НЕСТЬ ИМ ЧИСЛА…
НЕСТЬ ИМ ЧИСЛА…
Сколько же людей стали жертвами советской карательной психиатрии и известны ли их имена? Увы, на этот вопрос ответа нет.
Сегодня, лишь благодаря настойчивости группы врачей Независимой ассоциации психиатров России, сумевших ознакомиться с медицинскими архивами бывших Ленинградской, Орловской, Сычевской и Черняховской тюремных психиатрических больниц МВД СССР и заполучивших копии учетных карточек заключенных по форме № 1 МВД СССР, можно достоверно поименно назвать лишь одну тысячу семьсот восемьдесят девять советских и иностранных граждан, осужденных за антисоветскую пропаганду и деятельность, признанных невменяемыми и отправленных на принудительное лечение в «психушки» МВД СССР.
Вот как выглядит, например, учетная карточка на политического заключенного:
«Ф. И. О. ВЕДЕНИН ГЕОРГИЙ НИКОЛАЕВИЧ
РОДИЛСЯ: 1912 г.
МЕСТО РОЖДЕНИЯ: ЧКАЛОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
АДРЕС МЕСТА ЖИТЕЛЬСТВА: МОСКВА,………………
МЕСТО РАБОТЫ, ДОЛЖНОСТЬ, СПЕЦИАЛЬНОСТЬ: РАБОЧИЙ,…………
НАЩИОНАЛЬНОСТЬ: РУССКИЙ
ГРАЖДАНСТВО: ГРАЖДАНИН СССР
ПАРТИЙНОСТЬ: Б/П
АРЕСТОВАН: 21 ДЕКАБРЯ 1949 г.
СТАТЬЯ: 58 Ч.1 УК РФ
КАРТОЧКА СОСТАВЛЕНА В: СПБ г. ЛЕНИНГРАДА 3 ИЮНЯ 1950 г.
ОРГАН: ПРОЛЕТАРСКИМ РО МГБ г. МОСКВЫ
(кем арестован)
№ ДЕЛА: 701
ПРИБЫЛ: 03. 06. 50 ИЗ БУТЫРСКОЙ ТЮРЬМЫ г. МОСКВЫ
УБЫЛ: 17. 10. 51 ОСВОБОЖДЕН ОТ ПРИНУДИТЕЛЬНОГО ЛЕЧЕНИЯ И КАК СОЦИАЛЬНО ОПАСНЫЙ ЭЛЕМЕНТ ВЫСЕЛЕН В НОВОСИБИРСКУЮ ОБЛАСТЬ СРОКОМ НА 5 ЛЕТ».
Для того чтобы знать имена всех или по возможности большинства невинно пострадавших узников психиатрических больниц, необходимо прежде всего установить, в каких именно психиатрических больницах они томились. Решение сей проблемы усугубляется тем, что направляли их не только в больницы системы МВД СССР, но и в многочисленные психиатрические учреждения Минздрава СССР.
Естественно, большинство людей, осужденных по политическим мотивам, содержались в тюремных психиатрических больницах МВД СССР. В архивах МВД России не удалось установить, сколько же их действовало на самом деле. Имеются только документы о деятельности одиннадцати таких больниц, хотя западные правозащитники говорят о шестнадцати.
Существует акт о передаче этих шестнадцати больниц в 1988 году в ведение Минздрава СССР. Однако из-за плохого учета документов в Центральном архиве МВД РФ за 80-е годы не удалось этот акт отыскать. В архиве же Минздрава РФ сей документ и вовсе недоступен для правозащитников, как, впрочем, и документальные данные о несправедливо признанных душевнобольными жертвах карательной психиатрии. А знать это ох как важно для нравственного очищения постсоветского общества! Но Богово не дано понять заземленным кесарям из высоких российских медицинских и юридических ведомств.
Некоторые расчеты позволяют с достаточной долей осторожности вести речь о 15–20 тысячах политических заключенных психиатрических больниц МВД СССР.
