Гипотеза академика Норова

Гипотеза академика Норова

Норов родился на четыре года раньше Пушкина в дворянской семье. Отечественная война застала его семнадцатилетним прапорщиком, лишь несколько месяцев назад произведенным из юнкеров. Командуя полубатареей, состоящей из двух пушек, юный прапорщик принимает участие в своем первом и последнем бою — Бородинской битве. Он получает тяжелое ранение картечью и лишается обеих ног. Госпиталь, в котором находился Норов, захватывают французы. К счастью, военные нравы прошлого столетия были более гуманны, чем нынешнего. По приказу самого Наполеона за юношей, ставшим инвалидом в семнадцать лет, ухаживает лейб-медик… А вслед за тем в душе Норова происходит переворот, он, по его словам, «становится совсем другим человеком» и решает посвятить свою жизнь не войне, а миру.

Норов пишет стихи и публикует их в журналах. Но на фоне звезд поэтов пушкинской поры его поэтическая звезда сияет не очень ярко. Тогда Норов начинает заниматься иностранными языками. В совершенстве овладев итальянским и древнегреческим, он переводит Данте, Петрарку, Леопарди, Анакреонта. В 1821 году Норов совершает свое первое путешествие в Германию, Францию и Италию — родину поэтов, которых он переводил. Он осваивает, помимо итальянского, древнегреческого и французского (который для него, как и для других дворян начала XIX века, был не иностранным, а вторым языком), немецкий, английский, испанский, древнееврейский, чешский, польский и другие славянские языки. Вернувшись из вояжа, Норов выпускает двухтомный труд о своем путешествии.

«В 1827 году он состоит чиновником особых поручений при министерстве внутренних дел, откуда прикомандировывается к эскадре адмирала Синявина как человек, в совершенстве владеющий английским языком и способный вести переписку и переговоры с британскими властями, — пишут биографы Норова известные советские африканисты Ю. М. Кобищанов и Л. Е. Куббель. — Следующие пять лет А. С. Норов безвыездно живет в России, в основном в Петербурге… В этот период укрепляются связи Норова с лучшими представителями русской культуры. В годы безвременья, духовного застоя, жандармского сыска, николаевской реакции, после подавления восстания декабристов (со многими из них он был близко знаком) Авраам Сергеевич часто встречался с А. С. Пушкиным, В. А. Жуковским, П. А. Чаадаевым, О. И. Сенковским, В. Ф. Одоевским, П. А. Вяземским.»

Осенью 1834 года Норов отправляется в длительное путешествие через страны Восточной Европы в Египет, Нубию, Палестину, Сирию и Малую Азию. По возвращении он публикует о своих странствиях обстоятельный труд. В 1839 году он назначается на должность члена комиссии по подаче прошений на высочайшее имя, десятью годами позже его выбирают в члены «Императорского человеколюбивого общества» и в Сенат. В течение пяти лет, с 1854 по 1858 год, Норов является министром просвещения Российской империи. И в том же году, когда Норов становится министром, выходит на русском и немецком языках его труд «Исследования об Атлантиде».

В начале своей работы Норов приводит слова античного натуралиста Плиния Старшего о том, что Кипр некогда соединялся с Сирией и островом стал лишь после землетрясения. Он ссылается на свидетельства арабского географа ибн Якута о том, что некогда «море затопило многие обитаемые земли и могущественные царства и пролилось даже на Сирию и Грецию. Таково начало образования островов Греции и Египта» Рассмотрев свидетельства других древних авторов, Норов приходит к мысли, что между Сицилией и Сирией, Босфором и Египтом мог произойти катастрофический «потоп», опускание суши, ибо здесь, как по данным старинных источников, так и наук о Земле, несомненно «существование вулканического элемента».

Затем Норов переходит к анализу текста Платона — и к поиску «адреса» легендарной Атлантиды. «Что понимали жрецы египетские, беседовавшие с Солоном, под именем моря Атлантического? В каких местах земного шара находим мы имя Атласа?» — задается вопросами Норов. И отвечает на них так: «Во времена исторические встречаем народ, называемый атлантами, в Ливии. Знаменитые горы Атласа находятся в Берберийских владениях; гора Юръюра близь Алжира есть тот олицетворенный мифический Атлас, поддерживающий свод небесный. Тцетцес говорит, основываясь на преданиях еврейских и греческих, об Атласе Египетском, гораздо древнейшем, чем Атлас Ливийский. Это лицо, по его словам, сообщило египтянам познания в теогонии и астрономии. Павсании упоминает об Атласе Беотийском, приписывая ему те же познания. Плиний также говорит, что древняя Эфиопия называлась прежде Аэрия, потом Атлантия. Египет, по свидетельству Евсевия, именовался тоже древле Аэрия. Древнейший основатель храма Венеры на Кипре, по Тациту, был Аэрий, и даже само божество острова Кипра называлось тем же именем Аэрия. У Гомера нимфа Калипсо принимается за дочь царя Атласа, которому были известны таинственные глубины морские. Это ведет к предположению, что Средиземное море некогда называлось Атлантическим».

