Глава I Изучение римских легионов

Глава I

Изучение римских легионов

Источники. Важнейшее значение для исследования римской армии играют археологические источники. Раскопки, проведенных на месте существования военных лагерей, лимесных укреплений, путей сообщения, дают возможность наиболее полно характеризовать повседневную жизнь римских легионеров данные археологических исследований.⁽¹⁾ Именно они позволяют нам узнать об организации фортификационных сооружений, казарм, культовых мест, захоронений. Благодаря археологическим свидетельствам мы можем судить о жизни и быте римских воинов, их вооружении. Несмотря на гигантскую протяженность государственных границ, вдоль которых размещались войска с установлением Империи, и обилие войн в I-II вв., подлинное римское вооружение встречается археологам крайне редко. Известно, что после сражений оружие, оставшееся на поле битвы, тщательно собиралось: деревянные части сжигались наряду с телами павших, а металлические элементы поступали в переплавку. Именно на основе лома, обнаруженного, главным образом, на Рейне, Дунае, в Британии и в северной Африке, строятся представления современных ученых о римском вооружении. Находки неповрежденного римского вооружения уникальны и связаны, по преимуществу, с водоемами, куда они попадали либо случайно, либо как жертвоприношения.

Для характеристики римского вооружения данного периода важны так называемые репрезентативные источники, т.е. памятники, содержащие изображения легионеров и их вооружения. Многообразие изобразительного материала связано с феноменом имперской пропаганды, воплощенной в монументальном зодчестве, нумизматике и т.п. Наиболее информативны триумфальная арка Тиберия в Оранже (Франция), колонны Траяна в Риме и в Адамклиши (Румыния). Особым реализмом отличаются выполненные на превосходном техническом уровне изображения на солдатских надгробных памятниках, получивших с начала Империи небывалое распространение. Весьма информативны монеты и геммы, изображавшие воинов, как правило, в парадном облачении.

Особое место среди археологических находок занимает эпиграфический материал. Многочисленные посвятительные, благодарственные и прочие надписи на камне, металле, дереве, папирусе и т.д. являются отличительной особенностью римской античной цивилизации эпохи ранней империи. Эпиграфика служит основным источником по вопросам комплектования, имущественного и правового статуса солдат и ветеранов римских легионов ранней Империи. Основная часть инскрипций собрана в начатой Т. Моммзеном свыше ста лет назад многотомной серии Corpus Inscriptionum Latinarum и продолжаемой в настоящее время под руководством Г. Альфельди.⁽²⁾ Не указывая многочисленные региональные собрания римских надписей, отметим выходящий с 1903 г. парижский ежегодник L’Ann?e Epigraphique, где регулярно публикуются римские надписи, найденные в любом уголке земного шара. С начала Империи широко распространяется обычай создания надгробных памятников умершим солдатам и ветеранам. Тогда же получают распространение выбитые в камне индивидуальные и коллективные посвящения различным божествам и духам. На этих памятниках указывались многие важные для исследователей детали. Указанное в надписи имя (собственное имя, имя отца, имя рода, а также пожизненное "прозвище") позволяет судить об этническом, а порой и социальном происхождении его носителя. Когномен -- "прозвище" в воинских надписях выступает и в качестве датирующего момента: указывать их в эпиграфике стали с середины I в. В надписях (чаще в эпитафиях) упоминаются также место рождения и, поскольку речь идет о римских гражданах, территориальный округ -- триба, к которому был приписан солдат. Существенное значение имеют указания в солдатских надписях рангов и должностей, а в ветеранских -- выборных магистратур. Римская эпитафия предполагала также обязательное упоминание лиц, поставивших надгробный памятник. Эта информация позволяет уточнить социальную среду, в которой обитали герои нашего исследования, круг их родственных связей. Важную роль играет также иконография эпитафий: скульптурные изображения умершего, его близких, друзей, боевые награды, знаки служебного положения и т.п.

