Вопрос 4. Восточное Чжоу

Вопрос 4. Восточное Чжоу

Новый период длился более 500 лет. С VIII по III вв. до н. э. в среднем течении Хуанхэ и на Великой Китайской равнине завершилось формирование этнокультурной общности хуася. Общество хуася испытало значительные перемены в это время.

Традиционно эпоха Восточного Чжоу делится на два периода.

Первый период (722–464 гг. до н. э.) называется Чуньцю (Весны и осени), Ле го (Множество царств) или Пяти гегемонов. Для него характерно ослабление власти вана и усиление территориальных правителей. Более полутора сотен княжеств вели ожесточенную борьбу за господство, и в ходе этих междоусобных войн выделяется десяток наиболее значительных, в том числе и Восточное Чжоу.

Второй период носит название Чжаньго (период Борющихся царств) 481/403—221 гг. до н. э.

Чуньцю. Основу цивилизационного единства срединных государств составляли общее чжоуское происхождение этих государств и славная история династии Чжоу. В это же время возникло представление о превосходстве срединных государств над остальным обитаемым пространством миров варваров четырех стран света. В сознании древних китайцев (хуася) эти представления стали играть доминирующую роль.

Номинально в этот период продолжала господствовать династия Чжоу, фактически же значение этого дома с VIII в. до н. э. заметно падало.

Восточное Чжоу превратилось в небольшое государство в районе города Лои и, занимая скромное место в политической жизни, продолжало почитаться главным образом как культовый центр Поднебесной.

Сохраняя престиж и сакральную святость, ван по-прежнему именовался Сыном Неба и этот титул носили только представители династии Чжоу. Правители других государств, входящих в Чжунго, считались подчиненными правителями чжухоу.

В VIII в. до н. э. консолидируются кочевые племена, именуемые в древнекитайских источниках ди; они совершают набеги на владения чжухоу к северу от Хуанхэ. В начале VII в. до н. э. ди двинулись на юг, опустошая земли на левом берегу Хуанхэ в его среднем течении. Ди форсируют Хуанхэ и нападают на владения чжухоу в непосредственной близости от чжоуской столицы.

Даже самым сильным царствам приходится считаться с ди. Некоторые из китайских владетелей предпочитают союз с ди, другие пытаются использовать их в борьбе со своими противниками. Так, в 636 г. до н. э. чжоуский Сян-ван намеревался спровоцировать нападение ди на царство Чжэн, отказавшееся повиноваться ему. Но ди заняли сторону Чжэн и нанесли поражение войску вана, который вынужден был временно покинуть столицу.

Угроза варварских вторжений в условиях слабой власти вана была чрезвычайно опасной. Резко сокращается территория «столичной области» – владение чжоуского правителя. Часть ее была раздарена соседним царствам – Чжэн, Цзинь и др., а некоторые районы оказались захвачены царством Чу. Скудеет казна вана. Традиционная дань от чжухоу начинает поступать все более нерегулярно. Наступает момент, когда после смерти одного из чжоуских ванов у его наследника не оказывается средств для совершения требуемых обычаем обрядов и похороны откладываются на семь лет.

Вторжение кочевников на Среднекитайскую равнину и изменения во взаимоотношениях между ваном и зависимыми от него правителями во многом предопределило сущность новой политической ситуации, возникшей в VII в. до н. э. и невозможной в предшествующее время.

Один из наиболее крупных чжухоу добивается главенствующего положения и становится «гегемоном» – «ба». Для достижения этой цели возвысившийся правитель использовал два стандартных лозунга: «заставить всех уважать вана» и «отразить угрозу со стороны варваров. В функции ба официально входило «поддерживать дом Чжоу» и защищать Чжунго от набегов кочевников-варваров.

Традиция выделяет особый отрезок в истории Восточного Чжоу время владычества Пяти гегемонов. Это были царства Ци, Цинь, Чу, У, Юэ.

Первым древнекитайским царством, добившимся гегемонии на Среднекитайской равнине, было Ци, расположенное в низовьях Хуанхэ. Правитель Ци Хуань-гун был официально провозглашен гегемоном-ба в 650 г. до н. э. на съезде правителей (чжухоу). Ци многократно усилилось в ходе реформ Гуань-Чжуна и стало сильнейшим в Чжунго.

После смерти Хуань-гуна царство Ци лишилось положения гегемона. Им вскоре становится другое крупное царство – Цзинь. Годы наивысшего могущества царства Цзинь – период правления Вэнь-гуна (636–628 гг. до н. э.).

Судьба Вэнь-гуна необычна. Его матерью была женщина из племени жун. Покинув пределы своего родного царства из-за соперничества с братьями, юный Вэнь-гун бежал к кочевникам ди, среди которых провел долгие годы.

Так во главе объединения древнекитайских царств оказался человек, который по происхождению и воспитанию был скорее «варваром», нежели хуася. Таким Вэнь-гун, в сущности, и остался в памяти потомков: он «ходил в рубахе из грубой материи, в овчинном тулупе, подвязывал меч сыромятным ремнем и, тем не менее, распространил свою власть на все земли посреди четырех морей».

В 635 г. до н. э. Вэнь-гун оказал важную услугу вану, избавив его от очередного мятежного претендента на трон. Тогда ван предложил Вэнь-гуну в качестве награды некоторые земли, однако цзиньский правитель попросил другой милости: права после смерти быть внесенным в могилу по подземному переходу, что было прерогативой вана. Ван решительно отказал в просьбе, поучительно заметив, что ни одного из своих священных прав никому не уступит – разве что Небо само вручит Вэнь-гуну свой мандат. В этом случае он, ван, скромно удалится в дальние края.

