ГЛАВА 10 «ЛЮСИ» ИЗ ЛЮЦЕРНЫ

ГЛАВА 10

«ЛЮСИ» ИЗ ЛЮЦЕРНЫ

Вряд ли Рудольф Росслер когда-либо лично за кем-то шпионил. И тем не менее Росслер – или «Люси», как звали его в советской шпионской сети, действовавшей в годы войны в Швейцарии, был самым необычным шпионом из всех. Его усилия были направлены против Германии, хотя он никогда не бывал ни в Третьем рейхе, ни в какой-либо из оккупированных нацистами стран в период между 1939 и 1945 годами. В отличие от почти всех других знаменитых шпионов, его удивительные шпионские подвиги совершались не только при попустительстве, но и при АКТИВНОМ СОДЕЙСТВИИ по крайней мере нескольких сотрудников секретных служб той страны, в которой Росслер был резидентом.

Несмотря на подобные странности, именно «Люси» поставлял Москве совершенно секретную информацию, действуя в самом центре штаб-квартиры Гитлера, во времена всех великих битв и сражений 1943 года.

С июня 1941 года и до начала 1944-го Сталин и начальник его генерального штаба маршал Шапошников буквально ежедневно получали сообщения от Росслера, в которых излагались все планы германского верховного командования.

В течение всех этих лет Росслер был хорошо известной фигурой в Швейцарии. Он писал комментарии по военным вопросам в швейцарские газеты, и его статьи неизменно вызывали живейший интерес как со стороны простых читателей, так и у профессионалов. Он был одним из совладельцев издательского дома в Люцерне, в котором он же оставался исполнительным директором в течение почти четверти века. Два вопроса и по сию пору остаются без ответа:

1. Кем был Рудольф Росслер?

2. Кем был тот предатель – или супершпион – из гитлеровской штаб-квартиры, который и обеспечивал Росслера по радио секретами, известными лишь горстке людей из ближайшего окружения Гитлера?

Согласно официальной швейцарской информации Рудольф Росслер родился в Баварии, близ чешской границы, в небольшой деревушке Кауфберен. Был он сыном германского чиновника, и по его собственным словам, получил образование в школе в Аугсбурге, близ Мюнхена. Он говорил, что в годы Первой мировой войны служил в кайзеровской армии, после чего отправился в Берлин, где занимался журналистикой и выступал на сцене.

Офицеры контрразведки западных стран, изучавшие дело Росслера, уверены, что правда о нем еще более волнующа, нежели легенда. Они считают, что Рудольф Росслер был выходцем из богатой богемской семьи, жившей в Судетенланде, который поначалу принадлежал судетским немцам, а затем стал частью Австро-Венгрии, и позднее – Чехословакии.

Росслер вступил в армию Австро-Венгерской империи и в годы Первой мировой войны служил штабным офицером на русском фронте. Возможно, он даже находился в составе знаменитого чешского легиона, действовавшего в революционной России. После войны, когда недавно провозглашенная Чехословацкая республика Томаса Масарика была атакована венгерскими коммунистами под руководством Бела Куна и Матиаса Ракоши, Росслер блестяще сражался, защищая свою родную Богемию.

В конце двадцатых годов он вновь оказался в Берлине, где снова занялся журналистикой и театром. Накануне прихода Адольфа Гитлера к власти чешская секретная служба считалась лучшей в Центральной Европе, и Росслер почти наверняка был одним из ее агентов.

В германской столице он познакомился с молодым швейцарским журналистом доктором Хавьером Шнипером, изучавшим славянскую литературу в различных тевтонских университетах. Росслер тоже интересовался как славянской культурой, так и католическим радикальными идеями Шнипера. Возникла крепкая дружба. Шнипер, сын важного швейцарского чиновника в Люцерне, был на десять лет моложе Росслера. Когда в 1933 году оба решили покинуть нацистскую Германию, друг уговорил Росслера обосноваться на знаменитом швейцарском курорте близ озера. Там, с помощью Шнипера, Росслер основал издательство «Вита Нова». Оба друга были фанатичными антинацистами и с самого начала своей издательской деятельности повели борьбу с пропагандой доктора Геббельса. В последующие шесть лет их издательский дом приобрел заслуженную репутацию прогрессивного издательства за публикацию различных интересных работ, которые сразу же попадали в «черный список» нацистов.

В издательстве Росслера печатались и работы многих знаменитых католических авторов левого толка, а также политические работы таких разных авторов, как Стэнли Болдуин и Чан Кайши. Издательство «Вита Нова» питало и заметный интерес к работам о панславизме, а также книгам, в которых затрагивались вопросы теории и практики революции. И панславизм, и революционность вполне можно было объяснить богемским происхождением Росслера.

Росслер не ограничивал себя издательской деятельностью. Вскоре после начала абиссинской войны он стал писать статьи на военные темы в ведущие швейцарские газеты, а когда разразилась гражданская война в Испании, каждая его статья становилась событием. Без сомнения, он был самым выдающимся военным журналистом в Швейцарии. Некоторые специалисты склонны считать, что это может служить подтверждением того факта, что Росслер – выпускник военной академии Габсбургов, расположенной в Wiener Neustadt. Кроме того, содержание статей наводило на мысль, что Росслер имел доступ к военной информации такого рода, что была доступна далеко не каждому издателю из Люцерны. Знаменитый английский шпион Александр Фут, который был связником между Росслером и штаб-квартирой ГРУ в Москве в годы войны, категорически утверждал, что до «изнасилования Чехословакии» в марте 1939 года Росслер служил в чешском генеральном штабе.