Эпиграфические памятники -- вотивные и надгробные надписи на камне и на металле -- дают возможность выявить характер социальных связей внутри солдатского коллектива, а также между военными и окружающим гражданским населением. Повседневную жизнь римских солдат пограничных гарнизонов также характеризуют официальная документация и личная переписка на папирусе и деревянных дощечках.⁽³⁾

Надгробные памятники и посвящения римской знати, в которых указывались занимаемые ими в течение жизни общественные и государственные посты, помогают определить круг офицерских званий, занимаемых представителями сенаторского и всаднического сословия, а также структуру их cursus honorum. Из многочисленных собраний эпиграфических памятников, связанных с римской имперской элитой эпохи принципата, помимо вышеуказанных, хотелось бы особо отметить начатую в конце XIX в. немецкими учеными Prosopographia Imperii Romani.⁽⁴⁾

Особую категорию эпиграфических памятников составляют военные дипломы (в целом для легионов не характерные), выдававшиеся тем отставным воинам, которые до поступления на службу не обладали правами римского гражданства.⁽⁵⁾ Легионерские дипломы, отмеченные только в период триумвирата Октавиана и бурных событий 68-70 гг., дают представление о характере правовых льгот военных ветеранов той поры. Концом II в. отмечены очень интересные и редкие источники -- laterculi -- списки подлежащих демобилизации ветеранов, известные на Дунае и на Востоке.⁽⁶⁾

Среди сообщений античных писателей особый интерес представляют сведения Тацита, Диона Кассия, Плутарха, Плиния Младшего, авторов "Истории Августов", а также Вегеция Рената.⁽⁷⁾ Их информация касается, большей частью, легионов, расположенных в Европе. Ценность сообщений древних авторов определяется тем, что в качестве императорских чиновников и военачальников многие из них порой являлись непосредственными очевидцами описываемых событий, использовали документы из несохранившихся римских государственных архивов. В то же время, как известно, античные авторы нередко пренебрегали точностью изложения информации в угоду риторичности изложения. Поэтому к данным античной традиции следует относиться осторожно и, по возможности, проверять ее в других источниках.

Особого доверия заслуживают сообщения профессионалов-военных, живших в рассматриваемый период: Иосифа Флавия, Фронтина, Витрувия, а также Юлия Цезаря, хронологически близкого к эпохе раннего принципата. Более осторожно следует обращаться с информацией Тацита, много и увлеченно рассказывавшего о том, что он определил как "великую тайну власти", однако зачастую приносившего реалии в жертву риторическим приемам. Сочинение позднеантичного автора Вегеция Рената, широко цитировавшееся в старой литературе как один из основных источников по римскому легиону эпохи ранней империи и даже поздней республики, больше касается, как теперь выяснилось, реалий III в. Обратив внимание читателя на необходимость осторожного обращения с "Кратким изложением военного дела" Вегеция Рената, мы признаем тем не менее значимость данной работы в освещении как данного, так и иных вопросов, связанных с организацией военного дела римлян.

Значимость представляют также данные римских юристов о правовом положении воинов и ветеранов. Представленные в правовых собраниях последующих эпох (эпохи домината и ранней Византии), эти источники, прежде всего "Дигесты Юстиниана", характеризуют положение солдат начиная с III в., однако некоторые из них касаются и более раннего периода.⁽⁸⁾ Важны также сведения римских землемеров в связи с вопросом о ветеранской колонизации.⁽⁹⁾

Историография. Научное исследование римской армии в контексте социальной истории началось после издания первых томов "Corpus Inscriptionum Latinarum" в конце XIX в. Пионеры исследования римской армии как социального института Т. Моммзен и А. Домашевски опирались, прежде всего, на эпиграфический материал из европейских и африканских провинций Империи.⁽¹⁰⁾ В российской науке к проблеме легионного ветеранства одним из первых обратился ученик Т. Моммзена Ю. Кулаковский.⁽¹¹⁾ Особую значимость представлял просопографический метод исследования, выработанный немецкими антиковедами в конце XIX в. Суть его состояла в реконструкции жизненного пути (прежде всего карьеры) отдельных персоналий, преимущественно из среды элиты посредством литературных, нумизматических, а главным образом эпиграфических памятников. Наиболее красноречивым примером просопографического исследования на ранней стадии развития данной дисциплины явился труд Э. Риттерлинга и Э. Штейна, анализирующий командный состав римских войск, размещенных в Германии.⁽¹²⁾

