Первая итальянская кампания

Первая итальянская кампания

Против Франции продолжала войну коалиция, в состав которой входили Австрия, Англия, Россия, Сардинское королевство, Королевство обеих Сицилий и несколько германских государств (Вюртемберг, Бавария, Баден). Директория полагала, что главным театром военных действия должна быть Германия. Поэтому сюда направлялись основные силы и деньги, здесь армией командовал опытный генерал Моро. Действия же в Италии, по мнению властей, могли лишь отвлечь некоторые силы Австрии. В лучшем случае Германская и Итальянская армии Франции могли соединиться в Тироле при наступлении на Вену. О том, что именно в Италии Наполеон решит судьбу всей войны, не подозревал тогда никто.

Прибыв в Итальянскую армию, базировавшуюся в окрестностях Ниццы, Наполеон мог увидеть одну из причин такого скептического отношения. Формально в его подчинении находилось 106 тысяч человек. Но только формально. На самом деле в строю было не более 38 тысяч солдат. Из них восемь тысяч составляли гарнизоны Ниццы и прибрежной зоны – в поход выступить они не могли. Семьдесят тысяч были «мертвыми душами» – пленные, дезертиры, умершие. Но и состояние тех, кто действительно находился в армии, было плачевным. Под командованием Наполеона оказалась толпа оборванцев, давно не получавших припасов и обмундирования, с расшатанной дисциплиной, процветающим расхитительством со стороны большинства должностных лиц. Этой армии предстояло сразиться с превосходящими силами противника – около восьмидесяти тысяч человек.

Под началом Наполеона было три дивизионных генерала – Ожеро, Массена и Серрюрье, которые не сразу отнеслись к «молодому выскочке», ставленнику Директории, с должным уважением. Бонапарт не мог обеспечить немедленного изменения положения с поставками, зато деятельно принялся за укрепление дисциплины и борьбу с воровством. «Приходится много расстреливать», – писал он в Париж. Быстро завоевал он и уважение генералов. Массена вспоминал, что, когда Наполеон надевал свою генеральскую шляпу, он как будто становился на два фута выше[3]. Бонапарт буквально гипнотизировал людей своим взглядом. Распоряжения он отдавал тоном, не допускающим возражений. Офицеры Итальянской армии быстро смогли убедиться в компетентности генерала.

Долго задерживать наступление Наполеон не желал. Он придерживался мнения, что «война должна кормить сама себя» – это, с одной стороны, позволяло облегчить солдатские сумки, с другой – избавиться от слишком длинных обозов. В данном же случае это означало не только возможность, но и необходимость быстрого выступления в поход. Солдаты сами должны были добыть себе пищу и одежду. В свой знаменитой речи перед Итальянской армией Наполеон заявил: «Солдаты, вы не одеты, вы плохо накормлены… Я поведу вас в самые плодородные страны на свете!»

Поход в Италию начался 5 апреля 1796 года. Пройдя вдоль берега по опасному «карнизу», французы оказались на Апеннинском полуострове, который, по выражению Клаузевица, Наполеон заранее знал, «как свой карман». В Италии против Бонапарта действовали австрийские и пьемонтские войска, разбросанные тремя группами на путях в Пьемонт и Геную. Первое сражение с австрийцами произошло в центре этой диспозиции у Монте-нотто. Собрав, по своему обыкновению, все силы в кулак, Наполеон прорвал австрийский центр. Дав краткий отдых солдатам, он двинулся дальше. В бою у Миллезимо войска Пьемонта потерпели полное поражение, а Бонапарт немедленно продолжил движение. Перед французами открывались дороги на Турин и Милан.

Действия Наполеона в Италии в это время в истории иногда называют «Шесть побед в шесть дней». Это не вполне соответствует хронологии, но в целом верно отражает поразившую современников стремительность молодого французского генерала. Противники Наполеона никак не могли устоять перед его напором и быстротой передвижений. Он избегал сложных маневров, собирал силы в кулак на основном направлении, бил врага по частям. Французская армия, ведомая гением и реформированная революцией, имела поразительный перевес над организованной на феодальных основах и руководимой инертным и престарелым гофкригсратом[4] австрийской армией и еще менее значимой пьемонтской армией. Битва при Мондови покончила со второй из них. 15 мая 1796 года был заключен мир между Пьемонтом и Францией. Пьемонт отказывался пропускать через свою территорию какие-либо войска, кроме французских, обязался не заключать ни с кем союзов, уступал Франции графство Ниццу и всю Савойю. Кроме того, он должен был кормить находящуюся в Италии французскую армию.

