СОЮ3Ы ПЛЕМЕН

СОЮ3Ы ПЛЕМЕН

Те объединения племен арабов, которые образовались севернее Неджда и о которых имеется достаточное число свидетельств, находились на том уровне развития общественных отношений, которые могут быть названы племенными союзами. Сохраняя свою родовую организацию, арабы составляли отдельные племена, имена которых известны источникам. Они встречаются в надписях, в исторических трудах арабов, в доисламской поэзии. Объединение отдельных племен, их союзы, образовывали организации достаточно многочисленные, их основой было войско, в состав которого входили все боеспособные мужчины. Составляя военные отряды по племенам, они имели общего военачальника, который в качестве такого получал звание царя, malka, melek, что на определенном этапе отвечало латинскому dux. Военачальник выдвигался из числа господствующего рода племени, так как обычно племя уже имело свой знатный правящий род. Именно родовые особенности способствовали наследственной передаче и сохранению звания в данном роде, как это имело место в Южной Аравии для такого древнего института, как кабират.

В союзе племен военачальник, dux, melek, царь, занимал положение, которое лучше всего передает латинская формула "первый среди равных". Можно привести не один пример из истории северных племен арабов, доказывающий, что общинное демократическое начало в арабских государствах сохранялось, что воины войска имели голос и пользовались возможностью высказать свое мнение перед войском и перед царем. Основоположники марксизма указывали для государства, описанного Гомером, с которым образованные арабами "царства" имеют некоторые сходные черты, как на его отличительную особенность "военное предводительство", "царскую власть", что "при наличии наряду с ней совета вождей и народного собрания означает только военную демократию (Маркс)".33 "Так же, как и у греков в героическую эпоху, у римлян в период так называемых царей существовала военная демократия, основанная на родах, фратриях и племенах и развившаяся из них".34 По нашему мнению, уровень развития общества северных арабов в IV в. был значительно выше уровня развития Греции и Рима в "героическую эпоху", тем более что на их развитие большое влияние оказывал высокий экономический уровень общественного строя их непосредственных соседей — Византии и Ирана.

Процесс "бедуинизации", который якобы происходил на Ближнем Востоке с III в. н. э., на самом деле не имел места. С разрушением мелких арабских государств эллинистического типа известное число племен оказалось как бы размагниченным, распались их экономические связи с этими государствами, тем самым они были обречены на новую ориентацию. Пальмира, Пeтра, Гераш, Бостра в своем устройстве были городами-государствами, они принадлежали к изживавшей себя античности. Наличие рабовладельческого способа производства в них сочеталось с постоянным влиянием, с экономической связью, а следовательно, и зависимостью от кочевого и полуоседлого населения окружавших их пустынь с оазисами. Родо-племенной строй этой периферии городов-государств не мог не оказывать своего влияния. Крепкие родовые связи сохранились и у местного населения, вовлекавшегося в общественную жизнь этих городов, что можно с отчетливостью проследить на эпиграфических памятниках Пeтры и Пальмиры III в. Особенность этих городов-государств состояла в том, что позволило М. И. Ростовцеву называть их "караванными", так как сухопутная торговля способствовала их процветанию, их богатству, а эта торговля велась на вьючных животных пустыни — верблюдах.

Кризис античного мира III в. проявился здесь в полной мере, как и явный перевес зарождавшихся феодальных отношений, со всеми их особенностями, характерными для Востока, сказался он к VII в., веку великих арабских завоеваний.

Города-государства античного склада уступили свое место Римско-Византийской империи, в которой процессы феодализации медленно, но верно разрушали то, что осталось от рабовладельческой системы, заменяя труд раба трудом крепостного на земле и трудом свободного ремесленника в городе.

Новые государственные объединения арабов выросли из родо-племенного строя, это были союзы племен, в которых народ и войско были почти синонимами. Эти объединения от античных городов-государств не имели преемственности, она была нарушена. Укрепляясь и развиваясь, они создавали своеобразные государственные образования, молодые "варварские" организации. Их основу составляли племена, "организованные по родовому признаку",35 которые стали объединяться теперь в союзы племен по территориальному признаку. В дальнейшем их судьба оказалась связанной с обществами где сложился социальный строй феодального характера, как это имело место в Византии и в Иране. Халифат стал государством феодальным. Теория "бедуинизации" или "ребедуинизации" не может получить поддержки, о ней справедливо сказано — "reconstruction fort savante, mais peu convaincante".36

Те арабские объединения племен, которые образовались в V и VI вв. севернее Неджда, у границ великих держав, были племенными организациями, союзами племен, в которых наличествовало социальное расслоение. Примитивный уклад их жизни изменился задолго до того, как Хирта стала центром арабов-лахмидов. "Царь всех арабов" Марулькайс, умерший в 328 г., был царем союза племен, не представлявшего собою примитивного недифференцированного общества. Веком-двумя позднее источники сохраняют свидетельства о строе арабских государств, которые опровергают неверные и недоуменные построения об особенностях государства Кинда, о чем придется еще говорить.

