2. Письмо Троцкого
2. Письмо Троцкого
В конце 1935 г., когда призрак войны вырисовывался все яснее, специальный курьер привез в Москву Карлу Радеку давно ожидаемое письмо Троцкого. Оно было отправлено из Норвегии.[74]
Сгорая от нетерпения, Радек вскрыл письмо и начал читать. На восьми страницах тонкой английской бумаги Троцкий излагал подробности тайного соглашения, которое он наконец-то должен был заключить с германским и японским правительствами.
После вступления, в котором подчеркивалась «победа германского фашизма» и неминуемость «войны между народами», Троцкий переходил к своей главной теме. Он писал:
Существуют два варианта возможности нашего прихода к власти. Первый вариант — это возможность прихода до войны, а второй вариант — во время войны…
Надо признать, что вопрос о власти реальнее всего станет перед блоком только в результате поражения СССР в войне. К этому блок должен энергично готовиться…
Отныне, писал далее Троцкий, «диверсионные акты троцкистов в военной промышленности» должны будут совершаться под прямым «наблюдением немецкого и японского верховных командований». Троцкисты не должны приступать ни к каким «практическим действиям» без предварительного согласия своих немецких и японских союзников.
Чтобы обеспечить себе полную поддержку со стороны Германии и Японии, без которых было бы «нелепостью думать, что можно придти к власти», право-троцкистский блок должен быть готов к серьезным уступкам. Троцкий перечислил эти уступки:
Германии нужны сырье, продовольствие и рынки сбыта. Мы должны будем допустить ее к участию в эксплуатации руды, марганца, золота, нефти, апатитов и обязаться на определенный срок поставлять ей продовольствие и жиры по ценам ниже мировых.
Нам придется уступить Японии сахалинскую нефть и гарантировать ей поставку нефти в случае войны с Америкой. Мы также должны допустить ее к эксплуатации золота. Мы должны будем согласиться с требованием Германии не противодействовать ей в захвате придунайских стран и Балкан и не мешать Японии в захвате Китая. Неизбежно придется пойти на территориальные уступки… Придется уступить Японии Приморье и Приамурье, а Германии — Украину.
В письме намечался затем характер режима, который должен быть установлен в России после свержения советского правительства.
Надо понять, что без известного выравнивания социальной структуры СССР с капиталистическими державами правительство блока удержаться у власти и сохранить мир не сможет…
Допущение германского и японского капитала к эксплуатации СССР создаст крупные капиталистические интересы на советской территории. К ним потянутся в деревне те слои, которые не изжили капиталистической психологии и недовольны колхозами. Немцы и японцы потребуют от нас разряжения атмосферы в деревне, поэтому надо будет идти па уступки и допустить роспуск колхозов или выход из колхозов.
В новой России должны произойти резкие перемены — как политические, так и территориальные и экономические.
Ни о какой демократии речи быть не может. Рабочий класс прожил 18 лет революции, и у него аппетит громадный, а этого рабочего надо будет вернуть частью на частные фабрики, частью на государственные фабрики, которые будут находиться в состоянии тяжелейшей конкуренции с иностранным капиталом. Значит — будет крутое ухудшение положения рабочего класса. В деревне возобновится борьба бедноты и середняка против кулачества. И тогда, чтобы удержаться, нужна крепкая власть, независимо от того, какими формами это будет прикрыто.
Радек читал письмо Троцкого со смешанными чувствами. «После того, как я прочел эти директивы, — говорил он впоследствии, — я думал над ними всю ночь… Для меня было ясно, что хотя в директивах не было ничего такого, чего не имелось бы в виду и раньше, однако теперь все это созрело… предлагавшееся Троцким переходило все границы… Мы перестали быть в какой бы то ни было мере хозяевами своей судьбы».
На следующее утро Радек показал письмо Троцкого Пятакову. «Необходимо во что бы то ни стало встретиться с Троцким», — сказал Пятаков. Он собирался за границу в официальную командировку и рассчитывал пробыть несколько дней в Берлине. Радек должен был срочно известить об этом Троцкого и просить его по возможности немедленно установить контакт с Пятаковым в Берлине.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.