Цзиньский Вэнь-гун ощущал свою мощь, помогал вану выжить и вполне искренне считал, что именно он, а не слабый и беспомощный чжоуский ван должен быть как-то выделенным, пусть вначале хотя бы в форме обладания одной из прерогатив, положенных сыну Неба. Но, как и в случае с циским Хуань-гуном, чжоуский ван держался твердо, ссылаясь на небесный мандат, который формально оставался у него, ибо Небо не подавало знака об изменении своей воли. И Вэнь-гун был вынужден с этим согласиться. Кстати, Вэнь-гун и Хуань-гун – два всесильных гегемона-ба, признанных официально ваном.

В конце VII в. до н. э. происходит раскол среди кочевников ди, захвативших среднее течение Хуанхэ. Это послужило Цзинь поводом для вмешательства. Весной 594 г. до н. э. в 8-дневной битве главные силы ди были разгромлены. Пленные кочевники частично были включены в цзиньскую армию, частично превращены в рабов. С господством «варваров» на значительной территории бассейна Хуанхэ, вблизи чжоуской столицы, было покончено.

Соперничество между Цзинь и южным царством Чу составляло основную линию политической истории в VII–VI вв. до н. э. Расширяя свою территорию за счет мелких царств междуречья Янцзы и Хуанхэ, Чу начинает вмешиваться в отношения между основными наследственными владениями на Среднекитайской равнине. В конце VII в. до н. э. правитель Чу принял титул вана – это был открытый вызов тем царствам, которые боролись за гегемонию под лозунгом «уважения» к чжоускому Сыну Неба. Чуский ван становится первым гегемоном, не признающим верховное главенство Чжоу.

Разбив Цзинь, Чу начинает диктовать свои условия древнекитайским царствам. Цзинь удалось добиться реванша лишь в 575 г. до н. э.

В начале V в. до н. э. обостряется борьба за гегемонию между двумя царствами, ранее почти не принимавшими участия в политических событиях: царствами У и Юэ, занимавшими земли в нижнем течении Янцзы.

Основная масса населения здесь существенно отличалась от «людей хуася». Жители У и Юэ имели обычай татуировать тело и коротко обрезать волосы, чем резко отличались от древних китайцев. Большую роль в их жизни играло рыболовство и морские промыслы. Стремясь получить дополнительный шанс в борьбе с Чу, правитель Цзинь заключил союз с У и направил туда своих военных советников. Однако и после этого жители У предпочитали колесницам тактику боя на воде, где они чувствовали себя более уверенно, чем на суше.

В 493 г. до н. э. правитель У нанес поражение Юэ, после чего предпринял ряд походов на север. Одержав победу над армией Ци и разгромив Лу и анн, он в 482 г. до н. э. добился признания гегемонии У.

Примерно через десять лет после этого настал черед Юэ, разбившего войска соперника и подчинившего себе большинство северных царств. Гегемония Юэ завершает период Чуньцю.

С разделением царства Цзинь на три самостоятельных государства Чжао, Вэй, Хань (403 г. до н. э.) в истории древнекитайского общества начинается период Чжаньго («Воюющих царств»).

Войны, распри и соперничество между отдельными царствами сопровождались борьбой аристократических кланов внутри каждого из царств. Политическая жизнь эпохи Чуньцю насыщена конфликтами, интригами и постоянной внутренней борьбой. В значительной мере тому способствовала и сложившаяся к этому времени многоступенчатая иерархическая социальнополитическая структура.

Вершину иерархической лестницы занимал глава Поднебесной ван. Ему подчинялись правители царств, которые, раздавали уделы своим родственникам и сподвижникам. Сформировались всесильные кланы наследственных властителей. Кланы возглавляли титулованные аристократы цины. Между удельными аристократами-цинами шла постоянная борьба за высокое положение и влияние. Эту же ступень иерархической лестницы занимали дафу т. н. древнекитайские рыцари, которые не имели владений и жили за счет службы.

Следующее звено состояло из тех, у кого не было ни титула, ни должности, но кто имел неплохое образование и связи. Здесь могли быть и выходцы из низов, сделавшие успешную карьеру. Эта прослойка верных и преданных правителю людей называлась ши.

Дафу и ши жили по законам и нормам аристократической чести, суть которых сводилась к строгому соблюдению иерархии, учету степени кланового родства, преданности своему господину и строгому следованию принятых норм поведения в соответствии с занимаемым статусом. Дафу и ши – это своеобразный слой китайских дворян. Они играли решающую роль в усилении власти правителей.

Место у основания социальной лестницы принадлежало простому народу крестьянам, ремесленникам и торговцам, а также слугам и рабам. В условиях политической нестабильности от этой массы простых людей многое зависело. В период Чуньцю оформилось представление, что Поднебесная – это страна для всех, где правящие верхи и простой народ составляют единую большую семью, в которой каждый имеет свое дело и свои обязанности.

Подобный взгляд на социум постоянно напоминал о неразрывной связи верхов и низов как части единого живого организма. Такое представление, действуя ненавязчиво, предотвращало образование в Китае замкнутых сословий, помогало и давало шанс продвижения умному, амбициозному и способному человеку.

Чжаньго. Второй период эпохи Восточного Чжоу носит название Чжаньго или Предимперский (481/403—221 гг. до н. э.). Он сопровождался идейноментальной, социально-экономической и политической трансформацией Китайской цивилизации.