Теперь Наполеон остался один на один с Австрией. После новых побед ему удалось отбросить противника к реке По, а затем и на восток за По, где он продолжил преследование. 10 мая 1796 года армия Бонапарта после ожесточенной битвы при Лоди перешла реку Адда, 15 мая – триумфально вошла в Милан. Мюрат взял Ливорно, а Ожеро – Болонью. Ломбардия сбросила оковы австрийского гнета. Многие итальянцы принимали чужеземцев с восторгом – ведь они действительно несли с собой освобождение, уничтожение ненавистных феодальных порядков. «Пусть народы будут спокойны, – писал Наполеон в одном из своих приказов по армии. – Мы друзья всех народов, и в особенности – потомков Брута и Сципионов… Свободный французский народ, уважаемый всем светом, принесет Европе достойный мир…» Соратник Бонапарта Саличетти прилюдно заявлял, что иллюминации в церквях предпочел бы пожары в феодальных замках.

Однако не стоит полагать, будто Наполеон бескорыстно нес свободу Италии. Параллельно с изгнанием австрийцев происходили и другие процессы. И тогда, и впоследствии французский генерал вел себя в Италии так, будто никаких государств и правителей здесь больше не существовало. Бонапарт был далек от идеи уважения суверенитета и традиций, он уважал только силу. «Большие батальоны всегда правы», – не раз говорил полководец. Он декларировал, что Франция несет народам Италии новые революционные ценности, избавление от феодального рабства, и тут же налагал огромные контрибуции даже на нейтральные государства (вроде Пармы), его солдаты проводили бесцеремонные реквизиции провианта, фуража, денег, картин и статуй (их во Францию Наполеон отправил столько, что итальянцы до сих пор имеют все основания предъявлять претензии французским музеям). С городами, где, скажем, находили убитого французского солдата, генерал Бонапарт расправлялся беспощадно.

Победные сводки из Италии все более укрепляли авторитет командующего. Директория уже не могла с этим не считаться. Показательный эпизод произошел, когда Наполеон сражался при Лоди. Из Парижа пришел указ о разделении Итальянской армии. Но Бонапарт чувствовал себя настолько уверенно, что отправил во Францию дерзкий ответ. Он писал, что лучше один плохой генерал, чем два хороших, в связи с чем отказывался от командования одной из двух армий. И директоры вынуждены были отменить свое указание! Еще бы – ведь одна победа в Италии следовала за другой, второстепенный театр военных действий превратился в триумфальный, с юга во Францию непрерывным потоком шли деньги…

Перед французами капитулировала Модена, после чего армия Бонапарта приступила к осаде центра австрийского владычества в Северной Италии – Мантуи. Из Тироля на помощь этой крепости следовала 30-тысячная армия под командованием генерала Вурмзера. Отбросив поочередно дивизии Массена и Ожеро, австрийцы вошли в город. Но вскоре им пришлось уйти, поскольку Наполеон разбил другую колонну австрийцев и продолжал угрожать Мантуе. 5 августа в битве при Кастильоне Бонапарт одержал победу над Вурмзером, после ряда новых сражений австрийцы опять заперлись в Мантуе. Теперь на помощь спешила австрийская армия Альвинци. 15–17 ноября произошли ожесточенные бои французами с этими войсками за Аркольский мост. Трижды солдаты Наполеона брали его и трижды были выбиты. Наконец французский командующий со знаменем в руках сам повел своих людей в очередную атаку. Биография Наполеона могла в результате этого подвига оказаться гораздо короче, но, к счастью (или несчастью для всей Европы), генерал выжил, мост был взят.

Именно за такую личную смелость солдаты и офицеры любили Бонапарта. Хотя, конечно, не только за это. Наполеон умел разговаривать с простыми воинами, делил с ними все тягости походов. Многих солдат он знал в лицо, помнил и о подробностях их семейного положения, женах и детях. Для них Наполеон всегда, даже будучи всевластным императором, оставался первым солдатом, «маленьким капралом».

Следует отметить, что во время итальянской кампании ближний круг Наполеона пополнился рядом блестящих полководцев. В первую очередь это Ланн и Бертье. Сын конюха Жан Ланн заслужил славу самого храброго из наполеоновской плеяды военачальников. Прямой и резкий, он не останавливался и перед критикой своего непосредственного патрона. И все равно неизменно пользовался его доверием. Бертье был человеком иного склада. Будучи на полтора десятка лет старше командующего, он не был полевым командиром и свою карьеру при Бонапарте сделал в штабной обстановке. Бертье обладал не меньшей работоспособностью, чем сам Наполеон, был расчетлив и последователен. Великий полководец всегда мог на него положиться. В Италии Бертье был фактически вторым лицом во французской армии.

