Бон: религия древняя, как мир?

Бон: религия древняя, как мир?

Само слово «бон» происходит от «юн-друн-гибон», что означает «проговаривать магические заклинания», или «повторять секретные формулы». Некоторые историки даже предполагают, что слова «бон» и «Бот» (древнее название Тибета) однокоренные.

По мнению сторонников бон, их религиозная традиция – старейшая на Земле. Они считают, что первые учителя бон появились более 18 тыс. лет назад, и с тех пор традиция не прерывалась. Существует также легенда, утверждающая, что бон существовала всегда, с самого начала Вселенной, а один из вариантов перевода понятия «юн-друн-бон» звучит как «вечное учение».

В древних тибетских текстах сохранились сведения о том, что изначально ритуалы бон и ее священные книги были связаны с неким загадочным языком, который называется «языком богов свастики» (свастика считается в бон основным символом[64]). Лишь намного позднее в тибетском государстве Тазиг многочисленные тексты бон были записаны древнетибетским языком и затем распространились по всему миру. Другая версия гласит, что тексты бон переводились на тибетский с языка государства Шаншун, расположенного где-то на северо-запад от Тибета.

Трудно сказать, какая из этих версий верна. Историки не знают достоверно, где же зародилась религия бон. Однако серьезные исследователи предполагают, что время ее существования намного меньше 18 тыс. лет. Скорее всего время расцвета бон приходится на II–I тыс. до н. э.

Как и всякая древняя религия, бон связана с природными, географическими и климатическими особенностями региона. Тибет расположен на высоте в несколько тысяч метров над уровнем моря, климат этих мест суров, и перемены погоды зачастую непредсказуемы. Человек в таких условиях часто оказывался на грани жизни и смерти, и для того чтобы выжить, следовало полагаться на помощь иных, сверхчеловеческих сил.

В представлении тибетцев мир населен своенравными и враждебными духами, от которых человек зависит в каждый момент своей жизни. Естественно, что далеко не все духи и божества благоволят к человеку, скорее наоборот. Поэтому тибетцы из поколения в поколение совершенствовали магические практики, которые должны были обеспечить магу – адепту религии бон – власть над природными духами. При помощи особых техник он мог привлечь на свою сторону доброжелательных духов и убедить их помогать человеку, а также контролировать действия злых духов и активно противодействовать им. Главным инструментом управления духами было заклинание – произнесение магических формул, которые заставляли духов совершать необходимые для человека действия. Таким образом заклинания могли уберечь человека от опасности и благоприятствовать ему в делах.

Постоянное проговаривание этих мистических формул до сих пор является одной из отличительных особенностей бон. Если в других религиях на первый план выступает ритуал или философское содержание вероучения, то для бон они не имеют большого значения. Исследователи объясняют эту особенность тем, что суровые условия Тибета и скудость его природных ресурсов не позволяли строить большие храмы для проведения пышных ритуалов. Климат Тибета, постоянно державший человека в напряжении, не благоприятствовал и долгим абстрактным умствованиям, поэтому именно магические формулы, доступные каждому верующему, и стали основой религии бон.

Необходимость управлять сверхчеловеческими и надприродными силами предъявляет особые требования и к подготовке жрецов бон. Человек, практикующий бон, культивирует в себе прежде всего магические способности. Он должен владеть целым арсеналом «паранормальных» возможностей. Используя язык современной эзотерики, можно сказать, что адепт бон обязан постоянно развивать ясновидение, обладать навыками набора энергии, в совершенстве владеть приемами астральной защиты и астрального нападения. Бонский жрец одновременно и маг, и некромант. Обязательные элементы его искусства – пение заклинаний, исполнение магических танцев и астральные поединки с окружающими его демонами, населяющими окружающее пространство, в особенности озера и горы, скалы и пещеры.

Считается, что способность мага к совершению манипуляций связана прежде всего с содержащейся в его организме магической силой, которая издревле отождествлялась с половой силой человека, поэтому в бон приобретают важное значение практики, связанные с половой магией.