Это многое объясняет, поскольку именно в качестве чешского агента Росслер почти наверняка впервые установил связи с высокопоставленными нацистами в Берлине, которые позднее и помогли ему добиться столь выдающихся результатов в его разведывательной деятельности. Однако прекрасное знание Росслером военных вопросов не помешало ему стать почти воинствующим пацифистом, что также могло внести свою лепту в его последующие действия.

Росслер был не единственным человеком в нейтральной Люцерне, поддерживавшим тайные связи со столицей рейха. Швейцарской секретной службы в то время фактически не существовало. Один из так называемых «воскресных солдат» швейцарской гражданской армии, майор Ганс Хаусман из Теуфена, решил, что следует что-то предпринять, чтобы защитить Швейцарию от опасности неожиданного нападения с северо-востока. Хаусман был человеком состоятельным, и используя свои собственные средства, он основал небольшую получастную разведывательную организацию со штаб-квартирой на вилле близ Триче. Ему удалось завербовать множество бывших офицеров и друзей по военной службе в швейцарских вооруженных силах. Постепенно им удалось создать сеть агентов, работавших в Германии, Италии и Франции.

Разведывательная сеть – игрушка дорогостоящая. А содержание частной шпионской группы не по карману никому, даже Крезу. «Бюро Ха» майора Хаусмана – так он назвал свою организацию – требовало все больше средств для расширения своей деятельности. Откуда брались деньги – вопрос до сих пор неясный. Некоторые финансовые эксперты полагают, что Хаусман получал значительную материальную помощь от британской секретной службы. Англичане, конечно же, находились в тесном контакте с виллой Штейг, где в годы войны располагалась штаб-квартира «Бюро Ха». И сеть стремительно расширялась. К середине 1939 года майор Хаусман уже имел прямой доступ к высшим эшелонам Oberkommando der Wehrmacht – гитлеровской штаб-квартире.

Люцерна небольшой город, и неудивительно, что Хаусман был знаком с доктором Хавьером Шнипером, редактором католического еженедельника левого толка. Знал он и герра Росслера – известного журналиста, специализирующегося на военных вопросах. За несколько месяцев до начала войны Шнипер представил Росслера Хаусману.

В конце августа 1939 года самый заслуженный из оставшихся в живых швейцарских солдат, полковник Генри Гьюсан был назначен главнокомандующим швейцарской армией, став ее единственным генералом. В критическом положении, вызванном войной, Хаусман получил пост в официальной швейцарской секретной службе, которую возглавлял полковник Роджер Мэссон, после чего Хаусман предоставил свою частную шпионскую сеть в распоряжение своей страны.

«Генерал», как на протяжении более дюжины лет звали Гьюсана по всей Швейцарии, был очень доволен, заполучив готовую и хорошо организованную секретную службу. И решил оставить эту секретную организацию по-прежнему наполовину частной, однако уже в своей собственности.

Хаусман по-прежнему руководил ею. Однако, чтобы ублажить военных ортодоксов, Гьюсан координировал деятельность «Бюро Ха» с филиалом официальной швейцарской секретной службы и велел Хаусману расширить свое «Бюро». К Хаусману пришел работать Шнипер – сержант швейцарской армии, очень полезный для дела благодаря своему знанию славянских языков.

Точную цепь событий, последовавших после этого, восстановить невозможно. Согласно одной версии, когда «Бюро Ха» искало потенциальных сотрудников, Шнипер предложил Хаусману взять своего друга Рудольфа Росслера. Однако это представляется слишком наивным.

Неизвестно, при каких обстоятельствах, но Хаусман и Росслер все-таки были представлены друг другу. Возможно, Хаусман знал больше, чем мог предположить Росслер. Хаусман наверняка не задавал нескромных вопросов, а Росслер, проинструктированный Шнипером, предположил, что у Хаусмана тоже есть высокопоставленные связники в Берлине. Он согласился предоставить свою информацию в распоряжение «Бюро Ха» и лично вступить в нее.

Что дала эта сделка Росслеру – неясно. Вероятно, ему платили, и нет сомнений, что ему обещали давать информацию из источников швейцарского генерального штаба для еженедельных комментариев, которые Росслер публиковал в швейцарских газетах. Однако в целом отношения Росслера с Хаусманом не поддаются простому объяснению.

В течение восемнадцати месяцев, до самой весны 1941 года, Росслер находился в контакте со многими секретными службами, заполонившими в годы войны Швейцарию – с французской, чешской и английской.

Хаусман не только получал информацию, которой его снабжал Росслер, но и использовал военного комментатора в качестве офицера связи для службы «Бюро Ха». В начале войны Росслер находился в тесном контакте с неофициальными сотрудниками британской разведывательной службы, базировавшимися в Цюрихе.

Одним из ближайших друзей Росслера был «Дядя Том», выдававший себя за канадского родственника фрау Хаусман. Как выяснилось впоследствии, его настоящее имя было полковник Седлачек и был он сотрудником чешской секретной службы. Двенадцать лет спустя после описываемых событий он вновь объявился в жизни Росслера.

В 1940 году «Дядя Том» выполнял какую-то неопределенную миссию, представляя находившееся в эмиграции чешское правительство доктора Бенеша в Швейцарии. Он также поддерживал тесные связи с британской разведкой в Цюрихе и был одним из каналов, посредством которого информация, собранная «Бюро Ха», попадала в Лондон.