Чжаньго – это почти два столетия заключительного этапа правления Чжоуской династии, наполненные активной борьбой между отдельными царствами за господство в Поднебесной. Отсюда и другое название этого периода – Борющиеся царства.

В ходе ожесточенного соперничества от почти двухсот государственных образований осталось менее трех десятков, среди которых выделились семь могущественнейших: Хань, Вэй, Чжао, Ци – крупнейшие из «срединных царств»; Чу, Янь, Цинь – относящиеся к числу периферийных. Централизованные формы правления, профессиональная бюрократия, введенная государством система налогов разрушали отношения, основанные на родоплеменных связях, традициях и обычаях.

Чжаньго – эпоха бурных социальных потрясений, коренных изменений во многих областях общественной жизни Древнего Китая. Предпосылкой для этого были важные сдвиги в развитии производительных сил: распространение железа, появление пахотных орудий и тяглового скота, развитие ирригации.

Первые упоминания о железе встречаются в древнекитайских текстах конца VI в. до н. э. На 500 лет позже других древних цивилизаций китайцы подошли к железному веку, расставаясь с бронзовым.

Широкое освоение техники обработки железа преобразовало ландшафт, сделало возможным массовое освоение новых земель, привело к серьезным сдвигам в развитии ремесла и земледелия. С освоением техники литья появился плуг с железным лемехом, который давал возможность делать более глубокую вспашку земли. Это значительно увеличивало урожаи.

Железная лопата облегчала строительство больших каналов, плотин и дамб. Начиная с V в. до н. э., были развернуты крупные дренажные и оросительные работы. Создавались обширные водохранилища. Пропускная способность водных путей регулировалась шлюзами. В бассейне Хуанхэ и верхней Янцзы началось расширение обрабатываемых земель и более интенсивное их использование. Развитие культуры поливного земледелия стало важнейшим фактором прогресса Китайской цивилизации.

Основные залежи железа находились на севере, на территории царств Чжао, Хань, Янь и Ци. Его добыча и умение обрабатывать стимулировали быстрый подъем ремесел шелкоткацкого, керамического, деревообделочного, лакового, металлургического, кораблестроительного.

Ремесло и торговля стали чрезвычайно прибыльными занятиями. В городах, бывших раньше лишь административными центрами появились открытые рынки. Впервые металлические монеты получили признание как всеобщий эквивалент при обмене. Они имели различную форму квадрата, ножей, мечей и лопат. Отливались и круглые деньги с квадратным отверстием посередине.

Между царствами были установлены таможенные границы. Появление денег и денежного обращения привело к развитию ростовщичества.

В середине I тысячелетия до н. э. оформляется новая система собственности на землю. Распад прежней системы землевладения был связан с появлением частной собственности, основанной на праве отчуждать землю посредством купли-продажи. В некоторых царствах уже официально разрешалась купля-продажа земли, и создавались крупные частные хозяйства, ориентированные на рынок. В связи с этим в VI в. до н. э. в ряде древнекитайских царств происходит переход к совершенно новой форме отчуждения произведенного продукта – к поземельному налогу. Как сообщает Сыма Цянь, впервые поземельный налог, исчисляемый в зависимости от площади обрабатываемой земли, был введен в царстве Лу в 594 г. до н. э. Затем такой налог стали взимать в Чу и в Чжэн.

Именно в этот период сложилась концепция, признававшая землю единственным источником богатства.

В ходе этих преобразований начала формироваться новая знать, которую, в основном, составляли выходцы из низов. Этот торговый люд, не имевший ни родового происхождения, ни титулов, приобретал все больший вес в обществе, теснил наследственную аристократию. Новая знать покупала должности чиновников и, получив доступ в государственный аппарат, добивалась проведения реформ для укрепления своего положения и развития частной торговли.

В обществе нарушалось основное правило традиционной социальной системы: кто знатен, тот богат; кто незнатен, тот беден.

Какими способами и методами управлять Поднебесной в условиях, когда «можно быть знатным, но бедным»? Этот вопрос волновал многих мыслителей того времени. Различия в подходе к решению данной проблемы и предопределили возникновение нескольких философских школ.

Древнекитайских философов интересовали не столько закономерности природы в целом, сколько социально-политические и социально-этические вопросы. Не случайно поэтому, что стремительный взлет философской мысли в Древнем Китае связан с VI–III вв. до н. э., когда изменения в социальном строе настоятельно требовали осмысления тех важнейших принципов, которые лежали в основе взаимоотношений между людьми в обществе.

Новая ментальность. Конфуцианство, даосизм, моизм. В борьбе за власть и в поисках разрешения сложившихся между отдельными царствами противоречий рождался новый мир, формировалась ментальность людей Китайской цивилизации. Напряженная интеллектуальная жизнь Восточного Чжоу с широкой и открытой борьбой идей сформировала систему социальных, этических и духовных ценностей. Была создана модель государства, претендующую на универсальность.

Новые представления выработали конфуцианство, даосизм, легизм, последователи учений об инь и янь, о Пяти началах, моисты и представители других направлений общественной мысли рационально-прагматичных эпох Чуньцю и Чжаньго.

Наиболее важную для Китайской цивилизации систему взглядов и решения острых проблем предложила школа книжников, возникшая на рубеже VI–V вв. до н. э. Ее родоначальник Конфуций (Кунцзы) (551–479 гг. до н. э.) создал этико-политическое учение о нравственном совершенстве человека и государственном управлении на основе нравственности и соблюдении ритуала (правил поведения).

