Миф об исчезновении северных колен

Миф об исчезновении северных колен

Библейское повествование об уводе жителей Северного царства в Ассирию представляет собой безусловное преувеличение масштабов трагедии. Например, книги Царств и Пророков полны утверждений типа: «И ушел Израиль в изгнание из земли своей в Ассирию до сего дня» (4 Цар. 17:23), которые всегда понимались как тотальное переселение израильтян в Ассирию. Это породило великую историческую мистификацию об исчезновении 10 северных племен, следы которых ищут до сих пор на огромном пространстве от Месопотамии до японских островов. Можно понять носителей традиции — авторов Библии, — которые из дидактических соображений, в назидание будущим поколениям, допустили откровенную гиперболизацию размеров трагедии, подав ее как наказание за идолопоклонство и несоблюдение заповедей Господа. Библейский текст очень ясно определяет причину изгнания и его масштабы: «И оставили они все заповеди Господа, Бога своего, и сделали себе двух литых тельцов, и сделали они Ашейру, и поклонялись всему воинству небесному, и служили Баалу; и проводили они через огонь сыновей своих и дочерей своих, и занимались колдовством, и гадали, и предались тому, чтобы делать неугодное в очах Господа, гневя Его. Сильно разгневался Господь на израильтян и отверг их от лица Своего. Не осталось никого, кроме одного колена Йеуды» (4 Цар. 17:16–18). Преувеличение размеров наказания должно было служить надежным предостережением против идолопоклонства и нарушений заповедей Бога в будущем. Если в религиозном и моральном плане эта гиперболизация имела свое оправдание, то в историческом отношении она породила немало мифов о дальнейшей судьбе северных племен.

Имеющиеся в нашем распоряжении ассирийские источники дают несравненно более скромную картину депортации израильтян в Ассирию. Так, Саргон II сообщает всего лишь о 27 290 человек, уведенных из района Самарии. Если к этому числу прибавить еще 13 500 жителей, угнанных ранее Тиглатпаласаром III из Галилеи и Гилада (из областей колен Нафтали, Звулун, Менаше, Гад и Реувен), то общее количество депортированных составит не более 41 000 человек. Однако численность населения Израильского царства в VIII в. до н. э. составляла не менее полумиллиона человек. Следовательно, речь может идти об уводе не более чем ¹/₁₀ населения Северного царства. Даже если взять за основу куда более скромные данные археологов Финкельштейна и Зильбермана, полагающих, что численность населения Израильского царства в то время не превышала 350 000 человек, то все равно количество депортированных не превысит ¹/₈ от всего населения[51]. Подозревать ассирийцев в занижении ими реальных цифр пленных и депортированных отнюдь не приходится. В этом плане ассирийцы вместе с египтянами имели репутацию самых хвастливых завоевателей древнего Ближнего Востока. В отличие от более правдивых вавилонян, признававших иногда свои неудачи, ассирийцы и египтяне никогда не сообщали о своих поражениях и всегда сильно преувеличивали как размеры своих побед, так и цифры пленных и трофеев. Есть библейские данные, которые могли бы помочь составить общее представление о численности населения Северного царства. Так, согласно подсчету, сделанному Моисеем и Эльазаром перед завоеванием Ханаана, то есть в XII в. до н. э., численность только северных племен (вместе с коленом Биньямин, но без левитов) составила 503 000 человек (Чис. 26:1–51). Разумеется, как было принято тогда, подсчитывались лишь взрослые мужчины. Новая перепись, проведенная в период царствования Давида, то есть в X в. до н. э., показала, что на территории, отошедшей позднее к Северному царству, проживало 800 000 мужчин (2 Цар. 24:9). Правда, в это число входили уже не только члены северных: племен, но и все мужское неизраильское население. Наконец, во второй половине VIII в. до н. э., незадолго до падения Самарии, израильский царь Менахем «взыскал со всех богатых людей по 50 шекелей серебра с каждого человека», чтобы выплатить дань в 1000 талантов серебра ассирийскому царю Тиглатпаласару III (4 Цар. 15:20). Зная, что 50 шекелей серебра составляют одну мину, а в одном таланте серебра содержится 60 мин, с помощью несложного расчета легко вычислить, что в годы правления Менахема в Северном царстве насчитывалось не менее 60 000 богатых людей[52]. Можно предположить, что под словами «богатые люди» библейский текст имел в виду просто достаточно состоятельных людей, которых можно было обложить дополнительным налогом для выплаты дани ассирийцам. Учитывая, что в те времена каждый из них имел многочисленную семью — никак не менее 6–7 человек, получаем, что в Израильском царстве имелось не меньше 400 000 человек, относившихся к разряду состоятельных. Разумеется, наряду с ними было немало бедных и нищих людей, которые дополнительных налогов заплатить не могли. Таким образом, независимо от археологических данных, которые сами по себе могут быть весьма спорными, мы можем смело утверждать, что накануне падения Самарии в Израильском царстве проживало не менее полумиллиона человек, а может быть, даже больше. Таким образом, те, кого увели на поселение в Ассирию, в действительности составляли лишь небольшую часть от общего числа жителей Северного царства.