Чешская секретная служба еще со времен большевистской революции поддерживала тесные связи с ГРУ, и «Дядя Том», вероятно, знал о существовании советской сети в Швейцарии или, по крайней мере, мог опознать некоторых из ее членов. В начале 1941 года Росслер установил контакт с чиновником из Международной организации труда, который был агентом ГРУ и действовал под псевдонимом «Тейлор».

Весной 1941 года генерал Гьюсан уже знал о передвижениях германских войск, направлявшихся к советской границе. Согласно информации, полученной им из Берлина, немцы должны были напасть на Советский Союз 15 июня, а благодаря «Бюро Ха» Гьюсан располагал подробностями стратегических и тактических целей и задач операции, которую германское верховное командование называло «Операция Барбаросса».

Симпатии генерала однозначно находились на стороне союзников, однако он старался увязать свои личные пристрастия с требованиями швейцарского нейтралитета. Он пришел к выводу, что вопреки мнению некоторых членов швейцарского правительства, исторически швейцарский нейтралитет никогда не был ни пассивным, ни оборонительным и позволить господствовать в Европе одной державе – значило бы пойти против интересов Швейцарии. Отсюда уже недалеко было и до вывода о возрастании роли Советского Союза в самом ближайшем будущем.

Некоторые специалисты предполагали, что генерал Гьюсан, бывший, судя по некоторым предположениям, противником коммунизма, тем не менее не желал видеть Советскую Россию под пятой нацистской Германии. И его политические воззрения подкреплялись стратегическими фактами. Ведь если немцы победят русских в ходе успешного блицкрига, руки вермахта будут развязаны для дальнейших авантюр. И тогда вторжение в Швейцарию, которого едва удалось избежать в 1940 году, вполне может стать свершившимся фактом.

Последовавшие вскоре угрозы независимости Швейцарии со стороны нацистов лишь подчеркнули здравомыслие и военную грамотность Гьюсана. С точки зрения «генерала» идеальным решением проблемы стала бы затяжная борьба немцев с русскими, в ходе которой оба противника были бы столь истощены, что уже не могли бы угрожать кому-либо в будущем.

Поэтому «Бюро Ха» решило прозондировать почву в отношении русских, и знал ли об этом Гьюсан – неизвестно.

Русская сеть в Женеве контролировалась венгром по имени Александр Радольфи, или Радо, работавшим под кличками «Алекс» или «Дора» и ставшим русским агентом еще во времена Бела Куна. На русские деньги он получил образование на географическом факультете Берлинского университета, а в тридцатые годы основал пресс-агентство в Париже, известное как Геопресс, которое специализировалось на подготовке карт для газет. Радо был выдающимся картографом и вскоре стал членом-корреспондентом Королевского географического общества в Лондоне.

Радо, как его всегда звали, перебравшись в Женеву, открыл филиал своего картографического агентства. Его слава и известность росли, и начиная с 1939 года и далее на протяжении всех военных лет у его фирмы не было недостатка в заказах на карты, необходимые для иллюстрации военных комментариев, печатавшихся в газетах. В том числе и комментариев, написанных Рудольфом Росслером.

В начале войны, хотя он и организовал передающую станцию в Западной Швейцарии, Радо начал несколько уставать от полной стрессов и опасностей шпионской жизни, а успех его женевского бизнеса заставил его задуматься над тем, что на жаргоне ГРУ обозначалось как «обуржуазивание». И лишь решительность его хладнокровной, фанатически преданной коммунизму жены Хелен, а также возможность, находясь на посту резидента, использовать по своему усмотрению финансовые средств ГРУ, глубоко запуская руку в государственный карман, удерживали его на советской секретной службе.

К 1941 году реальной движущей и направляющей силой в швейцарской шпионской сети стал англичанин Александр Фут. В прошлом британский тори, «Алан», как звали его друзья, сражался против Франко в Интербригадах во время гражданской войны в Испании, а после войны стал агентом ГРУ сначала в Германии, а затем в Швейцарии. Фут играл роль слегка эксцентричного англичанина, вынужденного жить в Швейцарии «по состоянию здоровья». Чтобы выглядеть в этой роли как можно более убедительно, он постоянно слегка покашливал.

В начале 1941 года он был заместителем резидента ГРУ в Швейцарии и носил звание капитана Красной армии. В нарушение швейцарских законов он основал мощную радиостанцию на верхнем этаже своей квартиры на рю Лангере на Лозанских холмах близ Женевского озера. Ночь за ночью он передавал информацию в Москву и получал прямые инструкции от руководства ГРУ.

Днем «Алан» был всем известным завсегдатаем Центрального кафе в Лозанне, которое – конечно же, простое совпадение – было также любимым местом отдыха генерала Гьюсана и других франкоговорящих швейцарских офицеров. Фут много пил, однако друзья замечали, что он никогда не пьянел и не был пьяным. Был он также до некоторой степени гурман и не скрывал удовольствия, получаемого им от хорошо приготовленной и тщательно выбранной еды.

Как завидный жених, он очень нравился тем леди, что толпились в Центральном кафе после обеда. Они шутливо упрекали его в том, что он слишком ленив, и считали, что он живет в Швейцарии, чтобы избежать призыва на английскую военную службу. Фут энергично отметал эти обвинения, однако всегда очень веселился, когда его подружки обвиняли его в том, что он – «английский шпион». Когда его спрашивали о причинах его исчезновений по вечерам, он добродушно заверял их, что он «караулит свои невидимые чернила».