Атмосфере морального упадка своего времени Конфуций противопоставлял идеал благородного мужа, бескорыстного рыцаря безупречной морали, готового на все во имя истины, обладающего такими нравственными достоинствами как человечность, сознание долга, умение соблюсти ритуал, глубоко почитающего мудрость старших и способность совершенствовать знание. Конфуций не ставил знатность и богатство выше всего. Главным он считал нравственное достоинство, достигаемое благодаря собственным усилиям. Тех, кто не стремился к такому идеалу, он относил к роду людей недостойных.

Конфуций предлагал начать моральное совершенствование с самого себя, наладить должные отношения в семье, а затем и в государстве, которое, по его мнению, та же семья, только большая. По убеждению Конфуция, от правителей следует требовать высшей степени нравственного совершенства, которое в сочетании с разумным управлением позволит создать этически безупречное и социально гармоничное общество.

Конфуцианство требовало строгой дисциплины и социально-иерархического подчинения. Утверждалось, что структура мира и общества вечна и неизменна, и каждый человек должен знать свое место».

Предопределенное свыше разделение общества выступало основой высоконравственного правления. Считалось, что мудрое правление создает гармонию между Небом, Землей и людьми. Оно осуществлялось путем соблюдения ли Этикета, Ритуала, Обрядности и Церемонии.

Как для человека, так и для общества наличие ли обязательно. Только с ли человек достоин звания человека. Учение о ли определяло объем прав и привилегий для каждого. Соблюдение пяти принципов или пяти установлений (у цзяо) способствовало сохранению патриархального уклада. Пять установлений – это отцовские и сыновние родственные чувства, исполнение долга государем и подданными, распределение обязанностей между мужем и женой, уважение младших к старшим, искренность среди друзей. Конфуцианство ориентировало человека на прошлое, придавая огромное значение культу предков, посмертная слава которых сулила возвышение их потомкам.

Конфуцианство, оправдывавшее социальное неравенство и напоминавшее об обязанностях человека перед государством, подверглось резкой критике и осмеянию в даосизме. Даосизм как система воззрений возник в VI в. до н. э. и его возникновение связано с именем Лао-цзы. Если конфуцианство, помня о Небе, устремляло все помыслы на Землю, то даосизм, помня о Земле, устремлял все помыслы на Небо. Главная идея даосизма это учение о Великом Абсолюте дао (путь).

Дао понимается как изначальный принцип, основа и источник всего сущего, всеобщий закон развития природы, мать всех вещей. Даосизм утверждал, что Вселенной, природой и человеком управляет некая божественная сила, направляющая жизнь человека в нужное русло, и ему остается лишь соблюдать определенный космический порядок, жить согласно дао. При этом, прежде всего имеются в виду простота, скромность и естественность. Один из важных принципов даосизма недеяние как высшее мастерство жизни, т. е. умение в соответствии с ходом вещей наладить жизнь таким образом, чтобы все шло естественным путем без вмешательства человека. Если человек отступал от дао, то нарушалась природная гармония, что вело к конфликту души и тела и возбуждению ненужных страстей.

Как идеология даосизм выражал неприятие расколотого общества Чжаньго, осуждал угнетение простого народа богатыми и знатными, провозглашал утопический идеал возврата к первобытной простоте и равенству.

Оригинальную систему взглядов представляло и учение моистов сторонников философа Мо Ди (ок. 480—ок. 390 гг. до н. э.). Выходец из среды бедных ремесленников, Мо Ди предлагал заменить аристократию, обладающую наследственной властью, и поручить государственное управление наиболее способным и деятельным людям.

Высшей инстанцией, по учению моистов, являлось Небо, одинаково любящее все сущее и справедливо распределяющее награды и наказания между людьми. Люди, в свою очередь, должны следовать небесному образцу и относиться друг к другу равно с любовью, независимо от социального положения, которому конфуцианцы придавали такое значение.

Моисты призывали всех старательно трудиться и быть бережливыми. Осуждая роскошь нарядов, отличавшую знатных, расточительность похорон и даже обрядовую музыку, они выступали не только против аристократов, но и против конфуцианцев, столь ценивших ритуал. Те, кто следовали учению Мо Ди, протестовали против захватнических, крайне разорительных войн, оправдывая оборонительные.

Теорнн легнсгов и практика Шан Яна. Почти одновременно с конфуцианством и даосизмом сформировался яегизм (фа цзя). В отличие от половинчатого моизма легизм был четко сориентирован на силу и принуждение государственной власти.

Настаивая на необходимости объединения Поднебесной, легисты предлагали свою теорию политического и государственного устройства, выдвинув идею фа (закона) как орудие государственного управления.

Все легисты были министрами-реформаторами, которые полагали, что культ закона и дифференцированная система поощрений и наказаний будут способствовать укреплению государства и усилению личной власти правителя. По их мнению, законы – это дао государства, в котором государь правит на основании закона.

Стоя на позициях этатизма, усиления роли государства во всех областях жизни, легисты выступали за естественное разделение занятий и обязанностей. Сторонники сильного бюрократического государства, они требовали гласности закона: «В государстве просвещенного правителя всех обучают закону».

Специалисты обычно выделяют две основные ветви легизма. Первая из них связана с именем министра царства Хань Шэнь Бу-хая (400–337 гг. до н. э.). Незадолго до его прихода к управлению царство Хань поглотило Чжэн, чьи правители в прошлом на протяжении ряда поколений исполняли функции министров (цин-ши) домена Чжоу.

Таким образом, чжэнские и цзиньские политические традиций были той основой, на которой Шэнь Бу-хай создавал свою теорию управления.

Смысл этой теории сводился к тому, что главное – искусство умелого руководства. Глава государства должен опираться на многих способных помощников, не доверяясь абсолютно ни одному из них.