Впрочем, и сами библейские источники иногда «проговариваются», признавая де-факто несравненно более скромные размеры депортации израильтян. Например, иудейский царь Хизкия (Езекия), правивший после падения Северного царства, «писал письма Эфраиму и Менаше, чтобы пришли в дом Господень, в Иерусалим, совершить пасху Господу, Богу Израиля» (2 Пар. 30:1). Если бы оба этих колена были полностью уведены в далекую Ассирию, то зачем тогда иудейскому царю обращаться к ним с приглашением на праздник в Иерусалим? Как выясняется, на своем месте были не только Эфраим и Менаше, но и другие северные племена. «И ходили гонцы из города в город по земле Эфраима и Менаше и до [удела] Звулуна, но над ними смеялись и издевались. Только часть людей [из колен] Ашера, Менаше и Звулуна смирилась и пришла в Иерусалим» (2 Пар. 30:10–11). Далее библейский текст добавляет, что «многие из народа, большей частью из [колен] Эфраима и Менаше, Исахара и Звулуна, не очистились; и они вкусили пасху не как предписано. Но Хизкия помолился за них, говоря: Господь благий да простит каждого, кто расположил сердце свое к тому, чтобы взыскать Господа Бога, Бога отцов своих, хотя и без очищения священного!» (2 Пар. 30:18–19).

Таким образом, сама Библия определенно свидетельствует, что ни о каком тотальном изгнании северных племен в Ассирию не могло быть и речи. Нет сомнения, что в ассирийский плен была уведена лишь небольшая часть израильтян, а большинство из них либо остались на своих местах, либо ушли в соседнюю Иудею на временное или постоянное жительство. После падения Самарии Библия часто упоминает «сынов Израиля и Иудеи, живущих по городам Иудеи», как и вообще «израильтян, находившихся в Иудее» (2 Пар. 31:6; 35:18). Как неоднократно бывало и раньше при нашествиях завоевателей, многие жители Северного царства нашли временное убежище в горных массивах северной Палестины и в Иудейских горах Южного царства.

Библия не сообщает об одном очень важном факте, который стал известен только благодаря ассирийским источникам. Около 720 г. до н. э., то есть через полтора-два года после падения Самарии, ее жители подняли новое восстание против ассирийцев. В тот год против власти Ассирии выступили многие сирийские, финикийские и филистимские города, поэтому в надежде на освобождение к ним присоединилась и Самария[53]. Если бы из города были выселены все израильские жители, то кто в таком случае восставал против ассирийцев? Ведь выходцы из Сирии и Месопотамии только начали прибывать и, только осваиваясь на новом месте, были еще неспособны к сопротивлению.

Вместе с тем надо признать, что, хотя депортация жителей Самарии не изменила существенным образом демографическую обстановку в центральной Палестине, в политическом, экономическом и культурном плане она стала подлинной катастрофой для Северного царства. Ассирийцы увели с собой наиболее богатую, экономически активную и самую культурную часть общества. Израиль оказался обезглавленным: его тело осталось в Палестине, а голову унесли в Ассирию. В плен были уведены: царская семья и придворные, воины и их военачальники, жрецы и пророки всех культов, искусные ремесленники и богатые землевладельцы, писцы и чиновники — одним словом, все те, кто представлял власть, силу, богатство и знания Северного царства. В то же время крестьяне-земледельцы, составлявшие большинство населения страны, остались на своих местах. Ассирийцы разрушили крупные города, обнесенные стенами, но не тронули поселения и небольшие городки, не имевшие крепостных стен.

