Глава II Первое доисторическое поселение на холме Гиссарлык

Глава II

Первое доисторическое поселение на холме Гиссарлык

Мои превосходные архитекторы доказали мне с очевидностью, что первые поселенцы построили на холме Гиссарлык только одну или две большие постройки. Протяженность этого первого поселения не превышала 46 метров, а ширина его едва ли могла быть больше. Из обнаруженных нами стен особенно замечательны северная (f с на плане VII) и две южные (fa и fb), поскольку они являются стенами укрепления (см. план VIII). Из двух южных стен внутренняя (f b), несомненно, принадлежит к более древней эпохе первого поселения, а внешняя – к его более позднему продолжению. Эти укрепления сделаны из необработанных кусков известняка, причем так, что их внешняя часть получилась немного пологой и состоит из более крупных камней. Трудно точно определить ее толщину, поскольку верхняя часть стены провалилась внутрь, однако приблизительно она составляет 2,5 метра. Размер продолжения поселения на южной стороне был не более 8 метров. Между этими стенами укреплений в промежутках 2,5, 4, 5, 5,5 и 6 метров находились пять более тонких стен, почти параллельных, толщиной от 0,6 до 0,9 метра, кроме того, две меньших стены и еще две поперечных стены (см. план VII). Мы смогли раскопать их только на ширину моей большой северной траншеи (X – Z на плане VII), то есть на расстояние примерно 15 метров; к несчастью, мы не могли продолжить эти раскопки первого города, не уничтожив руины следующего, который, как мы увидим далее, представляет главный интерес для науки. Кладка этих стен состоит из небольших камней и земли; во многих местах сохранилось глиняное покрытие. Кирпичи – ни обожженные, ни необожженные – обнаружены не были. Поселение стояло на холме, который спускался с севера к югу, причем почва была на два метра выше на южной стороне, чем на северной. Здесь мы обнаружили множество небольших раковин, но не в таких огромных количествах, как в следующих доисторических городах; кроме того, они, судя по всему, содержались в глине стен домов или террас и, следовательно, не могут считаться кухонными отбросами, как большая часть раковин, принадлежавших более поздним обитателям.

Как мы уже говорили, руины говорят о существовании в Гиссарлыке только одного или двух больших зданий; следовательно, мы можем предполагать с большой долей вероятности, что и в этом первом поселении был нижний город, который простирался по плато на запад, юг и юго-восток; и действительно, большие массы керамики, которые я нашел здесь, в самых нижних слоях моих траншей и шахт, не оставляют никаких сомнений на этот счет. Форма и состав их совершенно идентичны с керамикой первого поселения на акрополе. Первое поселение, видимо, существовало здесь много веков, поскольку было достаточно времени для того, чтобы здесь накопился мусор толщиной в среднем 2,5 метра.

Поскольку даже отдельные фрагменты керамики из этого первого, наиболее древнего поселения весьма замечательны и могут быть подарком для любого музея, я собрал все, что нам удалось найти, и заполнил ими не менее восьми больших ящиков. Кроме того, я тщательно собрал все кости, которые только мог найти, и послал целый ящик их профессору Рудольфу Вирхову в Берлин для исследования (см. приложение II). Почти вся керамика – глянцевитая черная, однако и глянцевитая красная, коричневая или желтая терракота нередки. Я собрал отдельно все наиболее характерные фрагменты, в особенности все ободки ваз с длинными горизонтальными отверстиями-трубками, которых я нашел целые сотни, и тщательно отложил все с резным орнаментом, который всегда заполнен мелом для большей выразительности. Орнамент всегда более или менее похож на то, что мы видим на фрагментах, воспроизведенных в «Илионе» на рис. 28–35. Однако иногда встречается и орнамент из волнистых линий, как на рис. 53, 54 в «Илионе».

Я воспроизвожу здесь только два самых интересных фрагмента ваз.

На рис. 1 фрагмент ободка сосуда с резным орнаментом, на котором четко изображены два чечевицеобразных глаза с бровями, возможно человеческие; справа и слева – два параллельных штриха; ниже – зигзагообразная линия; прямо над глазами ободок образует полукруг.