В доктрине Шэня правитель – это ось, вокруг которой вращается множество спиц. Он должен быть точным в выражении своих мыслей и неторопливым в делах, обязан контролировать свои чувства и продумывать действия. При этом мудрость его не должна бросаться в глаза, а управлять следует по принципу недеяния (увэй), т. е. все видеть, слышать, знать, уметь, предвидеть и организовывать так, чтобы не было необходимости в повседневном вмешательстве сверху, чтобы все шло само собой, как следует, в крайнем случае – при минимальной корректировке со стороны правителя.

Правитель должен внешне выглядеть любезным, но внутренне постоянно быть готовым к решительным действиям; ему не следует хвастать, ни умом, ни властью, но при случае он должен умело пользоваться тем и другим. Хороший правитель обычно дает подчиненным свободу действий, но в то же время жестко их контролирует. Ему никогда не следует отдавать невыполнимых приказов, и он обязан тщательно продумывать все сказанное. Что касается технологии подбора кадров, то она должна базироваться на конкурсной основе – и в этом плане Шэнь Бу-хая можно считать если не отцом, то своего рода прародителем будущей экзаменационной системы.

Шэнь обращал особое внимание на то, чтобы все вещи и явления соответствовали своим наименованиям, дабы не было путаницы. Все должностные лица обязаны соответствовать своим должностям и справляться с обязанностями, причем основными условиями при подборе администраторов должны быть объективные показатели, и, конечно же, повседневный и строгий контроль.

Легизм в варианте Шэня – это более высокая теория, нежели повседневная практика, скорей, идеальная конструкция, чем реальная модель поведения. Но, тем не менее нетрудно заметить, что в теории управления по Шэню собрана мудрость поколений администраторов, и вся эта мудрость сконцентрирована на том, чтобы дать в руки умелому правителю механизм надежной централизации власти.

Важно отметить, что теория Шэня не касается проблем взаимоотношения управителей с управляемыми, с народом. Пафос ее в отлаживании системы администрации наверху, во взаимоотношениях между различными отрядами и звеньями администрации как таковой.

Вторая ветвь легизма – это теория Шан Яна. Выходец из царства Вэй, Шан Ян стал всесильным министром в царстве Цинь, и именно для этого в недавнем прошлом полуварварского государства он создал свою доктрину.

Суть ее, как она предстает со страниц приписываемого Шан Яну трактата «Шан-цзюнь шу» («Книга правителя области Шан»), сводится к тому, что главное в администрации – это жесткая власть, основанная на системе доносов и суровых наказаний даже за незначительные проступки.

Человек по природе порочен и глуп. Глупость его для начальства даже удобна – легче управлять. Но пороки надлежит сурово и решительно искоренять, для чего в стране необходимо безраздельное господство закона, т. е. приказа. Приказы должны быть ясными и понятными всем, а выполнение их – задача администрации.

Блюсти законы обязаны все, независимо от должности. Если закон и, следовательно, порядок обеспечены, государство становится сильным. Народ же нужно искусственно ослабить – в этом таится сила государства. Единый для всех закон и тесно связанная с ним система наказаний – основа социально-политической, да и всякой иной регуляции общества. Что же касается народа, то его поведение следует унифицировать и регулировать с помощью строгих и мелочных регламентов.

Усилия людей необходимо сконцентрировать на главном, что дает силу государству, – на земледелии и военном деле. Земледелие обеспечивает изобилие, военные занятия – силу. Конечно, существуют и иные слои общества, которые в большинстве своем вредят и мешают усилению государства. Это и говоруны-ученые, и частники-стяжатели, и торговцы, ориентированные на рынок. Все, чем они занимаются, – второстепенные, чтобы не сказать вредные занятия, которые должны строго ограничиваться и жестко контролироваться.

Для этого необходимы действенный контроль и хорошо налаженная система доносов и круговой поруки как среди простого народа, так и в рядах чиновничества.

Аппарат власти следует держать в строгости, нельзя позволять его членам злоупотреблять служебным положением и поддаваться коррупции. В аппарате не нужны ни слишком умные (от них много хлопот), ни чересчур способные; в нем должны преобладать средние и законопослушные, дельные и преданные правителю служаки. Он должен быть свободным от групповых и частных интересов, унификация здесь особенно важна.

В своем трактате Шан Ян заимствовал и развил многие идеи Мо-цзы, будь то ставка на унификацию, доносы и наказания или явственное стремление превратить весь народ в усредненную массу, удобную для манипулирования сверху. И даже нарочитое ослабление подданных перед лицом всесильной машины власти тоже восходит к идеям Мо.

Конечно, Шан Ян внес в свою доктрину и немало нового, создавая из нее нечто намного более жестокое и античеловечное по сравнению с тем, что было в моизме. И если Мо хотел сделать как лучше для людей, то Шан Ян, будучи предельно циничным, откровенно презирал народ, считая, что тому нужен, прежде всего, кнут.

Зато многие конкретные проблемы, связанные с оптимальной организацией системы администрации, Шан Ян разработал очень детально, видя в этом основу мощи государства.

Он создал иерархию рангов-ступеней административной лестницы с ощутимыми льготами для тех, кто поднялся достаточно высоко, а также стал награждать внеочередными рангами воинов, прославившихся в битвах, создав тем самым стимул для воинской доблести и успехов.

Ему также принадлежит идея продавать богатым ранги за весьма высокую плату, ослабляя тем самым могущество частных собственников и укрепляя материальную базу казны.

