Любор Нидерле и его «Славянские древности»
Любор Нидерле и его «Славянские древности»
1
Изучение славянских народов — их языка, культуры и исторических судеб впервые широко развернулось в конце XVIII и начале XIX веков, в период так называемого славянского национального возрождения. Во всех славянских странах в это время выступили демократические общественные силы, рожденные в обстановке борьбы народов против феодального и национального угнетения, вместе с молодым и прогрессивным для того времени буржуазным строем. Опираясь на творчество народных масс, они вызвали к новой жизни культуру и язык своих народов, превратив их в мощное и действенное орудие борьбы с реакцией.
Вместе с подъемом национальной культуры в славянских землях, с ростом национального самосознания и патриотизма как их составная и неотъемлемая часть возродилась к новой жизни и идея славянской взаимности — интерес к родственным славянским народам, к тому, что объединяло и связывало их в ходе истории, глубокое убеждение, что славянские народы должны сообща, помогая друг другу, решать стоящие перед ними насущные социальные и национальные задачи. Все это послужило общественной основой для возникновения и развития славяноведения — науки о единстве происхождения славянских народов и языков, общности их культуры и исторической жизни.
Особенно широкий размах получило национальное возрождение у народов Чехословакии. В промышленно-экономическом отношении Чехия являлась наиболее развитой среди всех других славянских земель и одной из передовых стран Европы, что обусловило особую силу народной освободительной борьбы. Ассимиляторская политика правящих классов Австро-Венгрии, поставившая под угрозу самое существование чешской и словацкой национальностей, их языка и культуры, вызвала в начале XIX века мощное всенародное сопротивление. В результате в Чехии и Словакии стали бурно развиваться национальные языки, литература и культура, появился огромный интерес к культуре и жизни и других славянских стран. Выдающиеся деятели чешского и словацкого национального движения первой половины XIX века — Й. Добровский, Ф. Челаковский, Ф. Палацкий, Я. Коллар и другие — были авторами многочисленных научных трудов по филологии, этнографии и истории не только своей страны, но и других славянских земель. Среди этих трудов одно из первых мест занимало исследование П. Й. Шафарика «Славянские древности» (Прага, 1837), впервые в науке давшее описание жизни славянских народов в далеком прошлом и с огромным интересом встреченное во всех славянских странах.
В предисловии к своему исследованию, также названному «Славянскими древностями», выдающийся чешский археолог-славяновед конца XIX — начала XX веков Любор Нидерле справедливо указал, что П. Й. Шафарик явился основоположником изучения далекого прошлого славянских народов, и дал его работам самую высокую оценку{1}. Заимствовав у П. Й. Шафарика название для своего труда, Л. Нидерле поставил свои исследования в преемственную связь с его работами. К этому следует добавить, что связь Л. Нидерле с П. Й. Шафариком заключалась не только в том, что один из них продолжал труды другого, обобщив огромное богатство фактических данных по истории и истории культуры славянских народов, ставшее достоянием науки в XIX и начале XX веков, но и в том, что выдающиеся чешские археологи и славяноведы П. Й. Шафарик и Л. Нидерле были идейно близки друг другу. В исторических условиях конца XIX — начала XX веков, в период империализма и революционной борьбы пролетариата, когда жил и работал Л. Нидерле (1865–1944), задача национального освобождения попрежнему оставалась одной из главных задач чешского и словацкого народов. Подобно П. Й. Шафарику, именно этой задаче посвятил Л. Нидерле свои знания, многолетние труды, свой талант исследователя.
