ИСКУССТВА

В конце первой эпохи железа тесные связи между гальштатскими князьями и греко-этрусским миром приобщают первых к видам искусства, доселе им неизвестным, — в частности, к живописи и скульптуре. Их власть проявляется в превозношении собственной личности, и статуя натуральной величины играет здесь первостепенную роль, так как подавляющее большинство населения никогда

не видело подобных творений рук человеческих. Княжеские курганы Германии поставляют такие статуи в иератических позах, повторяющие греческие куросы. Во Франции, в Виксе, недавно были обнаружены две статуи — воин и женщина с ожерельями, похожими на те из золота, что были найдены в знаменитом захоронении. Их особенность в том, что оба покойника, несомненно, княжеского рода и изображены сидящими, как будто бы они лично принимают участие в собственных поминках, проходящих на небольшом огороженном участке, где

Реконструкция ансамбля, в который входят статуя и стелы. IVвек до н.э. Глан. Сен-Реми-де-Прованс. Франция

эти статуи и были найдены. Эти вполне объемные произведения, впрочем, не обладают той выразительностью, что присутствует в современных им аналогах италийского мира. Лики не несут никаких запоминающихся черт — видимо, художник не ставил целью точно воспроизвести образы покойных. Индивидуальность их как будто проявлялась через эксклюзивность, свойственную пластическому творчеству данного скульптора.

В ту же эпоху на юге Франции, по обоим берегам Роны, большой популярностью пользуется каменная скульптура. Изделий много, они очень разного качества, но наибольшее разнообразие проявляется в способах изготовления. Есть скульптуры большого размера округлого рельефа, есть барельефы и элементы архитектоники. Но они разнятся от других произведений кельтского мира в изображениях животных, лошадей и особенно птиц. Еще нужно отметить, что люди часто запечатлеваются в менее застывших позах (самые знаменитые произведения — это люди, сидящие на корточках, из Рокепертюза, Антремона, Гланума и т.д.) и с большим реализмом. Одежда, элементы амуниции, драгоценности изображены старательно и подробно, но это не относится к чертам облика, которые, хотя изображены и в менее архаичной манере, продолжают подчиняться концепциям простоты и единообразия. Окраска использовалась не для цвета самого по себе, а для выразительности материалов (известняк, песчаник). Многие эти творения, как и на севере, должны воспроизводить черты покойника, но непохоже, чтобы они оставлялись исключительно в местах захоронений. Они могли размещаться в домах или в общественных местах. Вот почему некоторые археологи предлагают считать эти статуи изображениями предков или членов семьи. Эта гипотеза пока ничем не подтверж-

дена, но она могла бы помочь взглянуть по-новому на галльскую семью.

По всем галльским землям каменная скульптура исчезает с начала IV века и вновь появляется лишь после римского завоевания. Ее резкое исчезновение на пике развития — особенно на юго-востоке Галлии, — невозможно объяснить иначе как религиозным запретом того же рода, что прерывает распространение письменности. В этом следует видеть отпечаток друидических концепций, которые в то время переживают необычайный расцвет. Запрет настолько строгий, что он относится не только к изготовлению новых статуй, но производится выбраковка уже готовых, часть из которых сделаны столетие или два назад. Нельзя быть уверенным в том, что тогда, как предполагают некоторые историки, дерево полностью заменяет камень. Гипотеза еще и потому не заслуживает доверия, что два этих материала требуют совершенно разных техник обработки. Непонятно, почему умение резчиков по камню должно было бы быть заброшено, тогда как первые деревянные изделия (датируемые I веком до н.э.) далеко не свидетельствуют о длительной традиции этого дела. Появляющиеся в Галлии, особенно после римского завоевания, вытесанные стволы деревьев — к примеру, в верховьях Сены или в Шамальере — не обнаруживают никакой преемственности изделиям VI—V вв. до н.э. Деревья грубо обтесаны, и изображаемые индивиды вынуждены пребывать в строго определенных позах, диктуемых продольной формой бревен. Таким образом, второй период галльской скульптуры — от начала IV до I века до н.э. — характеризуется почти полным исчезновением оной, что в истории искусств является исключительным случаем.

