ПЕРЕВОДЫ ИЗ СИРИЙСКИХ ИСТОЧНИКОВ

ПЕРЕВОДЫ ИЗ СИРИЙСКИХ ИСТОЧНИКОВ

ИЗ "ИСТОРИИ" ИОАННА ЕФЕССКОГО

(Ioannis Ephesini Historiae ecclesiasticae pars tertia edidit E. W. Brooks. CSCO. Scriptores syri, series tertia, t. III. Parisiis, 1935)

КНИГА ТРЕТЬЯ

Глава сороковая

О Мундаре бар Харит и обвинениях против него

Когда на востоке войсками командовал комит Маврикий, он сговорился с Мундаром, царем арабским, что они вместе перейдут в пределы персидские. После того как они продвигались в течение нескольких дней и достигли [места] против Бет Арамайе, где находится город царя персов, они нашли перед собою сломанный мост, так как [персы] предполагали, что они переправятся и осадят столицу. Тогда [Маврикий и Мундар] поссорились между собою, так как Маврикий полагал относительно Мундара, что это он послал к персам предупредить их, и они разрушили мост. И затем, когда вражда и ссора завязалась между ними, они возвратились, ничего не сделав. С того времени они начали писать императору Тиверию друг на друга. Император всячески старался их примирить, но так как он этого не смог сделать, то Маврикий отправился к императору и оговорил его [Мундара] зло и тяжко. Император принял его [слова] и сильно разгневался на Мундара и стал помышлять, как его обмануть и сделать так, чтобы его схватили и доставили в столицу. Тогда Магн, сириец, куратор, так как он был другом Мундара и его патроном и [Мундар] надеялся на него, что он защитит его перед императором, желая понравиться императору, сказал ему: "Если ты прикажешь, я доставлю тебе его связанным". Император обрадовался и послал [Магна]. Получив приказ, он отправился на восток, в селение, называемое Хеварин (), которое он устроил, как город, окружив его стеной и построив в нем храм. он отправился под предлогом его освящения и взял с собою и патриарха антиохийского, чтобы еще более ввести в заблуждение Мундара относительно своего приезда. Затем с хитростью он послал (сказать] Мундару: "Так как я пришел для освящения этого храма и у меня был тяжелый путь, то не я приду почтить тебя, но так как я желаю осведомиться о твоем здоровье, я прошу тебя тотчас придти ко мне, не беря с собою большого войска. Я прошу тебя, чтобы ты пробыл у меня несколько дней и мы отдохнули вместе. Но не делай больших дорожных расходов с большим войском, но приходи с немногим".

Глава сорок первая

о приезде Мундара к Магну, его захвате и о прочем

Когда Мундар получил от Магна это приглашение, он обрадовался и тотчас, без промедления, доверчиво, как к любимому другу, отправился к нему без большого войска. А тот, чтобы не было открыто его злое предательство, принял его радостно, приказал устроить пиршество и сказал: "Отпусти тех, кто пришли с тобою". Мундар сказал ему: "Вот, как ты приказал, я не пришел с большим войском, но когда я буду возвращаться, я не могу ехать без войска, хотя бы и малого". Магн сказал ему: "Отпусти их, а когда ты поедешь, я пошлю за ними, и они придут". Но Мундар был мужем большого опыта, ему это дело не понравилось, и он начал бояться. Он послал к своим воинам, чтобы они немного отдалились и ждали его. Когда они были отпущены, Магн приказал войску, которое было с ним, тайно приблизиться, а также и дуксу, которому было приказано быть при Магне. Затем в вечернее время он начал говорить ему [Мундару]: "Господин патрикий, тебя оговорили перед царем, и он приказал тебе придти к нему, защититься и убедить его, что неправда то, что возведено на тебя". Тогда Мундар ответил ему, говоря: "После всех этих моих трудов я не думаю, чтобы было правильно возводить на меня обвинения. Хотя я и слуга (раб —) императора, но нельзя требовать, чтобы я пришел; особенно в это время я не могу покинуть мой лагерь (мою хирту), чтобы не пришли персидские арабы, не полонили жен и детей и не захватили все, что я имею". В это время показалось ромейское войско, которое было вооружено. Разгневался на него Магн и сказал: "Если ты не пойдешь по своей воле, я наброшу на тебя цепи, посажу тебя на осла и так я отправлю тебя". Тогда ему стала ясна его хитрость, и он увидал, что он лишился своего войска. [А Магн] схватил его и отдал ромейскому войску, чтобы они его стерегли. Так он был унижен и потоптан, как лев пустыни, загнанный в клетку. Когда его войско это узнало, оно окружило лагерь и приготовилось поджечь его; но когда они [арабы] увидали, что ромеи появились и приготовились к битве, они удалились. Его же окружили ромеи, повлекли его, повели с многочисленной стражей и привели его в столицу. Когда он прибыл, император приказал, чтобы он жил там, где жил прежде, и положил ему и тем, что были с ним, содержание (,???????). И так он оставался, не будучи принятым [императором]. При нем были одна его жена, двое сыновей и одна дочь.