Богатые леди Лозанны были недалеки от истины в своих подозрениях. Сотрудники швейцарской секретной службы в приватных разговорах никогда не скрывали своего убеждения, что «Алан Фут», хотя и дорос до звания майора ГРУ, БЫЛ СОТРУДНИКОМ БРИТАНСКОЙ СЕКРЕТНОЙ СЛУЖБЫ. Это предположение, однако, так никогда и не получило какого-либо официального подтверждения – ни со стороны англичан, ни со стороны кого-либо другого.

Москве было прекрасно известно, что Фут представлял собою реальную силу в швейцарской сети, и одно время ГРУ было решительно настроено разделить деятельность Фута и Радо. Весной 1941 года ситуация сложилась такая, что от этого плана пришлось отказаться, и хотя их контакты были ограничены, Росслер имел дело все-таки с объединенной организацией Радо – Фута. Он вышел на связь с нею через второстепенного агента «Тейлора», и, по словам американского источника, англичане об этом знали. Росслер запретил «Тейлору» называть русским агентам его настоящее имя, и потому ни Радо, ни Фут никогда не знали его настоящего имени. По крайней мере, официально.

Для них он был «Люси», человек из Люцерны. Именно этот псевдоним использовал Фут в своих шифрованных сообщениях, которые он, всегда на английском, передавал в Москву.

Первая информация, полученная от «Люси», сообщала о предполагаемой дате – 15 июня – нападения немцев на Советский Союз. В последующие несколько дней вновь поступила информация от «Люси», содержащая подробные сведения, касающиеся передвижений германских войск к границам России от Балтики и до Балкан.

Когда Радо получил первое сообщение от «Тейлора» – через «предохранителя» в Международной организации труда, известного под кличкой «Сисси», – он воспринял его крайне скептически. Он был уверен, что это не более, чем германская «утка», и что абвер просто пытается внедрить своего человека в советскую шпионскую сеть. Фут, однако, оказался куда большим прагматиком. И как обычно, оказался прав. Сообщение Росслера было передано в Москву, как оно того и заслуживало.

Центр и ГРУ также одолевали сомнения и подозрения. Последовала масса вопросов, адресованных Футу: «Кто такая «Люси»?»… «Где он берет информацию?»… «Почему «Тейлор» не может открыть его настоящее имя?» После чего следовал поток предупреждений. Разведданные от «Люси» продолжали поступать: информация из германского высшего военного командования, под кодовым названием «Вертер», сообщения из Главного штаба люфтваффе, подписанные именем «Ольга». Вся эта информация носила сугубо документальный характер и читалась как копии германских оперативных планов и приказов. На Фута произвело большое впечатление ее качество, и он продолжал «корпеть» над сообщениями «Люси» и даже уговорил Радо заплатить «Люси».

В середине июня 1941 года Футу позвонил Радо, что было редкостным явлением, и предложил немедленно встретиться. И при встрече Радо передал Футу листок бумаги. Записка от «Люси», в которой говорилось: «Вертер докладывает, что генеральное наступление немцев на Россию начнется на рассвете 22 июня».

Во втором сообщении подробно излагались цели и задачи, поставленные перед тремя основными ударными группировками немцев – армиями «Север», «Центр» и «Юг». Радо не знал, что делать. Он был убежден, что московский центр уже проверил предыдущие сообщения и удостоверился, что все они – блеф.

Фут, однако, настаивал, что они должны немедленно передать полученную от «Люси» информацию. Если даже она окажется ложной, Центр, имея на руках сведения из других источников, сумеет разобраться, соответствуют ли эти данные действительности. Если не сможет – вреда тоже не будет. И в тот же вечер Фут зашифровал сообщения «Люси» и в полночь передал их в Москву.

Спустя несколько лет Фут узнал, что это была первая информация от «Люси», к которой в ГРУ отнеслись всерьез, поскольку она точно совпадала с данными, полученными от Зорге, Треппера и других агентов в Европе.

В ночь с субботы на воскресенье, с 21 на 22 июня, Фут чуть не до утра сидел за радиопередатчиком, передавая сообщения в Москву. Закончив, он попытался уснуть, однако не смог: из головы не шло предупреждение, полученное от «Люси». В Швейцарии было еще темно, хотя над Польшей уже светало, когда Фут включил свой мощный радиоприемник и поймал немецкую радиостанцию. И на рассвете Фут услышал, что «Люси» был прав.

В этот субботний вечер московская радиостанция, согласно расписанию, не должна была выходить на связь с Футом, однако, как только тьма опустилась над Лозанной, Фут вышел в эфир со своими позывными. И неожиданно услышал, что Москва отвечает ему. В ГРУ ждали его! Ему передали, что радиостанция ГРУ отныне будет работать в режиме круглосуточного дежурства и потому он сможет передавать информацию, полученную от «Люси», в любое время. В Москве отбросили все подозрения в том, что «Люси» – обыкновенный агент-провокатор, и его сообщения были крайне необходимы советскому верховному командованию. Каждый день из московского Центра шли все новые и новые требования о передаче информации, касающейся германского вермахта.

Ночь за ночью Фут передавал в Москву секреты гитлеровской ставки, полученные от «Люси» и, предположительно, через «Бюро Ха». Сколько именно информации поступило из личных источников Росслера, а сколько – от швейцарских агентов, – Фут так никогда и не узнал.