Легизм оказался наиболее последовательным выражением интересов сторонников той модели развития древнекитайского государства и общества, которая отвечала духу радикальных реформ, отказа от отживших традиций и усиления государства за счет ослабления народа. «Слабый народ – сильное государство» – девиз Шан Яна, но им, пусть в разной степени, руководствовались и все остальные реформаторы-легисты, которых в период Чжаньго можно было встретить почти во всех царствах. Именно они в IV в. до н. э. во многих древнекитайских царствах осуществляли преобразования, направленные на окончательный слом изжившей себя системы общественных отношений.

Шан Ян добился проведения реформ в царстве Цинь, самом западном из всех древнекитайских царств. Оно долгое время не играло значительной роли в борьбе за главенство на Среднекитайской равнине. Цинь было экономически слабым царством и не имело сильной армии. Его правитель принял предложение Шан Яна о проведении реформ, которые должны были привести к усилению государства.

К 359 г. до н. э. относятся первые указы о реформах, подготовленные Шан Яном. Они предусматривали:

1) введение нового территориального деления населения на «пятки» и «десятки» семей, связанных между собой круговой порукой;

2) наказание тех, кто имел более двух взрослых сыновей, продолжавших жить под одной крышей с родителями;

3) поощрение военных заслуг и запрещение кровной мести;

4) поощрение занятий земледелием и ткачеством;

5) ликвидацию привилегий представителей наследственной знати, не имевших военных заслуг.

Вторая серия реформ в Цинь относится к 350 г. до н. э. Было введено административное деление на уезды; жителям царства Цинь разрешалось свободно продавать и покупать землю; была проведена унификация системы мер и весов.

Легализация купли-продажи земли, отмена привилегий наследственной аристократии, принудительное дробление больших семей, введение единого административного деления – все эти мероприятия наносили решающий удар по традиционной системе социальной иерархии.

На смену ей Шан Ян ввел систему рангов, которые присваивались не на основе наследственного права, а за военные заслуги. Позднее было разрешено приобретение рангов за деньги.

Хотя сам Шан Ян поплатился за свою деятельность жизнью, его реформы были успешно осуществлены. Они не только способствовали усилению царства Цинь, которое постепенно выдвигается в число ведущих древнекитайских государств, но имели существенное значение для развития всего древнекитайского общества.

Реформы Шан Яна несомненно, отвечали потребностям поступательного развития общества. Окончательно подорвав господство старой аристократии, они открыли путь к преодолению противоречия между знатностью и богатством: отныне любой член общества, обладавший богатством, имел возможность добиться соответствующего социального положения в обществе.

Реформы IV в. до н. э. явились мощным толчком в развитии частной собственности и товарно-денежных отношений. Основная масса земледельцев, обрабатывающих землю, стала после этих реформ мелкими земельными собственниками. В то же время реформы Шан Яна стимулировали развитие рабовладения.

На пути к единству. Идея единства Поднебесной на основе гармонии и порядка все активнее разделялась большинством выдающихся умов периода Чжаньго и постепенно пробивала себе дорогу в реальной жизни. Уменьшалось число соперничавших друг с другом правителей. Все большей властью внутри своего государства пользовался каждый из них.

На передний план в период Чжаньго выдвинулись считанные политические соперники: царства Цинь, Чу, Ци. Чуть меньшими возможностями располагали Чжао, Вэй и Хань, возникшие на базе распавшегося в V в. до н. э. могущественного Цзинь, а также северное царство Янь. Временами, подобно метеорам, блистали южные У и Юэ.

Окончательно приходили в упадок и постепенно поглощались крупными соседями прежде влиятельные государства, такие как Чжэн или анн. Заметно уменьшившиеся в размерах домен Чжоу и царство Лу со своими привилегиями оставались полунезависимыми лишь на правах небольших анклавов.

В целом же политическая борьба в период Чжаньго шла между Цинь, Чу и Ци, в качестве союзников которых использовались бывшие цзиньские земли (Чжао, Вэй, Хань) и северное Янь. Поэтому специалисты часто говорят о «семи сильнейших» в Чжаньго.

В недавнем прошлом полуварварское царство Цинь быстрыми темпами наверстывало упущенное, сохраняя в то же время свое преимущество – сильную власть правителя.

В 384 г. до н. э. здесь было официально запрещено принесение в жертву людей для сопровождения умершего правителя – обычай, давно уже осужденный в государствах Чжунго.

Строились и обносились стенами и рвами новые города. Велись активные и успешные войны с соседями, прежде с могущественным царством Цзинь, а затем с тремя его преемниками. Для защиты от Цинь вэйцы выстроили даже земляную насыпь, своего рода стену. И тем не менее еще и в IV в. до н. э. Цинь продолжало рассматриваться в Чжунго как полуварварское государство, близкое по статусу к племенным образованиям ди или и.

Ситуация заметно изменилась в годы правления Сяо-гуна (361–338 гг. до н. э.). Именно он пригласил для реализации плана, призванного поднять мощь страны, вэйского ши Яна (Шан Яна).

Осуществление реформ утверждало принцип «сильное государство – слабый народ». Никто не смел ослушаться указов: даже когда наследник престола попытался было сделать это, его наказали, отрезав нос его воспитателю, что было неслыханным оскорблением для будущего правителя царства.

И хотя сам реформатор после смерти Сяо-гуна был четвертован оскорбленным им наследником, престиж Цинь в чжоуском Китае сильно вырос.