Рис. 1. Фрагмент глянцевитого черного сосуда с резным орнаментом, заполненным белым мелом. Масштаб 1: 2. Найден на глубине 15 метров

Рис. 2. Фрагмент глянцевитой черной вазы с резным орнаментом, заполненным белым мелом (оборотная сторона – см. № 3)

На рис. 2 также фрагмент ободка сосуда, на котором мы видим весьма любопытный резной орнамент, напоминающий схематичную мордочку совы; глаза очень велики, черточка между ними, возможно, обозначает клюв; под ободком мы видим изогнутую линию, и все эти насечки заполнены мелом. Справа от совиной мордочки, как мы видим, высечено два или больше знаков. Профессор Сэйс полагает, что эти глаза должны были отводить «дурной глаз», подобно глазам, которые изображают на лодках в Китае, на Мальте и Сицилии. В Марокко от керамических сосудов откалывают небольшие кусочки с той же целью.

Обращает на себя особое внимание то, что орнаменты с рис. 1 и 2 были насечены с внутренней стороны сосуда и что с внешней вообще не было никакой орнаментации. Сосуды на которых они были сделаны, имели с внешней стороны два выступа с трубко– образными отверстиями для подвешивания; один из этих выступов (принадлежавший ко второму сосуду) представлен на рис. 3; чтобы сфотографировать его, противоположную часть фрагмента пришлось положить почти горизонтально. Мы проиллюстрировали этот тип ваз и сосудов с двумя вертикальными трубко-образными отверстиями для подвешивания с каждой стороны на рис. 23–25, с. 316–318 в т. 1 «Илиона». К нескольким местам, перечисленным на с. 318 т. 1 «Илиона», где можно найти вазы с таким устройством, я должен добавить музей Пармы, ученым хранителем которого является г-н Джованни Мариотти. В этом музее находится ваза, найденная в террамаре в Эмилии, по обеим сторонам которой есть два вертикальных отверстия для подвешивания.

Керамика первого города в целом, и в особенности эти большие горшки, обожжена лишь слегка; в самой керамике содержится большое количество маленьких грубых осколков гранита, о присутствии которых свидетельствуют многочисленные маленькие хлопья в слюде, сверкающие, как золото и серебро; однако следует заметить, что этот гранит содержался в глине, и поэтому горшечник не должен был добавлять его.

Знаменитый изготовитель керамики г-н Генри Долтон из Ламбета по моей просьбе провел эксперименты с некоторыми фрагментами этих глянцевитых черных сосудов первого города и получил следующие результаты. Фрагменты, которые он нагрел только докрасна, стали слегка желтоватыми, в то время как те, что он нагрел сильно, фактически добела, так, как нагревают стеклянную посуду, стали краснокирпичного цвета. Материал этой керамики оказался весьма огнеупорным и способным к перенесению больших температур. Таким образом, эксперименты г-на Долтона вполне подтверждают теорию доктора Лиша относительно изготовления керамических сосудов в доисторическую эпоху[43].

Хотя я полагал, что в «Илионе» (т. 1, с. 321–324) исчерпал дискуссию относительно изготовления троянской керамики вообще и керамики первого города в частности, я тем не менее не могу удержаться от того, чтобы привести здесь выписку из письма о том же предмете от доктора Христиана Гостманна из Целле, поскольку его теория отличается от той, что выдвинул я.

Рис. 3. Оборотная сторона вазы, № 2 с двумя вертикальными отверстиями для подвешивания. Масштаб 1: 2 приблизительно. Найдена на глубине 15 метров

«Во время моих раскопок в древнем некрополе Дарцау я обнаружил вазы такого же глянцевитого черного цвета, которым отличаются сосуды первого поселения Трои. В самых разнообразных экспериментах, которые я проводил и для которых моя мануфактура по изготовлению чернил для типографий дала мне великолепную возможность, я обнаружил, что этот цвет никогда не может быть получен на медленном огне с большим количеством дыма, но что его производили, просто погружая вазы в растительное масло, покрывая их тонким слоем расплавленной сосновой смолы, к которой также могло быть добавлено небольшое количество масла, и затем, когда все остывало, обжигали, так что слой смолы обугливался».

На рис. 4 представлен очень маленький глянцевый черный кувшин с ручкой и выпуклым туловом. Рис. 5 – это глянцевый черный кувшин с округлым туловом, плоской ножкой, прямой цилиндрической шейкой; ручка длинная и тонкая. Толщина глины этого кувшина составляет всего три миллиметра, из которых едва ли один миллиметр обожжен; это одна из легчайших ваз, которые я когда-либо находил на каком-нибудь доисторическом поселении в Гиссарлыке, и она представляет капитальный интерес для науки, поскольку изготовлена на гончарном круге, и, за исключением вазы, изображенной на рис. 23 в «Илионе», которая сделана так же, это единственная полностью сделанная на гончарном круге ваза в первом городе, которой я могу похвастаться: фрагменты керамики, сделанной на гончарном круге, встречаются иногда в первом городе, однако они редки.