Первоначально Л. Нидерле выступил как специалист в области античной и первобытной археологии. В дальнейшем, являясь профессором Карлова университета в Праге и членом Чешской Академии наук, он сосредоточил все свои усилия на изучении славянских древностей. Л. Нидерле обобщил и систематизировал обширный археологический материал, главным образом чешский и русский, собрал воедино исторические сведения о древних славянах, широко использовал материалы языка, топонимики, этнографии и антропологии. В 1901 году начал выходить в свет многотомный труд Л. Нидерле «Славянские древности» («Slovansk? staro?itnost?», вторая часть труда издана под названием «?ivot star?ch Slovan?») — единственная в своем роде подлинная энциклопедия истории и культуры древних славян, — завершенный им в 1925 году. Заканчивая издание многотомного труда, Л. Нидерле одновременно обобщил главные результаты своих исследований для более широкого читателя в двух небольших томах, впервые вышедших на французском языке в Париже под заглавием «Руководство по славянским древностям» («Manuel de l’antiquit? slave»){2}, a также в однотомнике «Руководство по славянской археологии» («Rukov?? slovansk? archeologie»){3}.
В своих трудах Л. Нидерле не только суммировал огромный и, разнообразный фактический материал, но и подверг его глубокому и всестороннему изучению. Л. Нидерле был в высшей степени строгим и требовательным исследователем, критически относившимся к источникам. Последовательно выступая против распространенных в буржуазной науке тенденций принизить культуру и историческую роль славянских народов, он высказался одновременно против, славянофильских попыток идеализации древних славян и их культуры. Научная строгость и объективность Л. Нидерле особенно отчетливо выявились при освещении им вопроса о происхождении славян. Здесь Л. Нидерле решительно выступил против так называемых «автохтонистов», которые, по его словам, разрабатывали свои гипотезы с заранее поставленной целью — доказать, что славяне были автохтонами повсюду, где их застала история, что скифы, сарматы, иллирийцы, фракийцы и многие другие древние племена были некем иным, как славянами. Фантазиям «автохтонистов» Л. Нидерле противопоставил сумму строго проверенных фактов, которых, правда, оказалось недостаточно для сколько-нибудь полного решения данного вопроса, но которые позволили исследователю сделать ряд вполне бесспорных выводов.
Любору Нидерле была очевидна несостоятельность также и националистических концепций, которыми нередко изобиловали труды по истории и истории культуры славянских народов. Он не согласился, в частности, с тем пониманием истории восточно-славянских антов, которое предложил в своих книгах М. С. Грушевский. Большое внимание уделил Л. Нидерле выяснению и изучению общих и родственных черт в жизни и культуре славянских народов.
Основываясь на широком археологическом материале, на данных топонимики, фольклора и этнографии, хранимых народными массами, на материалах такого народного источника, каким является язык, Л. Нидерле далеко отошел от распространенных в дворянской и буржуазной науке представлений, согласно которым творцами истории и истории культуры являлись якобы отдельные выдающиеся личности. Субъектом, творцом истории и истории культуры у Л. Нидерле выступает народ — древние славяне, славянские племена и народности. Их жизнью, бытом, трудом, сельским хозяйством и ремеслами, формами общежития, художественным творчеством, обрядами и верованиями интересуется он в первую очередь, как бы отодвигая на второй план все то, что составляло специфику жизни, деятельности и быта меньшинства народа — его господствующих классов. Л. Нидерле изучает земледельческие орудия, жилище, утварь, средства передвижения, пищу, одежду, свадебные и погребальные обряды, языческие верования — все то, что веками создавали народы славянских земель.
Всем этим Л. Нидерле очень близок современной науке — советскому славяноведению и славяноведению стран народной демократии. Труды Л. Нидерле, представляющие собой лучшее и передовое из того, что было достигнуто в XIX и начале XX веков в области изучения древних славян, завершившие собой целое столетие в изучении славянских древностей, сохраняют свое выдающееся значение до настоящего времени. Без материалов, суммированных и изученных Л. Нидерле, нельзя обойтись при изучении жизни древних славян. Поэтому его книги продолжают издаваться и переводиться на различные языки. В 1953 году в Праге вышел в свет «Rukov?? slovansk?ch staro?itnost?», известный ранее лишь по упомянутому выше французскому изданию. В 1954 году в Югославии под названием «Славянские древности» («Славянска старине») вышел перевод книги Л. Нидерле «Rukov?? slovansk? archeologie».
Настоящая книга является переводом столько что названного чехословацкого издания 1953 года, вышедшего под редакцией известного чехословацкого археолога, младшего современника Л. Нидерле академика Яна Айзнера.