Глава сорок вторая

о четырех сыновьях Мундара и о том, что они сделали

Четыре сына Мундара, особенно же старший, по имени Нааман, муж мудрый, и боеспособный более Мундара, собрали свои войска и напали на лагерь Магна, который также отправился к императору. Без того, чтобы брать в плен и убивать людей или жечь, они ограбили и забрали все — золото и серебро, медь и железо, всю одежду из шерсти и полотна, зерно, вино и масло. Они захватили все стада скота всякого рода, которые попали в их руки, всех волов, стада баранов и коз. Надвинулись войска арабов и ограбили все деревни Аравии () и Сирии (), бесчисленное множество имущества и добычи. Они удалились в глубь пустыни, разбили там большой лагерь () и делили добычу, будучи бдительными, готовыми к битве и оберегаясь со всех сторон. И вновь они выходили, грабили, обирали и уходили в пустыню, так что в страхе перед ними была вся восточная область до моря. [люди] бежали в города и не осмеливались появляться перед ними. Когда же начальники области () и главнокомандующие () послали к ним [сказать]: "Для чего вы все это делаете?" — послали и они [сказать]: "Зачем император взял в плен нашего отца, после всех этих трудов, побед, подвигов, которыми он за него потрудился и был удручен? Он прекратил нам анноны (выдачу аннон —), и нам нечем было жить, и поэтому мы были вынуждены так поступить, но мы не убивали и не жгли". Наконец, они отправились на город Бостру, обложили его и сказали [жителям]: "Отдайте нам оружие нашего отца и прочее из его царских вещей, которые у вас. Если же вы этого не сделаете, то мы вырвем, сожжем и убьем все, что мы сможем в вашем городе и во всей вашей области ()". Когда услыхал это дукс (), который был мужем именитым и осведомленным, он разгневался, собрал все войско и выступил, презрев их, как арабов. [Последние] построились против него, превзошли его и убили его и многих из его войска. Когда жители города увидели то, что они наделали, они послали им [сказать]: "Прекратите [действовать] мечом. Ваше мы отдаем вам, примите с миром". Так они вынесли им вещи их отца. Они взяли их и возвратились в пустыню, в свой лагерь. Что касается грабежа и разбоя, то они не оставляли их в течение долгого времени.

Глава сорок третья

о вторичном приезде Магна и о смерти, которая его там постигла и прекратила его хитрости и злодеяния

Когда Тиверий услыхал относительно сыновей Мундара, он весьма разгневался и снова обратно послал Магна, чтобы тот сделал брата Мундара царем арабов вместо него, а сыновей Мундара, если может, хитростью или обманом, в восстании или в бою подчинил и захватил. Также было приказано судьям городов и дуксам с большим войском идти с ним. Таким образом, он отправился с большим торжеством и сначала поставил брата Мундара царем. . который через двадцать дней умер и затем…

[Здесь текст обрывается, отсутствуют конец третьей и начало четвертой книги].

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

[Первые главы книги не сохранились, из конца 5-й главы известно, что священник Лонгин, "сослуживший" патриарху монофизитов Феодосию, когда он стал старцем, был поставлен епископом Нубии, о чем "рассказано для памяти" в последующих главах "Истории"].

Глава шестая

О варварском народе нобадос, обращенном в христианство, и о причинах его обращения

В синоде папы Феодосия был один старец, прекрасный священник, по имени Юлиан: охваченный духовной ревностью по поводу заблуждений народа, который находился на границе восточной Фиваиды в Египте, не был подчинен государству ромеев и даже получал мзду, с тем чтобы не вторгаться и не брать в полон в Египте. Заботясь об этом народе, блаженный Юлиан явился и сообщил покойной царице Феодоре, чтобы вызвать ее усердие к обращению этого народа. Царица горела ревностью Божией, она приняла с радостью и обещала, что будет сделано все, чтобы отвратить этот народ от заблуждения почитания идолов. Об этой радости она известила победоносного императора Юстиниана и обещала позаботиться, чтобы блаженный Юлиан был туда послан. Император же не обрадовался, когда узнал, что этого противника собора (Халкедонского) стремятся послать туда, предполагая написать своим епископам в Фиваиду, чтобы они отправились поучать их и установили там имя (значение) собора. И у него была ревность, он поспешно вперед направил туда посланцев с золотом, крещальными ризами и подношениями царю этого народа, и с писаниями дуксу Фиваиды, чтобы он позаботился о его посланце и отправил его к тому народу.

Когда об этом узнала царица, и она тотчас с хитростью составила письма к дуксу Фиваиды и послала магистриана. "Так как я и император решили направить посла к народу набадеев, то вот я и посылаю благого мужа, по имени Юлиан, и я желаю, чтобы этот мой до того [посланного] императором прибыл к этому народу. Да будет тебе известно, если ты сделаешь так, что тот прибудет туда раньше моего, и ты не задержишь его под предлогами [разными], пока не прибудет мой благой [посланец] и не будет отправлен и не достигнет [нобадов], то не будет тебе жизни. Я пошлю туда и тотчас снимут твою голову".

После того как получил это дукс Фиваиды, прибыл к нему посол императора, он удерживал его, говоря: "Подожди, посмотрим, чтобы мы приготовили тебе [вьючных] животных, чтобы мы приготовили людей, знающих пустыню, тогда ты сможешь отправиться". Так он удерживал его, пока не прибыли посланцы благочестивой царицы, которые нашли приготовленными животных и людей. В тот же день как бы насильно они захватили животных и отправились первые.

[Дукс] послал сказать императорскому [послу]: "Да будет тебе известно, что я приготовил тебе и хотел послать к тебе, [но] прибыли посланцы царицы, напали на меня силой, захватили животных, отправились и уехали. Страх перед царицей хорошо мне известен, поэтому я не посмел противиться им. Но подожди еще, пока я вновь не приготовлю тебе, и ты отправишься с миром". Когда тот это узнал, он разорвал его одежды, унижал [его] всячески и ругался.

Через несколько времени выехал и он, отправился наконец, не зная об обмане, который был.

Глава седьмая

О прибытии блаженного Юлиана и бывших с ним в землю Нобадос, о том, как они были приняты, и о прочем, что с помощью божией они там совершили

Когда блаженный Юлиан и бывшие с ним посланцы достигли страны, они послали к царю и его знатным и известили их. Навстречу им выслали войска, приняли их с радостью, доставили их в свою страну к своему царю, и он принял их обрадованно. (Юлиан) отдал писания царицы, прочитал и сообщил их содержание, они приняли также богатые подношения, многочисленные одежды крещения, все приготовленное.

