§ 72. Быт основных слоёв населения

§ 72. Быт основных слоёв населения

Новые явления в социально-экономическом развитии России оказывали влияние и на быт. Наиболее заметными эти изменения оказались для жителей городов и промышленно развитых районов страны. Менее всего они затронули быт глухой провинции, особенно быт деревни. Степень перемен в быте во многом зависела от сословного и имущественного положения разных слоёв населения.

Дворянство. Дворянство оставалось сословием душеи землевладельцев. Это владение являлось одновременно сословной привилегией и мерилом богатства, общественного престижа, источником отправления дворянством государственных обязанностей (сбор налогов, полицейские функции, судебные дела). По имущественному положению различались мелкопоместные (до 80 – 100 душ), среднепоместные (сотни душ) и крупно-поместные (от 8 тыс. душ) дворяне.

В первой половине XIX в. тема богатства, доходов дворян оказалась тесно связанной с темой разорения. Столичное дворянство, к примеру, поголовно было в долгах. Одной из причин задолженности стало то, что со времён Екатерины II сложилось представление, что истинно дворянское поведение заключается в жизни не по средствам. Стремление «с расходом свесть доход» стало характерным лишь в середине 30-х гг. XIX в., да и то многими оно воспринималось с ностальгией по былым временам.

Причиной появления долгов было не только стремление жить «по-дворянски», но и потребность иметь в своём распоряжении свободные деньги. Доход помещиков – это в основном продукты крестьянского труда, а столичная жизнь требовала звонкой монеты. Продавать же сельскохозяйственную продукцию помещики не умели и считали для себя неприличным. Гораздо проще было обратиться в банк или к заимодавцу, чтобы взять заём или заложить имение (частные лица брали 12 % годовых, Дворянский банк – 8 %). Предполагалось, что на полученные деньги дворянин приобретёт новые поместья или увеличит доходность прежних. Однако, получив деньги, помещики обычно тратили их на постройку домов, балы, туалеты и т. п., что приводило к перезакладу уже заложенных имений, удвоению процентов, затем – к вырубке лесов, продаже ещё не заложенных имений.

В первой половине XIX в. большинство дворян давали детям домашнее образование, ограничивающееся изучением двух-трёх иностранных языков и начальным освоением всех наук. Учителями чаще всего выступали иностранцы, и мемуары конца XVIII – начала XIX в. пестрят упоминаниями о французских учителях, являвшихся на родине кучерами, барабанщиками, актёрами, парикмахерами, а то и авантюристами, жуликами, каторжниками.

Альтернативой домашнему образованию были частные пансионы и государственные училища. Из знаменитого пансиона аббата Николя, например, вышли будущие декабристы М. Ф. Орлов и С. Г. Волконский, аристократы – Голицыны и Нарышкины, а также будущий шеф жандармов А. Х. Бенкендорф. Большинство дворян по традиции готовили своих детей к военному поприщу. С семи-восьми лет дети зачислялись в военные училища, а по их окончании поступали в высшие кадетские корпуса в Петербурге. Не служащий или не служивший на военной или статской службе дворянин выглядел странно и подозрительно. Во-первых, правительство считало уклонение от службы предосудительным (хотя по закону дворянин имел на это право). Во-вторых, служба являлась составной частью понятия дворянской чести, была связана с патриотизмом, т. е. становилась ценностью нравственного порядка.

Жильё среднего дворянина в городе украшалось в начале XIX в. персидскими коврами, картинами, зеркалами в позолоченных рамах, дорогой мебелью из красного дерева. В летнее время дворяне, сохранившие поместья, покидали города. Деревенские помещичьи дома были однотипными и представляли собой деревянную постройку с тремя-четырьмя колоннами у парадного крыльца и треугольником фронтона над ними. Мягкой мебели ещё не было, под чехлами скрывалась толстая пеньковая ткань. Украшением гостиной была этажерка с посудой: лучший в доме чайный сервиз, затейливые бокалы, фарфоровые куклы и безделушки.