Рис. 5. Глянцевый черный кувшин, сделанный на гончарном круге. Масштаб 1: 4. Найден на глубине 14–15 метров

Рис. 4. Маленький глянцевый черный кувшин. Масштаб 1: 4. Найден на глубине 14–15 метров

Хотя руины этого первого и древнейшего троянского поселения могут быть более чем на тысячу лет старше Гомера, я не могу не отметить, что искусство изготовления керамики с помощью гончарного круга уже существовало как ремесло и профессия во время жизни поэта: мы можем видеть это в восхитительном сравнении, где он, описывая легкие и стремительные движения танцующих юношей и дев, изображенных Гефестом на щите Ахилла, сравнивает эти движения с вращением круга, который гончар, приступая к работе, начинает все быстрее крутить вокруг его оси, чтобы попробовать, поможет ли это ловкости его рук[44]. Я могу добавить, что уже в эпоху первых династий древней империи Египта гончарное колесо находилось в общем употреблении и вся керамика тщательно обжигалась в печах[45].

Рис. 6 и 7 представляют собой две чаши из глянцевой черной керамики с высокой полой ножкой и большой ручкой, поставленной вертикально на ободок; глина толстая, однако слегка обожженная и тяжелая. Это первые целые чаши такой формы, которые я когда-либо находил, но, поскольку подобные ручки и полые ножки часто встречаются в остатках первого поселения, нет сомнения, что чаши такой формы были здесь во всеобщем употреблении. На рис. 8 – весьма своеобразный сосуд, также глянцевито-черного цвета из лишь слегка обожженной толстой глины.

Рис. 6, 7. Две глянцевые черные чаши с полой ножкой и вертикальной ручкой. Масштаб 1: 4. Найдены на глубине около 14 метров

Тулово, напоминающее наши современные бокалы, окружено пятью глубоко врезанными вогнутыми бороздами; ободок слегка выгнут. Длинная, слегка изогнутая ручка очень интересна; большое отверстие, которое мы в ней видим, возможно, указывает на использование этого сосуда, поскольку его, видимо, опускали на веревке в колодец, чтобы брать воду; отверстие также могло служить, чтобы подвешивать его на гвозде. Я никогда не находил здесь подобного сосуда, и я у меня нет сведений о том, чтобы подобный сосуд когда-либо встречался где-то еще.

Рис. 8. Глянцевая черная чаша с горизонтальными бороздками, полой ножкой и вертикальной ручкой с отверстием. Масштаб 1: 4. Обнаружена на глубине около 14 метров

Рис. 9 – это очень симпатичная глянцевая черная вазочка с выпуклой ножкой и выступами с обеих сторон с перпендикулярными отверстиями для подвешивания. К перечню тех нескольких мест, где можно видеть вазы такого устройства, который я привел на с. 326, 327 т. 1 «Илиона», я должен добавить Доисторический музей Мадрида, который содержит пять фрагментов изготовленных вручную сосудов, найденных в пещерах каменного века в Андалусии, по обеим сторонам которых находятся трубкообразные отверстия для подвешивания.

Рис. 9. Глянцевая черная вазочка с выпуклой ножкой и перфорированными выступами. Масштаб 1: 4. Обнаружена на глубине 14 метров

Другой фрагмент вазы с вертикальной перфорацией для подвешивания, также обнаруженный в пещерах Андалусии, можно найти в музее Касселя. Ту же систему можно видеть на многих фрагментах сделанных вручную ваз, которые я нашел во время раскопок Орхомена в Беотии[46]и также на трех изготовленных вручную вазах, обнаруженных в террамаре в Эмилии, одна из которых хранится в музее Пармы, а другие две – в музее Реджио, ученым хранителем которого является профессор Гаэтано Кьеричи. Еще две вазы ручного изготовления с вертикальными трубкообразными отверстиями для подвешивания можно увидеть в доисторической коллекции Национального музея в Колледжо Романо в Риме; одна из них была обнаружена в террамаре в Кастелло близ Боволоне (провинция Верона), другая – в поселении на озере Лаго-ди-Гарда; еще одна, найденная в древней могиле вблизи Корнето (Тарквинии), хранится в музее этого города. Ваза ручного изготовления с вертикальными отверстиями для подвешивания была открыта в террамаре каменного века близ Кампеджине в провинции Реджио в Эмилии[47]. Я могу также упомянуть несколько изготовленных вручную погребальных урн с тем же самым устройством, которые были найдены в древних могилах вблизи Боволоне (провинция Верона) и считаются относящимися к тому же веку, что и террамара Эмилии[48]. Ваза с подобным же устройством для подвешивания, обнаруженная в Умбрии, находится в доисторической коллекции музея Болоньи; еще одна, найденная в пещере Тру-дю-Фронталь-Форфоз в Бельгии, хранится в музее Брюсселя. Коробка из терракоты с вертикальным отверстием для подвешивания на крышке и на ободке, была найдена в районе Губена в

