Глава 4 Метод

Глава 4

Метод

Светает.

Большая толпа собралась в долине по особому поводу. Сегодня день принятия решения.

Только что люди смеялись и перетаптывались с ноги на ногу, чтобы согреться. В Англии ночи бывают холодными, даже в середине лета. Но теперь все умолкли. Люди устремили взгляды на горизонт, где стоят два одиноких дерева. Над этими деревьями, как будто выходя из них, светлеющее небо раскрывается словно веер.

Жрец обращается к собравшимся:

– Люди, смотрите зорче. Ежели Бог пожалует в священное место, быть добру. Предсказание сбудется. Все приметы говорят о том. Мы возведем здесь храм, и Бог будет доволен. Он защитит вас в жизни и охранит ваш дух после смерти.

Следом вступает вождь, рослый и сильный, с высоким лбом, типичным для его народа:

– Сие есть честь великая, что наша земля была избрана самим Богом для его священного храма. И так справедливо.

Слышится гул одобрения.

«Да, – думает жрец. – Благодаря этому храму узнаю, когда созывать людей в это место в особый день, чтобы увидеть, как Бог входит в свое святилище. Благодаря ему я узнаю многое, очень многое».

«Да, – думает вождь. – Этот храм ознаменует наш союз с Богом, станет мощной крепостью и памятником нашему могуществу. Мы уже порадовали Бога, и он скажет нашему жрецу, когда настанет время сажать, когда – охотиться. А этим храмом мы обрадуем его еще больше. Мы станем великими».

«Да, – думают люди. – Работа предстоит серьезная. Но это того стоит». Небо светлеет. Жрец простирает руки.

Рядом с ним стоит вождь, вознося молитву.

Вот он, момент невыносимого сияния, миг вечности, волшебное мгновение для рождения – вспышка – и точно между теми деревьями вдалеке золотисто-красный, необозримый – появляется Бог.

А на следующий день уже кипит тяжкая работа во славу Бога.

Вышеприведенная сцена встречи в доисторической деревне в день летнего солнцестояния, разумеется, придумана. Но не просто воображение, а особое археологическое воображение, натренированное рассматривать прошлое, использовать свидетельства, оставленные теми людьми, которые давно исчезли, но оставили после себя следы, заметные и сейчас.

Мы можем мучительно теряться в догадках о том, как они выглядели и какими были по характеру. А можем – сделав выводы на основе орудий труда и оставленных ими отметин, которыми изобилует это место, – восстановить методы их работы.

Первый период строительства был, пожалуй, самым простым, но далеко не самым легким. На этом этапе одновременно выкопали ров и насыпали валы.

Стоунхендж до сих пор завален орудиями труда этой масштабной работы. В нескольких лунках, в которых стояли камни, и на некоторых отрезках рва находили древние кирки и лопаты. Полковник Хоули выкопал восемьдесят кирок в той части рва, где он вел раскопки.

Кирки изготовлены из рогов благородного оленя, лопаты – из лопаток волов. Вероятно, существовали и другие костяные инструменты (некоторые обломки костей напоминают современные грабли), а также инструменты из камня и древесины (сгнившие за долгие века). Кроме того, возможно, были и корзины, сделанные из растительных материалов или кожи, но к настоящему моменты и они исчезли в земле.

Отметины на краях рва и лунок показывают, что кирки врезались туда не силой рук. Мел для этого слишком твердая порода. Кирки стерлись бы едва ли не раньше, чем кончилось бы терпение. Копалки из рогов оленя, скорее всего, затачивались и загонялись в мел резкими ударами, затем их раскачивали из стороны в сторону, чтобы размягчить мел.

Получившуюся рыхлую массу, без сомнения, нагружали лопатой в корзины и доставляли к месту свалки по живой цепи или поручали сделать это специальным грузчикам.