Третий, поздний, период является скорее введением в галло-римское искусство, чем завершени-

ем кельтской экспрессии. Нельзя быть уверенным даже в том, что он начинается до римского завоевания. Единственным аргументом в пользу данной версии являются стихи Лукана, где описывается священный лес, который Цезарь приказал срубить: «Зловещие, безыскусные, бесформенные симуля- кры божеств возвышаются на пнях». Лукан, родом из Испании, пишет примерно в 50 году н.э.; вероятно, он впечатлен изобилующей продукцией подобного рода, которая сопровождает первые десятилетия романизации. Скульптура, на которой лежит сильный отпечаток римских образцов, в то время практикуется как неимущими ремесленниками, обосновавшимися при храмах, так и скульпторами, вероятно, римского происхождения, которые в совершенстве осваивают работу с бронзой. Творения, инспирированные кельтским духом, — такие, как божество из Эффине, — насколько бы занятными они ни были, не обнаруживают никакого прогресса по сравнению со своими дальними предшественниками конца первой эпохи железа.

ДЕКОРАТИВНОЕ ИСКУССТВО

Убранство самых разных предметов — от ювелирных уборов до фрагментов колесниц — было той областью, где творческое воображение кельтов проявлялось наиболее успешно и в течение долгого времени. Истоки этого занятия следует искать в первых веках эры металлов. Сохраняя особенности и традиции, его продолжают практиковать до времен Римской империи.

Причины такого увлечения искусством, кажущимся второстепенным оттого, что произведения умещаются на небольших площадях, весьма просты. Долгое время кельты были кочевым или полукочевым народом. Потому им не было смыс-

Гиды цивилизаций ,

ла создавать какие-то произведения, которые невозможно взять с собой. Но в первую очередь они брали с собой то, что считалось тогда предметами роскоши, которые были признаком богатства и власти, — золото и скот. Обретя большую степень оседлости, галлы сохраняют эту привычку. У них она даже получает значительное распростране-

Украшения на ножнах.

А: Гурнэ-сюр-Аронд. В: Сернон-сюр-Кооле. Франция

ние — галлы уже не довольствуются тем, что носят украшения на себе, но стараются привнести их во все сферы повседневной жизни. Искусство украшения, с некоторыми разночтениями, происходящими из-за того, что обрабатываемые материалы разные, можно подразделить на три больших периода, совпадающих с периодами кельтского искусства в Галлии в целом.

Декоративным искусством занимаются как квалифицированные ремесленники, так и настоящие художники. Именно в ювелирном деле в широком смысле (украшения из золота, серебра и бронзы) заняты самые искусные мастера. Методы остаются довольно простыми (плавка методом расплавленного воска, листы золота, чеканка, паяние), но благодаря вдохновению, качеству исполнения и изысканности мотивов создаются подлинные шедевры. Одним из лучших примеров является набор из четырех золотых ожерелий и браслетов, найденный в Эрштфельде в Швейцарии. Декор этих вещей, датируемых концом V века до н.э., носит образный характер. Видны изображения животных и людей, они смешаны с привычными кельтскими мотивами (пальметты, вязь и бутоны). Все это невероятным образом переплетено и вызывает множество толкований. В два последующих столетия искусство выделки бронзовых браслетов, колец, фрагментов повозок, выполненных в технике расплавленного воска, достигает апогея. В это время украшения в противоположность драгоценностям из Эрштфельда, на которых изображение еще плоское, играют и со своей формой — часто кольцеобразной, и со зрением наблюдателя, предлагая ему различные интерпретации своего сюжета в зависимости от угла падения взгляда. Чередующиеся выпуклости и вогнутости, сферические утолщения со складками и насечками, переплетающиеся на изображениях растения, животные и люди то скрываются, то появляются вновь. Никогда так кстати не были самые распространенные названия подобных произведений — «пластический стиль» из-за рельефа, где глазу как будто открывается четвертое измерение, и «стиль Чеширского кота» из-за композиций, где персонажи как будто играют в прятки.

Раскрашенная керамика из центра и востока Галлии

Как правило, гончары сами более-менее умело декорируют свои изделия. Потому везде присутствуют геометрические мотивы, не требующие никакого творческого воображения. Однако есть и замечательные ис-

ключения — керамика, украшенная сюжетами, обычно приберегаемыми для металла. Это вазы из Сен-Поль-де- Леон и из Келуэр Плуинек, на которых изображены большие пальметты и замыс-

ловато соединенные между собой завитки, по форме напоминающие букву «S». Это вазы из Шампани (Прюне, Пюизье), на которых те же сюжеты выполнены с помощью красной краски, приглушенные оттенки которой заставляют проявиться светло- желтый цвет и цвет жженой земли. Пластические украшения крайне редки. Однако известен один экземпляр,

ни в чем не уступающий бронзовым изделиям. Это большая плошка, найденная в Букеваль (Валь- д’Уаз), полностью покрытая большими соединяющимися завитками в форме «S». Начиная со II века изобразительная экспрессия затрагивает и керамику. В центре и на востоке Галлии в изобилии производятся полностью выкрашенные вазы с зооморфными изображениями, обладающими высокой степенью графического совершенства (Ольна). Они еще несут на себе сильное влияние пластического стиля. От него они сохраняют крайне своеобразное строение фигур. Отталкиваясь от привычных сюжетов, тонко соединенных друг с другом (завитки, образующие фигуры лошадей, птицы и монстры, изображенные с совершенно неведомым ранее изяществом), они образуют переходную стадию к монетному искусству, где те же темы будут обыграны более просто, посредством гравировки на лицевой и оборотной сторонах монеты.