Пруссии[49]. Доисторическая коллекция музея Женевы содержит несколько фрагментов ваз, обнаруженных во Франции[50], в которых есть такие же вертикальные отверстия для подвешивания. Наконец, я могу упомянуть вазу с четырьмя выступами, в каждом из которых было по два вертикальных отверстия: она была найдена в прошлом году в погребении каменного века близ Тангермюнде в Альтмарке и хранится в Северном отделе королевского музея в Берлине: мое внимание к ней привлек г-н Эд. Краузе из Королевского этнологического музея.

Я обращаю особое внимание читателя на большое сходство этих троянских ваз с kipes (лат. сира, фр. hotte), которые крестьяне используют на полях и в которых есть совершенно такие же вертикальные трубкообразные отверстия для подвешивания, как и на этих вазах. Однако я должен также упомянуть открытие, сделанное недавно доктором Филиосом, представлявшим Эллинское археологическое общество: в основании храма Деметры в Элевсине было обнаружено несколько древнейших терракотовых ваз и идолов, и среди них – небольшой сосуд, у которого с каждой стороны были выступы с перпендикулярными отверстиями для подвешивания, в то время как почти у всех остальных ваз на каждой стороне – обычное отверстие для подвешивания в ножке и ободке. Все эти вазы расписаны по кругу красными полосками и настолько примитивны, что я без сомнений отношу их к эпохе, которая предшествует даже царским гробницам Микен. Идолы, обнаруженные вместе с ними, еще более примитивны, чем грубейшие образцы, обнаруженные когда-либо в Трое.

Фрагменты сосудов ручного изготовления с двумя длинными горизонтальными трубкообразными отверстиями для подвешивания (такие, как показаны на рис. 37–42 в «Илионе») также были найдены в больших количествах в руинах первого поселения; я сумел собрать двадцать пять таких сосудов. В музее Болоньи хранятся фрагменты сосудов похожего устройства, найденных в Гротта-дель-Диаволо близ Болоньи[51]; по своей древности эта пещера, как считается, относится к первой эпохе северного оленя[52]. В том же музее находится множество фрагментов сосудов с той же системой горизонтальных трубкообразных отверстий в крае длиной от 0,03 до 0,07 метра, обнаруженных в гротах Фарнето, Прагатто и Растеллино в провинции Болонья: все они относятся к каменному веку. Фрагменты сосудов с точно таким же устройством, обнаруженные в террамаре Эмилии, также можно увидеть в музее Болоньи и в Национальном музее в Колледжо Романо в Риме. Я также нашел фрагменты подобных сосудов во время своих раскопок в Орхомене[53], а также в ходе совместных раскопок с г-ном Фрэнком Калвертом на Ханай-Тепе[54].

В связи с этим я могу упомянуть, относительно любопытного кубка эпохи первого города, изображенного в «Илионе» на рис. 51, что в Доисторическом музее в Мадриде находится четыре чаши такой же формы, однако без ручек, найденные в пещерах Андалусии, которые были обитаемы в каменном веке, далее, три кубка той же формы – один с одной ручкой, два других с двумя – найденные на Родосе, находятся в музее Лувра. Кубок подобной же формы, недавно найденный в самых нижних слоях щебня на Акрополе в Афинах, находится в Музее Акрополя.

В пяти доисторических поселениях при раскопках этого года было найдено огромное количество (не менее 4000) терракотовых пряслиц, как простых, так и с нарезным орнаментом. Мое мнение, согласно которому все эти тысячи собранных мною за все эти годы пряслиц служили вотивными приношениями, нашло горячего сторонника в лице г-на Г. Риветт-Карнака[55], который обнаружил множество подобных изделий в Бихаре и других буддийских руинах в северо-западных провинциях Индии. Нарезной орнамент на многих из этих индийских пряслиц, в котором он опознает религиозные символы и в основном – изображение солнца, совершенно идентичен с орнаментом на троянских пряслицах.

