«…и хотел лететь»
«…и хотел лететь»
Одно из самых первых упоминаний о порыве русских людей в полет – кроме, конечно, сказочных маршрутов на ковре-самолете Ивана-царевича да лихих «перехватов» в ступе Бабы-яги – сохранила рукопись Даниила Заточника. Дошедшая до нас из XIII века, она рассказывает о том, как умели в старину на Руси веселиться. «Иные, вскочив на коня, скачут по ристалищу, рискуя жизнью, – пишет монастырский инок, – а иные слетают с церкви или с высокого дома на шелковых крыльях; иные же голыми бросаются в огонь, показывая крепость сердец своих…» Ничего не скажешь, чисто по-русски!..
Во многих работах, посвященных идее полета в России, упоминается «смерд Никитка, боярского сына Лупатова холоп», который в царствование Ивана Грозного якобы сделал попытку оторваться от земли – летал на деревянных крыльях в Александровской слободе. Царь будто бы осерчал такому порыву смерда и велел казнить его. Приговор был суров: «…человек не птица, крыльев не имать… Аще же приставит себе аки крылья деревянны, противу естества творит. То не божье дело, а от нечистой силы. За сие дружество с нечистою силою отрубить выдумщику голову». Голову-то у нас отрубить проще простого – дело известное. А вот по поводу полета холопа боярского сына Лупатова историки воздухоплавания отзываются весьма сдержанно. Не нашлось подтверждений достоверности такого факта.
То же специалисты относят и к рукописи Сулукадзева «О воздушном летании в России с 906 лета по Р. X.». В ней автор утверждает, что в 1731 году в Рязани подьячий Крякутной «фурвин сделал, как мяч большой, надул дымом поганым и вонючим, от него сделал петлю, сел в нее, и нечистая сила подняла его выше березы, а после ударила о колокольню, но он уцепился за веревку, чем звонят, и остался тако жив. Его выгнали из города, он ушел в Москву, и хотели закопать живого в землю или сжечь».
Рукопись Сулукадзева не выдержала проверки временем. Вот только то, что русские испокон веков за правдой в Москву идут да идут, – это так…
Слюдяные крылья, а затем из кожи, придуманные неизвестным изобретателем в 1695 году; крылья из мешковины и прутьев «колодника расстриги»
Федора Мелеса; работы над геликоптером Михаила Ломоносова, его объяснение задолго до опыта братьев Монгольфье свойств теплого воздуха подниматься вверх – все это еще раз подтверждает порыв талантливого русского народа к неизведанному, к летанию «совершенно подобию птице…».
В 1803 году в Россию приехал известный французский воздухоплаватель А.Ж. Гарнерен. За три месяца пребывания у русских он совершил три полета на воздушном шаре. Первых два – в Петербурге, причем первый подъем был «в присутствии императорской фамилии и великого стечения зрителей». Во втором подъеме с французским воздухоплавателем в воздух поднялся русский генерал Сергей Лаврентьевич Львов. А третий полет состоялся 20 сентября в Москве. Обо всем этом в том же 1803 году в Москве вышла книга «Подробности трех воздушных путешествий, предпринятых г. Гарнереном в России».
Гарнерену, видно, понравилась Россия. Еще бы, у нас умеют встречать чужеземцев. На следующий год знаменитость снова прикатила со своими шарами, опять цирк без сетки показывал. Подъемы его были чисто развлекательными. И как уж там вышло, один Господь знает, но в этом, втором заезде покатал француз в своей корзинке русскую барышню Тушенинову.
В Европе представительницы прекрасного пола увлеклись воздухоплаванием, как только шары-монгольфьеры начали летать. Г-жа Тибль стала первой дамой, совершившей полет из Лиона. В 1785 году близ Парижа в воздух поднялись г-жа Хингс и г-жа Люзарин, за ними – в Лондоне сестры Симонэ. Три года спустя, 27 июня 1788 года, в Меце под руководством Бланшара поднимается г-жа Тюрмесманс. Ее примеру последовала графиня де Шазо – в Любеке.