Для арабов-лахмидов и гасанидов имущественная дифференциация общества несомненна, но при этом с полной отчетливостью может быть установлена тесная связь между членами одной семьи, их родовая сплоченность. Вокруг главы рода, с ним вместе находились его братья и сыновья. Титул и права Мундара перешли к старшему сыну Нааману, с ним остались его братья и воевали под его водительством. Род, семья, "дом" князя или царя стоит во главе данной общественной единицы. Существуют "земли дома Харита" — .37 Мундар бар Харит разгневался на "персидских арабов" за то, что они вторглись в пределы "семьи Харита". Определенная область при полукочевом образе жизни арабов считалась, следовательно, подчиненной или принадлежащей данному роду. На это указывает и известная распря между арабами за "Страту". Для социального строя этих государств, составлявших союзы племен, характерно сочетание родовой и классовой терминологии. Чтобы выступить против лахмидов, Мундар собрал "всех своих братьев, сыновей, знатных и весь свой лагерь".38 Признаком родовой связи следует считать то, что в нисходящей иерархической лестнице "его братья", предшествуют "его сыновьям", Следующими в перечислении идут "его знатные", что является классовым термином, так как это богатые, знатные, представляющие высший слой общества арабского государства. Последовательность терминов не случайная, родственники царя в целом, его "дом" имели предпочтение перед знатными, что подтверждается и другими текстами. Лахмиды после смерти гасанида Харита перестали бояться соседей, они презрели "всех его сыновей, его знатных и его войско".39 Несмотря на предпочтение, оказываемое в родовом порядке братьям перед сыновьями (так, Мундар просил о чем-то "с братьями и сыновями"), порядок наследования укоренился уже не по родовому, а по семейному принципу. Главенство переходило от отца к сыну, а не от старшего брата к младшему, что является характерным для родового начала, как это имело место в Киевской Руси, где постоянно происходила борьба родового и семейного начала.40 Выделение знатных говорит о расслоении общества, в котором высокое положение заняла родовая знать. В житии Иакова Барадея говорится, что гасанид Харит и "его знатные () просили его исцелить одно "племя" или "народ". Иоанн Ефесский употребляет здесь близкое арабскому ahl слово в смысле народ или племя. Просьба же царя поддержана его знатными, ближайшими к нему людьми.41 В союзе племен во главе отдельных племен сохранялись представители племенной знати. Военные отряды, боевые дружины возглавлялись старейшинами, главами, шейхами, принадлежавшими к этой знати. Такие племенные объединения арабов, как лахмидское и гасанидское, в основе своей были полуоседлыми, они имели свои городские центры, как Хирта, Амбар у лахмидов, как Хирта гасанида Харита, Востра у византийских арабов. Но значительная часть арабов уходила на кочевье со своими стадами и табунами в определенное время года. Самая организация союза племен была военной, поэтому идея народа выражалась понятием "войско", "лагерь", Так, Мундар созывает "весь свой лагерь", т. е. все войско (exercitus), которое было с ним в его лагере (castra). Лахмид Нааман I (в 1-й половине V в., до 459 г.) гневался на то, что принадлежавшие к его войску арабы чтили Симеона Столпника. "Я послал, приказал и собрал весь лагерь мой () и сказал им: если кто-нибудь осмелится отправиться к мар Симеону, я мечом отрублю ему голову и всему его роду".42 В том же значении употребительно и слово "войско". Сообщая о монофизитских спорах, возникших в связи с епископом Павлом и Иаковом Барадеем, Иоанн Ефесский говорит, что было "разделение во всем войске арабском", употребляя во множественном числе.43 Точно также в догматическом споре Харит ссылается на "наши войска" — , которые поддерживали определенное мнение.44 Такое словоупотребление не случайно, тот же Иоанн Ефесский упоминает о мнении "мирян" — в распре 45 и пользуется греческим словом????? чтобы дать представление о простонародии —, которое не было приглашено с "главами и известными" людьми к Мундару в Константинополе на догматическое совещание.46 Различие, которое делает один и тот же автор в наименовании населения империи вообще, "простонародья", и теми, кто составлял основную массу, "народ" царств лахмидов и гасанидов, заслуживает внимания. В первом случае он применяет сложное по составу наименование, составленное из греческого слова????? и сирийских слов "из народа", которые и следует перевести как "простонародные". Во втором случае это неизменно "войско" и "лагерь", понятия чисто военной организации арабов, "народ" в государствах которых был войском. Их демократическое устройство знало, однако, выделившийся высший слой знатных или богатых, племенную знать, которая основывала свою силу на многочисленном боеспособном, разбогатевшем роде. Войско арабов состояло из свободных, полноправных людей, рядовых воинов, которые в лагере, кочевье, в походе несли на себе всю тяжесть труда и обязанностей. Они подвергались наибольшей опасности, а доля их при дележе добычи была наименьшей. Но родовые и племенные традиции длительно сохранялись. Свободное войско, "лагерь" арабов имел свои сходы, собрания, нечто вроде веча. Они имели, следовательно, организацию надплеменную, так как на сход собирались все воины. Существовало место собрания лагеря, locus constitutus, место сборищ у палаток,47 иначе говоря, вечевое место, на котором собирали войско для переговоров. Мундар бар Харит, опасаясь враждебных действий со стороны Византии, с которой он прервал все сношения, удалился со своим войском в пустыню и там разбил лагерь. Никаких посланцев из Константинополя он не принимал и был "готов к бою против всякого, кто осмелится приблизиться к месту собрания его лагеря" ().48