Доктор В. Дерпфельд привлек мое внимание к работе Рихарда Андре «Этнографические параллели и сравнения»[56]; здесь утверждается, что перфорированные пряслица из терракоты или стекла, которые, согласно этим гравюрам, имеют форму, идентичную троянским пряслицам и с подобным же орнаментом, используются как деньги на островах Палау, или Пелеу, в Тихом океане: «Здесь они именуются Audou и считаются подарком духов; предполагают, что они импортные, поскольку никто из туземцев не смог бы изготовить их из-за недостатка материала. Количество этих предметов в обороте никогда не увеличивается. Стоимость некоторых из этих пряслиц доходит до 750 фунтов стерлингов».

Древнейшие терракотовые пряслица, обнаруженные в Италии, – это, видимо, образцы из Гротта-дель-Диаволо, возраст которых, как я уже говорил выше, соотносится с первой эпохой северного оленя[57]; они не орнаментированы и хранятся в музее Болоньи. Однако нередко они встречаются и в итальянских террамарах, особенно в Эмилии, и помимо мест, перечисленных на с. 337–339 в т. 1 «Илиона», я могу упомянуть музеи Реджио и Корнето, в которых находится несколько образцов, орнаментированных насечкой; в музее Пармы также хранится шесть орнаментированных пряслиц, а не два, как говорится в т. 1 «Илиона» (с. 337).

Многие терракотовые пряслица с орнаментом, подобным орнаменту троянских, были собраны неутомимым доктором Виктором Гроссом во время его раскопок в поселениях швейцарских озер[58].

Неорнаментированные терракотовые пряслица встречаются также на Эсквилине в Риме и в некрополе Альбано. Профессор В. Хельбиг[59] считает, что они использовались иногда как пряслица и иногда – как бусы для ожерелий, однако это позднейшее использование для более крупных пряслиц невозможно. Доктор Виктор Гросс считает, что терракотовые пряслица использовались отчасти как пуговицы для платья, отчасти как детали ожерелий и отчасти (но не в последнюю очередь) как пряслица для прялок. Он пишет, что последняя гипотеза подтверждается обнаружением множества таких пряслиц, в которых все еще вставлено веретено и которые поразительно похожи на те, что еще используют пряхи во многих странах[60].

Рис. 10. Топор из зеленого жадеита. Натуральная величина. Найден на глубине 14 метров

В этом году в руинах первого поселения в Трое было найдено восемь каменных топоров, таких же, как те, что изображены на рис. 668–670 в «Илионе»; пять из них сделаны из диорита и три из жадеита[61]. Из этих последних я воспроизвожу один на рис. 10 в натуральную величину. Он сделан из прозрачного зеленого жадеита[62]. Профессор Г. Бюклинг был так любезен, что прислал мне следующую интересную заметку о жадеите: «Нефрит и жадеит, которые внешне выглядят совершенно одинаково, можно, согласно последним исследованиям А. Арцруни[63] и Берверта[64], легко отличить, поскольку нефрит принадлежит к группе амфиболов, а жадеит к минералам группы пироксена, и, следовательно, они значительно отличаются размером углов отслоения, в котором можно распознать более тонкие волокна».

Кроме того, были найдены два любопытных инструмента из диорита (подобные тем, что представлены в «Илионе» на рис. 90), которые имеют ту же форму, что и топоры, с той лишь разницей, что на нижнем конце, где должно было находиться лезвие, – тупая и совершенно гладкая поверхность толщиной примерно от четверти до половины дюйма. Два точно таких же инструмента, обнаруженные в пещерах эпохи каменного века в Андалусии, находятся в Доисторическом музее в Мадриде, еще один, найденный в пещере под названием Каверна-делле-Арене близ Генуи, хранится в Национальном музее в Колледжо Романо в Риме.

Были также найдены четыре точильных камня из закаленного сланца с отверстием на узком конце, похожие на те, что воспроизведены в «Илионе» на рис. 101. Помимо перечисленных в «Илионе» мест, где были обнаружены подобные точильные камни, я могу упомянуть образец, найденный в погребении в Камирусе на острове Родос (находится в Лувре), и три, обнаруженные в швейцарских озерных жилищах, которые хранятся в музее Женевы. Еще один точильный камень такой же формы был найден на доисторическом кладбище Кобана на Кавказе[65].

На рис. 11 представлен боевой топор из серого диорита, он грубо сработан и лишь слегка отполирован. У него только один острый край; противоположный край тупой и, видимо, использовался как молоток. В центре каждой стороны можно видеть неглубокую канавку, и это доказывает, что в изделии начали проделывать отверстие, но работа была не окончена. Очень похожий каменный боевой топор, в котором отверстие было начато, но не завершено, был найден в террамаре каменного века близ Мантуи и хранится в Национальном музее в Колледжо Романо в Риме. Другой каменный боевой топор подобной же формы, но с законченным отверстием был обнаружен в Дании[66].

