Глава 6 ИМПЕРАТРИЦА, ИНТРИГАНКА И КОНОКРАД

Глава 6

ИМПЕРАТРИЦА, ИНТРИГАНКА И КОНОКРАД

Среди думских ораторов, которые в 1911 году яростнее всего нападали на политику царя, выделялся депутат от правых Пуришкевич. Он был монархистом, и именно из-за любви к императору он так тревожился из-за ошибок, совершаемых властью. Пуришкевич смело и энергично критиковал своего государя, но он так же яростно атаковал и левых, когда те нападали на царя. Исчерпав словесные аргументы, он бросал в оппонентов чернильницы.

Когда объявлялось о предстоящем выступлении в Думе Пуришкевича, трибуны для публики бывали переполнены. Люди всегда надеялись на новый скандал; но привлекала и постоянная и излюбленная тема выступлений этого оратора. Этой темой, которая с 1911 года сильнее всего раздражала Пуришкевича, был Распутин.

Чего только не написано о Распутине! Но все квазиофициальные документы, воспоминания лиц, находившихся ближе всего к Распутину, академические труды и романы – все эти произведения так и не исчерпали эту мрачную и дурно пахнущую тему. По мере того как великие события, в том числе громкие преступления, удаляются в прошлое, начинают выходить воспоминания, запоздалым эхом звучат голоса уже ушедших людей; удаленность сюжета позволяет лучше в нем разобраться. Поэтому нет ничего удивительного в том, что после стольких публикаций и я внесу свой скромный, но правдивый вклад в изучение данной темы, сообщив то, что узнал от матушки, отца, их окружения и что стало известно мне самому о «святом черте», его близких и его невероятной судьбе. Я не претендую на то, чтобы объявить эти детали сенсационными разоблачениями; они относятся к психологическому развитию почти патологического явления распутинщины и общественному резонансу, вызванному им. Достоинством моих сведений можно считать их беспристрастность; если не считать откровенного разговора императрицы с моей матушкой, источники моей информации занимают место между восторженными почитателями Распутина и теми, кто считал его воплощением зла, а его окружение – сознательными преступниками. А как раз это среднее мнение, хотя и было широко распространено среди моих соотечественников, до сих пор представлено мало.

Сама фамилия[14] Распутин близка по звучанию к слову «распутство».

Распутин происходил из маленькой деревушки, был крестьянином, имел жену и детей. Из родной деревни он был выгнан за конокрадство[15]. После этого, бросив семью, он стал странствующим проповедником, «старцем». Переходя из одной деревни в другую, он заводил с крестьянами разговоры о Боге и жил подаянием. Не имея ни образования, ни воспитания, он уже тогда отличался умом и острой интуицией. Бесспорно, он обладал способностью к внушению или гипнозу. Именно внушением ему иногда удавалось излечивать мужиков.

Его популярность ширилась. Женщины уже тогда привносили в нее поклонение более земного порядка, вызванное мужской силой Распутина. Но совершенно аномальные проявления его сексуального темперамента в действительности были вызваны патологией: вскоре после рождения детей Распутин потерял способность к продолжению рода, хотя оставался мужчиной. Таким образом, ничто уже не мешало ему проявлять свой пыл.

Тем временем в Петербурге графиня Игнатьева, чей муж был убит революционерами в 1906 году, увлеклась оккультизмом. Она окружила себя медиумами, гипнотизерами, монахами-прорицателями. У себя во дворце она устраивала сеансы, на которых присутствовали многие представители аристократии. Моя матушка тоже получала приглашения и из любопытства дважды ездила на эти сеансы. До графини Игнатьевой дошли слухи о Распутине, и она привезла его в Петербург. Старец сумел ее заинтересовать до крайности. На следующем сеансе присутствовала некая г-жа Вырубова, к которой, как все знали, императрица питает сильную привязанность.

Кем была эта женщина? Среднеобразованной болтушкой, интриганкой, более хитрой, чем умной. Будущее показало, что вдобавок ко всему она была очень чувственной.

Как же возникла дружба императрицы и этой женщины? Дочь некоего Танеева, личного секретаря императрицы, приобретшая потом сомнительную известность под фамилией Вырубова, в детстве тяжело заболела. Добрая императрица каждый день интересовалась у Танеева состоянием здоровья его дочери. Выздоровев, девочка пришла к императрице поблагодарить ее. И внезапно, оказавшись перед Александрой Федоровной, она повела себя как восторженная почитательница: упала на колени, уверяя государыню в своей преданности. Что это было: проявление истинных чувств, страсть к театральным эффектам или первый шаг интриганки к карьере? Императрица об этом не задумывалась. Чувствительная к внешним проявлениям преданности и особо жадная до них, поскольку из-за своего замкнутого, необщительного характера не умела завоевывать любовь людей, государыня, увидев эту простертую перед ней, как перед Богом, девушку, была глубоко тронута и вновь пригласила ее во дворец.