Каждый день он докладывал о передвижениях германских войск. Фут был так загружен переводом текстов сообщений с немецкого на английский и их последующей шифровкой, что едва ли у него оставалась какая-то возможность вникнуть в их содержание. Через несколько дней, благодаря информации, полученной от «Люси», в которой тот сообщал о решениях, принятых на состоявшемся два дня назад военном совете у фюрера, Сталин и его маршалы получили полное представление о боевых порядках германских войск.

Вскоре советское командование стало рассматривать «Люси» как своего личного представителя в ставке Гитлера и засыпать его вопросами типа: «Где дивизия Х?», «Где генерал Y?», словно обращались к обыкновенному советскому военному атташе. И спустя несколько дней «Люси» уже давал точный ответ и о местонахождении пропавшей дивизии, и о местопребывании армейского командира.

И вот однажды, в эти первые недели войны в России, Фут закончил свою обычную ночную передачу и уже собирался было выключить передатчик, когда Москва вдруг приказала: «Ждите». И вскоре радист ГРУ сообщил, что у него есть длинное сообщение для швейцарской сети, и начал передачу. Сообщение имело гриф «Весьма срочно». В качестве источника на нем был указан код VY RDO, которого Фут никогда ранее не встречал. Записывая сообщение, уставший человек вдруг осознал, что написано оно не на обычном кратком и правильном языке, как это всегда бывало в случае с сообщениями ГРУ, а на каком-то пиджин-инглиш (англо-китайский гибридный язык с искажениями в морфологическом и фонетическом облике слов: используется в странах Дальнего Востока и Западной Африки). И скоро Фут понял, что в сообщении речь идет не более чем об обычных установках и правилах предосторожности, принятых в ГРУ, но применительно к столь особому случаю, как «Люси». Фут страшно устал. Три раза он порывался вмешаться, чтобы попросить Москву прекратить передачу и продолжить ее в следующий вечер. И всякий раз радист ГРУ кратко отвечал: «Продолжаю». Объяснение этому Фут получил только много лет спустя, уже будучи в Москве: буквы VY RDO означали… ЛИЧНО СТАЛИНА.

На совещании в Ставке верховного главнокомандующего под председательством Сталина был рассмотрен вопрос об информации «Люси». Сейчас, когда немцы уже столь глубоко вторглись в пределы Советского Союза, похоже, один «Люси» оставался поставщиком точной информации о нацистских планах. Сталин принял решение, которому фактически давно следовало верховное командование: «Люси» следует использовать в качестве основного источника информации при подготовке советских оборонительных операций!

После чего Сталин собственноручно написал инструкцию для агентов швейцарской сети относительно того, как следует обращаться с «Люси» и какие меры предосторожности необходимо соблюдать. Переводчики из ГРУ были так напуганы при виде текста, написанного рукой Сталина, что перевели написанное едва ли не дословно, а значит плохо.

Информация, поступавшая от «Люси», касалась не только состояния германской армии. Он равно хорошо был информирован и о положении дел в люфтваффе, и на военно-морском флоте. В первые дни войны «Люси» передал подробные планы предстоящих операций люфтваффе по обеспечению авиаподдержки действий трех главных ударных сил вермахта на Восточном фронте.

Временами, особенно в последующие месяцы и недели, «Люси» передавал информацию, казалось, не имевшую прямого отношения к России. Так, он сообщал о планах нападений «волчьих стай» германских подводных лодок на британские конвои. Осенью 1941 года «Люси» передал подробный план строительства летающих бомб и 10-тонных ракет – будущих V-1 и V-2. Сомнительно, однако, чтобы советское военное командование передало эти сведения своим британским союзникам. Однако они вполне могли стать известны в Уайтхолле, если подозрения швейцарцев относительно Фута были не беспочвенны.

Когда поток информации от «Люси» достиг своего пика, московский Центр отправил Росслеру сообщение, в котором говорилось, что ему будет выплачиваться ежемесячно по 7000 швейцарских франков – около 350 фунтов стерлингов, плюс премия за особые задания и плюс оплата всех расходов. Таким образом, Росслер стал самым высокооплачиваемым русским шпионом за всю историю советской разведки!

В последующие два года, до октября 1943 года, Фут продолжал практически каждую ночь передавать информацию, полученную от «Люси», в Москву, с одним-единственным перерывом – осенью 1941 года, когда немцы оказались на ближних подступах к Москве и ГРУ прервало прием сообщений на полуслове. Спустя несколько недель, однако, оно возобновило прием точно на том же самом месте, однако на этот раз из Куйбышева, расположенного далеко к востоку от Москвы.

Единственный раз «Люси» и его информатор «Вернер» дезинформировали советское верховное командование. При подготовке наступления армии маршала Тимошенко близ Харькова в 1942 году советский план полностью основывался на информации, полученной от «Люси». Тимошенко попал в ловушку, и Футу позднее сообщили в Москве, что Красная армия потеряла 10 000 человек. В течение нескольких последующих недель Сталин питал сильные подозрения в отношении «Люси», и случай этот – единственное доказательство в поддержку теории о том, что вся история с «Люси» – не более, чем гигантская германская двойная игра. Однако все остальные свидетельства полностью опровергают подобную гипотезу.

Где брал Росслер свою информацию, на основе которой советское командование строило свои планы на протяжении большей части войны? Насколько велик был вклад берлинских агентов «Бюро Ха» и швейцарской разведслужбы в сообщения, которые Росслер передавал Футу?

В своей книге «Настольная книга для шпионов» Фут утверждал: «В действительности, в том, что касается Кремля, наличие такого агента, как «Люси», в качестве источника информации, было равносильно наличию хорошо осведомленных агентов в трех (германских) разведывательных штабах плюс в германском генеральном штабе плюс в (гитлеровском) военном кабинете министров.