Из всех израильских племен больше всего пострадал «дом Иосифа», точнее, колена Эфраим и западная половина Менаше — исторические лидеры северной группы древнееврейских племен. Нельзя забывать, что Израиль представлял собой федерацию северных племен, основанием которой являлось ханаанейско-аморейское большинство северной и центральной Палестины. Нервным центром и мозгом этого гетерогенного объединения был «дом Иосифа». Его доминантные позиции как в союзе израильских племен, так и в самой Палестине объяснялись не только численностью, но и особой ролью в истории Ханаана и гиксосского Египта. Удар ассирийцев по нему оказался столь мощным, что до основания разрушил все объединение и привел к полной политической дезинтеграции северных колен. Даже после развала Ассирийской империи северные племена не смогли объединиться и восстановить свою государственность. Отныне роль лидера обеих групп древнееврейских племен перешла к южному колену Йеуда.

Ассирийцы так опасались возможного сопротивления израильтян, что расселили их в трех далеко отстоящих друг от друга областях. Местом поселения первой группы стал город Гозан, расположенный на одноименном притоке реки Хабур. По иронии судьбы это место ссылки израильтян находилось недалеко от Харана — прародины Авраама и южных древнееврейских племен. Сегодня район древнего Гозана оказался на границе между Турцией и Сирией, рядом с современными городами — турецким Джейланпынаром и сирийским Рас эль-Айном. Некоторые историки идентифицируют библейский Гозан с развалинами Тель-Халафа — одного из древнейших городов мира, расположенного на берегу реки Хабур. Вероятно, Гозан, как и Харан, был первоначально местом расселения полукочевых аморейских племен. Позднее их вытеснили, а может быть, и смешались с ними, пришедшие туда арамейские племена. В этническом плане оба этих народа представляли собой родственные ветви одних и тех же западных семитов, поэтому достаточно быстро ассимилировались друг с другом. В любом случае, к моменту появления там израильтян эта область была уже полностью арамеизирована.

Другим районом, куда увели жителей Самарии, был Халах. В отличие от провинциального Гозана он располагался в самом сердце Ассирии, недалеко от столицы страны — Ниневии. Точное местоположение библейского Халаха до сих пор неизвестно, но есть предположение, что речь идет о древнем ассирийском городе Халаху, который находился северо-восточнее Ниневии. Если израильтяне, попавшие в Гозан, оказались в окружении арамейцев, то поселившиеся в Халахе жили среди ассирийцев. Выгодное с географической точки зрения расположение Халаха способствовало быстрому вовлечению этой группы израильтян в экономическую и социальную жизнь ассирийского общества.

Наконец, еще одна, третья, группа жителей Северного царства была расселена на самом востоке Ассирийской державы, в городах Мидии, то есть в северо-западном Иране. В территориальном и этно-культурном плане эта группа оказались в самом невыгодном положении: область депортации находилась дальше всего от их прежней родины и была населена преимущественно мидийцами — ираноязычным народом, сильно отличным от израильтян, да и вообще от семитов, и по языку, и по культуре. В социально-экономическом и культурном отношении этот район считался самым неразвитым в Ассирийской империи и, очевидно, израильтян послали туда не только в наказание за сопротивление, но и с «культуртрегерской» миссией — цивилизовать местное население.

Как сложилась дальнейшая судьба израильтян, уведенных в Ассирию? Ни библейские, ни ассирийские источники ничего не сообщают об этом. Правда, в отдельных ассирийских документах встречаются имена царских сановников и полководцев, чье израильское происхождение не подлежит сомнению. Известно также, что в ассирийской армии находились части, целиком сформированные из израильтян, например отряды боевых колесниц. Однако об участи десятков тысяч израильтян, уведенных в Ассирию, не осталось никаких сведений. Вероятнее всего, большинство из них постепенно ассимилировалось с окружавшим их населением. Наверное, этот процесс шел быстрее в районе Гозана, где израильтян окружали арамейцы — такие же, как и они, западные семиты, имевшие общие с ними корни. Куда медленнее смешение происходило в Халахе, где выходцы из Самарии проживали бок о бок с ассирийцами — восточными семитами, отличавшимися от них намного больше, чем арамейцы. Вместе с тем близость Халаха к Ниневии и главным центрам страны ускоряла интеграцию израильтян в ассирийское общество, а, следовательно, и их ассимиляцию. Наибольшие препятствия к слиянию с местным населением были у тех, кого увели в мидийские города северо-западного Ирана. Велико искушение предположить, что именно эта группа израильтян положила начало еврейской общине Персии. Однако иудаизм, а точнее, яхвизм того периода еще не был оформленным монотеистическим учением, которое позднее предотвратило ассимиляцию еврейских общин местными народами. Скорее всего, это была лишь старая полуязыческая форма яхвизма, которая сильно отличалась от последовательного монотеизма Моисея. К тому же далеко не все жители Северного царства исповедовали даже эту форму яхвизма; многие из них продолжали поклоняться различным ханаанским культам, вроде Баала и Ашейры, поэтому они были открыты к восприятию не только местных языческих культов, но и местной культуры и традиций, что, в свою очередь, вело к неизбежной ассимиляции.