В рассказе Солона, продолжает далее Норов, море, окружающее Атлантиду, названо словом «пелагос», а не «океанос», которое «должно бы было употреблять, если б место действия происходило в океане Атлантическом». Главною причиной всех недоразумений, связанных с «адресом» Атлантиды, полагает Норов, был вопрос о местонахождении Столпов Геракла. «Греки и римляне времен положительно-исторических разумели вообще под этим именем живописное образование Гибралтарского пролива. Ским Хиосский говорит о проливе Гибралтарском, что это место называется у некоторых Геркулесовыми столпами: стало быть не у всех? — пишет Норов. — Вспомним, что в отдаленнейшую эпоху Столпами Геркулесовыми называли также западное главное устье Нила, прозванное устьем Иракла, т. е. Геркулесовым, где был город Ираклеум и храм в честь Геркулеса. Храм в честь Геркулеса, весьма знаменитый в древности, находился также в Тире против острова Кипра. А еще с большим вероятием можно принять за Геркулесовы столпы, о которых упоминается в рассказе об Атлантиде, те скалы Босфора Фракийского, находящиеся при входе в Понт Евксинский (Черное море. — А. К.), о которых Страбон говорит следующее: «Иные полагают, что скалы, называемые Планкта и Симплегада, суть те столпы, о которых упоминает Пиндар, называя их вратами Гадиритскими, и что они суть «предел странствия Геркулесова».»

Норов ссылается на свидетельство Дионисия Милетского, из которого явствует, что путь Геракла был не из Европы в Ливию (то есть Африку), а наоборот, из Ливии в Европу, и Геракл, если он существовал, мог принадлежать к могучему роду атлантов. Норов полагает, что первоначально Гадиром назывался пролив Босфор Фракийский, а позднее это название финикийские мореходы перенесли на запад, к Гибралтарскому проливу, где воздвигли крепость-порт Гадес, или Гадир.

«То, что Солон называет собственно Понтом, есть Понт Евксинский, а собственно море («пелагос») — море Средиземное, древле носившее имя острова Атлантиды, которого народ владел частью Европы и Азии, — делает вывод Норов. — Атлантида, по нашему предположению, занимала все пространство Средиземного моря от острова Кипра до Сицилии, возле которой на север было Тирренское море и Тиррения (Италия. — А. К.). Это пространство совершенно соответствует тому, которое Платон определяет для Атлантиды.»

Норов отмечает, что остров Кос, лежащий в Эгейском море, некогда носил название Мероп, а жители его именовались меропами. Вместе с тем сохранилось сообщение Феопомпа о стране меропов, или атлантов; дочь по имени Меропа имел Атлас. Исполинский род меропов, побежденный Геркулесом, помещает на берега Эгейского моря Пиндар. Диодор Сицилийский, называя братом Сатурна (Кроноса) Атласа, говорит, что он царствовал над Сицилией, Ливией и Италией, — теми же землями, которые, по словам Платона, покорили атланты.

Одно целое с Атлантидой, по мысли Норова, должны составлять острова Крит, Кипр, Родос и даже Лесбос. В древности они имели наименование Счастливые острова — а «известно, что древние писатели часто разумели под этим названием Атлантиду». Правда, Плиний помещал Счастливые острова в Атлантическом океане. Однако в другом античном источнике Счастливые острова помещаются рядом с Сицилией, Корсикой и Сардинией. «Тождество Счастливых островов, или Гесперии, с Атлантидой подтверждается указанием Максима Тирского. Он причисляет Гесперию к Ливии, говоря, что Атлас был там в особенности чествуем, что Гесперия есть земля узкая, что ее протяжение более в длину, чем в ширину, и что море окружает ее со всех сторон. Это топографическое обозначение поразительно сходно с рассказом Платона», — констатирует Норов.

Царство атлантов, пишет он далее, судя по рассказу Солона, состояло из главного острова или, правильнее, большого полуострова, и из других меньших островов или полуостровов — нынешних островов Эгейского моря. Но в ту пору они, «более или менее сближенные и даже соединенные, достигали до Столпов Геркулесовых, или Босфора Фракийского. Остров Лесбос, который, как мы сказали, можно причислить к так называемым Счастливым островам, мог составлять северную оконечность владений атлантов. Война афинян с атлантами, при таком предположении, становится понятной; иначе могли ли афиняне иметь что-либо общее с жителями островов океана Атлантического? Притом не сам ли Платон говорит нам, что большая часть древней Аттики подверглась в одно время той же участи, какой и остров Атлантида: следовательно, Аттика была в смежности с Атлантидою».

Таким образом, Норов доказывал, что легендарный остров Платона должен был находиться в районе Эгеиды.

Минуло не так уж много времени, как на земле Эгеиды была открыта цивилизация, неведомая прежде, возраст которой намного древнее античной культуры. Открытие это сделал человек не менее замечательный, чем академик Норов. Его звали Генрих Шлиман. В двенадцать лет начался его нелегкий жизненный путь. Сначала он был мальчиком для поручений, потом приказчиком в деревенской лавочке, корабельным юнгой, посыльным и т. д. В 1863 году Шлиман становится миллионером и, бросив все дела, посвящает остаток жизни науке. Вернее, решает исполнить мечту своего детства: отыскать гомеровскую Трою, которая в те времена считалась не менее легендарной и мифической, чем платоновская Атлантида.

Раскопки Шлимана, начатые в 1870 году, привели к открытию Трои в Малой Азии. Однако, как показали дальнейшие раскопки археологов, на месте Трои стояло девять городов, последовательно сменявших друг друга. Древний город, который Шлиман посчитал гомеровской Троей, на добрую тысячу лет был старше знаменитой Троянской войны. Сам же Шлиман был твердо убежден, что он открыл Трою Гомера. Он начинает раскопки на земле Эллады, надеясь и там отыскать вещественные доказательства реальности героев Гомера — ахейцев, участвовавших в Троянском походе.