Шли годы, и со временем царица стала добычей интриганки и лжесвятого.

Впрочем, все в Александре Федоровне – ее предвзятость в отношении к людям, упрямство, доверчивость и суеверие – все способствовало ее попаданию в такую зависимость. Когда подумаешь, что царица, которая в интеллектуальном плане намного превосходила царя и имела на него огромное влияние, ослепила своего супруга и увлекла его на ложный путь, хочется спросить себя: кто ослепил и увлек на ложный путь ее саму?

Воспитанная, как и ее сестра Елизавета, робкой и одновременно властной, Алиса Гессенская, ко всему прочему, была бедна. Известно, что, когда она приехала в Россию, чтобы выйти замуж, у нее было всего три простых платья и парюра с фальшивыми камнями. И вот эта юная принцесса попала в окружение блестящего двора и в объятия незнакомого[16] и столь же робкого, как она сама, жениха. Все это не пошло ей на пользу.

Принцесса очень скоро стала непопулярной. Народ видел, что ее приезд сопровождался дурными предзнаменованиями, к которым сама она, будучи очень набожной, не осталась безучастной. С самого первого дня, с того момента, когда она впервые ступила на русскую землю, появились знамения смерти: фрейлина, которая должна была преподнести ей букет цветов на приграничной железнодорожной станции, упала под поезд; невеста престолонаследника въехала в свою будущую империю, раздавив девушку.

Во время ее коронации в Москве, из-за небрежности начальника полиции, люди, собравшиеся огромной толпой на месте раздачи подарков, от напора задних рядов стали падать в плохо прикрытые канализационные канавы; новые толпы, подталкиваемые задними рядами, стали падать на уже упавших, давя их своим весом: три тысячи погибших. Услышав рассказ о происшествии, только что коронованная императрица (как она сама позднее рассказывала) вспомнила коронацию Марии-Антуанетты: тогда на празднествах рухнули мостки с публикой. Такое совпадение пугает царицу. Но экипаж уносит ее во дворец. И вдруг (случайное совпадение? чей-то умысел?) карета проезжает мимо телег, на которых перевозят трупы погибших…

Рождение наследника реабилитирует ее в глазах народа, даст ей популярность, которой она лишена сейчас. Но она рожает одну за другой четырех дочерей.

Униженная этими неудачами, преследуемая мыслями о предопределении судьбы, склонная, в силу своего воспитания, к мистицизму, к вере в сверхъестественные силы, императрица окружает себя прорицателями, шарлатанами, авантюристами.

Один из них, француз из Лиона по фамилии Филипп, представляется исключительно сильным медиумом. Войдя в транс, он передает веления потустороннего мира. Во время одного сеанса, движимый то ли капризом, то ли действуя в чьих-то конкретных интересах, он изрекает:

– Если великие князья Николай и Петр женятся на черногорских принцессах, Россия будет спасена!

Вследствие этого странного совета, словно пришедшего из мрачных времен Средневековья, великие князья женятся на указанных принцессах. К сожалению, Россию это не спасло.

Но Филипп утверждает, что силой своей воли может в течение трех первых месяцев беременности задать будущему ребенку нужный пол. Как раз в это время императрица беременна в пятый раз. Филипп проделывает свои манипуляции, потом объявляет:

– Я сделал все необходимое. Родится мальчик.

Мальчик! Вокруг императрицы все озаряется светом. Но не рождается никакого мальчика. Девочки, впрочем, тоже. У императрицы была ложная беременность.

Скандал. В информированных кругах потешаются, возмущаются, грустят, беспокоятся.

Униженная сильнее, чем когда бы то ни было, императрица вновь замыкается в себе. И вот она вновь беременна. Беременность развивается нормально, подходит срок… на свет появляется цесаревич.

Наконец-то она родила мальчика. Но на дворе 1904 год. Появление на свет цесаревича, этого столь долго желаемого сына, происходит во время неудачной для его страны войны.

Но войны заканчиваются. И самым главным, самым важным является то, что цесаревич родился. Этот ребенок, если выживет, продолжит династию, унаследует абсолютную власть и передаст ее своим потомкам.