Ассирийское пленение израильтян не закончилось так быстро, как вавилонское у иудеев. У выходцев из Северного царства не было и стены монотеистической веры, которая бы отделяла их от местного языческого населения, поэтому со временем все три группы израильтян в большинстве своем слились с окружавшими их народами. Хотя, вполне возможно, что какая-то часть из них сумела позднее, еще при власти ассирийцев, тайно или открыто попасть обратно на родину.

Существует мнение, что некоторые из израильтян вернулись в Палестину вместе с иудеями, отпущенными царем Киром после его завоевания Вавилона. Однако библейские источники не подтверждают эту версию. Более того, огромное для того времени расстояние между местами поселения иудеев и израильтян и чуть ли не два столетия, прошедшие после падения Самарии, делают эту точку зрения слишком маловероятной. Если бы израильтяне, действительно, желали вернуться обратно в Палестину, им не нужно было дожидаться разрешения персидского царя и договариваться с иудеями. Они могли бы это сделать сразу после полного разгрома и гибели Ассирии, когда на ее территории образовался вакуум силы и власти, то есть задолго до вавилонского пленения самих иудеев. Однако ни в одном письменном документе нет ни малейшего намека на возвращение израильтян на территорию бывшего Северного царства. Вероятно, потому, что возвращаться было уже просто некому, так как бывшие изгнанники стали частью окружавшего их населения. Точно так же, как те народы, которых ассирийцы пригнали в район Самарии: они тоже уже никогда не вернулись на свою прежнюю родину, потому что смешались с оставшимися здесь израильтянами и стали их неотъемлемой частью.

Библия сообщает названия тех мест, откуда прибыли новые поселенцы: три из них — Хамат, Авва и Сефарваим — находились в западной части центральной Сирии, а два — Вавилон и Кута — в центральной Месопотамии. Жители всех этих городов, как и израильтяне, тоже были выселены с родных мест за неоднократные восстания против Ассирии. Вынужденные переселенцы представляли собой в основном те же самые этнические компоненты, из которых состояло и население Северного царства. Например, сирийские города Хамат, Сефарваим и Авва изначально были заселены ханаанеями, затем завоеваны амореями и, наконец, арамейцами. С течением времени все три этих родственных этноса основательно перемешались друг с другом и стали представлять собой единый западносемитский народ, говоривший на арамейском языке, но в культурном отношении впитавший в себя многое из наследия ханаанеев и амореев. Выходцы из Вавилона и Куты ненамного отличались от жителей центральной Сирии: в них тоже преобладали аморейский и арамейский элементы. Вавилон был изначально основан и заселен амореями, из которых, кстати, происходил и самый известный вавилонский царь Хаммурапи II. Позднее в этом районе Месопотамии осели халдеи, как называли тогда одну из групп арамейских племен, которые постепенно овладели Вавилоном, Кутой и соседними с ними городами. Правда, вместо ханаанейского элемента, присутствовавшего в выходцах из центральной Сирии, поселенцы из Вавилона и Куты имели примесь аккадской (восточносемитской) и шумерской крови. Это было, пожалуй, то немногое, что отличало их в этническом отношении от израильтян. Что касается аморейского и ханаанейского компонентов, то они имелись в избытке и на территории Северного царства. Да и сами израильские племена происходили из кочевых амореев, хотя таковыми себя не признавали и в борьбе за овладение Ханааном долгое время с ними враждовали. Одним словом, этнически новые переселенцы были очень близки жителям Северного царства и отличались от них лишь арамейским языком и культурой. Но арамейцы не были чужими для израильтян: они являлись не только их ближайшими соседями, но и составной частью жителей севера страны — Голанских высот и даже верхней Галилеи. Позднее, в период Второго Храма, арамейский язык вообще стал доминировать практически на всей территории Палестины.

