“И д и о т”

Ещё в одной теме Ф. Достоевского в молодости “задел за живое” черный жрец либерализма В. Белинский, и этим одновременно подсказал Ф. Достоевскому идею романа “Идиот”, - Достоевский:

“В этот вечер мы были не одни, присутствовал один из друзей Белинского, которого он весьма уважал и во многом слушался; был тоже один молоденький, начинающий литератор, заслуживший потом известность в литературе. “Мне даже умилительно смотреть на него, - прервал вдруг свои яростные восклицания Белинский, обращаясь к своему другу и указывая на меня, - каждый-то раз, когда я вот так помяну Христа, у него всё лицо изменяется, точно заплакать хочет… Да поверьте же, наивный вы человек, - набросился он опять на меня, - поверьте же, что ваш Христос, если бы родился в наше время, был бы самым незаметным и обыкновенным человеком; так и стушевался бы при нынешней науке и при нынешних двигателях человечества”.

“Ну не-е-т! - подхватил друг Белинского. (Я помню, мы сидели, а он расхаживал взад и вперед по комнате.) - Ну нет; если бы теперь появился Христос, он бы примкнул к движению и стал во главе его…” - “Ну да, ну да, - вдруг и с удивительною поспешностью согласился Белинский. - Он бы именно примкнул к социалистам и пошел за ними””.

Как видим “неистовый Виссарион” оказался полезным противным сильным раздражителем для Достоевского, и писатель решил доказать романом “Идиот”, что это совсем не так:

“Заставлю сознаться, что чистый, идеальный христианин - дело не отвлеченное, а образно реальное, возможное…”.

Совпадение мнений было только в одном - Иисусу Христу в современном мире было бы точно не легко. Стоит здесь философски заметить, что это - вечная проблема-работа, - сколько будет существовать человечество или другие формы сознания, столько будут существовать различные пороки и необходимость с ними бороться и повышать уровень нравственности “масс”, поэтому потребность в таких великих учителях постоянная и вечная.

И можно заметить, что в этой теме - в работе с человеком или “массами” у учителей или “учителей” есть три варианта:

просвещать-объяснять-воспитывать;

поставить нерадивых в своем большинстве учеников в жесткие рамки закона - “это можно, а это нельзя”;

и не учить, а ловко использовать безграмотность и безнравственность в своих коварных целях - “пропитать” необходимой зажигательной чушью и вручить в руки бомбу, или как это продемонстрировали кучерявые политтехнологи из разных европейских столиц в 1917 году, а затем двоечников в “новом мировоззрении” - расстрелять, “троечников” в лагеря на перековку, а из тупых “отличников” выжать максимум, например, - страхом перед лагерями и расстрелом, или соцсоревнованием и переходящими вымпелами, стахановской псевдопатриотичностью, обещаниями райского Коммунизма и т.п.

В романе Ф. Достоевского и в одноименном фильме мы видим, что писатель пытался показать - как нравственно, душевно тяжело было бы Иисусу Христу, если бы он жил в середине 19-го века, а теперь представьте - во сколько раз Христу было бы тяжелее, если бы он жил в наше время - в начале 21 века… и пытался что-то объяснить Ксении Собчак, Анфисе Чеховой, Боре Моисееву, ребятам из “Камеди клаб” и по их поводу не только Эрнсту и Добродееву, но и В. Путину и Д. Медведеву… А я пишу в 2008 году, - это значит, что при их власти уже 8 лет продолжается это западное и горбачевско-ельцинское без-образие, бесовщина, губление миллионов молодых русских душ. И сколько это ещё будет продолжаться с таким дружным упорством? Извините, господа нашего мирка, но тема сегодня очень злободневная, на краю духовной катастрофы русского народа, поэтому трудно избежать параллелей, аналогии.

“А идеал народа - Христос. А с Христом, конечно, и просвещение, и в высшие, роковые минуты свои народ наш всегда решает и решал всякое общее, всенародное дело свое всегда по-христиански. Вы скажете с насмешкой: “Плакать - это мало, воздыхать тоже, надо и делать, надо и быть”. А у вас-то у самих, господа русские просвещенные европейцы, много праведников? Укажите мне ваших праведников, которых вы вместо Христа ставите? Но знайте, что в народе есть и праведники. Есть положительные характеры невообразимой красоты и силы, до которых не коснулось еще наблюдение ваше. Есть эти праведники и страдальцы за правду, - видим мы их иль не видим?

Не знаю; кому дано видеть, тот, конечно, увидит их и осмыслит, кто же видит лишь образ звериный, тот, конечно, ничего не увидит. Но народ, по крайней мере, знает, что они есть у него, верит, что они есть, крепок этою мыслью и уповает, что они всегда в нужную всеобщую минуту спасут его. И сколько раз наш народ спасал отечество?” - представьте себе, с каким выражением лица выслушали бы это объяснение великого Ф. М. Достоевского, это его “анахроничное” “абстрактное” “смешное “морализаторство” вышеперечисленные современные “Белинские” и “Герцены” у власти информационной и политической… - лучше не представлять, чтобы не испортить себе нескольких мгновений жизни.

В романе “Идиот” Ф. Достоевский высказал несколько пророческих фраз: “Слишком шумно и промышленно становиться в человечестве, мало спокойствия духовного”, или - “Тщеславные! В Бога не веруют, в Христа не веруют! Кончится тем, что вы друг друга переедите, это я вам предсказываю”. И ведь через полвека после сказанного им переели друг друга…

Понятно, что западникам от этого романа было приторно, скучно и раздражительно, ибо он касался “каких-то” высоких нравственных вопросов, пропагандировал добродетель и христианство, молодежь против правительства не поднимал, да и против монархии намеков не было, а для “прогрессивной” молодежи этот роман был слишком сложен - слишком “нагружал” и заставлял зря “напрягаться”.

Многие важные вопросы нравственности в этом романе Ф. Достоевский пытался объяснить не спеша, долгими объяснениями, терпеливо и мягко, - и, возможно, поэтому не достиг желаемого эффекта. “Я чувствую, что, сравнительно с “Преступлением и наказанием”, эффект “Идиота” в публике слабее, - писал Ф. Достоевский Н. Н. Страхову. - И потому все мое самолюбие теперь поднято: мне хочется произвести этот эффект”. И Достоевский все свои тревоги по поводу наступления западного либерализма и падения нравственности, которые он пытался донести к читателю романом “Идиот”, решил преподнести в более резкой, контрастной и острой форме, чтобы наверняка тряхнуть читателя, толкнуть его в бок, - и стал писать роман “Бесы”, отражая в нем одновременно обе главные темы “Преступления и наказания” и “Идиота”, и продолжая славную линию борьбы А. С. Пушкина, поэтому и для названия романа эпиграфом взял идею А. С. Пушкина:

Хоть убей, следа не видно,

Сбились мы, что делать нам?

В поле бес нас водит, видно,

Да кружит по сторонам.

Это был ещё один отчаянный тревожный звон обществу, и очередной щит и булыжник против “Белинских”, “Герценых” и прочих западников и доморощенных либералов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.