«Перечисленных полетов женщин, – пишет французский хроникер, – было, однако, недостаточно, чтобы убедить общественное мнение, что для женщины нет ничего неприличного в совершении свободного полета. Это пришлось испытать на себе Эрнестине Генри. Эта очаровательная особа собиралась вместе со знаменитым Гарнереном совершить свободный полет 19 апреля 1798 года. Но в дело вмешалась полиция, желая «предупредить скандал». Запрещение летать мотивировалось главным образом тем, что «зрелище двух человек разного пола, поднимающихся на шаре, безобразно и безнравственно». Вся эта история произвела большой переполох. Гарнерен защищался в печати, говоря, что молодая девушка сама желает совершить свободный полет и только власть или насилие могут воспрепятствовать ей в этом.
Не рассчитывая найти сочувствие в обществе и желая снять с себя всякую ответственность, полиция решила испросить по этому вопросу мнения Академии наук. Ученые люди оказались на высоте своего положения и заявили, что «нет никакого основания опасаться за нежные органы молодой девушки»!
А в России барышня Тушенинова слетала с тем же французом – и без Академии наук обошлось.
На воздушных шарах также поднимались: герцогиня Аостская, принцесса Тереза Баварская, принцесса Аделаида Саксен-Альтенбургская, принцесса Александра Шаумбург-Липпе, герцогиня Мальборо.
Первой же воздухоплавательницей в России по праву следует считать г-жу Ильинскую. В августе 1828 года она самостоятельно поднялась на монгольфьере, о чем и сообщил «Московский вестник». Воздушное путешествие, как подчеркивал репортер, «совершено было простою, необразованною русскою мещанкою, живущей в Пресненской части, в самом бедном положении. В шаре, начиненном не газом, а простым дымом от аржаной соломы, она поднялась более чем на 800 сажен, и с высоты приветствовала зрителей ракетами».
С научными целями первый полет воздушного шара Российская академия наук организовала летом 1804 года. По приглашению академии в Россию прибыл известный бельгийский воздухоплаватель Робертсон и после тщательных приготовлений 30 июня 1804 года поднялся для проведения опытов с молодым русским академиком Яковом Дмитриевичем Захаровым. В воздухе на высоте свыше 2000 метров воздухоплаватели пролетели около 60 километров. За 3,5 часа Захарову удалось сделать многое. Он взял пробы воздуха на разных высотах, провел замеры давления, температуры, с помощью специального зрительного стекла установил видимость отдельных предметов на земле, провел опыты со звуковыми сигналами. Это было особенно интересно. Выяснилось, что если подать сигнал в рупор, то эхо возвращается и даже вызывает колебания воздушного шара. Стало быть, легко определить таким образом высоту полета – измерив время между подачей звукового сигнала и слышимостью эха.
Через год в Москве состоялись первые полеты на воздушном шаре русского воздухоплавателя. 24 сентября на монгольфьере поднялся штабс-лекарь Кашинский. «Первый сей опыт русского воздухоплавателя, – писал он, – многих стоит трудов и издержек, а потому льстит себе надеждою, что знатные и просвещенные патриоты, покровительствующие иностранцам в сем искусстве, благоволят предпочесть соотчича и ободрят его своим присутствием».
Полет состоялся. Потом был еще один – 1 октября 1805 года. Заметим, к слову, обращение нашего первого воздухоплавателя оставило след в сердцах русских людей. Воздушный флот России, прославивший ее делами и подвигами своих верных сынов, был создан на добровольные пожертвования народа…
После первых полетов на сферических аэростатах, наполненных нагретым воздухом или водородом, у нас появились проекты управляемых аэростатов. Над ними работали русские изобретатели А. Снегирев, И. Архангельский, Д. Черносвитов, Л. Лазов, полевой инженер штабс-капитан Третесский, капитан 1-го ранга Н. Соковнин.