Созывать могли колоколом, билом, трубным звуком, звуком рога, которым, как известно, собирали войско вообще.49 Мундар был готов дать отпор любому прибывшему из Византии и покусившемуся приблизиться к месту собрания войска, т. е. к центральному месту лагеря. Возможно, что поблизости находилась и палатка самого царя. Вероятно, Мундар опасался попытки собрать войско на вече. Мундар и Нааман, чтобы поднять дух войска, обращались с речами к собравшимся воинам. Такие обращения полководцев известны и в византийском, и в персидском войске.

Арабское войско состояло, следовательно, из свободных людей, родо-племенная организация которых получила новые черты в связи с тем, что арабы образовали союз племен. Этот союз племен был объединением; возглавленным царем, власть которого была наследственной. Существовала династия, царский род, за которым эта власть сохранялась. "Войско" или "лагерь" арабов, кроме своей племенной организации, имел надплеменной сход, на который собирались все воины. Сохранялся примитивный демократизм, типичный для уровня социального развития данного общества. Живой иллюстрацией этого демократизма является эпизод, сохраненный Симеоном Бетаршамским, который прибыл в конце января 524 г. (835 г. эры селевкидов) в лагерь Мундара, разбитый в 10 днях пути от Хирты. Лахмидом "Мундаром, царем Хирты", в то время было получено "полное гордости письмо" от царя Химьяра Масрука Зу Нуваса. Мундар "собрал свое войско и прочел перед ним послание, а посол рассказал, как убивали христиан и как они были гонимы у химьяритов". Разгневанный Мундар призвал "всех знатных христиан своей державы" и обратился к ним со словами: "Вот вы слышали, что случилось? Отрекайтесь теперь от Христа, потому что я не лучше, чем цари, преследующие христиан".50

Но Мундару резко возразил один из знатных: "Не подобает тебе говорить так, царь, не в твои годы стали мы христианами". Возмущенный возражениями царь ответил ему: "Ты осмеливаешься говорить предо мною?". Но демократические начала в арабском войске были сильны, и он получил отпор. "Из-за страха Божия я не боюсь говорить, ибо мой меч не короче, чем [мечи] других, и я не боюсь биться до смерти", ответил ему знатный муж. Царь лахмидов не решился принять против него мер "из-за его рода" и также потому, что тот был "знатный, известный и храбрый в бою".51

Таким образом, письмо прочитано перед всем войском, т. е. на вече. Отречься от христианства Мундар предлагает "знатным христианам", что указывает на наличие социального деления общества. Демократизм организации обнаруживается в том, что один из знатных арабов не побоялся высказать свое мнение; царь был лишь "первым среди равных", ему можно было возражать. Более того, говоривший не побоялся бы довести дело до вооруженной распри, он был "храбрым в бою". Тут проявляется и другой момент: старые родо-племенные основы были сильны, и Мундар не решается принять мер против выступившего "из-за его рода", т. е. опасаясь сильного рода, который мог постоять за своего члена. В государстве лахмидов не были, следовательно, изжиты родовые и племенные связи, существовало вече как надплеменное демократическое устройство, но значение имела знатность рода, его сила, мощь, с которой неизбежно должен был считаться царь.

