, и можно видеть, что он так же хорош, как любая керамика такого рода, изготовленная в гораздо более позднее время. Однако такая великолепная лакированная блестящая черная терракота не могла быть изобретена мгновенно: естественно, это заставляет нас предполагать существование школы гончаров, которые работали веками, чтобы достичь такого совершенства в своем искусстве, и если вся другая керамика в кургане Ахилла может быть отнесена к IX веку до н. э., то мы не можем не отнести к тому же периоду и фрагменты глазурованной блестящей черной керамики, которую мы там обнаружили. Кроме того, следует принять во внимание, что такая великолепная керамика, как тот микенский фрагмент, никак не могла утерять свой прекрасный блестящий черный цвет; в то время как на примитивной керамике из гробницы Ахилла глазурованный блестящий черный цвет в очень большом количестве случаев более или менее стерся. Другие терракоты или имеют снаружи блестящие черные и красные полосы с однотонным черным цветом внутри, или же они светло-желтые снаружи и черные внутри; могут они быть и черными с обеих сторон или черными снаружи и желтыми внутри; или же они могут иметь снаружи светло-красный цвет с черным ободком и быть черными внутри; или же снаружи у них могут быть черные полосы на светло-желтом или красном фоне, а внутри – естественный цвет глины; могут быть снаружи темно-красные полосы на светло-красном фоне, а внутри цвет однотонный темно-красный; или у них может быть снаружи очень грубый, бессмысленный блестящий черный орнамент на светло– желтом или красном фоне и монохромный черный внутри. Далее, мы нашли пряслице из очень слабо обожженной сероватой глины, о которой я уже говорил; это несколько напоминает лидиискую керамику, описанную в X главе «Илиона», она украшена четырьмя резными клиньями, которые образуют крест вокруг отверстия. Вся эта керамика была найдена рассыпанной среди мусора во время раскопок шахты. Есть также фрагмент лакированной монохромной красной вазы, которая, конечно, не может быть древнее македонского периода, однако поскольку она была найдена всего лишь в нескольких дюймах от поверхности, то, возможно, происходит из жертвоприношений, сделанных в более позднее время, и ее не следует принимать во внимание.

Курган, описанный в «Одиссее», XXIV. 80–84[314] как гробница Ахилла, расположенная на выступающем в море мысе на берегу Геллеспонта, не может быть не чем иным, как этот курган; и не может быть никаких сомнений, что ее же поэт имел в виду, когда описывал, как Ахилл приказывает возвести курган для Патрокла:

Гроба над другом моим не хочу я великого видать,

Так, лишь пристойный курган; но широкий над ним и высокий

Вы сотворите, ахеяне, вы, которые в Трое

После меня при судах мореходных останетесь живы[315].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.