Благодаря Р. Сайму просопографический метод из инструмента мелочной и сухой статистики, предназначенного для выявления деталей служебной карьеры отдельных людей, превратился в орудие анализа состояния и динамики развития целых общественных групп. Новые возможности просопографии Р. Сайм блестяще продемонстрировал, прежде всего, на анализе правящей римской элиты периода становления Империи.⁽¹³⁾ Весомый вклад в разработку проблемы участия сенаторов в командовании легионами внесли Эрик Бирли, Энтони Бирли-младший, Т. Франке, В. Эк, Г. Альфельди.⁽¹⁴⁾ Х. Девижвер представил просопографический анализ всаднических государственных, а прежде всего, военных карьер для периода всего принципата, a Б. Добсон создал исследования посвященные центурионам и, в частности, примипилам.⁽¹⁵⁾ М. Клаусс посвятил свою монографию принципалам -- обладателям старшего солдатского ранга в легионах. И, наконец, проблема социального происхождения рядовых легионеров раскрывается в обобщающих работах Дж. Форни.⁽¹⁶⁾

Если вопросы рекрутирования легионеров и увольнения легионеров рассматриваются вместе в исследовании Дж. Манна, то Ф. Фиттингоф особое внимание уделяет роли легионных ветеранов в урбанизации пограничных европейских регионов.⁽¹⁷⁾

Едва ли можно согласиться с распространенной особенно в марксистской литературе прежних лет точкой зрения, согласно которой профессионализация легионов уже вскоре после военной реформы Гая Мария привела к выделению их в особую социальную группу, чуждую античному обществу.⁽¹⁸⁾ Для автора этих строк наиболее убедительным представляется мнение Г. Альфельди, согласно которому римская армия I-II вв. являлась как бы зеркальным отражением стратифицированного имперского, но все еще античного общества. Однако в III в., слившись с населением пограничных территорий, она, как полагает Г. Альфельди, обособилась от гражданского общества остальной части Империи.⁽¹⁹⁾ В то же время, необходимо учитывать то обстоятельство, что постоянная армия в любом государстве, независимо от конкретно-исторического контекста, является сама по себе, не обязательно превращаясь при этом в общественный класс или сословие, неким корпоративным образованием, отличным от гражданского общества. Под влиянием Ф. Миллара в современной историографии римской античности сформировалось представление об армии эпохи принципата и, прежде всего, легионах как о своеобразной клиентеле императоров.⁽²⁰⁾ Р. Макмаллен в своей концептуальной статье "Римский легион как общество" призвал исследователей больше обращать внимание на солдатскую массу как специфическую социальную группу с общей психологией и духом корпоративизма.⁽²¹⁾

Тема императорских легионов как своеобразных социумов находит отражение в исследованиях регионального характера. Так исследование римских легионов в Египте, в том числе проблем их комплектования, материального и правового положения воинов, их взаимоотношений с провинциальным обществом, статуса ветеранов, было положено Ж. Лекье и развито Х. Девижвером, изучившим интересные документы на папирусе.⁽²²⁾

Исследование общественного положения римских военных в Северной Африке было начато известным эпиграфистом Р. Канья и в настоящее время наиболее плодотворно разрабатывается Я. Ле Боеком.⁽²³⁾

Социальные аспекты римской военной истории интенсивно изучаются на материале европейских территорий. Анализ социального состава римского гарнизона Иберийских провинций предпринят в исследованиях Х. Ролдан-Херваса и П. Леруа.⁽²⁴⁾ Традиционно пристальное внимание данным вопросам уделяют исследователи рейнского лимеса и прилегающих к нему территорий.⁽²⁵⁾ Особенно следует отметить прогресс, достигнутый в изучении данной темы на материале Балкано-дунайских территорий. Традиции исследования римской армии в этом регионе с позиций социальной истории были заложены в первой половине XX в. австрийскими учеными К. Патчем, А. Бетцем и др.⁽²⁶⁾ В 1950-х гг. к изучению римской армии как социообразующего фактора на Дунае и Балканах обратились российские ученые О.В. Кудрявцев, Т.В. Златковская, И.Т. Кругликова.⁽²⁷⁾ Позже роль римской армии в Паннонии и, в частности, легионного ветеранства как особой общественной группы исследовала Ю.К. Колосовская.⁽²⁸⁾ Отечественные антиковеды советского периода поставили важный для понимания процессов, происходящих в общественно-экономической жизни провинций в эпоху принципата, вопрос о соотношении ветеранского землевладения и античной формы собственности на землю.⁽²⁹⁾