Зимой, обычно перед Рождеством, помещики возвращались в город. Ехали на до?лгих, т. е. на собственных лошадях, не меняя их. Обозы в 15 – 20 подвод отправлялись заранее и везли припасы: гусей, кур, свиные окорока, вяленую рыбу, солонину, муку, крупу, масло. От Рождества до Масленицы в дворянских домах давались непрерывные балы. В Москве, например, ежедневно давалось до 50 балов.

В отношении пищи дворяне, а тем более купцы и мещане, были консервативны. Правда, столичные гастрономы выписывали из Парижа бисквиты, пирожные и вина (Россия потребляла больше шампанского, чем производили все виноградники Франции), однако чаще дворяне довольствовались домашними наливками, квасом и мёдом. Любимыми кушаньями оставались пироги, студни, ботвиньи, а французские блюда были обязательными на званых обедах. В чём новые вкусы восторжествовали полностью и окончательно, так это в отношении чая и кофе.

Первая половина XIX в. – это время поисков европейских альтернатив дедовским нравам. Однако эти поиски далеко не всегда бывали успешными. В начале столетия, например, стало модным нарушение родительской воли и «романтические» похищения невест. Подобная «романтика» существовала наряду с крепостными гаремами. Переплетение европеизма и архаических представлений, характерное для этого периода, придавало дворянскому быту черты яркого своеобразия.

Придворный, помещик, вольный столичный житель не единственные ипостаси членов первого сословия. Гораздо большее число дворян находились на военной и гражданской службе, были офицерами или чиновниками. Основной тенденцией на военной службе стало выравнивание генеральских и офицерских окладов, которые складывались из жалованья, столовых и квартирных денег. В целом оклады росли постоянно, но медленнее, чем цены на продукты и услуги (по сравнению с серединой XVIII в. оклад вырос втрое, а цены – вчетверо). Офицерское жалованье в российской армии было меньше, чем в армиях европейских.

Отметим, что в начале XIX в. значительная часть офицерства владела земельной и иной собственностью, так что жалованье не составляло для неё единственного дохода, к середине же века положение изменилось. Правда, тогда же стало развиваться то, что ныне называется системой социальной защиты (пенсии, обеспечение семей погибших офицеров и т. п.). Однако уже в начале столетия положение в армии стало тревожным. В 1807 г. понадобился специальный указ, предоставлявший 16-летним дворянам, желающим вступить в армию, право на получение денег на дорогу до столицы.

Культурные запросы офицерство удовлетворяло, не входя в дополнительные расходы. Важнейшую роль в его повседневной жизни играло офицерское собрание, сплачивавшее офицерство части и обеспечивавшее проведение его досуга. Оно облегчало проблему знакомств, избавляло от необходимости устраивать домашние приёмы и обеды. По праздникам командир полка давал балы и званые обеды, обычно же офицеры расквартированной в городе части приглашались на балы в местное дворянское собрание.

Уголок дворянской Москвы. Разгуляй. Акварель

Походная жизнь, служба в малоприспособленных к нормальной жизни условиях и местностях, частые переводы воинских частей из города в город мешали обустройству семейного быта. Решив создать семью, офицер чаще всего выходил в отставку «по домашним обстоятельствам». В 1858 г. женатых офицеров в действующей армии было только 29 %.

Чиновничество и разночинцы. Проблемы с обеспечением прожиточного минимума ещё в большей степени, чем офицерство, испытывало чиновничество. Положение людей, живших на жалованье, усугублялось тем, что курс ассигнаций непрерывно падал.

Рабочий день канцелярского служителя продолжался по 10 и более часов. При этом надо иметь в виду, что утром и вечером трудились при свечах, на которых начальство нещадно экономило. Резкая потеря зрения была характерна для всех канцелярских служащих. От тяжёлых условий работы, постоянного страха перед начальством, хронического недоедания, спёртого воздуха в присутственных местах у них развивался туберкулёз. Понятно, что чиновничество пыталось наверстать упущения правительства, обирая просителей, вымогая взятки, идя на подлоги и другие уголовно наказуемые преступления. Развлечения подавляющей массы чиновников были весьма скудны: игра в карты и пьянство.