2
За последнее время исследования в области истории и истории культуры древних славян ознаменовались многочисленными новыми открытиями. Особенно значительных результатов достигла в данной области археологическая наука в СССР, Польше, Чехословакии, Югославии, Болгарии, а также Венгрии, Румынии и ГДР, на части территорий которых некогда обитали славянские племена. Трудно назвать такой раздел древней славянской культуры или отрезок древней истории славянских племен и народов, для освещения которых современная наука не располагала бы большим количеством разнообразных новых данных.
В значительной своей части эти новые данные отнюдь не противоречат заключениям и выводам автора «Славянских древностей», а дополняют и обогащают их. Так, например, мысль о сравнительно высоком уровне развития славянской культуры в период раннего средневековья, разделяемая Л. Нидерле, получила ныне благодаря археологическим исследованиям новое блестящее подтверждение. То же самое можно сказать относительно разделяемого Л. Нидерле мнения о земледельческом характере культуры древних славян, которое раньше вызывало многочисленные сомнения, в настоящее время полностью рассеянные.
Большой и разнообразный археологический материал, добытый за последние два-три десятилетия в СССР, Польше, Чехословакии и других восточноевропейских странах, полностью подтвердил справедливость отстаиваемого Л. Нидерле положения, согласно которому славяне рассматривались как исконные обитатели центральных областей Восточной Европы. В настоящее время уже никто не высказывает сомнений относительно того, что только здесь, по соседству с древними балтийцами, германцами, фракийцами и скифами, сформировались в свое время древние славяне, отделившиеся от индоевропейской семьи племен. Но вместе с тем в пределах этих областей археология выявила большое число-неизвестных ранее различных древних культур, отношение которых одна к другой и к процессу славянского этногенеза еще далеко не изучено. Наиболее ранними, бесспорно славянскими древностями на территории СССР и Польши являются места поселений и «поля погребений» последних веков до н. э., относящиеся к так называемой пшеворской и зарубинецкой культурам, распространенным в бассейнах Одера, Вислы и Днепра. Материалы более раннего времени составляют такую область, в которой господствуют различные, нередко исключающие друг друга гипотезы.
Лингвистические исследования, которым наряду с археологическими изысканиями принадлежит главная роль при решении вопросов славянского этногенеза, за последнее время не могут похвастаться значительными успехами в данной области. В связи с уточнением методики языковедческих исследований ныне опровергается ряд положений, ранее считавшихся бесспорными. Так, ныне лингвистами подвергается суровой критике господствовавшая во времена Л. Нидерле гипотеза распада индоевропейской общности, которая была основана на ошибочном разделении индоевропейских языков на две группы — группу сатем и группу кентум. Продолжает дискутироваться вопрос о существовании в древности балто-славянской общности — один из важнейших вопросов славянского этногенеза. Наряду с этим в области лингвистики почти не появилось новых позитивных построений, посвященных вопросам происхождения славян. Очень слабо осуществляются в последнее время также и работы в области топонимики, некогда привлекавшие к себе пристальное внимание исследователей-славистов.
Наиболее крупным исследованием за последние десятилетия, посвященным проблеме славянского этногенеза, является книга известного польского слависта академика Т. Лер-Сплавинского «О происхождении и прародине славян» («О pochodzeniu i praojczy?nie slowian»), вышедшая в свет в 1946 году. В этой книге суммируется много лингвистических, археологических и исторических данных, на основании которых автор делает попытку обрисовать процесс происхождения славянских племен, придавая при этом особое значение носителям расположенной на территории Польши, между Одером и Вислой, так называемой лужицкой культуры второй половины второго тысячелетия до н. э. и начала первого тысячелетия до н. э. Гипотеза Т. Лер-Сплавинского, содержащая ряд новых интересных положений, в отдельных частях не разделяется другими исследователями, между прочим и в Польше. В частности, здесь должна быть отмечена книга археолога С. Носека «Проблема происхождения славян в свете археологии» («Zagadnienie pras?owianszczys?y w swietle prehistorii», 1947), в которой обосновывается мысль о том, что в процессе происхождения славян большую роль сыграли племена так называемой тшенецкой культуры, распространенные в начале второго тысячелетия до н. э. в восточных частях Повисленья. Большинство советских археологов также склонно оспаривать положение Т. Лер-Сплавинского относительно родины славян в междуречье Одера и Вислы, полагая вслед за Л. Нидерле, что в ее пределы должны быть включены значительные области лесостепного Поднепровья, прежде всего Волынь с ее старой славянской топонимикой и археологическими памятниками, близкими памятникам восточного Повисленья{4}.