Тотчас они предались восторгу, отверглись от всех заблуждений своих отцов, исповедали Бога христиан, говоря: "Есть один Бог истинный и нет другого вне его". Он учил их многому, обучил, и они узнали; он сообщил им и следующее. "Так как между христианами относительно веры произошло некое разногласие, поэтому и блаженный Феодосий, когда его просили принять [постановления собора], отказался, и император лишил его престола, царица же приняла его и радовалась ему, потому что он стал за правую веру и за это был лишен престола. Поэтому она послала нас к вам, чтобы вы следовали за папой Феодосием, в его веру были крещены и его правду хранили. Послал также к вам послов и император, вот они прибудут после нас". Они учили их, как их принять и какой дать ответ. Когда все это было условлено, тогда прибыл посол императора, вошел и представил их царю письма и подарки. Они также сообщили, как им было приказано говорить, сказав: "Нас послал к вам наш император ромеев, если вы станете христианами, вы присоединитесь к церкви и к тем, кто ее поддерживает, а не будете блуждать с теми, которые изгнаны из церкви".

Когда услыхал это царь Нобадоса со своими знатными, он ответил им, говоря: "Мы принимаем подарки императора ромеев и мы пошлем ему подарок, веру же его мы не принимаем. Если мы удостоились стать христианами, то мы пойдем за папой Феодосием, который не захотел принять ее из-за зловерия императора, а тот изгнал и вывел его из церкви. Мы же от язычества и заблуждений удаляемся не для того, чтобы вновь попасть в зловерие, которое не принимаем". Так отпустили послов, написав все это.

Оставался блаженный Юлиан у них на время двух лет, страдая от большой жары. Он рассказывал, что с трех часов до десяти, обнаженный и перепоясанный льняным [поясом], как все местные люди, он погружался в пещеру, полную воды, и сидел, поднимаясь из воды, только ради того, чтобы дышать. Но он был тверд, он поучал царя, его знатных и много бывшего с ним народа. Он взял с собой одного епископа из Фиваиды, старого мужа, по имени Феодор. Когда он их обучил и определил, он поставил им этого епископа, уехал от них и прибыл в Константинополь. В нашем присутствии он был с большой честью принят царицей, рассказав относительно этого большого народа удивительное и многое [много удивительного]. Из-за множества рассказов мы воздержались написать их все и использовали только немногие.

Глава восьмая

О том, что когда, покидал мир блаженный Феодосий, он вспомнил этот народ и приказал, чтобы тотчас был им послан туда епископом Лонгин, так как и Юлиан умер

В день смерти папы Феодосия он вспомнил этот народ, особенно потому, что незадолго умер и блаженный Юлиан, который их обучал, и успокоилась душой царица Феодора. Он приказал, чтобы там был блаженный Лонгин, как муж усердный и могущий совершенно обратить и утвердить их в христианстве. Тотчас после кончины папы Лонгин был поставлен епископом туда и стал готовиться к отъезду. Когда положены были его пожитки на отходящий корабль, нашлись люди, о которых написано — "зубы их, как копья и стрелы, а язык их, как острый меч", которые пошли и сказали императору: "Да будет тебе известно, что Лонгин стал епископом и что он враг нашего дворца, положены его пожитки на корабль отходящий. Если он отправится, то так как он муж гневливый, он отправится и прибудет к этому народу и тотчас возбудит их к войне и полону земли ромейской. Итак, прикажи тотчас взять его". Когда узнал это император, распалился гневом и приказал схватить, снять его пожитки с корабля, так что ему было невозможно выехать. С того времени прошло три года, что его стерегли. Наконец, зная, что его стерегут и не дают уехать, он изменил свою внешность, надел на голову волосяной парик [букв. шлем], так как он был совсем лысым. Тогда, взяв двух отроков с собой, бежал, и освободил его Бог. Он отправился, прибыл и был принят в той земле торжественно, с большой радостью. Снова он всех обучал, просвещал и учил. Он учредил там церковь, установил клир, научил порядку служения и всем правилам христианским.

Когда он бежал и император узнал об этом, то страшно разгневался, приказал захватить все морские пути и стеречь (188) все дороги, написать во все области, но все явилось напрасным" Лонгин побудил царя этого народа направить посла к императору ромеев с подарками и подношениями. Он был принят, почтен при нас (в нашем присутствии) и других, он похвалил Лонгина, говоря: "Хотя мы и были христианами по имени, что такое христианство действительно (мы не знали), пока не прибыл к нам Лонгин и не обучил нас". Он много и хорошо говорил о нем, но император был недоволен и молчал.

Глава двадцать первая

О ревности и усердии Мундара бар Харита, царя арабов

Ибо и Мундар бар Харит, царь арабов, муж верующий, ревностный и усердный, в течение длительного времени настаивал и убеждал обе стороны прекратить гнев и раздоры, сойтись друг с другом, переговорить, и побеседовать друг с другом, но с ним не согласились сторонники Иакова (). Павел же был согласен, вместе с Мундаром и с многими, чтобы они рассмотрели и расследовали то, что посеял между ними сатана. С давнего времени, с дней Харита, его отца, они считали старца Иакова великим мужем, а затем и Павла, так что, когда все это раздражение, споры и разделение были между ними, не согласились сторонники Иакова примириться, было разделение во всем войске арабов, многие из них были обижены, из них одни были за Павла, другие за Иакова.

Глава двадцать вторая

О том, как отправились Лонгин и Феодор, который сделался папой, в области Сирии и сторонников Павла ().