Были сделаны копии тех древних орудий, и рабочие разной физической силы и профессионального опыта попытались применить их, чтобы проверить в деле. Выяснилось, что один человек может выкопать квадратный ярд мела, такого же твердого, как в долине Солсбери, за девять часов. И что удивительно, имея современные кирки и лопаты, он управляется ненамного быстрее. Проверка показала, что с нынешними инструментами можно выкопать квадратный ярд мела за семь часов. Каждый землекоп, по-видимому, нуждался в помощи двух человек, которые уносили мел в корзинах и возвращались за новой партией. Поскольку объем вала составляет 3500 кубических ярдов, такую работу могли проделать 100 человек с 200 помощниками за 35 дней. Если отбросить «выходные» и дни, когда от дождя мел становился слишком скользким для работы, то возведение вала заняло, вероятно, всего лишь одно лето, и трудились там несколько сотен человек.

Размещение камней Стоунхендж I, II и III требовало больше – гораздо больше – усилий и навыков, чем выкапывание и перемещение мела.

Простой турист, остановившийся около этих огромных безмолвных камней, которые, кажется, стоят здесь от начала времен, не может оправиться от смеси восхищения и благоговейного страха при виде загадочной древности, ему и в голову не приходит задать простой и естественный вопрос: «Как попали сюда эти камни?» Он скорее поинтересуется, как выросли леса красного дерева в Калифорнии или как появился Ниагарский водопад. Для него почти достаточно средневековой веры в волшебство Мерлина. Кто же, наконец, задумается, как возник здесь огромный храм из камней?

А вот археологи – эти виртуозные исследователи не только земли, но и умов людей прошлого – задали этот вопрос. И сами на него ответили, разумно подключив воображение там, где тщательные исследования не давали подсказок. Они восстановили, что смогли, выдвинули гипотезы и сложили по кусочкам достаточно рациональную и убедительную теорию относительно того, где камни были найдены (не в Ирландии!), как их обтесывали и шлифовали, как перевозили, как устанавливали.

Вырисовывается потрясающая картина. Традиционно описывались примитивные дикари, вся «культура» которых сводилась к тому, что они мазали себя голубой краской. Теперь же становится ясно, что народы, населявшие Британию каменного и бронзового веков, были высокоорганизованными, технически грамотными, ловкими людьми, обладавшими тонким умом. Поэтому ответ на вопрос «как?» относительно Стоунхенджа не менее интересен, чем ответы на вопросы «когда?» и «что?».

Давайте начнем с голубых камней (вернее, так называемых голубых камней, потому что в данном случае это слово относится к пяти различным породам, которые объединяет лишь голубоватый оттенок, хорошо заметный, когда поверхность намокает, и вулканическое происхождение).

Большинство голубых камней – это долерит, крупнозернистая зеленовато-голубая порода. Самый большой интерес представляют 12 камней (на настоящий момент – это обломки, вкопанные в землю): пять являются вулканической лавой темного серо-голубого цвета, называемой риолитом; четыре – разновидность темного оливковозеленого вулканического туфа; два – серо-голубой песчаник из Коушстона; один – голубоватый известковый туф. У геологов возникает множество поводов для размышления о различных типах и размещении этих камней, а также влиянии на них погоды. А для неспециалиста самое интересное в этих голубых камнях то, что три основных типа – долерит, риолит и вулканический туф – образовались на небольшом пространстве в квадратную милю в горах Преселли в Уэльсе – и только там[16]. «Теперь не остается сомнений в том, – замечает Аткинсон, – что голубые камни были взяты именно в этом небольшом районе и оттуда перемещены в Стоунхендж». Расстояние по прямой составляет 130 миль, но, так как его преодолевали сначала перекатывая камни на бревнах, потом перевозя на плотах и снова перекатывая (см. рис. 6), оно увеличилось до 240 миль. Учитывая, что каждый из этих восьмидесяти или более камней весил до пяти тонн, путь был не близким. Ничего подобного этому подвигу транспортировки не было предпринято каким-либо иным народом доисторической Европы. Единственное, с чем можно его сравнить, – доставка других огромных камней, сарсенов, в Стоунхендж.