В бон практически отсутствует вера в то, что самоограничения и аскеза приводят к просветлению или к святости. Почитание женских божеств связано с загадочными эротическими культами и даже верховный бог бон Кунтусанпо (Всеблагой) имеет свою женскую ипостась – Мать бытия Чучам. Эта богиня одновременно является и нежной Великой Матерью милосердия и любви, и гневной царицей всех миров, включая Китай, Тибет и загадочные страны Шаншун и Ли.

Одно из распространенных магических заклинаний бон – «Ах-Мес» («Громовой, древний») со временем превратилось в слово «Амнъе» и стало названием бонских жрецов. Интересно, что верховный дух гор тоже носит имя Ахмес. Вполне возможно, что в исконной религии бон, существовавшей до буддийских репрессий, именно дух гор Ахмес был верховным божеством. Дело в том, что Тибет относится к сейсмически беспокойным регионам планеты, и задабривание божества гор с целью отсрочить землетрясения и минимизировать ущерб от них было насущной задачей для каждого поколения тибетцев. По их представлениям, боги живут в особом белом мире, люди – в мире красного цвета. Нижний мир – синий – принадлежит демонам воды. В центре Миров растет мистическое Мировое Дерево, оно прорастает сквозь все три мира, а по стволу Мирового Дерева боги, люди и демоны могут переходить из одного мира в другой.

Служение богам легендарного основателя бон Шенраба Миво началось с некоего ритуала, происходившего в водах загадочного озера при участии богов, людей и нагов. Боги и наги одарили Шенраба многочисленными магическими способностями. Шенраб не ограничивался совершением магических ритуалов и произнесением заклинаний, но и проповедовал свое учение. Он пришел в Тибет из Шаншуна или, по другим сведениям, из Ирана. Один из самых авторитетных русских историков XX в. Лев Гумилев видит немалое сходство между бон и митраизмом, некогда распространенным в Иране, – религией, в основе которой лежало поклонение Солнцу:

«Митра – божество света, согласно “Авесте”, на медальоне из Киликии изображен в виде молодого мужчины с короной на голове и кинжалом в правой руке, который он приготовился вонзить в горло жертвенному быку. На нем набедренная повязка, напоминающая короткую юбку со складками, тело выше пояса обнажено. Корона представляет собой узкий небольшой обруч по размеру головы, увенчанный острыми зубцами. Эту корону, символ сияющего света, Митра получил от Солнца, над которым он одержал победу. Лезвие кинжала короткое и широкое, рукоятка заканчивается несколькими, одно над другим, шарообразными утолщениями. В боне аналогом Митры является божество “Белый свет”, причем его называют не просто божеством (“лха”), а божеством-жрецом (“лха-гшен”). Слово “жрец” (“гшен”) у бонцев имело вполне конкретное значение: в древнем Тибете именно это лицо вонзало кинжал в горло жертвенному животному при совершении религиозных ритуалов.

Основатель бона учитель Шенраб считается эманацией света, причем его божеством-покровителем был “Белый свет”. Шенраб – не имя, а прозвище – “совершеннейший жрец”, его родовое имя было Дму (по другим источникам – Дмура)…..Теперь обратимся к современным тибетским изображениям Шенраба и сравним их с изображениями Митры из Малой Азии. На тибетских цветных рисунках мы видим Шенраба, сидящим на троне, на нем короткая набедренная повязка, тело выше пояса обнажено. На голове корона, точно такая же, как и у Митры, а в правой руке Шенраба – золотой кинжал с широким и коротким лезвием и с уже знакомой нам рукояткой. Кинжал Шенраба отличается от кинжала Митры только большей длиной рукоятки, которая вытянута настолько, что весь этот клинок выглядит скорее скипетром, чем орудием убийства. Изменение формы бонского кинжала объясняется, по нашему мнению, тем, что бонцы давно уже отказались под влиянием буддизма от кровавых ритуалов, которые в настоящее время уже не существуют».

Влияние буддизма на бон, конечно же, было очень велико. В современном варианте бон можно проследить сходство с буддизмом как в мифологии, так и в этике: обе религии призывают уклоняться от совершения злых поступков и творить добро. Иконография бон и буддизма очень похожа, за исключением традиции изображения свастики – лучи свастики в буддизме и бон развернуты в разные стороны (по часовой стрелке и против соответственно).