Из-за того повсеместно, особенно же во всей Сирии, были споры и противоречия. Лонгин и бывшие с ним, Феодор, ставший патриархом, отправились в Египет, а оттуда в восточные области Сирии, спустились к сторонникам Павла для того, чтобы объединиться со сторонниками Иакова и, если возможно, разрешить различия и зло, разделявшее их. В то время, как Феодор остался (209) мирно в городе Тире, Лонгин отправился в Хирту дома Харита бар Габалы к Мундару бар Хариту. Когда он в своем ответе сообщил точно всю правду, усердствовал царь Мундар, чтобы собрать их, примирить, но сторонники Иакова совсем с ним не согласились.

(Далее следует подробный рассказ о клерикальных спорах между сторонниками Павла и Иакова Барадея].

КНИГА ШЕСТАЯ

третьей части эклезиастики, содержащая вкратце повествования о войнах

Оглавление шестой книги повествования о войне

Глава первая о начале этой книги.

Вторая о войне патрикия Маркиана и о том, что с ним случилось впоследствии.

Третья о причине гнева императора на Маркиана. Четвертая о том, что было написано императором Маркиану и Мундару.

Пятая о походе персидского царя и о взятии им Дары.

Шестая о пленении Апамеи и прочем.

Седьмая о двух тысячах девушек, которые утопились.

Восьмая о кратком мире, который был, и о войне Хосроя.

Девятая о войне в Каппадокии и о сожжении Мелитены.

Десятая о том, что случилось затем с ромеями в Армении.

Одиннадцатая о персидских армянах, которые предали себя ромеям.

Двенадцатая о ромейских послах и персидских и их переговорах.

Тринадцатая об опустошениях, которые тотчас произвели персы.

Четырнадцатая о комите Маврикии и о прочем. Пятнадцатая о том, что впоследствии было совершено Маврикием.

Шестнадцатая о Мундаре бар Харит и Маврикии. Семнадцатая об опустошении, произведенном персидским марзбаном.

Восемнадцатая о победе Мундара.

Девятнадцатая о том, что сделали с пленными в Антиохии.

Двадцатая о смерти Хосрова, царя персидского.

Двадцать первая о сожалении Хосрова, что мир был нарушен.

Двадцать вторая о сыне Хосрова, воцарившемся после него.

Двадцать третья о том, по каким причинам был нарушен мир.

Двадцать четвертая о гнусном народе, называемом аварами, и о мосте, который они построили.

Двадцать пятая о гнусном народе склавенах и об опустошениях, произведенных им.

Двадцать шестая о битве персов, бывшей у города Теллы.

Двадцать седьмая о Маврикии, бежавшем с битвы.1 [1 В оглавлении ошибочно говорится о бегстве Маврикия.]

Двадцать восьмая о битве, бывшей в Армении, и о победе Куриса.

Двадцать девятая об одном персидском самозванце, который выдавал себя за персидского сына.

Тридцатая о большом городе Сирмиуме царства гепидов, который силой взяли авары.

Тридцать первая о путешествии спафария Нарсеса.

Тридцать вторая о том, как, наконец, не произошло того, на что надеялись, и город Сирмиум был отдан этим варварам.

Тридцать третья о пожаре Сирмиума, бывшем после того.

Тридцать четвертая о перечислении многих битв и, наконец, о битве Маврикия и пленении Арзуна.

Тридцать пятая о другой крепости, построенной Маврикием против Софены, называемой Шамкерт.

Тридцать шестая о другой крепости, называемой Акба, которая находится на Каллате, в персидской земле.

Тридцать седьмая о персидских послах, посланных в это время к нашему императору ромеев.

Тридцать восьмая о путешествии ромейских послов для переговоров с царем персидским о мире.

Тридцать девятая о персидских послах, которые были вновь посланы к ромейскому императору.

Сороковая о многочисленных опустошениях, которые производили оба государства друг у друга в течение долгого времени.

Сорок первая об возвышении и затем падении главенства ромейских арабов.

Сорок вторая о тех из шейхов () арабских, которые отправились и предали себя персам.

Сорок третья об известных людях () из персидских марзбанов, которые были схвачены, посланы и заключены в столице.

Сорок четвертая о другой войне третьего года и победе, которую даровал Бог ромеям.

Сорок пятая о гнусном варварском народе, который по их волосам называется аварами.

Сорок шестая о том, как вышли авары и захватили богатые города и многие крепости.

Сорок седьмая о страхе и ужасе, которые были в Константинополе, когда и мы там были.

Сорок восьмая о покорении и разорении страны славян. Сорок девятая об опустошении города Анхиалоса и о его термах.

Рассказ первый

о начале этой книги

Нам не показалось неподходящим или ненужным присоединить к церковным историям краткие воспоминания о войнах, бедствиях, опустошениях и кровопролитиях, которые были в наши дни, для сведения тем, которые будут жить после нас, если будет еще существовать мир. Мы опишем и сообщим, насколько сможем и как понимаем, о том, о чем мы слышали. Вспомним также слова и поученья, полные жизни, нашего Спасителя, которые поучают нас, убеждают и свидетельствуют о последней кончине мира и о времени его пришествия, гласящие: "Смотрите, когда все это случится, знайте, что пришествие при дверях". Вот мы видим, что в наши дни все это случилось и исполнилось. Ныне справедливо ожидать страшного пришествия с великой силой и многой славой.