Не лучше обстояли дела у учителей, врачей и других отрядов разночинной интеллигенции. В 1859 г. из 656 учителей Поволжско-Уральского края 606 были неимущими. Жалованья, получаемого врачами, хватало, чтобы еле-еле свести концы с концами (от 180 до 250 руб. в год). При этом их рабочий день был не нормирован, и они выполняли, помимо лечебных, медико-полицейские, судебно-медицинские, санитарные и противоэпидемические обязанности. Стоит ли удивляться тому, что средняя продолжительность жизни врача составляла 30 лет.

Купечество. В первой половине XIX в. изменения коснулись и купеческого быта, правда, купцы очень медленно и осторожно перенимали образ жизни привилегированного сословия. Это объяснялось тем, что отношения «аристократии капиталов» и «аристократии крови» отличались взаимной неприязнью.

Основная масса купечества по-прежнему соблюдала традиционный уклад жизни и методы ведения дел. В домах соблюдалась строгая субординация, схожая с предписаниями «Домостроя». Так, взрослые неженатые сыновья купца Ф. И. Ширяева могли покидать отчий дом после урочного часа только под большим секретом и не иначе как через окно. Сам хозяин дома, чтобы «уважить характер», мог, когда ему не спалось, разбудить всю семью и прислугу, требуя горячих пирогов. На кухне для этой цели всегда держалось готовое тесто.

Дабы приумножить и сохранить капиталы, купцы предпочитали лично контролировать ход дел, не слишком доверяя помощникам и приказчикам. Ради этого они по 8 – 10 часов сидели в своих амбарах и фабричных конторах. Жила обычная купеческая семья общим хозяйством, закупая, скажем, материал на одежду штуками, на всех. Долго и касса предприятия или заведения оставалась общей, и в конце года выводилась сумма наличных денег. В частной жизни начинающий буржуа тяготел к покою и комфорту, окружая себя не столько европейскими новинками и роскошью, сколько прочно и удобно сработанными предметами традиционного быта. Его жизненный уклад оставался дедовским, близким к крестьянскому.

Картина жизни привилегированных слоёв населения России ярко отражает и те изменения, которые коснулись этих слоёв, и непоследовательность, замедленность этих изменений. Повседневные запросы, условия жизни дворянства, офицерства, чиновничества, духовенства, купечества свидетельствуют, с одной стороны, о постепенном сближении перечисленных слоёв населения, с другой – о нерушимости границ между ними, возведённых и искусственно поддерживаемых правительством.

Крестьянство и работный люд. Говоря о переменах в крестьянской среде, необходимо сделать ряд оговорок. В силу разных обстоятельств мы плохо представляем себе бюджет крестьянской семьи, а потому, по установившейся традиции, чаще всего говорим о всё более ухудшающемся положении крестьянства и пугающей нищете его быта. Между тем в вотчинах, скажем, князей Юсуповых бедными считались крестьяне, имевшие от 2 до 5 лошадей, от 1 до 3 коров и от 8 до 20 овец. У другого помещика в 1827 г. дворовые имели 8 лошадей, 44 коровы, 52 теленка, 213 овец и 111 свиней. Вряд ли эти люди ели мясо только по большим праздникам и имели один тулуп или одни валенки на семью.

Бытописатель 40-х гг. XIX в. отмечал: «…Избы сельские делаются чище и опрятнее, крестьяне перестают держать в жилых покоях домашних животных». Относилось это в первую очередь к домам зажиточной части крестьянства. В таких жилищах появлялись стулья, комоды, зеркала, часы. Масса же бедноты из мебели имела столы да лавки, спала на лавках или на печах, занимавших до четверти избы. Такая же разница наблюдалась и в одежде. Крестьяне побогаче сменили лапти на сапоги, армяк и грубые порты на кафтан и плисовые штаны, валяную шляпу на картуз. Беднота же, как свидетельствует современник, «…вместо чулок обёртывает ноги холстом или другим отрепьем и носит обувь из древесной коры» (имеются в виду обыкновенные лапти и онучи).