Поскольку каменные молотки и топоры, в которых на одной стороне начали сверлить отверстие, встречаются очень часто, то доктор Дерпфельд предположил, что, может быть, эти инструменты и не следовало сверлить насквозь: к ним легко можно было приспособить деревянную ручку с помощью чего-то вроде крючка.

В руинах первого поселения было также найдено множество очень грубых каменных молотков, подобных тем, что воспроизведены в «Илионе» на рис. 83. Несколько подобных грубых каменных молотков, найденных в Халдее, хранятся в музее Лувра, другие, найденные в террамаре Эмилии, находятся в музеях Реджио и Пармы. Я могу также упомянуть грубо вырубленные, почти шарообразные каменные инструменты, наподобие изображенных на рис. 80 и 81 в «Илионе», которые встречаются сотнями во всех четырех нижних доисторических городах Трои.

Рис. 11. Боевой топор из серого диорита. Масштаб 1: 4. Найден на глубине около 14 метров

Кроме мест, упомянутых на с. 345, 346 в т. 1 и на с. 83, 84 в т. 2 «Илиона», эти грубые орудия, которые обычно называют зернодробилками, очень часто встречаются и в итальянских террамарах, и многие из них можно увидеть в музеях Реджио и Пармы; другие, найденные среди древних руин в Халдее, находятся в небольшой халдейской коллекции Лувра.

Я также собрал большое количество жерновов из трахита, подобных тем, что изображены в т. 1 «Илиона» на рис. 74, 75 и на рис. 678, которые в изобилии встречаются во всех четырех нижних доисторических городах Трои. Помимо мест, упомянутых на с. 342 в т. 1 «Илиона», они также часто попадаются и в террамаре Эмилии, и большое их количество можно увидеть в музеях Реджио и Пармы; другие, найденные в Каверна-делле-Арене-Кандиде близ Генуи, хранятся в Национальном музее в Колледжио Романо в Риме. Шесть похожих жерновов из железистого песчаника находятся в музее Сен-Жермен-ан-Ле; в Доисторическом музее Женевы их четыре: они были найдены в швейцарских озерных поселениях. Множество подобных жерновов из трахита недавно были обнаружены в самых нижних слоях руин афинского Акрополя.

В «Илионе» (т. 1, с. 342, 343) я уже объяснял тот факт, что зерно дробили между плоскими сторонами двух таких жерновов, но таким образом можно было получить только что-то вроде каши[67], а отнюдь не муку, и это раздавленное зерно нельзя было использовать для изготовления обычного хлеба. Далее я указывал на то, что у Гомера мы читаем, как из дробленого зерна варили кашу, а также посыпали этой «мукой» жареное мясо[68]. Могу также добавить, что, согласно другому пассажу у Гомера, его использовали в качестве ингредиента особого смешанного напитка, который Гекамеда приготовляет в палатке Нестора из прамнейского вина, поджаренного козьего сыра и дробленого ячменя (?????)[69]. Хотя из этого дробленого зерна и нельзя было испечь обычный хлеб, такой как у нас, однако из него, должно быть, готовили и что-то такое, что можно было назвать хлебом (??????) и который в гомеровских поэмах мы всегда находим на столе как необходимый для всех приемов пищи атрибут. Поэт нигде не говорит, как его делали или какой была его форма, он даже не упоминает о печах, которые, конечно, не были обнаружены и в руинах Трои. Я могу предположить, что гомеровский хлеб, возможно, изготовлялся тем же самым способом, что делают свой хлеб, как мы видим, в пустыне бедуины: замесив тесто, они выделывают из него нечто вроде блинчиков, которые бросают на угли костра, зажженного на открытом воздухе, где они испекаются почти мгновенно. О подобном способе изготовления хлеба, как кажется, говорит и тот факт, что кожаные мешки, наполненные такой пищей, брали в путешествие для использования в дороге: так, мы, например, видим, что, когда Телемах готовится к своему путешествию в Пилос, он приказывает Евриклее положить ему двадцать мер этой пищи в кожаные мешки[70]. Профессор В. Хельбиг[71] привлекает внимание к тому факту, что, как я уже говорил применительно к троянцам, у обитателей деревень террамар нет никаких признаков каких-либо устройств для приготовления хлеба, и он считает, что из этого нужно сделать вывод, что они, как и германцы, готовили нечто вроде каши из раздавленных зерен. Хельбиг добавляет: «Во время общественных жертвоприношений у римлян, которые здесь, как и почти везде, соблюдали древний обычай, приносили в жертву не хлеб, а поджаренные зерна пшеницы спельты – far tostum, муку, приправленную солью (mola salsa) или кашу – puis. Варрон[72] и Плиний[73], таким образом, совершенно правы, когда говорят, что в течение долгого времени римляне не знали никакой другой еды из зерен, кроме puis. Только в сравнительно позднюю эпоху вошли в общее употребление дрожжи, добавление которых столь необходимо, чтобы превратить муку в полезный и вкусный хлеб. В то время, когда римляне создавали кодекс поведения для главного жреца Юпитера (Flamen Dialis), они все еще считались необычным нововведением: ибо жрецу запрещено было даже трогать «муку, пропитанную закваской» (farinam fermento imbutam)[74]. Традиция сохранила следы того, что в древнейшую эпоху италийской истории не существовало даже подобающих инструментов для перемалывания муки, ибо более совершенное приспособление – mola versatilis, верхняя часть которой поворачивалась над нижней с помощью ручки, была, согласно Варрону[75], изобретением вольсинийцев. Таким образом, эта традиция предполагает, что в более древнюю эпоху люди использовали более несовершенные средства, возможно, просто два камня, такие, как те, что употребляли древние обитатели деревень-террамар для того, чтобы давить зерно. Здесь я могу напомнить читателю, что одинаковые греческие и латинские слова – ???? = mola (мука), ?????? = pinso (толочь), ?????? = puls (каша), доказывают, что греко-италийцы использовали зерновые тем же самым образом, что и обитатели деревень-террамар, факт, который имеет существенное значение для нашего исследования, поскольку среди всех италийских поселений эти деревни по времени и пространству стоят наиболее близко к греко-италийской стадии цивилизации (stadium)».