Проблемы легионного комплектования, роль ветеранов в формировании античного общества на рубежах Империи освещены в трудах, посвященных отдельным провинциям: А. Мочи -- по Паннонии и Верхней Мезии,⁽³⁰⁾ Л. Мрозевича и Т. Сарновского -- о Нижней Мезии,⁽³¹⁾ Г. Альфельди, Дж. Уилкса, M. Заниновича -- по Далмации.⁽³²⁾

Начало исследованию повседневной жизни римских легионеров положили немецкие юристы, обратившиеся во второй половине XIX в. к рассмотрению проблемы лагерного пекулия.⁽³³⁾ Однако, еще почти сто лет о буднях армейской службы авторы обобщающих монографий по римской императорской армии судили, опираясь прежде всего на сообщения античных авторов.⁽³⁴⁾ Во второй половине XX столетия, когда был накоплен достаточный и разнообразный источниковый материал, появилась возможность вырваться из плена нарративной традиции. Наиболее значимыми, с нашей точки зрения, работами, отражающими современное состояние проблемы в целом, являются труды Р. Макмаллена, Л. Виршовски, М. Юнкельмана и др.⁽³⁵⁾

Начало изучению религиозной жизни римской армии положил в конце прошлого века А. Домашевски -- выдающийся знаток военной истории Римского принципата, труды которого до сих пор не утратили своего значения. Использовав все возможные типы источников: эпиграфики, раскопок крепостей, нумизнатики, сообщений античных авторов и т.д., А. Домашевски, по признанию Э. Бирли, определил все основные направления изучения этого вопроса: имперские культы, в том числе культ императоров, проблема dii militares и собственно "военной" религии, неофициальные культы военных, религиозное содержание войсковых ритуалов: присяги, парадов, мероприятий, связанных с открытием и завершением военных операций и т.д.⁽³⁶⁾

Наиболее впечатляющие результаты достигнуты при изучении отдельных римских провинций. Богатый материал накоплен исследователями британского гарнизона, одними из первых обратившими внимание на духовную жизнь размещенных на Альбионе римских воинских частей.⁽³⁷⁾ После второй мировой войны наиболее успешно работали венгерские ученые, осуществившие исследования как по духовной жизни отдельных гарнизонов Паннонии, так и паннонского лимеса в целом.⁽³⁸⁾

Исследуются также отдельные популярные в римской армии божества, не вошедшие в официальный пантеон.⁽³⁹⁾ Больше внимания духовной жизни армии стало уделяться в работах, посвященных римской религии в целом.⁽⁴⁰⁾ Религиозные аспекты рассматриваются и при изучении армии императорского Рима, а обобщающие компендиумы по данному вопросу представлены в работах Э. Бирли и Дж. Хельгеланда.⁽⁴¹⁾ В российском антиковедении религия римской армии до сих пор не стала предметом монографического исследования, хотя имеются интересные публикации по данному вопросу.⁽⁴²⁾

Научное исследование римского вооружения эпохи Империи первыми начали ученые Германии во второй половине XIX в. с археологических изысканий в зоне рейнского лимеса и проработки музейных коллекций Майнца, Страсбурга и т.д. Русскоязычный читатель, заинтересованный вооружением древних римлян, до последнего времени был вынужден удовлетворять свой интерес, главным образом, работами П. Винклера и Г. Дельбрюка,⁽⁴³⁾ отражающими уровень развития науки рубежа XIX-XX вв. Первая обобщающая работа по данной проблеме была создана в 1911 г. историком из Австро-Венгрии В. Хоффилером, который ввел в научный оборот много археологического материала с придунайских территорий.⁽⁴⁴⁾ Накопленный учеными из Германии, Австрии, Франции и Великобритании опыт по изучению римского вооружения эпохи Империи в межвоенный период был обобщен П. Куссеном.⁽⁴⁵⁾

После второй мировой войны на передний план в изучении данной проблемы выходят специалисты из Англии. Успешные опыты по воссозданию защитного снаряжения римлян были осуществлены Х.Р. Робинсоном, заложившим основы реконструктивного метода в археологии римского оружия. В настоящее время одним из ведущих специалистов по данной проблеме является М. Бишоп, с помощью которого в Великобритании с 1983 г. ежегодно собираются научные конференции по римскому вооружению. Кроме того, М. Бишоп является издателем специализированного журнала, а также одним из авторов обобщающей монографии по военному снаряжению римлян.⁽⁴⁶⁾