Хине-и-те-какара
Хине-и-те-какара
Хине-и-те-какара вышла замуж не за Ту-те-амоамо, а за его младшего брата Ваи-хуку. У Ту-те-амоамо и Ваи-хуки не было ни отца, ни матери, они жили одни, вдали от своих соплеменников. Ваи-хука долго добивался благосклонности красавицы Хине-и-те-какары и наконец привел ее домой, нисколько не опасаясь соперничества брата. А Ту-те-амоамо полюбил Хине-и-те-какару и решил во что бы то ни стало завладеть ею, даже если ради этого придется убить Ваи-хуку.
Однажды братья отправились в море ловить рыбу. Когда пришло время возвращаться, Ту-те-амоамо притворился, что не может поднять из воды камень, который держал лодку на якоре. Он попросил младшего брата нырнуть и освободить веревку. Как только Ваи-хука скрылся под водой, Ту-те-амоамо отплыл от этого места и стал поджидать брата. Ваи-хука вынырнул и с удивлением взглянул на брата.
— Я отрезал веревку, — сказал он, ничего не подозревая. — Подгони лодку поближе.
Ту-те-амоамо с презрением рассмеялся. А потом выбросил за борт циновку брата, удочку и весло.
— Вот теперь твоя лодка, — сказал он и, не обращая внимания на крики брата, стремительно поплыл к берегу и вскоре вернулся домой.
— Где мой муж? — спросила Хине.
— Ничего с ним не случилось. Сидит в своей лодке.
— Вы поплыли вместе. Почему же он сидит в своей лодке? Ту-те-амоамо снова рассмеялся.
— Говорю тебе, ничего с ним не случилось. Он в состоянии сам о себе позаботиться. А ты очень опечалишься, если он никогда не вернется? Можешь положиться на меня, я не дам тебя в обиду.
Хине догадалась, что с мужем случилась беда, и ее глаза наполнились слезами.
Ту-те-амоамо старался утешить ее, но Хине почувствовала в его ласках дурной умысел. Она убежала в фаре и заперла дверь на засов. Ту-те-амоамо попытался выманить ее льстивыми речами, но понял, что словами ничего не добьется, и набросился на дверь с кулаками. Хине-и-те-какара упорно молчала.
Час проходил за часом, из дома по-прежнему не доносилось ни звука. Наступила ночь, и Ту-те-амоамо вновь стал упрашивать Хине впустить его.
— О Хине! Отодвинь засов, — молил он. — Я не сделаю тебе ничего плохого. У тебя нет больше мужа, теперь я буду заботиться о тебе, теперь я буду любить тебя.
И тогда он услышал печальную песню молодой женщины:
Не мешай мне плакать,
Не мешай мне проливать слезы
О твоем младшем брате Ваи-хуке!
Ах, как много дней в году, Ту-те-амоамо,
И все эти дни, Ту-те-амоамо, все эти дни — твои!
Ту-те-амоамо ждал. Время от времени он возобновлял свои мольбы, но Хине больше не отвечала. Наконец его терпение истощилось, и он взломал дверь. К его великому изумлению, в доме никого не было. Ту-те-амоамо выбежал из пустого фаре и бросился в лес на поиски Хине.
Ваи-хука едва не погиб в море, где его бросил Ту-те-амоамо. Он плыл и, пока были силы, старался держаться на воде, а когда совсем ослабел, попросил помощи у птиц. Но птицы со зловещими криками кружились над головой Ваи-хуки и ждали его смерти. Тогда Ваи-хука попросил помощи у рыб, и на этот раз его просьба не осталась без ответа. Стараниями кита Ваи-хука вскоре оказался на берегу недалеко от дома. Он брел по песку, с трудом передвигая ноги, и вдруг к нему в объятия бросилась Хине-и-те-какара. Оказалось, что пока Ту-те-амоамо уговаривал ее открыть дверь, она вырыла в углу фаре подземный ход и выбралась наружу, прикрыв дыру в полу циновкой, чтобы Ту-те-амоамо ни о чем не догадался. Хине-и-те-какара решила идти вдоль берега моря, потому что хотела найти тело мужа, она и не думала, что увидит его живым.
Ваи-хука и Хине-и-те-какара вернулись в фаре и обняли друг друга. Хине рассказала мужу о недостойной страсти его брата, и Ваи-хука понял, почему тот попытался утопить его в море.
Ту-те-амоамо подошел к фаре и услышал, что там кто-то есть. Его лицо расплылось в самодовольной улыбке. На этот раз он решил войти без предупреждения. Ту-те-амоамо обошел на цыпочках вокруг дома, взялся обеими руками за дверь и с треском распахнул ее. Он ничего не видел в темноте, но слышал ровное дыхание и какой-то шорох.
Ту-те-амоамо вытянул руки и сделал шаг вперед. Его рука коснулась голой ноги. Он потянул ногу к себе и в тот же миг узнал брата, а в следующий миг Ваи-хука ударом палицы мере проломил ему голову.