Как показано на карте, предположительный маршрут транспортировки начался в месторождении голубых камней в горах Преселли, далее на юго-запад к морю у Милфорд-Хейвена, прошел вдоль берега до Эйвонмута, затем по Бристольскому Эйвону и Фрому, по суше до реки Уайли, по ее руслу до Солсберийского Эйвона и вниз по его течению к Эмсбери и Аллее Стоунхенджа. Итого по земле около 25 миль, по воде – около 215. Такой маршрут кажется наиболее вероятным, ибо так максимально используются подходящие водные пути. Более того, есть и косвенные свидетельства: рядом с Милфорд-Хейвеном обнаружены те две породы, которых нет в горах Преселли, – песчаник из Коушстона и известковый туф. Вероятно, строители Стоунхенджа захватили эти камни по дороге. Также в длинном кургане около того отрезка реки Уайли, по которому предположительно транспортировали камни, был найден кусок долерита.

Рис. 6. Предположительный маршрут перемещения голубых камней с гор Преселли в Уэльсе в Стоунхендж

Вероятно, строители наметили карту маршрута по воде, насколько это было возможно, потому что по воде камни транспортировать гораздо проще. Перемещение по суше, несомненно, производилось не самым сложным способом: они, разумеется, использовали все свои немалые умения и облегчали себе задачу, положив глыбы на салазки, которые катились на скрепленных ремнем бревнах. Салазки тянули за веревки, сделанные из скрученных шкур.

Весьма трудоемкий метод. Тем не менее он, по-видимому, был эффективным. Строители Стоунхенджа, скорее всего, не знали колеса, но даже если бы оно у них было, они вряд ли воспользовались бы им. Колесо использовали египтяне за несколько веков до того, как началось возведение Стоунхенджа, но тем не менее они применяли метод катящихся салазок для транспортировки камней при строительстве пирамид еще в 500 г. до н. э.

В 1954 г. Британская вещательная корпорация (Би-би-си) показала телепрограмму, в которой восстанавливался и проигрывался весь процесс транспортировки камней для Стоунхенджа, как его представляли археологи. Группы мужчин и подростков проделали весь путь.

Они взяли копию голубого камня, сделанную из бетона, и привязали к простым деревянным салазкам, потом стали тянуть. Выяснилось, что 32 крепких молодых человека могут втащить груз в 3,5 тыс. фунтов на склон с углом 4°. Когда решили воспользоваться способом, при котором салазки ставят на бревна и по мере того, как они выкатываются сзади, их перекладывают вперед, получилось, что количество человек, необходимых для перевозки груза, сократилось до 24. Тогда экспериментаторы пришли к выводу, что достаточно 16 человек, чтобы передвинуть камни таким образом на милю или чуть меньше за один день.

Чтобы восстановить возможный метод транспортировки по воде, были изготовлены три деревянных «челна», перекрытые четырьмя перекладинами, и на такой понтонный плот поставили копию голубого камня. Плот погрузился в воду на 9 дюймов. Команда из четырех человек без труда управляла им с помощью шестов. Более того, по спокойной воде его мог бы вести один подросток.

Велика вероятность того, что некоторые голубые камни – не долериты – были привезены в Стоунхендж за сотни лет до начала строительства и установлены в некотором порядке в миле к северо-западу от него. Более крупные сарсены, очевидно, попали в Стоунхендж из месторождения, расположенного ближе, чем Уэльс. Почти наверняка эти 80 огромных глыб привезли из Марлборо-Даунс, что всего в 20 милях к северу. В те времена такие глыбы лежали прямо на поверхности земли, их не нужно было добывать. Как написал в 1747 г. Джон Вуд, «Марлборо-Даунс, а точнее, Данс или Дьюнс, покрыты большим количеством камней того же самого типа, что и светлые столбы Стоунхенджа. Они разбросаны по поверхности и в просторечии называются Серыми Баранами».