Изобразительное искусство переносится и на предметы повседневной жизни — будь они из качественного материала или просто из железа или глины. Больше всего это затрагивает печные принадлежности. Подставки для дров из обожженной земли имеют форму овнов с очень длинными шеями, украшенными завитками, имитирующими шерсть. Железные таганы принимают форму бычьих голов с присоединенными к верхнему краю рогами. У ведер декорированы медные или железные бандажи. Но стоит отметить, что эти предметы домашнего обихода — единственные, оставившие заметные следы. Столы, кровати, мебель и прочие деревянные предметы без следа исчезли. Но на примере изображений великолепного оленя и двух баранов в Фельбах-Шмидене мы видели, что элементы из дерева могут быть декорированы в стиле, весьма близком к фигуркам животных из Ольна.

Гиды цивилизаций , ЧЕКАНКА МОНЕТ

Чеканка монет предоставляет галльскому искусству превосходную возможность эмансипироваться от своего кельтского корня. В Галлии типов и экземпляров монет огромное количество, и именно в данной области расцветает совершенная форма экспрессии, нигде более не встречающаяся. Парадоксальным образом малый размер основы и ограничения, накладываемые функциональным назначением, порождают свободу при выборе формы и содержания, ни в какой другой сфере невиданную. ВIII веке до н.э., когда в Галлии царят пластический стиль и стиль «кота Чешира», появляются первые монеты из Македонии и Великой Греции. У галльских художников обнаруживается полное отсутствие вкуса при их воспроизведении, но они проявляют безграничную фантазию при разрушении существующих образов и их приведении к канонам своего искусства. Так возникают удивительные образы. Профиль Филиппа Македонского сведен к простейшей форме — схематичные нос, глаза, подбородок на краях монеты исчезают, тогда как пышная шевелюра покрывает всю поверхность монетного круга.

Или же такая шевелюра украшается посторонними элементами — флагом с вепрем, отрубленными головами в переплетении с ветвями, покрытыми листвой, и т.д. Те же метаморфозы можно встретить и на оборотной стороне: величественная римская колесница заменяется стилизованной лошадью, от самой колесницы может оставаться только символизирующее ее одно колесо, либо она вовсе исчезает — тогда возничий сажается прямо на коня, он часто принимает облик птицы; сам конь может становиться кентавром, в то время как периферическая область загромождается причудливыми

Разменные монеты (медная и серебряная) у кориозолитов

сюжетами и предметами (котел, меч, лира, молот, корабль и т.д.). Такие композиции, при всей своей абсурдности, притягивают и задерживают взгляд. Они скорее вопрошают, чем информируют.

Монетных дел мастера изобретают даже новую трактовку образов, смешивая профиль и фас, что вновь будет воспроизведено лишь многими веками позже художниками-сюрреалистами вроде Пикассо. Обращение к более трудно обрабатываемым металлам (золото, бронза чеканная, бронза плавленая) уже не оставляет места такому изобилию деталей и тонкости их изображения, характеризующих первые монеты. В этот период гравер вынужден сократить число значимых элементов и изображать их с большей толщиной. Полученные изделия ни в чем не теряют в энигматичности и каждый раз свидетельствуют о безграничной свободе их создателя. Увеличивается репертуар изображений: птицы и монстры просто кишат, но также появляются стандартные портреты реально существующих галлов, опознаваемых по ономастической надписи. Силуэты могут быть и более реалистическими (идущие, бегущие, сидящие персонажи). Они снабжены тщательно вырисованными аксессуарами — кираса, шлем, меч, флаг. Однако характеризующий подобные предметы минимализм в методах ведет экс-

Гиды цивилизаций |

прессию на путь, неизвестный в античности — путь абстракции. Профили людей и богов на глаз едва различимы и представляют простой овал. Стилизованный локон волос или просто повязка, напоминающая венок. Треугольник вместо носа. Как будто игра в прятки художников III века продолжается.