Рассказ второй

о войне патрикия Маркиана и о том, что с ним случилось впоследствии

Здесь следуют краткие заметки относительно того, что случилось в восточных областях. Мы начнем наше повествование со славного патрикия Маркиана, родственника императора Юстина, бывшего одним из полководцев, посланных в то время на восток. Он воспылал ревностью к христианскому государству, собрал войско, отправился и обложил город Низибию, которым все еще владели персы. С великой силой осадив его, с тем чтобы захватить, он построил вокруг города вал (), а так как с ним были и механики, то он установил на нем механизмы высоких башен и мощные оплоты. Город был в опасности, и жители с войском персидским, которое было в нем, отчаялись сохранить свою жизнь, когда увидали, что он почти взят ромеями, В то время как те, что были внутри города, были испуганы, те, что были вне его, намеревались захватить город и опустошить его. Все ромеи надеялись и готовились войти в город, но императором Юстином был послан к Маркиану некий грубый муж, по имени Акакий Архелай, для того чтобы без основательной причины отрешить Маркиана от власти, срезать с него пояс () и выслать из восточных провинций. Прибыв, он тотчас показал приказ, в то время когда Маркиан с войском вели нападение на Низибию и надеялись, что на следующий день они войдут и возьмут город. Все войско ужаснулось и опустило руки, так как славный Маркиан усердно готовился и близко было взятие Низибии. Когда он услыхал приказ, он сказал Акакию: "Вот ты видишь, в какие затруднения мы попали, чтобы взять этот город. Теперь потерпи и предоставь нам только два дня, а тогда сделаешь то, что тебе приказано. Император властен требовать, чтобы то, что он приказывает, выполнялось". Акакий же рассердился на него, бранил его и гневался, повис на нем перед всем войском, таскал его туда и сюда, бросил его, срезал с него пояс, ругая его и даже, как рассказывали, нанес ему удар. Из-за этого все войско взволновалось, и опустились руки у всех полков. Видя происходившую мерзость, проклиная, они взяли склонили стяг1 [1??????????????? Banner (Sophocles, Greek Lexicon. Cambridge, 1914, p. 296).]и повернули его вспять. Затем все войска бежали, повернули обратно и удалились от города, огорченные, жалуясь на то, что случилось с их главой, мужем и добрым верующим, а также на то, что, когда они надеялись войти и взять город, им пришлось повернуть обратно, тогда как враги их не преследовали, и они стали посмешищем и презрением для ненавидящих их. Но когда персидское войско, которое было в городе, увидело распадение, внезапное обращение вспять ромеев и стяга Маркиана, они удивились, укрепились, вооружились и стали их преследовать. Они напали на пешие войска, которые остались позади, уничтожили и побили многих из них. Так они вернулись в свой город, смеясь и издеваясь над тем, что из-за них случилось с ромеями. Они тотчас написали и сообщили все своему царю, говоря: "Удалось это сделать и победить ромеев, потому что великие боги — солнце и огонь — привели к этому. Из-за приказа своего же императора они напали друг на друга, и несправедливо был отпущен Маркиан, а все остальные бежали и ушли себе прочь от нашего города".

Рассказ третий

о причинах гнева императора на Маркиана из-за Мундара, царя арабского

Для последовательности и для порядка в следовании рассказов друг за другом необходимо знать ясно и достоверно причину гнева императора Юстина сначала на Мундара бар Харит, потом из-за него на Маркиана. Несправедливо и без достаточного основания Юстин разгневался и дал приказы относительно обоих, но мы не знаем точно — на каком основании. На Мундара он разгневался по следующей причине. Перед Харитом, царем ромейских арабов, все персидские арабы находились в трепете и страхе великом; когда они узнали, что он умер, то они презрели и пренебрегли всеми его сыновьями, его знатными и его войском и полагали, что именно теперь попадет им в руки весь его лагерь. Тогда они собрались, отправились и вторглись в области семьи Харита (), где были все их стада, и забрали все табуны верблюдов. Когда об этом узнал Мундар, он очень разгневался, распалился жестоким гневом, взял всех своих братьев, сыновей, знатных, все свое войско и внезапно напал на них, когда те совершенно не ожидали, что они отважатся предстать перед ними. Они уничтожили и истребили их. Когда их царь Кабос увидал ужас опустошения, произведенного Мундаром и его войском, что они пришли, заняли господствующее положение и уничтожили почти все [его] войско, то он уехал с немногими. Они обратились в бегство и бежали ни с чем. Мундар отправился и поселился в его палатке. Он захватил весь его лагерь, имущество и все его табуны. Он схватил и связал его родственников и некоторых из знатных, а прочее уничтожил и забрал. Он отправился и разбил свою палатку в области Кабоса, в трех перегонах пути,1[1 — латинское слово mansio statio itineris.] там где были все стада и все имущество персидских арабов. Он оставался там долгое время. Когда пришли лазутчики 2[2 — speculator.] Кабоса и увидели палатку, разбитую в области Кабоса, они подумали, что в ней находится их царь Кабос; они доверчиво вошли и проникли в лагерь Мундара. Их схватили и убили, а самых известных из них связали. После того как они [арабы Мундара] пробыли там известное время, сколько они пожелали сами, они вернулись оттуда с большой добычей, лошадьми, многими табунами верблюдов, оружием и прочим. Через некоторое время Кабос отправился, собрав большое войско, и послал сказать Мундару, чтобы тот принимал войну. "Вот мы придем к тебе, ибо если ты и нападаешь на нас, как разбойник, и кажется, будто бы ты нас победил, так вот теперь мы открыто идем войной на тебя". Мундар же послал им сказать: "Из-за чего вы сердитесь, я и сам приду". Он решился, приготовился и сделал дело соответственно слову. Встретив их внезапно в пустыне, когда они этого не ожидали, [арабы Мундара] напали на них, привели их в смятение, уничтожили многих и снова обратили их в бегство.