В полной мере сохраняют свое научное значение те большие разделы «Славянских древностей», где речь идет о племенном составе и расселении западных, восточных и южных славян в период раннего средневековья. Известия современников и данные топонимики, которые использовал Л. Нидерле в этих разделах своего труда, не пополнились за последнее время сколько-нибудь существенными новыми материалами. Что же касается попыток заново пересмотреть уже известные источники, то они коснулись лишь отдельных частных тем, не меняя основных контуров этногеографической картины славянства, нарисованной Л. Нидерле. В трудах советских археологов очень удачным оказалось привлечение археологических материалов середины и второй половины первого тысячелетия н. э. для уточнения карты расселения славянских племен в области верхнего Поднепровья и по его периферии. В отношении же других славянских земель такие исследования еще не осуществлены.
Значительно более уязвимыми с точки зрения современной науки являются те части книги Л. Нидерле, где речь идет о жизни и культуре древних славян. Для современного читателя эти части книги представляют интерес как наиболее полное в литературе собрание фактического материала, известного по данному вопросу к началу XX века. Что же касается общей картины развития древних славянских племен, их экономики, быта и форм общежития, нарисованной Л. Нидерле, то она нуждается в весьма существенных коррективах.
Прежде всего в поправках нуждается та часть высказанных Л. Нидерле положений, которая касается социально-политической истории древних славян. Не располагая всеми теми источниками, которые находятся в распоряжении науки в настоящее время, он не смог нарисовать вполне правильную картину распада у славян первобытного строя жизни, возникновения у них классов, феодальных отношений и государства. Это обстоятельство в свою очередь отразилось на полноте освещения всех других сторон экономической, общественной и духовной жизни древних славян.
Нельзя сказать, однако, что представления Л. Нидерле о социально-политическом строе славян были целиком и полностью ошибочными. Он писал о распаде у славян большой семьи — задруги, о постепенном переходе земель и угодий из общинной собственности в собственность отдельных семей; по его мнению, славянское общество накануне и в период образования первых славянских государств состояло из трех сословий — рабов, свободных общинников и знати, в которой Л. Нидерле видел непосредственного предшественника будущего дворянства; в период IX–X веков, по мнению Л. Нидерле, происходил поворот от племенного строя к государственному. Все это свидетельствует о том, что такой объективный и серьезный исследователь, как автор «Славянских древностей», был весьма недалек от правильной оценки общественно-политического строя древних славян.
Но вместе с тем у Л. Нидерле не было ясного и определенного предоставления о том, что у славян в результате распада первобытного строя закономерно возникает классовое, эксплуататорское общество. Несвободное население — рабы, — по его мнению, были военнопленными, знать — это богатые люди и только. Такое важнейшее явление в истории древних славян, как возникновение первых государств — Великой Моравии, Болгарского государства, Киевской Руси, — не увязывалось им с ходом социально-экономической истории. Именно поэтому автором «Славянских древностей» была воспринята отвергнутая впоследствии марксистской историографией «норманнская теория» происхождения Русского государства, согласно которой классовое общество, государственные формы жизни, городская культура — все это было якобы принесено к восточным славянам извне. Л. Нидерле недостаточно ясно представлял себе, что в течение второй половины первого тысячелетия н. э., или, как он нередко выражался, «от римского времени и до конца языческой эпохи», историческая жизнь славян претерпела коренные изменения — первобытная эпоха сменилась феодальной. Пытаясь дать обобщенную картину жизни славян в «языческую эпоху», Л. Нидерле нередко объединял данные, вовсе несовместимые, — одни, относящиеся к первобытной эпохе, другие — к эпохе феодальной.