музыка

В Галлии это единственный вид искусства, ставший народным. Слышать музыку могут почти все, и музыка звучит на религиозных праздниках, в военных походах, на всевозможных собраниях. Музыка имеет древнюю историю, она широко распространена уже у кельтов ранней эпохи железа. На их керамике изображены люди, играющие на лирах. Когда греческие путешественники в IV веке до н.э. проникают в Галлию, первое, что их удивляет — музыка, звучащая на собраниях галлов. Они объясняют данный обычай желанием галлов смягчить свои варварские нравы. Впрочем, записей об этом немного. Сведения о различных видах музыки, о песнях, об обстоятельствах, при которых музицируют, являются редкими. И археология почти бессильна помочь в этом деле: есть только несколько иконографических изображений и обломки музыкальных инструментов — в частности фрагменты карникса.

При том уровне, на котором находятся наши познания и который может совершенно не отображать того, насколько популярна была в Галлии музыка, насколько разные формы она могла принимать (от простейших, к примеру, песен до весьма сложных, требующих нотных записей), мы можем разделить галльскую музыку на два типа. Первый — рудиментарный, при котором главное не мелодичность, а громкость. Это военная музыка, звучащая во время военных походов и во время боя. Для такого музи-

I Галлы

цирования используются духовые инструменты. Самым типичным из них является большая медная вертикальная труба, раструб которой чаще всего делается в форме головы вепря. Благодаря такой трубе звук разносится над головами воинов. Греки этот инструмент называют сатух, что определенно является его галатским названием. Есть и труба другого вида — более привычного; она сделана в виде рога. Неизвестно, используется ли барабан или другие ударные. Зато у галлов, так же как у германцев, есть привычка греметь доспехами. В бою к мощным и хриплым звукам труб галлы добавляют свои боевые кличи. У врага это вызывает ужас и преувеличенное представление о численности галльского войска. Если одержана победа, то воины возвращаются, распевая песню, которую Посидоний Апамейский называет ре ап. Непонятно, идет ли речь просто о победной песне, или же она имеет форму (с припевом, в котором есть слово «рёап») и назначение те же, что греческое пение — воздать хвалу богу Аполлону, которому кельты тоже поклоняются.

Есть и музыка более сложная. Как и в греческом мире, она Карниксы, изображенные теснейшим образом на котле из Гундеструпа. Дания

Ригель с четырьмя лошадьми. Рокепертюз. Франция

связана с поэзией, произносимой нараспев, и с ней выступают публично, может быть, даже устраивают состязания. Похоже, такой музыкой занимаются исключительно барды, которые свои панегирики облачают в музыкальную форму, распевая их под звуки лиры или даже двух. Посидоний Апамейский разъясняет, что слово «барды» означает ансамбли музыкантов и певцов, сопровождающие воинов в их походах, в которых они дают представления, расточая похвалы своим хозяевам либо перед многочисленными собраниями, либо в более узком кругу. Но известно, что у некоторых бардов более узкая специализация. Она связана исключительно с войной и состоит, как нам сообщает Лукан, в том, чтобы из доблестных душ отбирать те, что призваны достигнуть рая, и сопровождать их на этом пути. Такое занятие, близкое тому, чем занимаются шаманы или поэты-орфики, естественно, требует музыкального сопровождения. Ведь музыка — это искусство, которое в силу своей тонкости и невещественности наиболее близко соприкасается с душой и посредством которого с душой можно общаться. Такое сопоставление с теми, кто причисляет себя к наследникам Орфея, покажется еще более умеет-

ным, если мы сравним используемые инструменты. Ведь бардовская лира на самом деле, как о том дает знать прекрасное изображение, найденное в Поль, является цитрой, со всех точек зрения аналогичной греческим образцам и, подобно лире Орфея, снабженной семью струнами.

Хотя ни один автор не говорит об этом открытым текстом, понятно, что музыка и, в частности, обучение игре на цитре являются частью образования, которым ведают друиды. На самом деле

Скульптурное изображение музыканта с семиструнной цитрой. II век до н.э.

лира и поэзия неразделимы, а исполнение некоторых стихотворных отрывков под музыкальный аккомпанемент облегчает их запоминание, в то же время усиливая завораживающий, колдовской эффект.

Ни один письменный или иконографический источник не упоминает о танцах, непосредственно связанных с музыкой. Известно только, что завоевывающие Италию галльские воины перед боем проводят парады, на которых звучат панегирики в их честь, раздается пение и исполняются воинские танцы. Все эти ритуалы хорошо известны и у италийских народов.