Но если бы рассматриваемая нами трагедия замыкалась только на этих гражданах, дерзнувших выступить против советской власти под политическими лозунгами! Это власть недозволенными методами психиатрии расправилась с сотнями и сотнями тысяч людей, защищавших свои права и честь перед чиновниками разного ранга, разоблачавших по велению совести казнокрадов, мздоимцев, моральных развратников, бюрократов и т. п.
К сожалению, к такого рода борцам за правду коллеги по работе относились с нескрываемым пренебрежением, называли их сутяжниками, склочниками. Для них это были люди, у которых «поехала крыша».
Под разными предлогами руководители учреждений, предприятий, воинских частей, умело используя всегда податливое общественное мнение, доводили дело до психиатрического обследования своих критиков. И, как правило, у них находили отклонения от нормального психического состояния, что давало возможность заточать их в психиатрические больницы.
Вот две банальные для советской действительности истории.
В начале 80-х годов работала в Уссурийском педагогическом институте на кафедре философии и научного коммунизма доцент Р. Н. КИМ, 49 лет от роду. Руководству и парткому института она решительно не нравилась своим независимым характером. По их мнению, этот преподаватель вредно с точки зрения политического воспитания влиял на студентов. А вредность эта заключалась в том, что Ким не доносила правильно до подопечных марксистско-ленинскую идеологию и, мало того, сбивала их с толку своим оригинальным толкованием «всепобеждающего» учения. Когда одна из студенток на госэкзаменах убежденно утверждала о полном решении в СССР национального вопроса, Ким возразила: «А что же теперь будет делать партия?»
Решением закрытого партийного собрания института 14 мая 1982 года Ким не только исключили из партии, но еще и предложили ученому совету решить вопрос о ее профессиональной пригодности и обратиться в ВАК с просьбой о лишении ученой степени кандидата философских наук.
Братья по партии из Уссурийского горкома такое решение поддержали. Бедная женщина, оглушенная прямо-таки кровожадной расправой, учиненной над ней, расплакалась в вестибюле здания горкома, откуда ее препроводили в местную психиатрическую больницу. Чуть позднее, в краевой психиатрической больнице, ей определяют классический диагноз советских психиатров «шизофрения вялотекущая, паранойяльный синдром» и делают заключение о ее нетрудоспособности.
Человек бесцеремонно выброшен на обочину общественной жизни. Р. Ким после всех своих злоключений перебирается в Ленинград и уже после образования нового, Российского государства пытается восстановить по отношению к себе хоть толику справедливости. Она жалуется народному депутату России В. 3. Васильеву, который в свою очередь просит прокурора Приморского края разобраться в обоснованности и законности помещения Ким в психиатрическую лечебницу. На дворе стоял уже 1992 год. А чуть ранее, в 1990 году, Ким исследовала свое психическое состояние в Международном независимом исследовательском центре по психиатрии, который выдал ей справку следующего содержания:
«КИМ Р. Н., 1933 г. рождения, прошла амбулаторное психиатрическое освидетельствование в МНИЦП. ЗАКЛЮЧЕНИЕ: на момент обследования данных за хроническое душевное заболевание не выявлено. Может работать по специальности».
В этом же году Независимая ассоциация психиатров России по поводу Ким сделала также сходное заключение:
«В психиатрическом учете не нуждается ввиду отсутствия хронического психического заболевания. Может отстаивать свои права в обычном порядке».
Поскольку за Ким вступился сам народный депутат, то прокуратура Приморского края вынуждена была заняться ее делом и в итоге выдала такой документ:
«…в соответствии со ст. 47 Закона «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» от 2 июля 1992 г. Вы вправе обратиться с заявлением в суд либо к главному психиатру края по вопросу обоснованности помещения в психиатрическую больницу».
Следует заметить, что приморский прокурор с ответом собирался ровно два года.