В первом городе были найдены только две половины хорошо отполированных топоров с отверстием, похожих на рис. 91, из «Илиона». Что касается пилок из белого или коричневого кремня как с одним, так и двумя лезвиями, подобных представленным на рис. 93–98 в «Илионе», то опять-таки огромное количество их было обнаружено во всех четырех нижних доисторических поселениях Трои. Помимо мест находок, перечисленных на с. 357–359 в т. 1 «Илиона», я должен упомянуть семнадцать подобных же пил, которые были найдены в нише в скале в Бейт-Сахуре близ Вифлеема в Палестине и которые хранятся в музее Сен-Жермен-ан-Ле. Несколько подобных кремневых пил были также найдены в уже упоминавшемся очень древнем гроте под названием Гротта-дель-Диаволо близ Болоньи[76]. Несколько пил из силекса и ножи из него же и обсидиана, найденные в Варке и Мугейре в Ассирии, хранятся в Британском музее.

Опять-таки во всех четырех нижних доисторических поселениях Трои были найдены в большом количестве приспособления для полировки из серпентина, яшмы, диорита или порфира.

Рис. 13. Брошь из меди или бронзы со спиралевидной головкой. Масштаб 1:3. Найдена на глубине 14 метров

Рис. 12. Брошь из меди или бронзы с шарообразной головкой. Масштаб 1: 3. Найдена на глубине 14 метров

Если говорить о бронзе или меди, то в руинах первого поселения был найден только нож, подобный представленному на рис. 118 в «Илионе», несколько штемпелей, похожих на те, что показаны на рис. 109 и 110 в «Илионе», а также от двенадцати до пятнадцати брошей. У некоторых из них головка шарообразная, у других – в виде спирали. Здесь я показал одну из первых на рис. 12 и одну из последних на рис. 13, обе они согнуты под прямым углом. Броши обеих этих форм служили древним троянским поселенцам вместо фибул, которые никогда не встречаются ни в одном из пяти доисторических городов, ни в лидийском городе на Гиссарлыке: должно быть, они были изобретены в гораздо более поздний период[77]. Заслуживает особого внимания и то, что броши из бронзы или меди с шарообразными головками также очень часто встречаются в террамаре Эмилии, где фибулы еще никогда не находили[78]. С другой стороны, эти броши никогда не находят в погребальных урнах-«хижинах», открытых в Марино близ Альбано и в окрестностях Корнето, в которых фибул очень много. Таким образом, представляется, что урны-хижины, которые обычно считаются очень древними, принадлежат к более позднему периоду, чем последний доисторический город, и даже к более позднему периоду, чем лидийское поселение Трои. В большинстве швейцарских свайных построек и броши с шарообразными головками, и броши со спиралевидными головками находят вместе с фибулами, из чего мы, естественно, должны сделать вывод, что эти островные поселения принадлежат к сравнительно поздней эпохе, ибо, как справедливо замечает профессор Рудольф Вирхов[79], фибула является «порождением» прямой броши. Этот ученый также обнаружил фибулы вместе с брошами со спиральными или шарообразными головками во время своих раскопок доисторического некрополя Верхнего Кобана на Кавказе[80], который принадлежит к IX или X веку до н. э.[81] Я должен сказать то же самое о древнем некрополе Самтавро близ Мцхета, древней столицы Грузии, которая была раскопана Обществом любителей кавказской археологии[82], где фибулы также встречаются вместе с брошами с шарообразными или спиралевидными головками. Далее я могу упомянуть, что бронзовая брошь со спиралевидной головкой была найдена на древнем кладбище на дороге Каттенборн в области Губена[83].