Маршрут перевозки сарсенов начинался в Эйвбери или около него. Возможно, они были освещены особым важным ритуалом, когда их тащили через кольца монумента к конечной, священной точке Стоунхенджа. Некоторые из камней, по-видимому, использовали в комплексе Эйвбери до того, как их перевезли на юг.

Средний вес сарсена 30 тонн, вместе со столбами трилита он увеличивается на 20 тонн. Если исходить из расчета 16 человек на тонну, потребовались бы 800 человек, чтобы тащить эти камни, и еще примерно 200, чтобы переставлять бревна, прорубать дорогу через кустарник, следить за салазками и так далее. Для выполнения задачи по транспортировке сарсенов из Эйвбери в Стоунхендж потребовалось бы занять 1000 человек на семь полных лет.

В 1961 г. Патрик Хилл, геолог из Карлтонского университета в Оттаве, предложил альтернативу общепринятому маршруту. Он выдвинул теорию о том, что сарсены были найдены в обнаженных породах к югу от реки Кеннет (см. рис. 7) и оттуда перевезены на юг к реке Эйвон.

В наши дни река обмелела до двух футов, но в те времена, когда климат был иным, и река, вероятно, была глубже. Или, как полагает Хилл, люди могли запрудить реку у Эмсбери, чтобы увеличить ее глубину. В обоих случаях, даже если камни и не погружались в воду полностью, их могли поддерживать на поверхности частично, когда тащили по руслу, или их везли по берегу на салазках. Из Эмсбери камни могли доставить в Стоунхендж по Аллее.

Интересными аспектами теории Хилла являются его предположения о том, что:

а) камни скатывали с холмов на севере долины Пьюзи с высоты 150 футов;

б) в зимний период их везли на салазках по льду или утрамбованному снегу, или по тому и другому;

в) камни собирали в промежуточном пункте и оттуда транспортировали разными бригадами в разное время, возможно с большими промежутками.

Рис. 7. Два маршрута транспортировки сарсенов. Первый – из Марлборо-Даунс через Эйвбери и хребет, второй – по течению реки Эйвон

Метод спуска огромных глыб по крутому склону (а) заключался в том, что их отвязывали от салазок на вершине холма, и они свободно скатывались по направляющим из гладких бревен, положенных встык параллельно направлению движения. От такого спуска на камнях могли остаться отметины, считает Хилл и в качестве доказательства указывает на длинные царапины на сарсене 16.

П. Хилл отмечает, что нам не дано знать, насколько британские зимы в бронзовом веке отличались от теперешних, но если они были холоднее, лед и снег значительно облегчили бы перевозку камней (б). Он считает, что по гладкому льду и пологому склону, которые на этом маршруте составляют от 17 до 21 мили, 25 человек или даже меньше могли бы тянуть салазки с камнем весом 50 тонн.

Обосновывая пункт в, Хилл утверждает, что вполне допустимо, что люди бронзового века, мудро воспользовавшись календарем, перетаскивали камни зимой, когда сельскохозяйственные работы прекращались, а лед и снег упрощали транспортировку. Возможно, работы проводились только ночью, когда не отвлекали дневные заботы и становилось холоднее. Хилл предполагает, что перемещение некоторых камней растягивали даже на несколько зим подряд.

Тем не менее предположения о суровом климате в период строительства спорны, так как есть факты, говорящие о том, что Англия в то время находилась на температурном пике, что серьезно противоречит гипотезе о ледяных дорогах.

Каким бы маршрутом ни воспользовались строители для транспортировки и голубых камней и сарсенов и какой бы метод ни избрали, перемещение в Стоунхендж огромных камней с Марлборо-Даунс и из Уэльса стало главным свершением доброй части населения Южной Англии.

