Взросление девочки

Взросление девочки

Дом

Впечатления, которые получала в первые годы жизни девочка из купеческой семьи, зачастую отличались от впечатлений дворянки. Начать с того, что их детство проходило в разных частях города. Купцы селились за рекой Фонтанкой, в Ямской и Нарвской части, на Песках, за Охтой, в центре Васильевского острова или на Петербургской стороне, поблизости от биржи, буянов (пристаней, где разгружали товары) и складов.

Вот как описывает местность, где стоял их дом, петербургский купец Г. Т. Полилов: «Петербургская сторона в начале прошлого столетия представляла собой малозаселенную местность, в особенности ближе к Малому проспекту. Громадные пустыри, зачастую даже не огороженные заборами, прерывались кое-где небольшими деревянными строениями, преимущественно особняками. Дома с жильцами существовали только на Большом, Кронверкском проспектах, да в местности около Сытного рынка… В Грязной улице Егор Тихонович (дед автора. — Е. П.) прожил недолго и скоро перебрался на Съезжинскую. В Грязной в то время жили преимущественно рабочие с буянов, для деда с его многочисленным семейством подобное соседство было неудобно…

В Съезжинской он занял весь верхний этаж: цены за помещения были тогда очень недороги. За свою квартиру дед платил триста рублей ассигнациями в год, причем пользовался всеми удобствами, только дрова нужно было покупать, воду из Невы возили водовозы за особую цену».

Чуть ниже он рассказывает, как дед вспоминал, что во время наводнения 1824 года: «Вода была нам выше колен, и когда я к дому нашему подошел, Танюша, дочь, и Тихон кричали мне в окно: „Не ходите, папаша, через двор, утонете“, а сами горько плакали, а я все-таки успел согнать двух наших коров на высокое место». Следовательно, при доме был небольшой скотный двор.

А вот описание местности, где жила семья Н. А. Лейкина: «До двенадцатилетнего моего возраста семья наша на дачу в летнее время не переселялась. В сороковых годах дача была достоянием людей со средствами, а в купеческом быту ею очень мало пользовались и люди состоятельные. Летнюю природу я впервые созерцал в маленьком садике на дворе барона Фредерикса, на Владимирской улице, где мы жили. В этот миниатюрный садик посылали нас гулять с нянькой Клавдией. Садик этот прилично содержался, и в нем росли только три сорта насаждений: сирень, желтая акация и бузина, которую мы называли волчьими ягодами и красные ягоды которой нам строго запрещалось есть. Помню, что с акации я собирал червей, то есть гусениц, и хранил их у себя в коробке в детской, давая им листочки. Также ходил я с нянькой гулять в ограду Владимирской церкви, где росли кое-какие убогие деревца и прилегал пруд соседнего двора, огороженный решеткой. В пруде плавали гуси. Предпринимали мы и более дальние прогулки в Владимирову рощу, которая находилась на Лиговке, близ строившейся тогда Николаевской железной дороги. Березовая роща эта занимала тогда все пространство, где теперь находится колония „Сан-Галли“ и каменные дома его, и простиралась вплоть до Кузнечного переулка. Ходили мы гулять и на огороды, которых было несколько на Кабинетской, Большой и Малой Московских (тогда Гребецких) и на Грязной (Николаевской) улицах. Огороды эти, обнесенные заборами, были промысловые; там у моей няньки, ярославки, были знакомые ярославские мужики-огородники, и нас там иногда одаривали репкой, морковкой, огурцами, горшком резеды или левкоя. На эти же огороды ходил я с матерью и за покупкой овощей, имея возможность с детства наблюдать, как растут капуста, огурцы, корнеплоды».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.