В рационе крестьян первостепенное место занимали овощи, выращенные на собственном огороде. В первой половине XIX в. селянин потреблял три фунта хлеба в день (фунт – 409,5 г). Картофель ещё не вошёл в число важнейших культур, под него отводили лишь 1,5 % посевной площади. Немногие из крестьян могли часто лакомиться пирогами, студнями или лапшой. Калач считался редкостью, пряник – богатым подарком.

Свой отпечаток накладывало на деревенский быт ширившееся отходничество крестьян на заработки в город. Отходники в какой-то мере знакомили своих земляков с городскими нравами и бытом, особенно быстро подхватывала эти новшества сельская молодёжь. Возросшее общение крестьян с городом наложило отпечаток и на их развлечения. Повысился интерес деревни к танцам, в праздничные дни стали устраиваться незамысловатые аттракционы, карусели, балаганы, в которых разыгрывались кукольные представления.

Фабричный быт России был явлением относительно новым, неустоявшимся и, может быть, потому тяжёлым. Это был бездомный, бивуачный быт, в котором не видно не только материальных удобств, но даже малого их подобия.

В 40-е гг. московский генерал-губернатор А. А. Закревский ввёл на фабриках правила, регулировавшие жизнь рабочих. В праздничные дни они не имели права отлучаться из своих квартир, им запрещалось принимать у себя на квартире знакомых и родных, если «продолжительность их визита превосходит краткость обыкновенного свидания». Рабочим запрещалось курить во время работы даже во дворе фабрики, играть в орлянку и карты. По воскресным дням они должны были ходить в церковь «под опасением штрафа».

В XIX в. рабочих вербовали обычно из крестьян, причём по найму трудились и государственные, и помещичьи крестьяне. Фабриканты предпочитали рабочих из помещичьих крестьян, так как они были более покладистыми. Это был особый слой «кабальных» рабочих, которые работали плохо, но обходились фабриканту необычайно дёшево.

Рабочие жили в многоэтажных казармах с центральным коридором и комнатами-камерами по сторонам. Отдыхали мастеровые на нарах, которые чаще всего были двухъярусными. При обычной высоте комнаты в 3 – 4 аршина (аршин – 0,71 м) верхний ярус отстоял от потолка на³/₄ аршина. Однако многие рабочие не имели и таких спален. После 12 – 14 часов работы мастеровые ложились спать здесь же в цехах, на столах, верстаках, на полу.

Черты сельского быта переносились рабочими и на фабрику – тот же дырявый овчинный тулуп являлся одеялом, тот же мешок с рубахами и бельём клался под голову. Харч работников был бедным, выручало главным образом мучное – хлеб и каши. Смертность среди работного люда в России была в 2 раза выше, нежели среди других сословий. Грамотность среди рабочих была крайне низкой, единственным развлечением и усладой для них был кабак.

Беспросветность фабричной жизни в России усиливалась от того, что рабочего законодательства в первой половине XIX в. не существовало, а значит, владелец фабрики являлся полновластным хозяином своих рабочих, были ли они приписными или вольнонаёмными. Сравнение фабрики и сельской жизни оказывалось далеко не в пользу первой. Как свидетельствовал очевидец: «Зайди в избу мужика: тепло, обуто, одето, хотя и в лаптях. Посмотрите на фабричного: бледно, бедно, босо, наго, холодно и голодно…»

Положение в крепостной деревне было далеко не однозначным. Условия жизни значительной части крестьянства определялись не столько нищенским положением, сколько традиционной приниженностью селян и их боязнью изменить традиционные бытовые установления. Гораздо хуже было положение работников в промышленности. Зарождавшийся российский пролетарий рассматривался властями как деклассированный элемент, что и определило его быт.

Вопросы и задания

1. Что собой представляло дворянство в первой половине XIX в.? 2.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.