Когда камни доставили на место строительства, каким образом их обтесывали, шлифовали, полировали и устанавливали?

На этом этапе восстановления истории строительства монумента археологи получили больше информации, на которую можно опереться. У них есть свидетельства, помогающие выдвигать гипотезы: несколько осколков камня и множество орудий труда, некоторое понятие о методах, которыми пользовались мастера в других частях света в тот период, когда не существовало еще письменности, но люди могли обмениваться информацией.

Без сомнения, грубая обработка камней производилась прямо на месте добычи: в Уэльсе – для голубых камней и в Марлборо-Даунс – для сарсенов. Глыбы большей, чем требовалось, величины раскалывали на куски нужного размера, а потом уже перевозили. Раскалывали их, вероятно, вставляя в трещины клинья и поливая водой, чтобы они разбухли, или просто разбивали.

Возможно, использовался относительно продвинутый метод резкой смены холодного и горячего. Он состоит в следующем: на месте желаемого разлома на камень наносится линия, по этой линии его разогревают огнем, затем горячую поверхность резко обливают холодной водой, затем по этому участку бьют молотами или тяжелыми камнями. От глыбы может отколоться кусок или на линии появится трещина.

Когда необработанные или слегка обработанные камни доставлялись в Стоунхендж, проводились более тщательные шлифовка и полировка. Это делалось различными способами, и среди них не было ни простых, ни легких.

Вероятно, большую часть камней шлифовали прямыми ударами больших молотков, весом до 60 фунтов. Молотки делались из необработанных камней, которые валялись вокруг в изобилии. Поскольку сарсены очень твердые, молотки изготавливали из них же.

Обработка молотками изменяла поверхность медленно, но верно. Современные эксперименты показали, что сильный мужчина, бьющий по сарсену молотком, может откалывать 6 кубических дюймов в час. Аткинсон подсчитал, что по меньшей мере 3 млн кубических дюймов камня было снято с сарсенов Стоунхенджа. Эта задача отняла, видимо, около 500 тыс. человеко-часов труда.

Когда такая обработка придала камням подобие требуемой формы, наступило время применять более тонкие методы шлифовки.

Мастерски точно направляя молотки, строители прорубали длинные неглубокие бороздки примерно 2–3 дюйма в глубину и 9 в ширину. Как правило, они шли вдоль камня. Затем выбивались рубчики между этими бороздками. От боковых ударов самыми тяжелыми молотками получались обломки, может быть единственные, оставшиеся от всех стадий обработки камней.

После такой грубой обработки иногда шла более тонкая и точная. Делались небольшие бороздки, длиной до 9 дюймов, шириной в 2 и глубиной У₄ дюйма. Иногда прорубались несколько коротких глубоких бороздок, возможно, чтобы убрать уродливые выпуклости. Часто вся поверхность из бороздок и рубчиков идеально выравнивалась простым способом отбивания.

И наконец, чтобы придать окончательную плавность контурам, поверхность, выровненную таким образом, изредка подвергали шлифовке для достижения гладкости. По поверхности двигали плоские камни вперед-назад, возможно используя в качестве абразива кремниевую крошку, смешанную с водой.

Применяя тот или другой способ или несколько способов сразу, любой камень можно было обработать и отшлифовать до нужной степени. Даже гнезда и шипы можно было подогнать так, чтобы они идеально подходили друг к другу.

Рисунки на камнях Стоунхенджа, обнаруженные в 1953 г., бесспорно, наносились методом, похожим на технику грубой обработки. Сарсен нельзя обтесывать кремнем, и даже бронза режет его с большим трудом. Поэтому можно допустить, что рисунки наносились доисторическими топорами и ножами «нежным» постукиванием и выскабливанием.

