Стивен Спилберг: «У меня была уникальная возможность прочувствовать тоску той окопной войны»

Стивен Спилберг:

«У меня была уникальная возможность прочувствовать тоску той окопной войны»

Рассказывали ли вам британские участники съемочной группы какие-то семейные истории о своих родственниках из времен Первой мировой войны?

Да, англичане мне постоянно рассказывали о своих дедах и прадедах, участвовавших в той великой войне. Эти истории передаются в их семьях из поколения в поколение. Семейные предания о войне у них сохраняются в лучших европейских традициях, как часть общей национальной истории. В нашей стране (в США. — Перев.) детям так подробно не рассказывают, в Англии же это знание передается по наследству. Родители, дедушки и бабушки все время говорят детям об этом, и у меня была уникальная возможность не только услышать истории о героизме их предков, но и прочувствовать тоску той окопной войны, которая шла четыре года.

Вы поставили в фильме две очень яркие сцены кавалерийских атак: одна из них была тренировочной, а вторая — реальной боевой. Зачем вам понадобилось делать и учебную атаку?

Необходимо понимать, что когда лошади попадают в армию, их надо тренировать особым образом. И такая тренировка на самом деле занимает гораздо больше времени, чем мы это можем показать в нашем фильме. Зрителю нужно осознать, что дрессуры в реальности гораздо больше, чем проходит перед его глазами. Я хотел показать учебную кавалерийскую атаку как главный финал такой военной тренировки коней. И еще я хотел показать, как Джоуи (конь Николса) и Топторн (конь Стюарта) становятся соперниками. Соперниками в том же самом смысле, как соперничают Николс и Стюарт: чей конь быстрее доскачет до цели в результате атаки. В этом отношении это одна из самых важных сцен в фильме, потому что она демонстрирует не столько соперничество Николса и Стюарта — более важно для меня в ней то, что здесь как соперники сходятся кони, Топторн и Джоуи.

В фильме есть эпизод, когда на гору затаскивают пушку. Насколько сложными были съемки?

Сложно было, прежде всего, найти место, где снять эпизод, как лошади с Джоуи во главе затаскивают на вершину холма немецкую гаубицу. Но Рик Картер, художник-постановщик фильма, сумел найти совершенно изумительное место. Это была безжизненная земля, почти без растительности — огромное пространство голой земли, окруженное густым темным лесом. Как будто бы с этого куска земли все покровы были сорваны войной. И Рик выбрал это место для сцены буксировки огромной пушки на холм. А для нас этот эпизод стал одним из самых изнурительных за время съемок.

Тащить пушку на гору было тяжело для лошадей, хотя у нас и было механическое приспособление, которое частично облегчало их работу. Мы изготовили бутафорское орудие, и оно не было таким же тяжелым, как настоящая гаубица. Но оно все равно было очень тяжелым, поэтому лошадям нужно было реально помочь затащить пушку наверх. В кадре помогали «немцы», которые подталкивали и крутили колеса лафета. Но для меня лично эти съемки были самыми изматывающими по той причине, что каждый раз, когда мы добирались до вершины холма, надо было спускать пушку вниз и делать новый дубль или снимать под другим углом.

Как снимались эпизоды на нейтральной полосе?

Рик Картер нашел заброшенный аэродром к северу от Лондона. Строения аэропорта и ангары были давно снесены, но взлетная полоса еще сохранилась. Рик получил разрешение на съемку в этом месте. Ответственные лица сказали: «Ладно, давайте, делайте тут что хотите». И Рик сделал свою самую выдающуюся работу из всего того, что он делал в фильме «Боевой конь». Он взял это ничем не примечательное аэродромное поле и превратил его в натуральную нейтральную полосу между воюющими фронтами 1917 года.

Съемка там была сплошным купанием в грязи. Не только потому, что мы сами там специально разводили грязь для съемок, но и потому, что постоянно шли дожди. Мы все время там поскальзывались, катались по грязи — снимать было тяжело. И еще было холодно. Там реально было холодно, когда мы снимали. И вот как-то в один из дней я шел по дну окопа после сильного дождя. Вода на дне траншей стояла в высоту до полуметра, и я с трудом брел по ней в своих болотных сапогах. И вдруг я провалился в яму более двух метров глубиной. Я полностью ушел под воду — меня оттуда уже вытаскивали члены съемочной группы.

Легко ли перекладывалась книжная история в экранную версию?

Первое, что я вынес из книги, — и в определенной степени я проникся именно этим, когда посмотрел пьесу, — это была идея, что фермерская семья, находившаяся под пятой очень строгого и требовательного землевладельца, выбивалась из сил, чтобы как-то поддержать свое хозяйство. И вот бедный фермер, напившись в очередной раз, покупает лошадь, чтобы на ней можно было вспахать землю и спасти ферму от разорения. Но породистый скакун, которого он купил и назвал Джоуи, был совершенно не предназначен для пахотных работ. Он не из тех коней, которые предназначены для тяжелой работы, так сказать.

Тем не менее именно несокрушимая вера друг в друга сына фермера Альберта и его коня Джоуи создали тесную связь между ними. Они вместе хотя бы попытались вспахать каменистое, бесплодное поле и спасти ферму. Именно этот тяжелый совместный труд духовно породнил мальчика и коня, и когда они вынуждены были расстаться из-за войны, и друг мальчика отправляется в войска как вьючное животное, фактически на убой, зрители проникаются убеждением, что их встреча в будущем непременно состоится, потому что она предопределена судьбой. И когда они наконец встречаются, этот момент наполняется сакральным смыслом, становится магической формулой фильма.

DreamWorks Pictures — специально для «Дилетанта»

Лошади на Первой мировой

С рыцарских времен кавалерийские атаки были важнейшим элементом войны, но Первая мировая положила этому конец: колючая проволока и пулеметы выкашивали конницу безжалостно. В 1914 году кавалерия составляла примерно 10% британской армии, но к 1917 году ее доля сократилась до 2%. Вместе с британскими войсками на фронты Первой мировой отправилось не меньше миллиона лошадей, а вернулось всего 62 тысячи.

В Первой мировой войне участвовали миллионы животных. Они жили и умирали рядом с солдатами. Собаки и птицы передавали донесения, верблюды и мулы переносили грузы, и даже кошки трудились на благо победы, воюя с крысами в окопах. И все-таки самые тяжелые потери понесли лошади: с обеих сторон их полегло от 4 до 8 миллионов. На войне служили лошади самых разных пород, от тяжеловозов до породистых скакунов. Кавалерия предпочитала последних, но со временем стали призывать всех без разбора. Условия для лошадей были крайне тяжелыми. Они, как и люди, страдали и гибли от пулеметов, отравляющих газов, морозов, эпидемий, голода и переутомления. В какой-то период войны из Британии прибывало до тысячи лошадей в день на замену погибшим (американские лошади тоже служили на войне: примерно 182 тысячи были переправлены за море, из них 60 тысяч погибли).

Только в 1943 году Британия учредила медаль Дикина, которой награждают животных, проявивших «выдающуюся отвагу или преданность долгу на поле боя».

Сегодня очень немногие страны используют лошадей в бою, зато во многих городах мира сохранилась конная полиция, а в 2004 году в лондонском Гайд-парке был открыт мемориал, посвященный животным на войне: бронзовый скакун горделиво смотрит вдаль.