Так как и в предшествующее время, при других обстоятельствах, мы упоминали об этом, то и теперь мы сообщим о том, что произошло несправедливо и какой обман был подстроен Мундару, после большой славы и этой великой победы в двух войнах. Так как Мундар ожидал, что император его примет и похвалит, то он написал ему обо всем, что он сделал и о своей победе. После этого он еще написал ему, чтобы он послал ему золота для оплаты войска, полагая, что все они вновь соберутся против него. Когда император Юстин услыхал, что он написал ему относительно того, чтобы он прислал ему золота, он рассердился, сильно разгневался, бранился, жестоко угрожал ему и задумал убить его тайно, хитростью.

Рассказ четвертый

о том, что было написано императором Маркиану и Мундару

Император Юстин, исполненный как бы неким духом противоречия, написал письмо к патрикию Маркиану, втайне надеясь, что он убьет Мундара. Он написал ему так: "Вот я написал арабу Мундару, чтобы он пришел к тебе. Смотри, чтобы он сразу пришел, сними с него голову без промедления и напиши об этом нам. Мундару же я написал, что по некоему необходимому делу я написал патрикию Маркиану, чтобы он переговорил с тобою, поэтому без промедления отправляйся к нему и переговорите о деле". Всякому человеку теперь известно, как бы неким действием божиим дело это было изменено и на приказе к Маркиану, чтобы он снял голову Мундару, было написано имя Мундара, а на том письме, что было к Мундару, было написано по ошибке имя Маркиана. Так магистриан получил оба приказа, вышел и доставил эти приказы лицам, к которым они были написаны. Так случилось, что Мундар получил приказ снять с него голову, который был обращен к Маркиану, а Маркиан получил мундаров (приказ), в котором было написано "отправляйся к Маркиану, я написал ему, чтобы он переговорил с тобою". Когда Мундар получил приказ и прочел его, он сильно взволновался, говоря: "За мои труды и тягости за ромейскую землю я вознагражден тем, что с меня хотят снять голову. Разве я это заслужил?". Он исполнился гнева, собрал все свое войско и предложил ему быть на стороже, говоря: "Если вы увидите тех, что император ромейский послал ко мне, то если их немного, схватите их и стерегите их вне лагеря. Если же их много, то тотчас в битве противьтесь им настойчиво. Не слушайте того, что они вам будут говорить, и не давайте им приближаться. к месту собрания лагеря". Так ночью и днем собравшись, стояли вооруженными все роды арабов, настороженные и готовые к бою с кем бы то ни было, кто придет к ним от ромеев. Когда об этом услыхали персы и персидские арабы и узнали, что опасаться им Мундара нечего, что он не будет стараться в войне ради ромеев, которые желали его убить, то они совершенно приготовились, для того чтобы им отправиться — и персам и арабам — в ромейскую землю. Уничтожая и сжигая, они достигли пределов антиохийских, захватили много пленных, опустошили, разрушили и сожгли в антиохийской области и других много селений, таких же больших, как города. Они полонили и разрушили все эти области и возвратились в свою землю с большой добычей. Мундар же был огорчен и опечален хитростью, которая была ему подстроена, разрушением, которое произвели враги, и тем, что они обогатились в ромейской земле. Сам он взял свое войско, отправился и поселился в пустыне. Все те, которые услыхали о несправедливости, которая была без основания причинена ему, были весьма недовольны, обсуждали и жаловались на то, что это было приказано без рассуждения и без справедливого суда. Когда император услыхал об этом со всех сторон и узнал также, что Мундар избавил себя от всякой заботы за ромейские земли, он послал к главам () и военачальникам () на Востоке, чтобы они пошли к нему, убедили его и помирились с ним. Так как многие посылали к нему, желая придти к нему, он послал сказать каждому из них: "Да будет вам известно, что всякого мужа из ромейских пределов, который придет ко мне, я встречу войной, или он убьет меня, или я убью его. Горе мне, если когда-нибудь еще доверюсь мужу из ромейских пределов. Мою голову уберегли от вас и от вашего царя, в этом я превзошел ромеев". Так в течение двух или трех лет ему писали много просьб, но он не допускал ничьего прихода, послав приказ, который показывал всем. На Маркиана же император был в гневе за то, что Мундар жив и бежал и достиг того, что открыл и выяснил декрет, а предполагаемое дело не осуществилось. Всякому человеку было ясно, что хитростью, лукавством, без богобоязненного решения был вынесен ему этот приговор. После того как царь Мундар был так разгневан, он противостоял со всем своим войском, со всей настороженностью и осторожностью, против всех знатных и войск ромейского государства в течение времени около трех лет. Как муж христианский, он был, однако, огорчен за ромейскую землю и исполнился гнева на персидских арабов за то, что они осмелились пройти с персидским войском до Антиохии, уничтожать, жечь, брать в плен и возвратиться в свою страну с большой добычей и бесчисленными пленниками. Он склонился к примирению и к борьбе за ромейское государство. Действительно, через многих знатных ему были посланы писания императора, в которых император отрицал свою вину и говорил, что без его ведома было написано о Мундаре, чтобы его умертвили. Он же остался при своей осторожности, не дал себя убедить, не принимал писаний и никого из тех, что были посланы к нему, готовый к бою против всякого, кто осмелится приблизиться к месту собрания лагеря. Наконец, он послал к патрикию Юстиниану, сыну Германа, который был главой и повелителем над всеми полководцами ромейских войск, что были на Востоке.1 [1 Magister militum per Orientem.]Он послал сказать ему следующее: "С самого начала я слыхал и знал о коварстве ромеев, теперь же я познал на своем опыте это смертоносное коварство, которое за мои труды проявлено ко мне. Отныне я никогда не решусь доверить себя одному из ромейских глав. Тебя же как мужа христианского, благородного, богобоязненного я знаю; если ты придешь к храму блаженного мар Саргиса в Русафе и пришлешь мне сказать, то я приду туда со своим войском, вооруженным, как будто бы для войны. Если меня встретят мирно и ты мне будешь говорить правду, то мы с тобою разойдемся в мире. Если же я обнаружу коварство, то я надеюсь на Бога, в которого я верую, что он не оставит меня и не ослабит моих рук". Когда патрикий Юстиниан получил это известие, он весьма обрадовался и послал ему сказать: "Не сомневайся во мне: вот Бог христиан между нами; приходи в такой-то день к храму святого мар Саргиса, и ты найдешь меня там, твое же войско не утруждай, так как я надеюсь на Бога, что в мире, согласии и любви мы расстанемся друг с другом". Когда Мундар получил этот ответ, он изменил свое мнение, тотчас вышел с немногими и отправился к нему. Оба они встретились перед ракой с останками святого мар Саргиса. Они переговорили между собою о многом, что не входит в это писание, прося и предоставляя слово друг другу по желанию. Так доверчиво и мирно они расстались друг с другом в великой радости. Когда об этом узнал император Юстин и прочий синклит (сенат), и они обрадовались весьма, что Мундара убедили примириться. После того были [посланы] грамоты мира и примирения с обеих сторон друг другу. Сильный и мужественный царь Мундар, через немного времени исполнившись гнева на дерзость персидских арабов, пожелал возвратить и вернуть обратно добычу, которую они захватили в ромейской земле. Он тихо собрал братьев, весь свой род, сыновей и все войска, которые должны были тотчас быстро приготовиться, вооружиться, быть готовыми к походу, и на второй день все собраться к нему. Когда они собрались и были совершенно готовы, он открыл им тайну, говоря: "Теперь, когда ни один из нас не отделился и не отсутствует, все мы как один нападем на Хирту Наамана в персидских пределах. За их гордость и страшнейшую дерзость перед христианами Бог предаст их в наши руки". Затем поспешно все отправились, достигли Хирты и внезапно напали на нее, когда ее жители отдыхали и покоились в полном неведении. Они уничтожили и погубили все войско, которое там нашли, уничтожили и сожгли все, кроме церквей. Мундар разбил палатку среди Хирты и жил в ней дней пять, он схватил и связал всех, кого мог схватить из арабов. Он забрал всю добычу Хирты и всю добычу, которая была взята и увезена из ромейской земли. Все табуны и все стада верблюдов он забрал и возвратился в свою землю с большим торжеством и мощной победой. Слава и богатство особенно возрастали у него потому, что он много раздавал и дарил монастырям и церквам православным [1 Оказывал поддержку монофизитам, к которым принадлежал автор.] и нищим. Он был весьма прославлен всеми. Два государства удивлялись и поражались могучей храбрости этого мужа и победам, которые он совершил.

