Полная заморозка

Полная заморозка

И вот теперь, когда все было кончено, пресса опубликовала обращение губернатора к народу. Терять м-ру Беннету было нечего, в должности он пребывал последний год и прекрасно понимал, что вновь избраться элита Чарльстона ему не позволит, а потому практически открытым текстом, без эвфемизмов, обвинил суд и мэрию в «узурпации власти», «тайном правосудии» и «беззаконных убийствах с явной политической подоплекой». Ответным выстрелом прозвучал отчет мэра Гамильтона, утверждавшего, что «только такими мерами можно было спасти город от ужасной резни». В отличие от сухого, очень юридического текста Беннета, отчет мэра жестко бил на эмоции, взывал к «единению перед лицом страшной опасности», — и горожане приняли сторону суда. Губернатор со своими комплексами проиграл, и с тех пор на много лет вперед версия мэра стала официальной, а процесс завершился официально, — правда лишь в октябре, когда «за подстрекательство» различные суммы штрафа и тюремные сроки получили четверо белых — Уильям Аллен, Джон Игнасиус, Эндрю Родос и Джейкоб Дандерс, — причем, никто из них не знал Денмарка и никогда не выступал против рабства, зато все так или иначе критиковали мэра.

А потом пошел зажим гаек. Была практически растерта в порошок «черная церковь», обвиненная в сотрудничестве с «заговорщиками». Ее руководитель, всеми уважаемый проповедник Моррис Браун покинул штат, а зажиточным мулатам и вольным неграм из его паствы дали понять, что теперь за всякие глупости типа воскресных школ для черных можно поплатиться очень сурово, да и вообще, пусть молчат в тряпочку. Для полной ясности, ассамблея постановила, что выезд свободного негра или «цветного» за пределы штата более чем на два месяца автоматически лишает его права на возвращение, а каждому «вольняшке» под угрозой продажи в рабство предписали найти белого «опекуна», который бы поручился за его «достойное поведение». Мало того, ассамблея приняла еще и «Морской закон», предписывающий помещать в городскую тюрьму всех свободных черных моряков с судов, заходящих в порт Чарльстона на все время пребывания судов в городе, дабы предотвратить контакты рабов с черными иностранцами. Этот акт вызвал бурю негодования в Англии и Франции, возмутившихся унижением своих граждан, был признан неконституционным в Верховном суде, но власти Южной Каролины отказались подчиняться Вашингтону. И наконец, для «повседневного надзора» за поведением «всех не белых» сформировали муниципальную гвардию. Иными словами, итогом «заговора Вези» стало установление в штате «белой диктатуры», по понятиям которой, — это не говорилось вслух, но подразумевалось, — черные рассматривались как низшая раса, если вообще не как животные, а мулаты, даже самые «приличные», как некое недоразумение, которому лучше о себе не напоминать, — и развязала этот узел только Гражданская война.

И всё? Нет, не всё. Слишком много вопросов. Правда, в основном риторических: уже по итогам событий очень многие за пределами Южной Каролины обращали внимание на то, что при всей истерике насчет «ужасного заговора» никаких реальных вещественных доказательств, о которых говорилось в ходе суда, публика так и не увидела. Ни «тайников с оружием», ни «переписки с Гаити», ни «присяги с подписями», ни признаков «разветвленного подполья». Короче говоря, ни-че-го. А самые «ударные» свидетельства указывали только на, максимум, ворчливые разговорчики на тему «штат нуждается в перестройке» или, самый максимум, «нас тут не ценят, не худо бы сбежать в Гаити». Отметили въедливые исследователи и непонятное ожесточение мэра против мулатов, к заговору как бы отношения не имевших, а также «черной церкви», и полный склероз насчет тысяч «диких» африканцев, завезенных на плантации в 1800–1808 годах и реально осложнивших социальный климат. То есть под «вышку» старательно подводили «не белых», родившихся в Америке и вполне лояльных.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.