Полковник К. Константинов в 1853 году опубликовал в «Артиллерийском журнале» статью «Устройство, приготовление и употребление военных воздушных шаров», где он высказывает мысль, что «изготовление шаров для бомбардирования не представляет никакого затруднения». Начиналась Крымская война, и воздухоплаватель И. Мацнев действительно сделал приготовления для уничтожения кораблей противника. Он уже провел в Петергофе предварительные полеты, но император Николай I признал бомбардировку английского флота таким образом «не рыцарским способом ведения войны» и… войну проиграл.
Но с изобретением аэростатов их все-таки стали применять. «Для успеха в современной войне недостаточна уже одна тайна суворовских побед», – в октябре 1869 года писал генерал-майор Краевский начальнику Главного штаба русской армии. В декабре того же года, в соответствии с решением Военно-учебного комитета, был образован первый в России официальный орган по военному воздухоплаванию – «Комиссия для обсуждения вопросов применения воздухоплавания к военным целям». А 1 августа 1870 года Академия наук установила день рождения военного воздухоплавания. В этот день в Усть-Ижорском саперном лагере, неподалеку от Петербурга, успешно закончилось испытание первого военного привязного аэростата.
В 1885 году, на бывшем артиллерийском полигоне у Волковой деревни, на окраине Петербурга, разместилась впервые созданная в России команда военных воздухоплавателей, которая через пять лет была преобразована в учебный воздухоплавательный парк.
Эта школа стала центром русского воздухоплавания, и с 1885 по 1890 год русские воздухоплаватели совершили 35 полетов на сферических шарах.
В развитии воздухоплавания в России сказали свое слово выдающиеся русские ученые Д.И. Менделеев, К.Э. Циолковский, Н.Е. Жуковский, С.А. Чаплыгин, М.А. Рыкачев. Дмитрий Иванович Менделеев многие годы занимался вопросами воздухоплавания. Еще в 1875 году он выдвинул идею аэростата с герметичной гондолой для исследования высотных слоев атмосферы. 27 декабря 1879 года русский ученый выступил на собрании Русского физикохимического общества с сообщением «О сопротивлении жидкостей», а в апреле 1880-го вышел его классический труд «О сопротивлении жидкостей и о воздухоплавании».
1887 год. Русское техническое общество по воздухоплаванию обратилось к Менделееву с просьбой принять 7 августа участие в наблюдении солнечного затмения с аэростата. 53-летний ученый с большой охотой отозвался на это предложение.
Дмитрий Иванович еще раньше, изучая работы английского физика Глешера, поднимавшегося на воздушном шаре, писал: «Меня так заняла гордая мысль подняться выше знаменитого англичанина и постичь закон наслоения воздуха при нормальном стечении атмосферы, что временно я оставил все другие занятия и стал изучать аэростатику».
В Клин, где должен состояться полет, из Петербурга был направлен воздушный шар «Русский» под командованием опытного аэронавта поручика A.M. Кованько.
И вот дождливый день 6 августа. В битком набитых поездах, уходивших из Москвы, трудно было найти место. Все спешили в Клин – посмотреть на полет воздушного шара. И.Е. Репин, узнав о предстоящем полете, специально приехал с этюдником запечатлеть это мероприятие…
Позже на вопрос, как он решился на столь рискованный полет, Менделеев отвечал: «Внутренне я уже раньше решил, что, если двоим нельзя лететь, я полечу один. Немалую роль в моем решении играло также то соображение, что о нас, профессорах, и вообще ученых, обыкновенно думают повсюду, что мы говорим, советуем, но практическим делом владеть не умеем. Мне хотелось демонстрировать, что это мнение несправедливо в отношении к естествоиспытателям».
Весть о необычайно смелом полете русского профессора вскоре распространилась по всему миру. За проявленное мужество при полете для наблюдения солнечного затмения Французская академия метеорологического воздухоплавания присудила Д. И. Менделееву диплом, украшенный девизом братьев Монгольфье: «Так идут к звездам».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.