Армии его одерживали одну победу за другой, расширяя территорию царства за счет завоеваний. Сын Неба признал успехи Цинь, даровав в 343 г. до н. э. Сяо-гуну титул гегемона и прислав в 334 г. до н. э. его наследнику жертвенное мясо. Что касается этого наследника, то он в 324 г. до н. э. (правда, вслед за некоторыми другими правителями – Ци, Вэй, Хань) объявил себя ваном и тем самым сравнялся в титулатуре со своим чжоуским сюзереном. А его ближайший помощник Чжан И начал активно сколачивать коалицию царств, направленную против могущественного южного Чу.

В период Чжаньго царство Чу стало одним из сильнейших и энергично расширяло свои владения за счет аннексии более слабых соседей, в том числе и в землях Чжунго (царство Чэнь и др.). Укреплению Чу во многом способствовали реформы легиста У Ци (У-цзы), ослабившие позиции аристократии и усилившие власть правителя.

Царство Ци в период Чжаньго было, как уже упоминалось, одним из наиболее опять стало одним из сильнейших и наиболее процветающих, а столица Ци, город Линьцзы, – едва ли не крупнейшим в стране. В 386 г. до н. э. Тянь Хэ, всесильный сановник Ци из рода Чэнь, сыном Неба и другими чжухоу был признан легитимным правителем царства.

Ци под властью новой династии Тянь не только резко активизировало свою политику, активно вмешиваясь в политические интриги и искусно лавируя между

Цинь и Чу с умелым использованием при этом поддержки других царств Чжунго, но и стало привлекать к себе лучшие умы всего чжоуского Китая.

Именно в столице Ци, близ ворот Цзи, была создана во второй половине IV в. до н. э. своеобразная академия Цзися, куда приглашались все известные китайские мыслители, получавшие от правителей Ци звание дафу и соответствующее содержание.

В академию прибыл такой известный ученый, как Цзоу Янь, одна из наиболее загадочных фигур философии периода Чжаньго. Именно ему приписывается философская разработка идей о пяти первоэлементах (у-син) и об инь – янь. Кроме того, Цзоу Янь первым в Китае стал настаивать на том, что чжоуский Китай (Поднебесная) – это лишь девятая часть одного из девяти континентов, т. е. небольшой регион мира.

Богатое Ци, аннексировав ряд соседних государств, включая Сун, стало в III в. до н. э. одним из сильнейших в чжоуском Китае и одно время даже соперничало с Цинь в борьбе за звание ди (император), от которого, впрочем, в то время (начало III в. до н. э.) оба царства благоразумно отказались.

Ци, как известно, пало последним в чжоуском Китае в борьбе с Цинь за гегемонию (в 221 г. до н. э.)

Что касается трех царств, возникших на развалинах огромного Цзинь, то все они тоже играли заметную роль в борьбе сильнейших в Чжаньго. С именем Улин-вана связано усиление северного Чжао в конце IV в. до н. э. и включение в состав войска конницы, с которой до тех пор китайцы не были знакомы. Южная часть Цзинь, Хань, присоединив царство Чжэн, укрепила свои позиции.

Однако все три бывшие части Цзинь (Чжао, Вэй, Хань), действуя обычно сообща, не могли стать достойным соперником того же Цинь – чаще они использовались Ци, дабы сплотить государства Чжунго против полуварварского напористого царства.

Царство Янь стало процветающим и богатым лишь в III в. до н. э., когда соотношение сил в чжоуском Китае в основном уже сложилось. Борьба с соседним на юге Ци не была в пользу Янь, как и не принесли большого успеха временные союзы и тем более конфликты с другими соседями, прежде всего из числа наследников Цзинь.

В целом следует заметить, что из царств Чжунго лишь Ци сохранило силу и влияние, тогда как остальные чаще терпели поражения, чем добивались успеха.

Военные успехи Цинь положили начало превосходству этого царства над другими. Полководец Бай Ци в середине III в. до н. э. одержал над соседними царствами ряд решающих побед, завершившихся неслыханными жестокостями. Так, например, после сражения под Чанпином в 260 г. до н. э. все четыреста тысяч воинов царства Чжао были казнены (цифра столь невероятна, что подчас ставится исследователями под сомнение).

Успехи Цинь, вызвали отчаянную попытку уцелевших царств создать коалицию, вертикаль – цзун (включающую все царства от северного Янь до южного Чу), против западного Цинь. Коалицию поддержал и дом Чжоу. Но было уже поздно. Противники Цинь один за другим терпели поражение. Рухнул и дом Чжоу, а девять треножников – символ власти сына Неба – перешли к Цинь. Уже в 253 г. до н. э. именно циньский ван вместо чжоуского сына Неба принес в своей столице очередную официальную жертву в честь небесного Шанди.

На этом, собственно, формально и кончилась эпоха Чжоу. Однако завершающие удары, окончательно сокрушившие соперников Цинь в борьбе за империю, пришлись на последующие десятилетия и были связаны с именем и деятельностью последнего правителя царства Ин Чжэна, будущего императора Цинь Ши-хуанди (259–210 гг. до н. э.)

Подводя итог, можно отметить следующее.

В период Чжаньго Китай сумел добиться очень многого. На смену ранним государства пришли государства развитые с большими городами, развитым ремеслом и торговлей, рыночными связями и мощной силовой структурой, призванной ограничивать потенциал рынка и частных собственников.

Рухнула прежняя замкнутость. Конечно, войн в период Чжаньго было не меньше, чем в Чуньцю, но они не мешали экономическому развитию, расцвету городов с их ремеслами и торговлей, деньгами и рынками. Распространение достижений железного века, и в частности новых орудий труда, способствовало развитию ирригации и дало сильный толчок экономическому росту деревни.