В том-то и дело: если выживет. Но выживет ли он с этими частыми кровотечениями? Перед матерью встает страшный призрак: гемофилия, заболевание, которое народ, плохо знакомый с научной терминологией, назовет английской болезнью, недуг, источником которого является королева Виктория и который передается только сыновьям, принесла она, иностранка.

Столь опасная в детстве, гемофилия после двадцати одного года ослабевает. Значит, необходимо сохранить жизнь наследника, чтобы он перешагнул рубеж совершеннолетия; в этом ему должны помочь все земные и божественные силы.

Поглощенная материнской любовью и борьбой за жизнь сына, жестоко уязвленная своей непопулярностью в обществе, которую она чувствует ежедневно, преследуемая несчастьями, императрица теряет свой апломб. Ее терзает страх лишиться наследника в результате болезни или покушения. Она опасается толпы, а этот страх будут принимать за презрение. Она сама опасается появляться на публике. Будучи пажом, я собственными глазами видел, как на публичных церемониях она с большим трудом сохраняла самообладание: его лицо покрывалось красными пятнами, губы шевелились – она молилась Богу.

Она скрывается даже во дворце. По ее инициативе официальные приемы при дворе становятся все реже. Она отстраняет от себя представителей высшего общества или допускает, чтобы они отстранялись. Воспитанная при дворе, где ей не позволялось лишний раз сказать слово, она совершенно не умеет говорить на публике. Она даже теряет нить ведения аудиенции, не находя вопросов, которые можно задать посетительницам, тогда как тем этикет дозволяет лишь отвечать на вопросы государыни. Люди недовольны, считая императрицу враждебной или равнодушной. Она совершенно одинока.

Тем не менее одна тема разговоров остается для нее священной и желанной; достаточно произнести одно имя, чтобы маска упала с лица императрицы и стала видна ее чувствительность. Моя матушка, человек решительного характера, к тому же привыкшая, благодаря положению супруги императорского наместника, разговаривать с самыми разными людьми, завоевывать доверие даже самых нелюдимых, однажды решает предпринять попытку.

Во время одной частной аудиенции, оказавшись наедине с императрицей, матушка, сделав вид, что забыла правила этикета, запрещающего ей обращаться к государыне с вопросами, спрашивает:

– Ваше императорское величество, простите ли вы, как мать, мне, тоже матери, если я осмелюсь поинтересоваться здоровьем наследника?

Государыня вздрагивает. Ее лицо светлеет, робость исчезает, язык развязывается. Забыв о времени, отведенном на аудиенцию, о том, что ее ждут другие дамы, она начинает с матушкой оживленный разговор, интересуется ее методами воспитания детей.

– Сударыня, – спрашивает она, – даете ли вы вашему сыну такую-то еду? Позволяете ли ему то? Разрешаете это?

Императрица задерживает матушку на целый час. Потом она встает. Матушка решает, что аудиенция, взволновавшая ее и удивившая своей продолжительностью, завершена. Нет.

– Пойдемте, – приглашает государыня, направляясь к двери, ведущей в личные покои. – Пойдемте со мной. Я вам его покажу.

Она проходит к детским. Потрясенная, матушка следует за ней. Императрица, открыв дверь, заглядывает в комнату, что-то тихо спрашивает, потом тихо закрывает дверь. На ее губах растерянная улыбка.

– Увы! – говорит она. – К сожалению, он сейчас спит…

В дальнейшем, когда матушка бывала при дворе, она всегда видела, что царица искала ее глазами, а затем подходила. Но они редко разговаривали о чем бы то ни было, кроме темы, близкой обеим: о детях.

Но если чувствительность императрицы была так глубоко спрятана, чему удивляться, что о ней не знали ни лица, не бывавшие при дворе, ни тем более простой народ? Там с грустью рассуждали о любезной вдовствующей императрице Марии Федоровне, которая так умела вызывать к себе любовь.

Таков был психологический климат, в котором жила царица, когда в ближайшее императорское окружение проникла будущая г-жа Вырубова, тоже знавшая, как задеть чувствительные струны в душе государыни, но при этом преследовавшая личные цели. Еще нося фамилию Танеева, она стала фрейлиной императрицы. Затем она вышла замуж за морского офицера, дворянина Вырубова. В результате брака она потеряла при дворе единственную должность, которую может занимать девушка. Но это не лишило ее милостей царицы, напротив. Не повредил ей и скорый развод.