Я полагаю, что здесь уместно заметить, что у Гомера мы не находим какого-либо специального слова для обозначения металлов; однако в поэмах мы находим глагол ?є??????[84], с которым связано позднейшее существительное ??є??????, которое, как считали древние, происходит от ?є??????[85]*. Следовательно, ?є?????? означало «искать другие предметы» и ???????? – разыскание, место, где происходит разыскание, и сам предмет поисков[86]. Из этого развилось более специфическое значение – рудники, шахты, в которых искали металлы, минералы и т. д., и поэтому само обозначение ??????? было перенесено на минералы, и прежде всего металлы, полученные из рудников[87].

Обсудив подробно в т. 1 «Илиона» (с. 367–373) любопытный вопрос о том, где троянцы добывали свое золото, здесь я могу добавить, что г-н Калверт привлек мое внимание к пассажу из Страбона, на который я не обращал внимания и согласно которому Деметрий из Скепсиса получил от Каллисфена и некоторых других авторов легенду, «что источником богатства Тантала и Пелопидов были рудники во Фрагии и Сипиле; богатства Кадма произошли от рудников во Фракии и на Пангее; богатства Приама – от золотых россыпей в Астирах близ Абидоса (незначительные остатки их сохранились еще и теперь; признаками древней разработки служат большие отвалы и шахты); богатства Мидаса – от рудников около горы Бермия; богатства Гигеса, Алиатта и Креза – от рудников в Лидии и в области между Атарнеем и Пергамом, где находится покинутый городок, на территории которого есть истощенные копи»[88]. Далее г-н Калверт обратил мое внимание на пассаж из Плиния[89]: «Неожиданно появляются и новые драгоценные камни, у которых нет имен: так, некогда в Лампсаке в золотых рудниках был найден один камень, который из-за его красоты был послан царю Александру, о чем свидетельствует Феофраст»[90]. Лампсак расположен не далее, чем в 30 км к северу от Абидоса и в 55 км от Илиона. Г-н Калверт также процитировал мне пассаж прославленного доктора Чандлера: «Основными странами, откуда греки добывали свое золото, были Индия, Аравия, Армения, Колхида и Троада». Мне приятно добавить, что г-н Калверт теперь исследует рудники Астиры, концессию на которые он получил от Блистательной Порты на девяносто девять лет.

Рис. 14. Таранная кость (астрагал). Уменьшена вполовину. Найдена на глубине около 14 метров

Было также обнаружено большое количество костяных шил и иголок и, кроме того, небольшие предметы из слоновой кости, подобные тем, что представлены в т. 1 «Илиона» на с. 378, рис. 123–140.

Помимо мест, перечисленных на с. 379 в т. 1 «Илиона», костяные иголки подобной формы были найдены в Гротта-дель– Диаволо близ Болоньи[91], момент изготовления которых, как уже говорилось выше, датируется первой эпохой северного оленя. Они также встречаются в террамаре Эмилии.

Таранные кости (астрагалы) встречаются во всех доисторических городах Трои, и профессор Р. Вирхов обнаружил несколько таких костей в доисторическом некрополе Верхнего Кобана на Кавказе, но все они были продырявлены[92].

Таранная кость, изображенная в «Илионе» на рис. 142, была плохо сфотографирована, и я воспроизвожу здесь на рис. 14 еще одну, которая была найдена в руинах первого города.

По руинам первого поселения невозможно с точностью сказать, было ли оно мирно оставлено своими обитателями или же было разрушено рукою врага, поскольку здесь нет следов ни частичной, ни общей катастрофы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.