(Надписи на древних камнях, «жалкие попытки остаться в веках», как с горечью называют их археологи, делались методами современных каменщиков. Самыми занятными из этих надписей являются вопросительный знак с буквами LV внутри, высеченный на камне 156 около 130 лет назад, и четко видная фраза IOH: LVD: DXFXRRX на камне 53. Из-за греческой X эту надпись сочли античной, но на самом деле она появилась в XVII в. для некоего Иоганнеса Людовика (Джона Льюиса) Де Ферра или была сделана им самим.)

Лишь некоторые из голубых камней Стоунхенджа подвергались обработке, однако на всех сарсенах Стоунхенджа III остались следы обтесывания. В большинстве случаев неровно или не до конца обработанные камни устанавливались гладкой стороной внутрь, чтобы стоящим внутри священного кольца открывался лучший вид.

В наши дни многие из сарсенов кажутся грубо обтесанными и неровными, как будто их никогда не касались инструменты. Это влияние времени и ветров, дувших долгие тысячелетия. Однако воздействие погоды было различным. Сарсены неоднородны по структуре, ветер и вода проделали в них глубокие ямки.

Из всех мегалитов Европы камни Стоунхенджа подвергались самой тщательной обработке. Следом за ним идут склепы Нью-Грейнжа в Ирландии и Мэс-Хьо на Оркнейских островах, откуда пожаловали к круглому столу короля Артура Гавейн и его братья Аггравейн, Гарет и Гахерис.

Чтобы установить камни, строители сначала выкопали лунки, глубина которых согласовывалась с тем, насколько камни должны были уйти в землю. Их поперечный размер на фут превышал соответствующий размер камней. С трех сторон склоны лунки делались крутыми, а с четвертой – под углом 45°, чтобы по нему можно было скатить камень. Когда камень был готов, сторона лунки, противоположная наклонной, выкладывалась толстыми деревянными колышками, чтобы край опускаемого камня ее не обрушил. Камень перекатывали к лунке и опрокидывали в нее, край же соскальзывал вниз по колышкам, не нанося вреда. Далее с помощью веревок из кожи или волокон растений и инструментов, которые они способны были придумать и соорудить, примерно 200 человек поднимали 30-тонный камень вертикально. Как только он вставал на место, пространство вокруг него засыпалось с вполне понятной поспешностью. Все, до чего могли дотянуться строители, летело в лунку, чтобы подпереть камень и предотвратить его падение. Далее следовала тщательная утрамбовка. После чего, по-видимому, глыбы оставляли в покое на многие месяцы, чтобы содержимое лунки спрессовалось и дало усадку. Естественно, с эстетической точки зрения было важно, чтобы верхушки сарсеновых трилитов и круги столбов были одной высоты, что требовало более точного измерения, подгонки и обработки уже после установки камней.

Важно отметить, что низ столбов тщательно обтесывали, чтобы сгладить неровности. Поэтому после того, как камень установили в лунку и засыпали ее, его еще слегка поворачивали, чтобы он встал прочнее.

Как проходила последняя стадия строительства – установка массивных перемычек на верхушки столбов, – нам остается лишь догадываться. В помощь нам не сохранилось ни записей, ни артефактов, ни иных свидетельств.

Учитывая мастерство, примененное на других этапах работы, а также умение изготавливать орудия труда и организовывать людей, можно допустить, что перемычки постепенно поднимали по наращиваемой вышке из бревен. То есть перемычку клали на землю рядом с двумя столбами, которые она должна была перекрыть, бревна располагались встык, перпендикулярно ей. Затем ее накатывали на этот ряд бревен. Платформу из бревен удлиняли, закрывая ими и то место, где лежал камень, и надстраивали еще двумя рядами, параллельным и перпендикулярным. Камень перемещали на это место. На помост под ним укладывали еще два уровня и возвращали камень туда. И так далее, до тех пор, пока камень не поднимался до верхушек столбов. Оставалось лишь перекатить его на них так, чтобы гнездовые углубления упали ровно на шипы столбов.

На возведение такой вышки потребовалось бы около мили бревен диаметром 6 дюймов, распиленных на куски по 20 футов длиной, с пазами, как для постройки бревенчатой избы.