Однако позднее, когда подобная информация была получена из этих источников, стала очевидной ее огромная ценность. И ценность эту увеличивала та скорость, с которой эта информация попадала к нам… ВО МНОГИХ СЛУЧАЯХ МЫ ПОЛУЧАЛИ ЕЕ СПУСТЯ ВСЕГО СУТКИ ПОСЛЕ ТОГО, КАК ОНА СТАНОВИЛАСЬ ИЗВЕСТНОЙ В БЕРЛИНЕ. Вопрос о курьере или безопасном ручном маршруте даже не вставал. Информацию «Люси» получал по радио, и его источники, кто бы они ни были, должны были едва ли не бегом бежать от служебных телетайпов к радиопередатчикам, чтобы отправить информацию нам».

После этого остается мало сомнений в том, что за информацией из Берлина следила какая-то швейцарская организация – и тогда становится ясно, что генерал Гьюсан получал информацию от «Люси» по крайней мере не позже Фута.

Сколько информации поступило от секретных контактов Росслера в столице Третьего рейха, а сколько от швейцарских агентов – этого мы никогда не узнаем. Сообщения, которые Фут получал от «Люси», уже содержали объединенную информацию.

По-прежнему остается без ответа и вопрос, который американцы называют «вопросом стоимостью 64 000 долларов»: кто был предателем – поскольку ясно, что им должен был быть немец – в штаб-квартире Гитлера, имевший доступ к совершенно секретной информации и, главное, возможности для ее передачи?

Сами немцы полагают, что информация приходила от одной из берлинских групп «Красной капеллы». Однако это представляется маловероятным, и Фут эти сомнения разделяет. Каковы же другие возможности?

Наиболее вероятным, однако, представляется то, что информация поступала к «Люси» из двух источников:

1. От католической шпионской сети, агенты которой находились в тесном общении с ведущими лицами в гитлеровской штаб-квартире.

2. От коммуниста, окопавшегося в высших эшелонах нацистской партии.

Вероятность первой возможности проистекает из того факта, что некоторые из франкоговорящих офицеров швейцарского генерального штаба и в особенности службы разведки были верными последователями учения римской католической церкви и имели личных друзей среди высших иерархов церкви. Известно, что у швейцарской разведки была по крайней мере одна шпионская линия, конечной станцией которой в Германии был монастырь близ Фрейбурга в Черном Лесу. Были также и другие католические сети, работавшие вдоль всей австрийской границы. Из личных бесед автору стало известно, что швейцарские чиновники, находившиеся на службе у Ватикана в военное время в различных странах, включая и нацистскую Германию, поддерживали неофициальные контакты с представителями разведывательных служб родной страны. Более того, что бы там ни заявлялось официально, многие члены нацистской партии, придерживавшиеся католической веры, не отказались от своей религии. Это относится и к некоторым из старших офицеров СС. Знаменательно, что Росслер продолжал получать германскую секретную информацию и после 1945 года, когда нацисты исчезли из преимущественно католической Западной Германии.

Вторая возможность – поступление информации к «Люси» от коммунистических источников в Берлине, возможно, связана с именем Рихарда Зорге. Не был ли тот нацистский чиновник, который на протяжении многих лет покровительствовал Зорге, источником для «Люси»? После первого шквала вопросов относительно личности «Люси», ГРУ больше никогда не предпринимало попыток выяснить у Фута, кто скрывается за псевдонимом «Люси» – случай беспрецедентный в истории советского шпионажа. Некоторые полагали, что к началу июля 1941 года ГРУ в Москве, вероятно, уже знало – из других источников информации, о реальном человеке, информировавшем «Люси». Если Мартин Борман, глава нацистской бюрократии и гитлеровского секретариата, был, как утверждал адмирал Канарис, членом Коммунистической партии, то ответ на этот вопрос лежит на поверхности.

В январе 1943 года немцы были атакованы русскими не только у Сталинграда, но и на нефтяных полях Кавказа, и для советского командования было весьма существенным знать относительную важность двух этих ударов. Точная оценка роли, которую играл «Люси», можно найти в сообщении, отправленном из центра Футу 16 января 1943 года:

«Немедленно дайте первоочередной приоритет разведданным «Люси» и «Вертера», касающимся Кавказского фронта, а также другим важным сообщениям, касающимся Восточного фронта. Это касается и перемещения новых дивизий на Восточный фронт».

Спустя две недели русские выиграли битву у Сталинграда, и Центр сообщал:

«Передайте “Люси” нашу признательность за блестящую работу. Самая последняя информация, полученная от вас, была очень важной и имела огромную ценность».

Однако к началу лета 1944 года, как писал сам Фут позднее, «стервятники принялись кружить над нами». Германская контрразведка, в результате арестов Треппера и «Красной капеллы», вышла на след швейцарской сети. Несколько ранее Фут, по приказу из Москвы, вышел на контакт с русской супружеской парой, жившей на одной из роскошных вилл в Лозанне. Это были старые агенты ГРУ, которые втайне от Москвы еще до войны перешли на службу в абвер. Во время одной из встреч женщина тайно сфотографировала Фута и передала фото в отделение абвера во Франции.