Рассказ шестнадцатый

о Мундире бар Харит и о Маврикии, которые после этого снова вместе вошли в персидские области 2[2 580 г. н. э.]

Снова Маврикий и Мундар бар Харит, царь арабский, собрали вместе свои войска и вошли в персидские земли по дороге пустынь. Они вошли и проникли в персидские земли на много перегонов () до [области] Бет Арамайе. Когда они достигли большого моста в Бет Арамайе, через который они надеялись перейти и покорить богатые города персидского царства, они нашли мост разрушенным. Когда персы узнали [что они идут], они его сломали. В этом они и их войска усмотрели для себя великое унижение, особенно ромеи. Между ними произошли споры, и они повернули обратно, не получив никакой выгоды, и с трудом, униженные, они смогли спастись, достигнув ромейских областей. Они стали писать друг на друга злые обвинения, так как Маврикий полагал относительно Мундара, что он послал весть персам, а те разрушили мост, чтобы они не могли перейти. Но это была ложь, и императору стоило больших трудов, послав глав (), примирить их друг с другом. Наконец, Маврикий отправился к императору, но неизвестно, оговорил ли он Мундара.

Рассказ семнадцатый

о персидском марзбане, который пришел и сжег вторично области Телльскую, Эдесскую, Харранскую и прочее

Когда персы увидали, что Маврикий и Мундар пришли в их область, и заметили, что эта область лишена войск, то персидский марзбан, по имени Адармахун, с большим войском перешел в ромейские области. Он достиг областей Теллы и Решайны; он разрушил и сжег то, что осталось после первого раза, и отправился в область Эдессы, богатой провинции. Он сжег, разрушил землю и опустошил всю область Осроены. Возвращался он в свою спокойно, без страха, как будто он в своей земле прожил много дней, хотя он не оставил стоящим ни одного дома повсюду, где бы он ни проходил, издеваясь над всем ромейским войском, которое не могло удержать его. Наконец, когда Маврикий и Мундар вышли из персидской области усталые и он услыхал, что они желают идти против него, он послал им [сказать], издеваясь: "Так как я слыхал, что вы готовы придти ко мне, то не трудитесь приходить, вы утомлены тягостью дороги. Отдохните, а я приду к вам сам". После опустошения, грабежа и захвата, который он совершил, он брал в плен и делал все, что желал; он услыхал, что они намерены идти против него, тогда он взял всю добычу и всех пленных, которых он захватил, ушел из области Эдессы и отправился в свою землю. Из двухсот тысяч ромеев, которые ели [хлеб] императора, никто его не преследовал, когда он начал уходить. Они вышли, чтобы идти против него, а так как не смогли нагнать его, сказали, что он бежал.