Вот некоторые обстоятельства этого развода: став доверенным лицом императрицы, принятая в ближайшее окружение государей, г-жа Вырубова также принимает их в своем доме. У нее царица часто встречается с генералом Орловым, командиром лейб-гвардии Уланского ее императорского величества полка, к которому Александра испытывает дружеские чувства. Вырубов, человек цельный, независимый, категоричный и властный, из преданности императору не одобряет эти встречи. Он полагает, что столь бурные и назойливые знаки внимания к августейшей особе, которые Орлов проявляет к императрице, могут быть дурно истолкованы; равно как и благосклонность царствующей четы к частному лицу. Вырубов хочет добиться от той, кто поощряет эти встречи императрицы с генералом, их прекращения в его доме. Тщетно. Будучи вспыльчивым, он часто устраивает жене сцены. Однажды ночью между ними вновь возникает разговор на эту тему; дело происходит на даче Вырубовых в Петергофе, неподалеку от Летнего дворца, где пребывает августейшая чета. Вырубов, разгорячившись, переходит все границы и бьет жену. Испуганная, она в ночном одеянии убегает из дома и идет через весь город в дом отца. Скандал и развод.

Императрица видит в Вырубовой лишь жертву своей преданности и крепко привязывается к этой несчастной, пожертвовавшей ради нее семейным очагом. Отныне Вырубова ее самая близкая, самая надежная и единственная подруга.

У графини Игнатьевой г-жа Вырубова познакомилась с Распутиным. Что между ними произошло? Только ли восхищение почувствовала к нему Вырубова? Или увидела в нем средство реализовать собственные честолюбивые устремления, став повелительницей императорской четы? Или же сам Распутин, угадав в Вырубовой посредницу, способную вывести его на самых завидных адептов, постарался повлиять на эту хитрую, но не столь умную, как он, женщину? Наконец, не увлеклась ли она бывшим конокрадом и не была ли связана с ним благодарностью влюбленной женщины? Очевидно, тут было всего этого понемногу. Не теряя времени, Вырубова просит у императрицы разрешения представить ей этого святого, этого божьего человека, единственного, кто способен спасти цесаревича. Но неожиданность: столько раз сталкивавшаяся с шарлатанами, к которым она безуспешно возила сына, царица отказывается принимать Распутина.

Вырубова подчиняется и обдумывает способ все-таки осуществить свой замысел.

Государыня сама рассказала моей матушке об обстоятельствах первого появления Распутина при дворе. Рассказ, который я приведу ниже, можно считать настолько достоверным, насколько это возможно. Во всяком случае, я гарантирую подлинность рассказа императрицы. Моя матушка, собственными ушами слышавшая его, сама сообщила мне детали, которые я здесь воспроизвожу в точности. Я особо настаиваю на том, что все происходило именно так, не только потому, что императрица была искренней с моей матушкой, но и потому, что она сочла возможным сообщить и распространить эти подробности. Это доказывает, что государыне эти обстоятельства не казались ни невероятными, ни способными повредить ее престижу в глазах людей.

Августейшая чета жила тогда в Царском Селе. После революции 1905 года они оставили Петербург, построенный Петром Великим на болотах, – его климат казался императрице слишком сырым. Ее здоровье, особенно сердце, после пережитых волнений требовали бережного отношения.

В Царском Селе у императорской семьи было два дворца: один, построенный Екатериной II, соединял славянскую пышность с французскими стилями Людовиков XIV, XV и XVI; другой, возведенный для Александра I, соединял русский стиль с французским времен Первой империи. Николай II предпочитал эту вторую резиденцию, которая, конечно, не была уютной, но все же не имела и давящей помпезной роскоши екатерининского дворца. Императрица, привыкшая к комфорту и удобствам современного английского стиля, поспешила переделать личные апартаменты по-своему; отметим в скобках, что за эту переделку ее сильно критиковали; простые и рациональные интерьеры были не в чести у тогдашней русской аристократии, которая предпочитала внешнюю помпезность.

Итак, императрица переделала свои личные покои в царскосельском дворце в своего рода английский холл. Внутренняя лестница вела на второй этаж. В верхнем салоне императрица установила пианино. Хорошая музыкантша, обладательница красивого голоса, она часто там музицировала. Часто к ней присоединялась г-жа Вырубова, и они играли в четыре руки. И вот что императрица рассказала моей матушке, как, впрочем, и многим другим лицам из своего окружения.