Легко попасть в сети неправедной психиатрии, да тяжело, а порой просто невозможно из них выпутаться. Ким ищет уже защиты у депутата Государственной Думы Ю. М. Тена. Сама она полагает, что пострадала за политическую деятельность, и надеялась на реабилитацию в соответствии с Законом РСФСР от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий». Ю. Тен свой запрос уже направил прямо в Генеральную прокуратуру РФ, откуда на исходе 1994 года получил такой ответ:
«Как видно из материалов проверки, Ким Р. Н. в мае 1983 г. была направлена на обследование комиссии врачей-психиатров заведующим гастрологическим отделением больницы в связи с ее неадекватным поведением в отделении, где она находилась на лечении. Комиссия психиатров пришла к выводу, что Ким Р. Н. страдает паранойяльным синдромом с сутяжным проявлением и нуждается в госпитализации и лечении. Это послужило основанием для помещения ее 15 мая 1984 г. в психиатрическую больницу.
Никаких данных о том, что КИМ Р. Н. преследовалась по политическим мотивам, в ходе проверки не установлено. Факты критических высказываний в ее адрес, наложение партийных и административных взысканий, увольнение с работы были вызваны конфликтными ситуациями в коллективе и не могут быть расценены как репрессии по политическим мотивам.
Ким Р. Н. уведомлена о том, что по вопросу восстановления прав в части неправильно поставленного диагноза, помещения в психиатрическую больницу и об ответственности должностных лиц, причастных к этому, проводится проверка. О результатах проверки Вам и Ким будет сообщено дополнительно».
Господа прокуроры, видимо, правы, отказав Ким в политической реабилитации. Но трагедия-то в другом! «Правильные» советские руководители в Приморском крае в 1982 году сломали жизнь Человеку! Вынесенный диагноз о вялотекущей шизофрении и неспособности далее продолжать научную работу словно многопудовые вериги повисли на долгие годы на жертве беззакония.
Не будь же запроса депутата Думы, ждать бедной Ким весточки из Генеральной прокуратуры многие лета. Да и полученный ответ не радует. Многим просителям известно, что слова о дополнительном расследовании их дела. и последующем информировании о результатах, как правило, счастливого исхода не сулят.
А вот история офицера Н. КОСЫХОВА. Будучи правоверным коммунистом, он был искренне опечален далеко не ленинской практикой коммунистического строительства в стране и особые надежды возлагал на силу обновленного народного контроля, о чем и поведал в письме лично Л. И. Брежневу.
В воинской части, где служил Косыхов, начался переполох. Усилиями главного психиатра МО ПВО Тарасова странного офицера препроводили на принудительное лечение в психиатрическую больницу им. Кащенко. В свидетельстве № 18 о болезни Н. Косыхова сделаны записи, вызывающие ныне улыбку. Больной критиковал командиров, много внимания уделял народному контролю, считал его основой благополучия СССР, составил даже проект о народном контроле. Последовали упущения по службе. И в связи с неадекватным поведением был помещен в психиатрическую больницу.
Далее уже не до улыбок. Назначено лечение галоперидолом. Представьте себе, что вам, психически здоровому человеку, прописывают лекарственные препараты, в которых вы совершенно не нуждаетесь и от которых у вас появляются нестерпимая головная боль, судороги, а впоследствии вас охватывает душевная пустота.
Диагноз: шизофрения, вялотекущая. И как следствие— негоден к военной службе.
Через некоторое время «вылеченного» Косыхова выпускают на волю. В свидетельстве о болезни это сформулировано так: «Отпускается (может следовать пешком)».
Еще одна сломанная судьба. Еще один несчастный, влачащий дни свои с диагнозом, не позволяющим ему стать полноправным членом общества.
Так сколько же их, таких, в городах и весях России? И опять нет верного ответа. Согласно данным «Белой книги России», выпущенной Международным обществом прав человека в 1994 году, в СССР, когда в 1989 году решался вопрос о принятии Всесоюзного общества психиатров опять в ВПА, с психиатрического учета в СССР спешно были сняты два миллиона человек, но диагноз об их якобы душевной болезни пересмотрен не был.