В июне Москва велела Футу, бывшему тогда ответственным за финансы группы, встретить русского курьера и передать ему деньги для агентов, работавших во Франции. Курьер пытался уговорить Фута устроить свидание близ французской границы неподалеку от Женевы. Попытка явно напоминала похищение, о чем Фут не замедлил предупредить Москву. Через несколько дней ГРУ подтвердило, что настоящий курьер был схвачен немцами, а его место занял человек из абвера. Позднее Фут узнал, что во время его следующего визита на виллу в Лозанне была предпринята еще одна попытка похитить его, поскольку немцы были уверены, что именно он стоит во главе швейцарской сети.

Вскоре после этих событий абвер также напал на след Радо, воспользовавшись как невезением, так и крайне неосторожным поведением последнего. Вопреки строжайшим запретам ГРУ, Радо завел страстный роман с молодой швейцарской девушкой, которая была второстепенным членом шпионской группы и действовала под псевдонимом «Рози». И как-то раз, когда они вместе обедали в одном из женевских ресторанов, их заметил бывший сотрудник ГРУ, перешедший на службу в абвер.

Фут предупредил Москву, что и он сам, и Радо скомпрометированы. Однако единственно, что имело значение для русских, это чтобы ничто не мешало свободному прохождению потока информации, получаемой от «Люси», и потому «директор» в Москве приказал Футу порвать все связи с Радо, а Радо в свою очередь было велено вывести Фута непосредственно на связь с «предохранителем» «Сисси», который забирал материалы у «Тейлора» для передачи их Росслеру. Отныне, вместо того, чтобы передавать информацию через Радо, «Сисси» следовало вручать ее непосредственно Футу.

Однако Радо не собирался выпускать из своих рук информацию, поставляемую «Люси». На самом деле приказ Москвы означал, что Фут и формально, и фактически становился главой швейцарской сети. Радо же никогда не любил Фута, равно как и не доверял ему. Он был уверен, что Фут является сотрудником британской разведки.

Более того, Фут был казначеем сети, и если он непосредственно выйдет на связь с «Сисси», то непременно вскроется тот факт, что Радо присваивал казенные деньги.

Германская контрразведка пришла к выводу, что «Рози» – самое слабое звено в организации, а потому в Женеву был отправлен красивый блондин, агент абвера, который постарался познакомиться с девушкой. Вскоре она влюбилась в него без памяти и бросила Радо, став любовницей красивого немца.

Независимо от этих событий, у швейцарской Bundespolizei, отвечающей за контрразведку, возникли свои подозрения. Около года назад радист женевского аэропорта случайно услышал, как мощный радиопередатчик работает в эфире. Радист записал длину волны и позывные и сообщил об этом представителям армии и полиции. А вскоре швейцарские пеленгаторные установки засекли и вторую станцию, работавшую на той же волне. Это был запасной радиопередатчик, установленный у Радо в Женеве. Однако только тогда, когда абвер заподозрил наличие советской шпионской сети в Женеве, швейцарская полиция стала предпринимать активные действия. И результаты не замедлили сказаться.

В начале октября Фут случайно прочел в газете, что в Женеве обнаружен тайный радиопередатчик. На следующий день Радо воспользовался беспрецедентным и строжайше запрещенным способом встречи – приехал к Футу в Лозанну. На встрече Радо сообщил, что арестованы несколько второстепенных агентов его сети, а также захвачен радиопередатчик.

Фут немедленно поставил об этом в известность Москву. Центр был обеспокоен, однако приказал не прерывать передачи материалов, полученных от «Люси». А вскоре последовал захват второго передатчика в Женеве и арест радиста.

Радо ушел в подполье. Он по-прежнему отказывался вывести Фута на прямой контакт с «Сисси». Вопреки всем инструкциям ГРУ, регламентирующим правила безопасности, он регулярно подвергал риску себя и других, встречаясь с Футом, чтобы передать ему информацию от «Люси».

Через надзирателя женевской тюрьмы Футу удалось связаться с одним из арестованных шпионов, и тот предупредил Фута, что швейцарцам известно о существовании еще одного передатчика в Лозанне и что пеленгаторные установки охотятся за ним. Фут подозревал, что швейцарцы знают, кто он такой, поскольку швейцарской контрразведке «Виро», благодаря неосторожности и беспечности Радо, удалось захватить архивы сети. И вновь Фут сообщает в Москву о своих опасениях. И снова Центр отвечает, что информация, получаемая от «Люси», столь важна для Москвы, что Фут должен пойти на любой риск, чтобы обеспечить ее передачу. Чтобы уменьшить опасность провала, Футу было сказано передавать только материал, получаемый от «Люси».

В ночь с 19 на 20 ноября 1943 года, когда Фут только что закончил передачу очередного, на этот раз короткого, сообщения от «Люси» в Москву, раздался громкий стук в дверь, и через мгновение полиция ворвалась в дом. Футу, однако, удалось сжечь документы с помощью горючего, которое он держал под рукой для этих целей, а также вывести из строя передатчик.

Следователи из швейцарской контрразведки внимательно изучали документы, захваченные ими в доме одного из арестованных шпионов. Среди материалов, переданных «Люси», которые, кстати, Радо обязан был уничтожить, они обнаружили подробное описание нового оружия, производимого на заводе Эрликон близ Цюриха. А это означало, что сеть Радо ШПИОНИЛА ЗА ШВЕЙЦАРИЕЙ, что, естественно, сразу же сказалось на интенсивности действий полиции.

Перепроверка материалов по Эрликону в конце концов привела к Росслеру, который к этому времени, независимо от его работы на «Бюро Ха», возглавлял группы военных экспертов швейцарского генерального штаба. Дальнейшая проверка показала, что отчет об Эрликоне был напечатан на той же машинке, которой пользовались эксперты генерального штаба.