Тем не менее, есть и существенное отличие. Бон ориентировалась на ценности практического поряд ка, пусть даже и достигаемые оккультно-магическими средствами, и оставался поэтому религией простых людей. В свою очередь, буддизм с его сложной философией долгое время в Тибете оставалась модной заграничной «штучкой», ориентированной на узкий круг ученых, интеллигентов и эстетов-придворных, уставших от бесконечных дворцовых интриг.

По мнению некоторых ученых, буддизм появился в Тибете уже в IV–V вв. Сначала его исповедовали переселенцы из Индии. По преданию, индийские буддисты хотели обратить в свою веру тибетского царя Латотори, но население и шаманы сопротивлялись этому. Но достоверно известно лишь то, что буддизм был известен во времена правления царя Сонгцена Гампо (620–650).

Объявив буддизм официальной религией, правитель Тибета пожелал жениться на китайской принцессе. Однако император отказал ему. Тогда настойчивый Сонгцен Гампо выиграл битву с китайцами в районе озера Кукунор, и владыке Поднебесной пришлось дать согласие на выгодный для тибетцев брак. В 640 г. между Тибетом и Китаем был установлен мир. Вторая жена Сонгцена Гампо тоже исповедовала буддизм, так как была родом из Непала. Но как ни старался царь и его жены, после смерти Сонгцена Гампо буддизм в Тибете пришел в упадок.

Учение Будды вновь стало популярным в Тибете при царе Трисонге Децене. Этому правителю приходилось несладко. Когда он пришел к власти, бунтовали окраины империи, а с запада подступали арабы. И, конечно же, не давал покоя Китай. В 763 г. Трисонг Де-цен собрал армию в 200 тыс. воинов и направил ее на север. Тибетцы дошли до китайской столицы Чанъаня и вынудили императора бежать. В 783 г. Китай и Тибет заключили мирный договор, согласно которому за Тибетом закрепились земли в районе Кукунора.

Успешным был и набег Трисонга Децена на китайскую провинцию Сычуань. Но Трисонг Децен все же потерпел поражение от китайцев, когда двум его могущественным врагам удалось договориться между собой. Альянс против Тибета предложил китайскому императору сам знаменитый халиф Гарун аль-Рашид. Вдвоем они остановили Трисонга Децена, двинувшегося было теперь на запад, и вынудили тибетского царя вести многолетнюю изнурительную войну на два фронта.

Но несмотря на политические коллизии, Трисонг Децен уделял внимание и делам мирным. Для распространения буддизма он пригласил из Индии великих гуру Шантаракшиту и Падмасамбхаву. Они организовали перевод с санскрита священных текстов и создали буддийскую общину Тибета. В то же время буддийский гуру Падмасамбхава приложил немало усилий, чтобы сохранить учение бон. Проповедуя учение Будды, он вместе с тем изучал древние бонские трактаты и преподавал своим ученикам элементы бон как элементы буддизма. Обладая большим влиянием при дворе, он спорил на философских диспутах с самим царем. Один из учеников Падмасамбхавы, ставший затем авторитетным буддийским ученым и мастером медитации, – Вайрочана – сам лично переводил как буддийские тексты с санскрита, так и бонские тексты с языка друша, таким образом объединяя оба этих учения.

Да и сам царь Трисонг Децен не стремился к уничтожению всех бонских практик и даже поддерживал деятельность по переводу бонских текстов на современный ему тибетский язык. Но все же Трисонг Децен опирался, в основном, на буддистов.

В центральном Тибете при Трисонге Децене построили знаменитый монастырский университет Самье, который остается одним из важнейших центров буддизма до наших дней. В этом монастыре и произошла двухлетняя дискуссия между китайским монахом Хошаном и учителем тантрического буддизма Камалашилой, которая определила судьбу тибетской культуры. царь Трисонг Децен принял сторону Камалашилы, и с тех пор на Тибете установился тантрический буддизм.