Еще один способ поднятия перемычек: вкатывать их по земляной насыпи, как это делалось при сооружении пирамид. Об этом методе первым упомянул С. Уоллис в 1730 г., а уже в 1924 г. Эдвард Стоун в своей авторитетной книге «Камни Стоунхенджа» выдвинул ту же теорию, заключив, что перемычки могли втаскивать наверх по насыпям, идущим под углом 40°. Задача заключалась в том, чтобы сделать и убрать такую насыпь для каждой из 35 перемычек Стоунхенджа. Но она была непосильной – землеройные работы превосходили бы по сложности все труды по созданию рва и валов Стоунхенджа I. Поскольку последние исследования в прилегающем районе не смогли предоставить никаких доказательств существования таких земляных насыпей, в настоящее время считается, что этим методом в Стоунхендже не пользовались.

А вот деревянные пандусы применяться могли. Но для них потребовалось бы намного больше леса, чем для вышек, и они были бы гораздо опаснее.

Пытливые умы, наверное, захотят сравнить уникальный каменный монумент Европы с другой выдающейся древней постройкой – египетской пирамидой Хеопса. Эта так называемая великая пирамида, сооружена из 2,3 млн каменных блоков, весящих в среднем по 2,5 тонны, а самый тяжелый – 15 тонн. Она возвышается на 481 фут и занимает площадь 13 акров. Как и большинство других из восьмидесяти с лишним пирамид, она стоит на западном, «мертвом», берегу Нила. Она строго ориентирована по сторонам света, с максимальной погрешностью (на востоке) 0,1°. Пирамиды построили за несколько лет десятки, а может быть, и сотни тысяч людей, бывших, скорее всего, рабами.

Стоунхендж, уступающий по размаху, но не по масштабу замысла, возводился на протяжении трех веков сотнями или, самое большее, тысячами рабочих. Их социальный статус нам неизвестен. Но можно небезосновательно предположить, что относились они к своей задаче не так, как египетские рабы. Великая пирамида задумывалась как гробница одного человека, а Стоунхендж, скорее всего, принадлежал всем людям[17].

Работы в долине Солсбери требовали от нескольких поколений целого народа отдачи всех сил: физических, умственных, духовных и материальных ресурсов.

Итоговая оценка работы в Стоунхендже I, II и III такова:

МИНИМУМ РАБОТЫ В ЧЕЛОВЕКО-ДНЯХ

К этому ошеломляющему числу в 1,5 млн человеко-дней физического труда следует добавить неисчислимые, но, без сомнения, огромные умственные усилия. Организация, управление и материально-техническое обеспечение – все необходимое для таких масштабных общественных работ – представляли, по-видимому, немалую сложность. Каждого рабочего, занятого на строительстве, необходимо было накормить и одеть. Для бесперебойного функционирования стройки нужны были люди. Планирование и разработка проекта, как мы увидим, были скрупулезно продуманы и превосходно выверены, насколько это было возможно в Британии того времени. Вся эта «кабинетная» работа требовала постоянного участия самых лучших и умных представителей народа, причем на протяжении нескольких поколений.

С каким современным начинанием допустимо сравнить возведение Стоунхенджа? Можно ли соотнести его с нынешней программой космических исследований в США? Размах их вполне сопоставим.

В программе космических исследований в настоящее время участвует, напрямую или опосредованно, один человек на каждую 1000 работающего населения США. На Стоунхендж, вероятно, были брошены силы примерно в такой же пропорции от всего народа. Тогда общая численность населения Англии составляла менее 300 тыс. человек, из которых 1000 точно работали над созданием монумента.

На программу космических исследований идет около одного процента национального валового продукта страны. На Стоунхендж тратили, как минимум, сообразное количество. Строительство требовало от британцев больших усилий, чем программа космических исследований от американцев. Соответственно, и значило оно для них гораздо больше.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.