Любители альтернативной истории вновь могут поупражняться в искусстве моделирования событий, прочитав страницы биографии Наполеона, посвященные концу 1796 – началу 1797 года. В это время неуязвимый дотоле для пуль противника полководец был сражен лихорадкой и, вероятно, находился на краю гибели. Тем не менее, даже в этой ситуации генерал продолжал отдавать приказы, которые оборачивались победами. 14–15 января 1797 года в битве при Риволи войска австрийского военачальника Альвинци потерпели окончательное поражение. Массена не дал австрийцам достичь Мантуи, и через две недели этот город также сдался французам. Предпринял Бонапарт и экспедицию против папских владений, приобретя для Франции согласно миру в Толентино, заключенному 19 февраля, самую богатую часть папских земель, большую контрибуцию, массу произведений искусства.

После этого Наполеон двинулся на север, угрожая уже непосредственно Габсбургским владениям и Вене. Весной 1797 года он отбросил еще одну австрийскую армию, которой командовал эрцгерцог Карл. Австрия запросила мира. Перемирие было заключено в Леобене в мае самим Наполеоном, окончательный же мир был подписан 17 октября 1797 года в Кампо-Формио, причем в нем в основном повторялись все пункты предварительного перемирия. Австрия отдавала Франции берега Рейна и все свои итальянские владения. Взамен ей передавалась Венеция, с которой Наполеон покончил специально для того, чтобы было что предложить Австрии. Ни малейшего реального предлога для начала войны с этим городом у Бонапарта не было, но Венеция была взята. Так Наполеон несколько небрежно и как бы мимоходом навсегда покончил с древней республикой. В июне же 1797 года его войска заняли центр другой старой купеческой державы – Геную. Здесь была провозглашена Лигурийская республика, моделью для которой послужила Конституция III года Французской республики.

При переговорах с австрийским послом в Леобене французский генерал уже показал свою манеру вести дипломатические переговоры. В какой-то момент он уже был настолько раздражен уловками и ломаниями искушенного в дипломатии собеседника, что разбил сервиз и попросту наорал на австрийца. «Вы забываете, – кричал Наполеон, – что находитесь в окружении моих гренадеров!» Этот «дипломатический прием», надо сказать, оказался очень эффективным. Впоследствии Наполеон не раз прибегал к нему, его вспышки ярости, когда он стучал кулаками, делал выговоры высокопоставленным гостям, бросал и топтал ногами свою шляпу, вероятно, иногда были наигранны. Император даже брал уроки у одного из парижских актеров. С другой стороны, нет сомнения, что Бонапарт действительно не всегда справлялся со вспышками гнева. Он любил прямо указывать своим визави, чего они стоят и где их место в жизни.

Политическая карта Италии была перекроена. Еще в июне 1797 года была образована Цизальпинская республика, включающая в себя, в первую очередь, Ломбардию и сохранявшая лишь видимость независимости от Франции; другая часть Италии вошла в состав Франции, третья (например Рим) временно была оставлена в руках предыдущих правителей, конечно, запуганных и во всем зависимых от Парижа. Наполеон распоряжался в Италии как полноправный хозяин. Среди его указов были распоряжение о лишении церкви и монастырей прав на некоторые виды сбора средств, уничтожение феодальных прав, ряд законоположений, близких к французским, и, естественно, продолжение массовых реквизиций – из Италии Наполеон и его офицеры вернулись состоятельными людьми.

Вторую половину 1797 года Наполеон провел в замке Момбелло вблизи Милана, где во многом усилиями блистательной и попавшей в свою стихию Жозефины Богарне был создан своеобразный двор Бонапарта. Приемы, пиры и балы следовали один за другим. Победоносных французских генералов приветствовали как героев и освободителей, как бы забывая о том, что все расходы по содержанию этого «веселого замка» брали на себя жители Милана. Приезжали сюда и выдающиеся ученые из Парижа, например, Монж и Бертолле. Наполеон поражал их своими достаточно глубокими как для дилетанта познаниями в науках. Не меньшее удивление вызывала осведомленность Бонапарта у итальянских певцов и артистов. Впрочем, это удивление могло быть и показным, ведь Наполеон в то время фактически являлся безраздельным хозяином Ломбардии.

Но на разрыв с Директорией генерал не шел. Более того, когда Баррас и его соправители оказались перед реальной угрозой свержения, именно солдаты Наполеона опять помогли им избежать печальной участи. Сам итальянский триумфатор не появился в Париже, но посланный им Ожеро 18 фруктидора (5 сентября) 1797 года разогнал оба законодательных Совета, произведя тем самым едва ли не государственный переворот в пользу Барраса. «Закон – это сабля!» – ответил якобы бретер и лихой рубака Ожеро на упреки одного своего знакомого. В будущем точно так же с парламентом поступил и его командир.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.