В начале 1944 года Росслер был арестован вместе с офицером из «Бюро Ха». Швейцарскому генеральному штабу потребовалось три месяца, чтобы вырвать Росслера из когтей контрразведки. Оказавшись на свободе, Росслер старательно собрал все сообщения, поступившие из Берлина в его отсутствие. Он продолжал собирать материалы, полученные от «Люси», хотя у него не было никакой возможности передать их в Москву.

Фут просидел в тюрьме до 1944 года, и лишь осенью его самолетом переправили в Москву. Радо тоже находился на том же самолете, однако ухитрился сбежать в Каире. Нет сомнения, что позднее он был арестован и отправлен в Россию отбывать наказание. Однако летом 1952 года коммунистические источники сообщили автору, что Радо служит профессором географии в Будапеште.

В октябре 1945 года, после окончания войны, Росслер вместе с другими членами своей сети предстал перед швейцарским военным судом. Он был признан виновным, однако никакого приговора не получил, поскольку суд пришел к выводу, что «ОБВИНЯЕМЫЙ СЛУЖИЛ НА БЛАГО ШВЕЙЦАРИИ»!

Фута же интенсивно допрашивали в России, поскольку поначалу русские решили, что это он, а не Радо, виновен в разгроме сети. В конце следствия выяснилось, что Фут ни в чем не виновен, и тогда он получил новое назначение – на этот раз в Южную Америку.

2 августа 1947 года Александр Фут перешел через Бранденбургские ворота из советского сектора Берлина в британский и сказал, что желает видеть представителя британской секретной службы. Он вернулся в Объединенное Королевство и, проработав несколько лет в правительственной организации, умер.

Здесь, кажется, вполне можно было поставить точку в истории Рудольфа Росслера по кличке «Люси».

Однако в начале 1947 года его старый знакомый «Дядя Том», закадычный друг Росслера еще со времен совместной работы в «Бюро Ха», навестил Росслера в Люцерне. На этот раз «Дядя Том» пользовался своим собственным именем – полковник Седлачек. Ныне он был чешским военным атташе в Берне. Он приехал посмотреть, не сможет ли он уговорить Росслера поставлять информацию для чешской секретной службы.

Росслер и его друг доктор Шнипер были рады вновь увидеть своего старого знакомого. Издательство «Вита Нова» переживало финансовые трудности, ибо в связи с постепенным возобновлением нормальной издательской деятельности в Западной Германии положение фирмы Росслера, как одного из немногих либеральных немецкоязычных издательств, пошатнулось. Он нуждался в деньгах.

Росслер и Шнипер приняли предложение Седлачека, и на протяжении последующих шести лет они были составной частью одной из ключевых шпионских групп, работавших на разведывательные службы стран Восточного блока на территории стран Западной Европы.

На протяжении всех этих лет Росслер и Шнипер отправили в Прагу около ста пятидесяти длинных сообщений. В обмен они получили где-то от трех до четырех тысяч фунтов стерлингов, большая часть из которых досталась Росслеру. Почти вся информация отправлялась в виде микропленок, спрятанных в продуктовых посылках, отправляемых на адреса подставных лиц в Германию. Шнипер совершил множество поездок в Прагу в качестве представителя швейцарской благотворительной организации. На протяжении всего этого периода высокопоставленные информаторы Росслера в Германии по-прежнему продолжали снабжать его информацией, содержащей секреты не только новой Боннской республики, но и всех трех западных держав-победительниц.

В декабре 1952 года Росслер отправил один из своих отчетов в обычной продуктовой посылке по некоему адресу в Дюссельдорфе. На посылке в качестве отправителя был указан вымышленный «Герман Шварц из Цюриха». По некоторым причинам германская федеральная почтовая служба не смогла доставить посылку и вернула ее в Швейцарию. При этом выяснилось, что никакого Шварца по указанному адресу в Цюрихе нет, и тогда швейцарская почта вскрыла посылку, чтобы, возможно, внутри попытаться найти следы получателя. Адреса не нашли, но в банке меда обнаружили пленку с микрофильмом, содержавшим совершенно секретную информацию о британских королевских военно-воздушных силах, базировавшихся на севере Германии, отчет об операциях американской авиации, находившейся на базах в Объединенном Королевстве, информация об уровне американской военной мощи в Корее, а также планы военных приготовлений Запада на Рейне.

Немедленно последовал арест Росслера и Шнипера. Их обвинили в нарушении того раздела швейцарского уголовного кодекса, где говорится о швейцарском нейтралитете. В суде Росслер доказывал, что в его отчетах содержалось не больше секретной информации, чем может добыть любой иностранный корреспондент, читая открытую прессу. Он предъявил фантастический список, состоявший из 20 000 наименований статей, чтобы подтвердить свое утверждение. Однако вряд ли это хоть как-то могло бы объяснить наличие микрофильма в банке с медом.

И Росслер, и Шнипер были признаны виновными и приговорены к годичному тюремному заключению.

Росслер, как иностранец, подлежал депортации из Швейцарии, однако он заявил протест, и суд в последовавшем решении указал, что нельзя настаивать на депортации «из-за огромных заслуг Росслера перед Швейцарией в военное время и из-за того серьезного положения, в котором может оказаться Росслер, как лицо без гражданства, в случае, ежели распоряжение о депортации будет вынесено».

Рудольф Росслер умер в Люцерне несколько лет назад.