По тем же причинам Л. Нидерле рассматривал славянскую раннесредневековую культуру без учета ее классового характера. Как уже указывалось, он отнюдь не отдавал какого-либо предпочтения культуре знати, интересуясь прежде всего творчеством, жизнью и бытом широких народных масс, и в этом заключается его большая заслуга. Но он и не отделял культуру знати от культуры народа, упрощая тем самым реальную историческую картину.
Характеристика древней славянской культуры, данная Л. Нидерле, является далеко не полной еще и потому, что в «Славянских древностях» почти ничего не сказано о средневековом городе. Археологические исследования древних восточно-славянских городов — Киева, Новгорода, Чернигова, Рязани, Переяславля и др. — широко развернулись лишь в 30–40-е годы нашего века. То же самое следует сказать о великоморавских и древнечешских городах в Чехословакии и городах древнепольского государства, исследование которых открыло перед наукой огромную, ранее совсем неизвестную историческую картину. Всего этого не знал и не мог знать Л. Нидерле. Не располагая необходимыми фактическими данными о средневековом славянском городе, он не мог не испытать на себе влияния чрезвычайно распространенных в его время ошибочных представлений о появлении городов в Чехословакии и Польше якобы лишь в XIII веке в результате немецкой колонизации. В итоге раннесредневековая славянская культура, относящаяся к концу «языческой эпохи», получила у Л. Нидерле одностороннее изображение, как культура в основном деревенская, как культура в старом этнографическом понимании.
В другом месте, говоря о более раннем периоде исторической жизни восточных славян, Л. Нидерле, следуя за распространенными в его время тенденциями, явно преувеличивает культурно-историческую роль готов и их «королевства» в северо-западном Причерноморье. В настоящее время может считаться доказанным, что готы, попав, в Причерноморье, оказались в окружении более культурной среды и сами подверглись ее влиянию.
3
За последние годы появилось несколько крупных исследований и обобщающих трудов, посвященных древней и раннесредневековой культуре славянских народов, учитывающих многочисленные новые данные и представляющих значительный шаг вперед по сравнению с трудами автора «Славянских древностей». Справедливость требует, однако, отметить, что по капитальности, по степени мобилизации фактических данных ни один из этих трудов не может сравниться с многотомным изданием «Славянских древностей».
Итогом работ советских археологов явился двухтомный труд «История культуры Древней Руси» (1951), охватывающий все стороны исторической, экономической, социально-политической и культурной жизни восточных славян в VIII–XIII веках. Необходимо также указать на исследование Б. А. Рыбакова «Ремесло древней Руси» (1948), подытожившее огромный материал, полученный главным образом при раскопках древних русских городов.
Широкий размах археологических исследований в СССР привел, однако, к тому, что эти труды, вышедшие в свет лишь немногим более пяти лет тому назад, уже в значительной части устарели. После их опубликования начались большие раскопки в Новгороде, были произведены исследования в Переславле (Переяслав-Хмельницкий), Смоленске, Рязани, Чернигове, Галиче, Гродно и в ряде других древнерусских городов, давшие большое количество новых сведений о древнерусской культуре. Одним из выдающихся открытий советской археологии в области истории культуры Древней Руси явились обнаруженные экспедицией Института истории материальной культуры под руководством профессора А. В. Арциховского в Новгороде берестяные грамоты — новый ценнейший исторический источник{5}. Из работ последнего времени, обобщающих новые данные о культуре древних славян и Киевского государства, могут быть отмечены вышедший в 1954 году сборник «Древняя Русь» из серии «По следам древних культур», первый том «Истории русского искусства» (1954) и книга М. Н. Тихомирова «Древнерусские города» (2-е изд., 1956). Мы не перечисляем здесь многочисленных специальных исследований и публикаций, изданных главным образом в серии «Материалы и исследования по археологии СССР» (изд. АН СССР).