Рассказ восемнадцатый

о Мундаре бар Харит и победе, которую он одержал

Против Мундара бар Харит собралось все войско персидских арабов; с ними вместе готовилось и персидское войско, для того чтобы выступить и напасть на Мундара, после того как он выйдет из персидских пределов. Когда он [Мундар] узнал об этом, то, как не лишенный мужества [человек], он тотчас собрал свое войско, выслеживал их в пустыне и, разослав лазутчиков, узнавал, где и как они. Он напал на них внезапно, когда они этого не ожидали, смутил и испугал их, уничтожил и умертвил их. Некоторых из них он схватил, связал и заковал, так что лишь немногие из них бежали. Оттуда он направился на их лагерь [Хирту], уничтожил и сжег его и отправился обратно с большой добычей и многочисленными пленными, весьма прославленный.

Рассказ двадцатый

о смерти Хосрова, царя персов, о времени его царствования и о прочем

Нет ничего неподобающего в том, чтобы написать и сообщить о жизни и о смерти Хосрова, царя персов, хотя он маг и враг [нам]. Как свидетельствуют его дела, он был осторожным и мудрым и усердно в течение всей своей жизни изучал философию. Как говорят, у него была забота собирать все книги всех религий (). Он их читал и все обдумывал, чтобы знать, которые из них истинные и мудрые и которые безрассудны, полны вздора и пустых басен. После того как он все прочел и рассмотрел, он хвалил больше всех книги христиан и говорил: "Эти истинные и мудрее всех религий". В этом он был весьма тверд, читал и верил их словам, а поэтому и не проявил себя ненавидящим христиан. Если маги и натравляли его на христиан, то он не поддавался этому так, чтобы отдать приказание о гонении против христиан. В наше время католикос несториан, который постоянно жил у него, принес жалобу на немногих православных 1 [1 Православными Иоанн Ефесский называет монофизитов.] епископов, которые были в персидских пределах, так как все епископы во всей Персии — несториане, и среди них находится немного православных. Когда католикос возвел на них тяжкие обвинения, то царь приказал, чтобы они перед ним повели спор друг с другом о своей вере, чтобы он знал и сам рассудил, что о них и между ними говорится, понял их слова и знал, которые из них разумны. Когда пришли православные, он приказал, чтобы, как они есть, обе стороны собрались и явились к нему. И стали обе стороны перед ним, тут и там. Главой православных был епископ, святой муж по имени Ахудемех. Царь приказал, чтобы они спорили и обсудили друг с другом все, что имеют относительно своей веры. Тогда начали католикос и бывшие с ним говорить с православными; католикос высказался, начал и кончил. Затем говорили [православные]; они отразили все его слова, смутили его, а судьей взяли самого царя. Но так как многое между ними было сказано в споре и не легко это писать, мы оставим это. Царь Хосров принял и похвалил то, что было сказано православными и сказал католикосу: "Эти знают то, что они говорят, и могут постоять и оправдать свои слова, которые и мне кажутся весьма истинными, ваши же неясными, путанными и лишенными основания. А так как вы не показываете и не стоите за свои слова, и мне не кажется, что в них есть основа и правда, как в тех, которые были сказаны теми. Теперь я узнал, что вы обвинили их передо мною несправедливо и без причины. Так как я сам слышал и видел, то я приказываю, чтобы впредь вы их не обходили и не обижали". Когда он это приказал, все православные упали ниц из почтения и благодарили его, говоря: "Господин, они преследовали нас, нападали на нас, грабили нас, вырывали наши церкви и монастыри, не давая нам возносить в них молитвы и моления богу об утверждении и сохранности твоей жизни и твоего государства". Он же приказал им твердо: "Идите себе, стройте свои церкви и свои монастыри, и впредь никто не посмеет вас обижать". Они почтили его, помолились за него и возвратились восвояси с великой радостью. С большим дерзновением и без страха возвратились все православные в персидские области. Когда они получили тот приказ, они осмелились сделать большое дело через блаженного мар Иакова, епископа православных, — поставили католикоса и они, чего никогда прежде не случалось в персидской земле. С того времени и доныне избирали и ставили католикоса верующие.

ИЗ "ХРОНИКИ" ЗАХАРИИ МИТИЛЕНСКОГО

КНИГА ВОСЬМАЯ

(Historia ecclesiastica Zachariae Rhetori vulgo adscripta, edidit E. W. Brooks. CSCO. Scriptores syri, series tertia, t. VI)

Глава 5

сообщающая о трактатах, заключенных на границе, о Мундаре, царе арабов, который отправился в область Эмессы и Апамеи, захватил много пленных и забрал с собою, о епископах восточных, верующих, которые были изгнаны и бежали из своих церквей

Персидский царь Кавад настойчиво просил о выплате подати по пяти кентенариев золота, которая выплачивалась ему императором ромеев на содержание (???????) персидского войска, сторожившего ворота перед гуннами. Поэтому он посылал от времени до времени своих арабов в ромейские земли; они опустошали и брали в плен. Также и ромеи переходили и наносили вред его земле Арзун и области Нисибии. Поэтому были [заключены] соглашения, и оба царя послали, Юстин — Ипата и старца Фарзмана, а Кавад аштабида. На границе они вели длительные переговоры, которые сообщались обоим царям их знатными через почтовых (?????????? — veredarius). Относительно мира между ними ничего не было установлено, между ними возникла вражда. Арабский царь Мундар отправился в область Эмессы и Апамеи и в область Антиохии однажды и вторично и многих взял и увел с собою. Четыреста девушек, взятых им внезапно в плен из общины () апостола Фомы в Эмесе, он принес в жертву Уззе. И Дада, монах, старый муж, полоненный из той же общины, видел это своими глазами и рассказал мне. [Стр. 774–784 опускаем].

В девятый () же, в год пятый царствования этого светлейшего императора Юстиниана, в наши дни (), подвигнутый Богом, нашим господом, имеющим провидение о своих рабах, [император] решил должное и приказал вернуть [людей] всех званий из ссылки и из областей, куда они бежали по горячности веры. Верующих епископов он призвал к себе, чтобы они прибыли.