Однажды она играет на пианино в своем интимном убежище, где с ней только Вырубова. Она приказала почти везде выключить свет. Царит полумрак. Лишь на втором этаже лампа на пианино освещает клавиатуру и нотную тетрадь, а также отбрасывает слабый отсвет на портрет Марии-Антуанетты, которую царица почитала особо. Болезненно нервозная государыня, всегда с тревогой ожидающая трагедии или покушения, дает отдых мозгу и разучивает вместе с подругой новое произведение. Все тихо. И вдруг императрица испытывает стеснение, какое-то предчувствие. Она прекращает игру. Почему? Она и сама не могла бы сказать. Ее взгляд инстинктивно обращается на первый этаж, на правый угол нижней комнаты, где, как хорошо знает императрица, находятся только цветы. Но в этом углу она вдруг видит…

Скрещенные на груди руки, длинные волосы, обрамляющие бледное лицо с горящими глазами, пронизывающими насквозь императрицу. Неподвижное лицо, похожее на маску, светится в темноте. В нем есть нечто сверхъестественное (в действительности он занял единственное освещенное место в комнате, на которое падает свет от лампы на пианино и отблески от портрета). Наверху женщина, уже сильно взволнованная, вскрикивает и теряет сознание.

Когда она приходит в себя, то видит, что лежит. Ее голова с распущенными волосами покоится на чьих-то коленях. Чья-то ладонь гладит ее по волосам. Женщина поднимает голову: это колени и рука человека, чей взгляд пронзил ее насквозь. Он не хочет ей зла. Напротив, успокаивает (Распутин знает успокаивающую силу, которую оказывает на нервных женщин поглаживание по голове: должно быть, ему приходилось часто пользоваться этим способом). И тут раздается голос этого человека:

– Раба Божья Александра, запомни: пока отец Григорий будет рядом с тобой, наследник в безопасности, а Романовы – царствуют.

Тогда императрица расслабляется, тем более что сказывается пережитое волнение; и это состояние тем более сильно, что наступило непосредственно за состоянием покоя. Она не думает, что все это выглядит искусственно, выдает заранее подготовленную постановку. Она этого не видит или подсознательно отказывается видеть подвох в этом театральном появлении. Она нисколько не сомневается в правдивости услышанных слов. Она не удивляется ни этому появлению, ни этому пророчеству, ибо они принесли ей спокойствие, которое ей так необходимо, которое она так давно призывала.

– Я узнала, – буквально сказала государыня моей матушке, – я узнала посланца, пришедшего ко мне от Господа.

Первым следствием этой сцены стало еще большее, чем прежде, сближение императрицы с Вырубовой, влияние которой резко возросло. А вот отношения царицы с Распутиным поначалу не складываются.

Лишь во время очередного обострения гемофилии у цесаревича, перед которым бессильны врачи, она вспомнила о Распутине (или ей напомнила подруга) и позвала его.

Он приехал, был проведен к постели наследника, возложил на него руки и произвел еще какие-то манипуляции. После этого кровотечение прекратилось, кризис миновал.

Теперь признано неоспоримым фактом, что Распутин действительно умел останавливать кровотечение у наследника. Что бы ни было причиной этого: внушение, гипноз, какая-либо иная, неизвестная сила, или же это был хитро подстроенный трюк, но прикосновением рук бывший конокрад останавливал кровь наследника престола, прерывал естественный ход его болезни.

Позднее обнаружилось, что Вырубова и Распутин были связаны с доктором по фамилии Бадмаев. Он не был, что бы там ни говорили, придворным врачом, но его хорошо знали в Петербурге, где специфические методы лечения травами создали ему определенную известность. Императрица консультировалась с ним, как и со многими другими врачами, относительно состояния здоровья сына. Он часто приезжал во дворец. Говорили, будто травы, прописанные им цесаревичу, провоцировали кровотечения, которые «божий человек» лечил тем же самым методом.

В целом Распутин появлялся во дворце лишь в тех случаях, когда состояние здоровья наследника требовало его, так сказать, вмешательства. Тогда императрица еще понимала, насколько шокирующим и нежелательным может показаться присутствие возле императорской четы необразованного мужика. К тому же император в ту пору отказывался даже слышать о Распутине. Конокраду приходилось довольствоваться подарками, которые ему делали. Благодаря этим щедротам он мог удовлетворять свои примитивные пороки, этого ему было достаточно. Пока еще его помощи не просили, его протекцию не вымаливали, из него еще не сделали раздатчика милостей и должностей, теневого министра, диктатора. Пока что эта личность находилась на периферии истории.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.