В Польской Народной Республике в 1947 году был опубликован большой обобщающий труд известного археолога И. Косцшевского «Древнепольская культура» («Kultura prapolska»). Но его вскоре постигла такая же судьба, как и «Историю культуры Древней Руси». В конце 40-х и начале 50-х годов впервые в польской археологии в связи с 1000-летием Польского государства были предприняты продолжающиеся и ныне большие раскопки раннесредневековых городов, увеличившие в десятки раз объем материалов по истории древнепольской культуры. Особенно значительные и интересные результаты дают исследования древних городов Поморья и Западных земель — Гданьска, Щетина, Волина, Ополья и др., бывших в свое время крупными ремесленными и торговыми центрами{6}.
Польскому археологу-слависту В. Хенселю принадлежит первая после Л. Нидерле попытка дать обобщающий труд по истории материальной культуры славянских народов в период раннего средневековья — «Средневековое славянство» («Slowia?szczyzna wczesno?redniowieczna», 1952), где использованы некоторые результаты упомянутых выше новейших археологических исследований.
О высоком уровне культуры древних моравских и чешских племен и о возникновении в их среде феодальных отношений свидетельствуют материалы раскопок городищ VII–X веков в Чехословакии. Наиболее значительные результаты были получены за последние годы при произведенных В. Грубым раскопках Старого города в Угорском Городище на Мораве, где выявлены остатки большого великоморавского города IX–X веков, при раскопках И. Поулика на городище VIII–X веков «Старый замок» в районе города Брно, при исследованиях городища «Старый Коуржим», Пражского «града» (И. Борковский) и др. В настоящее время чрезвычайно интересные и принципиально значимые результаты получены при раскопках И. Поулика на городище VII–X веков у Микульчиц на Мораве. Там открыты, в частности, остатки каменных христианских храмов VIII — начала IX века, свидетельствующие, что христианство начало распространяться в Моравии, по крайней мере, на 100 лет раньше, чем это было известно до последнего времени.
В связи с раскопками великоморавских городищ необходимо отметить также, исследования раннесредневекового славянского замка «Залавары» на озере Балатон, на территории Венгрии, где в свое время обосновался великоморавский князь Прибина.
В Югославии усилия археологов-славистов, в частности, известного историка искусства Дж. Бошковича, в последнее время были направлены главным образом на исследование и реставрацию ценнейших средневековых памятников архитектуры и искусства. Среди них назовем сокровища такого важнейшего центра древней славянской культуры, каким является Охрид.
В Болгарии успешно продолжаются проводимые акад. К. Миятевым, В. Мавродиновой и другими археологами раскопки средневековых столиц древнеболгарского государства — Плиски, Преслава и Тырнова с их замечательными архитектурными памятниками славяно-византийского характера. В результате раскопок значительно пополняется коллекция древних славянских надписей. В последние годы были* начаты исследования средневековых поселений сельского типа. Как известно, при всем своем своеобразии, обусловленном наличием в древнем болгарском государстве тюркских элементов, а также особо тесными связями с соседней Византией, болгарская средневековая культура сыграла в истории культуры славянских народов очень крупную роль.
Мы назвали здесь результаты лишь некоторых, более значительных исследований, проведенных за последние годы в той отрасли знания, которой посвятил свою жизнь выдающийся ученый Л. Нидерле. Не будет преувеличением сказать, что за истекшие двадцать-тридцать лет в области средневековой славянской археологии, особенно в деле исследования городов, сделано несравненно больше, чем за то столетие, итоги которому подвел автор «Славянских древностей». Это является следствием того огромного и все более растущего интереса к отечественной истории и истории родственных славянских народов, который наблюдается в СССР и странах народной демократии, переживающих новый подъем национальной культуры, неизмеримо более мощный и глубокий, чем подъем национальной культуры и жизни периода славянского «национального возрождения». Именно поэтому можно надеяться, что книга Л. Нидерле, посвященная истории и жизни древних славян, найдет в нашей стране многочисленных читателей.
П. Н. Третьяков.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.