Союзы племен, какими являлись государственные объединения северных арабов в V–VI вв., составляли социально дифференцированные общества, в которых были сильны элементы родовой организации, родовых связей. "Состоящая из семей община на первых порах организована по-военному, как военная и войсковая организация", что было неизбежным ввиду того, что "война является той важной общей задачей, той большой общей работой, которая требуется либо для того, чтобы захватить объективные условия существования, либо для того, чтобы захват этот охранить и увековечить". Это справедливо относительно оседлого населения и земледельческой общины, но эти положения имеют "разновидности местные, исторические и т. п.".52

Военная организация арабов, которая была выражением главного, самого важного в их жизни занятия, подчиняла себе и всю хозяйственную сторону ее существования. Скотоводство было основой полукочевой, военной жизни, оно давало необходимый продукт питания, средства военного передвижения — для верховых и для вьюков. Поэтому погонщики скота, пастухи, конюхи, сторожа, чабаны, обозники составляли часть населения, несшего хозяйственные обязанности. Оседание известной части племен приводило к развитию форм земледельческого труда, который должен был способствовать удовлетворению некоторых новых, растущих потребностей, обусловленных стабилизацией. В условиях независимой кочевой жизни араб умел добыть все необходимое себе и скоту. Но с того времени, когда то или иное племя или союз племен становились в положение союзного войска великой державы, поступали к ней "на службу", являлась необходимость иметь постоянную пищу и фураж для поддержания войска, что и определялось получением аннон. За несение военной службы государство гасанидов получало от Византии вознаграждение в виде натуральных выдач и денег.

Средством обогащения, особенно верхушки арабских государств, являлась добыча, как вещественная в виде всякого рода предметов, оружия, металла, золота, серебра, монет, так и скот. Угон мелкого скота, табунов коней и верблюдов упоминается источниками постоянно, как это видно и из предыдущих глав. Большое место занимал полон людей. Военнопленными можно было распоряжаться как живой добычей, обычно их продавали как рабов, и лишь некоторая их часть оставалась у арабов для выполнения каких-нибудь работ. Пленные служили предметом торговли, были живым товаром, едва ли не более выгодным, чем все другие виды товаров.

Свидетельства источников и самая терминология дают представление о строе арабских государств, образовавшихся в V и VI вв. у границ Ирана и Византии. Это картина социально расслоенного общества, уже ушедшего от родового строя. Государственные объединения арабов правильнее всего охарактеризовать как племенные союзы, образующие общества, со значительным сохранением в них родо-племенных традиций.

Скотоводство было основой хозяйства у арабов. Стада как в условиях кочевого, так и в условиях полукочевого образа жизни, требовали передвижения с одних пастбищ на другие, обеспечения водопоями — перегон скота был необходимостью. Определенные пространства земли находились под властью лахмидов или гасанидов, это были земли, на которых они кочевали, на которые выгоняли скот в определенные месяцы года. Совершая нападение на "дом лахмидов", гасанид Мундар "отправился и разбил свою палатку в области Кабоса, в трех днях пути, там, где были все стада и все имущество персидских арабов".53 Если какое-нибудь племя кочевало на этих пространствах, то с разрешения царя, роду которого принадлежали эти земли, и выплачивало ему дань. В более отдаленное время может быть отмечено явление, когда одно племя являлось данником другого, и было ему подчинено, независимо от территории, на которой оно кочевало. В споре между Харитом и Мундаром за торговый путь между Дамаском и Киркесием царь Хирты утверждал, что племена, кочующие в прилегавших к Страте пастбищах, издавна платили дань лахмидам, и он не собирался уступать этого права.54 В то же время он не оспаривал факта принадлежности этого пути с древнейших времен ромеям, на чем настаивал Харит. Племя, следовательно, платило дань не по признаку территории своего кочевья.

