Мужчина ее жизни

Мужчина ее жизни

В доме Годвина Мэри впервые встречает Перси Биши Шелли. Шелли двадцать два года. Он происходит из старинной и уважаемой семьи. Его дед, Биши Шелли, получил баронетство в 1806 г. Шелли очень красив – у него тонкая и стройная фигура, нежное лицо с легким румянцем, лучистые голубые глаза и вьющиеся золотисто-каштановые волосы. Он закончил Итон, проучился год в Оксфорде (откуда был изгнан за публикацию памфлета «Необходимость атеизма»). Шелли был чрезвычайно рад знакомству с Годвином, чьи идеи «просвещения из политической справедливости» он воспринял с благоговением и восторгом.

Еще в школьные годы Шелли начал писать стихи и прозу. Вот как отзывается о его первых опытах биограф Эдвард Дауден: «Роман “Застроцци”, напечатанный в апреле 1810 г., был написан им – по крайней мере, большая часть его – годом раньше. Этот и следующий его роман, “Св. Ирвайн, или Розенкрейцер”, появившийся до окончания того же года, неописуемо, хотя отчасти постижимо, нелепы в своих беспорядочных стремлениях к возвышенному, в своих вымученных ужасах, в своих ложных страстях, в своих сентиментальных неприемлемостях. Автор, еще мальчик, отдался своим необузданным воображением современному романтическому движению, представленному в худших своих образцах. Точно таким же образом он отдал свой разум в рабство, вообразившее себя свободой, революционным теоретикам и мечтателям».

Шелли пережил первую несчастную любовь к своей кузине, а в 1811 г. тайно обвенчался в Эдинбурге с шестнадцатилетней Гарриет Вестгроув – дочерью содержателя кофейни, которую он похитил из родного дома. В июне 1813 г. у него родился первый ребенок – дочь, которой дали имя Ианте.

«Он чрезвычайно любил своего ребенка, – вспоминал друг Шелли Пикок, – и подолгу мог расхаживать взад и вперед по комнате с ребенком на руках, напевая ему монотонную мелодию своего собственного изобретения». Однако в 1814 г. Шелли пишет о своем браке с Гарриет как о «безрассудном и безлюбом союзе». Он мечтает расстаться с женой, найти идеальную спутницу жизни и тут встречает Мэри Годвин.

Вскоре он пишет своему другу: «В июне месяце я прибыл в Лондон, чтоб завершить одно дело с Годвином, давно нами задуманное. Обстоятельства требовали моего почти неотлучного присутствия в его доме. Там я встретил его дочь Мэри. Своеобразие и прелесть ее натуры открылись мне уже в самых ее движениях и звуках голоса. Неудержимая сила и благородство ее чувств видны были и в жестах, и в наружности – как заразительна, как трогательна была ее улыбка! Мэри нежна, сговорчива и ласкова, но может страстно вознегодовать и загореться ненавистью. По-моему, нет такого совершенства, доступного натуре человека, какое не было бы ей безусловно свойственно и очевидных признаков которого не обнаруживал бы ее характер. Я говорю это о ней сегодня… наши существа слились так полно, что и сейчас, перечисляя ее совершенства, я ощущаю себя эгоистом, расписывающим свои достоинства во искупление вины. Как глубоко я ощущал поэтому собственную незначительность, с какой готовностью признал, что уступаю ей в оригинальности, в подлинном благородстве и величии ума, пока она не согласилась разделить эти природные дары со мной. С самого начала меня снедало страстное желание завладеть этим бесценным сокровищем. Но чувство мое к ней, в природе которого я сам себе не сознавался, принимало разные обличья. Я пробовал не сознаваться в нем и Мэри, но напрасно. Я колебался, ни на что не мог решиться, мне было страшно преступить лежащий на мне долг, и я не в силах был понять, что есть граница между злом и сумасшествием, при коем жертва превращается в идиотическое расточительство. Но разум Мэри освещен был духом, который видит правду, – она не оскорбила моих чувств каким-либо пошлейшим предрассудком, который мог бы омрачить их чистоту и святость. Не передать словами, какой она была, когда развеивала все мои сомнения, и в еще более высокую минуту, когда вручила себя мне, давно ей втайне принадлежавшему. Изобразить это не в силах человеческих, довольно лишь сказать, что, будучи мне другом, ты можешь за меня порадоваться, ибо она моя – я обладаю неотъемлемым сокровищем, которое искал и наконец обрел».

28 июля 1814 г. Мэри и Шелли убегают из дома Годвина и направляются во Францию, а оттуда в Швейцарию и Германию. Шесть недель спустя влюбленные возвращаются в Лондон.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.