Однако во времена Трисонга Децена позиции буддизма в Тибете были еще достаточно слабы, и царю приходилось отстаивать свои убеждения самым решительным образом. Он даже издал указ: «Строго воспрещается презрительно смотреть на мое духовенство и указывать на него пальцами; кто на будущее время позволит себе это, у того будут выкалываемы глаза и отсекаем указательный палец».

Дело Трисонга Децена продолжил его внук Ралпачан, известный своим исключительным благочестием. Множество мастеров – строителей, художников, скульпторов – прибыли из Непала, Индии, Китая, Кашмира, чтобы украсить Тибет величественными буддийскими храмами и монастырями. Ралпачан дал монахам право управлять страной наравне с главными министрами и всячески способствовал переводам буддийских сочинений с санскрита на тибетский язык. Преуспевал Ралпачан и во внешней политике. Очередной мирный договор с Китаем, подтверждающий право тибетцев на занятую территорию, был заключен в 822 г.

И тем не менее, империя ослабла – сторонники бон были недовольны правлением Ралпачана, а правительство погрязло в интригах. В конце концов Ралпачан был убит, и власть перешла к Ландарме. Новый царь преследовал буддизм, так как опирался на приверженцев бон. Буддийские монахи и ученые бежали в дальние провинции и соседние страны.

XI в. стал знаковым как в истории буддизма, так и в истории бон. В это время чудесным образом были открыты несколько важных книг, якобы написанных потомком Тонпы Шенраба – адептом бон по имени Шенчен Луга. Правда, противники бон утверждали, что эти тексты были подделаны ее сторонниками, и поэтому, в отличие от древнейших бонских книг, не являются истинными. Вне зависимости от того, признаются ли эти новонайденные тексты истинными или нет, сама фигура Шенчена Луга очень почитаема в Тибете, поскольку именно он создал первый в Тибете бонский монастырь Юнгдрунг Линг.

В то же время позиции буддизма укрепила религиозная реформа буддийского деятеля Атиши, который прибыл в Тибет из Индии в середине XI в. Атиша стал автором ряда богословских трудов и организовал перевод с санскрита на тибетский язык многих канонических текстов, а в 1050 г. провел Собор тибетской церкви. Атиша попытался очистить буддизм от шаманских магических практик, воспринятых из бон.

К середине XIII в., когда буддизм принял основатель монгольской династии Хубилай, ламы уже были фактическими правителями Тибета. Опираясь на буддийское духовенство, Хубилай попытался собрать воедино раздробленное после смерти Ландармы Тибетское государство. Хубилай построил множество монастырей и храмов, приобрел в Индии и Тибете реликвии Будды и святых и, как и его предшественники, содействовал переводу на тибетский язык священных книг буддизма. Тексты переводились и на китайский, а ламы получили возможность проповедовать и в самом Китае. Пробуддийскую политику продолжали и его преемники. После падения в XIV в. монгольской династии Юань Тибет стал ареной борьбы за власть между отдельными влиятельными родами, опиравшимися на различные религиозные секты.

Уже в XIV в. особую силу приобрела одна из буддийских школ – Гэлуг («Добродетель»), которую основал в Тибете лама цзонкаба (1357–1419). Гэлуг во многом опиралась на учение Атиши, и ее целью тоже было очищение веры. цзонкаба боролся с нарушениями монашеской дисциплины, в особенности с распространенными в то время сексуальными практиками, которые цзонкаба считал несовместимыми с высокими монашескими идеалами, о которых учил Будда.

Помимо нравственности, особое внимание в традиции Гэлуг уделяется философскому образованию, и среди последователей цзонкабы было много ученых – Чжа-мьянг Шедпа (1648–1721), Кунчог Чжигмэд Вангпо (1728–1791), Чжангья Ролпэй Дорчжэ (1717–1786) и другие.

Несмотря на то, что Гэлуг существует до сих пор как отдельная школа, некоторые исследователи связывают именно с реформой цзонкабы превращение тибетского буддизма в собственно ламаизм.

Что же представляет собой ламаизм?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.