Явно запоздавший в чжоуском Китае процесс приватизации шел бурными темпами и не мог не коснуться крестьянства, связав его с городским рынком. Рос объем производства, быстро увеличивалось народонаселение, что способствовало ускоренному освоению пустовавших прежде территорий.

Дал заметный результат давно уже протекавший, но резко убыстрившийся именно в Чжаньго процесс адаптации варварских и полуварварских государственных образований. Источники времен Чжаньго уже практически не упоминают о жунах и ди на собственно китайской территории, – жуны, ди, и были в большинстве своем китаизированы и стали интегральной частью Поднебесной.

Невиданного расцвета достигла в Чжаньго древнекитайская мысль со всеми ее «ста школами». Спецификой философских поисков стало явно выраженное стремление направить основные интеллектуальные усилия на то, чтобы выработать приемлемую для большинства формулу государства и общества гармонии и порядка. В центре внимания духовной культуры Китая были устремления к социальному и политическому совершенствованию. Устремления подобного рода опирались на жесткую норму, ритуальную этику и формализованный церемониал, но не на религию, тем более не на развитую религиозную систему, которой в чжоуском Китае фактически не существовало.

Период Чжаньго был отмечен ярким расцветом и художественной культуры. Совершенствовались музыка и музыкальные инструменты, что было не только тесно связано с потребностями развивавшегося ритуального церемониала, но стимулировалось также и развитием гражданской поэзии и песенной лирики, вершиной которой следует считать элегии первого аннаского поэта Цюй Юаня (до него поэзия была представлена лишь безымянными стихами, одами и гимнами «Шицзина»).

Делали первые, но впечатляющие шаги живопись (рисунки на шелке и т. п.) и скульптура, развивалось искусство каллиграфии. Большие успехи были достигнуты в городской и особенно дворцовой архитектуре. Именно в Чжаньго расцвело искусство книгописания и книгоделания – первые китайские книги являли собой связки длинных бамбуковых планок (на каждой планке – вертикальная строка или пара строк иероглифов), причем объемистая книга требовала для ее перемещения чуть ли не целую телегу.

Все эти крупные и в основе своей благотворные для Китая перемены и процессы протекали, однако, на фоне постоянных и жестоких войн.

Эти войны теперь уже опирались на строгие правила военного искусства, детально разработанные выдающимися воинами-профессионалами и запечатленные в специальных трактатах, которые до наших дней высоко ценятся и тщательно изучаются в военных академиях. Но победители зачастую были суровы и беспощадны к своим жертвам, безжалостно расправлялись с побежденными, уничтожая их десятками, а то и сотнями тысяч (чего не было в войнах периода Чуньцю). Лидировало же в такого рода истребительных войнах царство Цинь.

Противоречивая эпоха Восточного Чжоу завершила еще один цикл истории Китайской цивилизации, объединив страну, посеяв в человеке веру в судьбу, в благородного человека, проникнутого уважением к старшим, к предкам, к традиции, к владыке, к существующим правилам поведения. Она создала все предпосылки для возникновения мощного централизованного государства в масштабе всей страны.

Основные выводы

1. Китайская история имеет древние корни. Первые гоминиды появились на территории Китая рано, однако ветвь синантропа оказалось тупиковой. Неолит в Китае представлен земледельческими культурами Ян-шао и Луншань. Эти общества не сумели создать письменности, поэтому возникновение цивилизации было впереди.

Рис. 43

2. Первая китайская цивилизация (XVII–XI вв. до н. э.) – общество Шан-Инь. Это – культура развитого бронзового века. Ее отличают протогосударственные образования, которые проделали большой путь в своем развитии – от простых племенных структур до сложного, составного политического образования (культура Аньяна XIII–XI вв. до н. э.). Позднее Шан имело сложную структуру: столичные территории – владения вассалов вана – владения нешанских союзников.

3. Общество шанцев хранит свои загадки до сих пор: боевые колесницы индоевропейцев, отсутствие исторических сказаний, демифологизированные представления. Однако, его основа – местное неолитическое население Китая.

4. Шанцы занимались земледелием, от которого уже отделилось ремесло, и не знали искусственного орошения. Зато именно шанцы впервые занялись разведением шелка. В ремесле шанцев высочайшего уровня достигло бронзолитейное производство.

5. Шанское общество впервые создало структуру управления, где главным лицом был ван. Одновременно он был верховным жрецом и совершал ритуалы в честь покойных предков ди (шан-ди). Эти ритуалы были рационализированы. Они основывались на принципе: мы вам (уважение), вы – нам (заботу). Основой ритуальных действий было гадание на костях (на них наносились надписи). Характерной чертой общества была его милитаризированность: война являлась нормой жизни, массы военнопленных приносились в жертву.

6. Цивилизация Шан-Инь, достигнув апогея при правителе У-Дине в XIII в. д.н. э., погибла под ударами соседей чжоусцев, общество которых быстро развивалось, благодаря соседству с шанцами, перенимая их опыт – письменность, боевые колесницы.

7. Эпоха Чжоу традиционно делится на Западное Чжоу и Восточное Чжоу. Каждый из этих период имел свои особенности. Главное, что определяло эти века (XI–III вв. до н. э.) – отсутствие централизованного государства. Заимствовав у шанцев удельную систему, чжоусцы не сумели создать условия для прочной государственности. Зато именно в период Западного Чжоу при Чжоу-гуне появилась теория Мандата Неба, леге-тимизировавшая власть чжоусцев. Так идеология, а не религия стала основой китайской государственности. Чжоусцы активно использовали для своих политических целей историю, создавая ее буквально на пустом месте.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.