Выше нами было отмечено, что некоторые исследователи связывали особую воинственность арабов с рецидивом их "полной бедуинизации". Самый факт усиления военного потенциала арабских племен в определенный период времени после III в., века разрушения эллинистических арабских государств Пeтры и Пальмиры, подмечен правильно, но причиной этого отнюдь не является "бедуинизация", которая, в сущности, и не имела места.

Нарушение старых экономических связей, а тем самым и равновесия, вызвало ряд новых явлений. Арабские государства, образовавшиеся у границ великих держав, были молодыми "варварскими" обществами, выраставшими как племенные союзы; для них война получала особое значение. "Война, которую раньше вели только для того, чтобы отомстить за нападения, или для того, чтобы расширить территорию, ставшую недостаточной, ведется теперь только ради грабежа, становится постоянным промыслом".55 Это типичное явление для определенного уровня развития общества, воинственность которого является его новой специфической особенностью. Это особенность не "бедуинизации", а перехода варварских обществ от форм родовой и племенной организации к государственности, к надплеменной структуре этих обществ. В зависимости от того, что война становится "постоянным промыслом", делается источником обогащения, орудия истребления, оружие, амуниция, упряжка, приобретают первостепенное значение. Отсюда усовершенствование всего, что связано с повышением боеспособности конного арабского войска, его технического оснащения, оборудования и уточнения приемов нападения и обороны.

Даже при постоянной стабилизации набеги и нападения были явлением обыденным. Примитивное общество меняло свой характер "военной демократии", намечалась его социальная дифференциация.

Используя в качестве военных федератов арабов, и Византия, и Иран направляли их главным образом для требовавших быстрого и легкого нападения операций. Осада крепостей, городских стен городов была для арабов этого периода непосильной задачей. С незапамятных времен селения, поля, виноградники, стада, торговые караваны были в постоянной опасности от нападений арабов, для которых это было способом примитивного обогащения. На этом особенно наживались родовая знать и шейхи, тогда как рядовые воины подвергались наибольшей опасности и получали наименьшую долю при разделе добычи. Гасаниды и лахмиды, служившие великим державам, несли службу охраны их границ от других арабских племен и участвовали в войнах гегемонов против друг друга.

Сирийский летописец начала VI в. говорил про "арабов персидских, которые никогда не успокаиваются и не отдыхают", что "когда они узнали, что подготовляется война с ромеями, то поспешно сами собрались к Каваду".56 Добыча войны или случайных нападений была предметом дележа, она не принадлежала тому, кто ее захватил. Будь то имущество, скот, продукты сельского хозяйства, военнопленные в качестве рабов, — все было богатством, подлежащим разделению. Гасаниды, поссорившись с Византией, совершили набег на селения провинций Аравии и Сирии, после чего "они удалились в глубь пустыни", тщательно "оберегались" и "делили добычу". Львиная доля принадлежала царю, шейхам, знати и в последнюю очередь воинам. Военнопленные, или захваченные, обычно продавались арабами в качестве рабов на невольничьих рынках соседних государств.

Интересно отметить, что в условиях независимой жизни, кочевой и полуоседлой, арабы сами добывали необходимое пропитание себе и скоту. Связывая себя обязательствами с одной из великих держав, арабы получали от них вознаграждение. Annonae militaris, которые выдавала им Византия, состояли из денежной оплаты, "золота" — и натуральной выдачи, в которую входили зерно, хлеб, масло, вино, фураж для скота. Когда договор был нарушен, арабы, обиженные Византией, стали делать нападения на ее пределы, объясняя их тем, что император "прекратил нам анноны", т. е. выдачи, и им "нечем было жить, и поэтому мы были вынуждены так поступить". Обычные условия их жизни были нарушены, они стали искать, чем себя содержать, но "мы не убивали и не жгли", т. е. они не стали наносить тяжкого ущерба.57 Войско и скот не могли оставаться внезапно без продуктов и фуража, они прибегли к примитивной форме возмещения, которые дали им нападение и добыча. В первую очередь они захватывали сельскохозяйственную продукцию. Золото и серебро были ценностью сами по себе и в той или иной форме пускались в торговый оборот. Другие металлы были нужны для оружия и утвари. Эти данные указывают на то, какой характер носила экономическая зависимость арабов от Византии, когда они связывали себя с нею военными обязательствами, служили ей.