Небиблейские источники говорят о еще одной группе жителей, которую ассирийцы привели на поселение в Самарию. В одной из своих надписей ассирийский царь Саргон II утверждает следующее: «Я разбил племена Тамуд, Ибадиди, Марсиману, и Хаяпа — арабов, живущих далеко в пустыне, которые не знают господина над собой, и которые еще не приносили дань ни одному из царей. Я увел оставшихся в живых из них и поселил в Самарии»[54]. Очевидно, речь шла о какой-то группе мидьянских племен, которые стали известны впоследствии как арабы. В этническом отношении они представляли собой кочевых амореев и отличались от остальных поселенцев только в культурном и социальном плане. То обстоятельство, что Библия совершенно не упоминает о них, говорит о том, что численность их была крайне невелика.

Ассирийцы поселили жителей месопотамских и сирийских городов не только в самой Самарии, но и по всей области колен Эфраим и частично Менаше, поэтому слово «Самария» стало обозначать не только столицу бывшего Северного царства, но и территорию этих двух племен, которая превратилась в отдельную ассирийскую провинцию Самерина.

Новые поселенцы принесли с собой и культы языческих богов, которым они поклонялись на своей прежней родине. В большинстве своем эти боги представляли собой разновидности тех же ханаанских и аморейских божеств, которые были известны и на территории израильских племен. Правда, некоторые языческие верования были характерны только для Месопотамии, например культ бога смерти Нергала, центром поклонения которому являлся месопотамский город Кута. Очень скоро под влиянием оставшихся в Самарии израильтян пришельцы стали усваивать и яхвизм. Этот процесс ускорился, когда ассирийцы разрешили вернуться израильским священнослужителям в религиозный центр в Бейт-Эле. Носители традиции объясняют это тем, что новые поселенцы «не чтили Господа; и Господь посылал на них львов, которые убивали их. И донесли царю ассирийскому, и сказали: народы, которые ты изгнал и поселил в городах Самарии, не знают законы Бога той земли. И повелел царь ассирийский, и сказал: отправьте туда одного из священников, которых вы выселили оттуда; пусть пойдет и живет там, и он научит их закону Бога той земли. И пришел один из священников, которых выселили из Самарии, и жил в Бейт-Эле, и учил их, как чтить Господа» (4 Цар. 17:25–28).

Независимо от того, какие причины или поводы существовали для возвращения израильских священнослужителей, этот библейский эпизод подтверждает очень важное обстоятельство: деятельность яхвистского центра в Бейт-Эле была полностью восстановлена и новые поселенцы стали исповедовать яхвизм наряду с поклонением собственным богам. Об этом политеизме библейский текст свидетельствует следующим образом: «Народы эти чтили Господа, но служили и идолам своим» (4 Цар. 17:41). В дальнейшем аарониды из Южного царства не раз использовали и политеизм жителей Самарии, и особенности северного яхвизма, и факт смешения израильтян с новыми поселенцами, чтобы отрицать за ними право считаться наследниками «дома Иосифа», а следовательно, претендовать на лидерство среди потомков древнееврейских племен. Большей частью эта критика была несправедливой и необъективной. В действительности в период Первого Храма политеизм был распространен повсеместно и был характерен не только для самаритян и жителей бывшего Северного царства, но и для Иудеи тоже. В большинстве своем яхвисты и Северного и Южного царств представляли из себя таких же политеистов, как и самаритяне, поклоняясь одновременно двум, а то и нескольким богам сразу. И ситуация в Южном царстве была нисколько не лучше, чем в Северном. Объясняя падение Самарии идолопоклонством ее жителей, Библия тут же свидетельствует, что «и Йеуда также не соблюдал заповедей Господа, Бога своего, и поступал по обычаям израильтян, как поступали они» (4 Цар. 17:19).

Что касается позднейших обвинений ааронидов в этнической нечистоте самаритян, то они выглядят, мягко говоря, несерьезно на фоне полного смешения иудеев с ханаанеями, йевусеями, перизеями, кениями и кеназитами южного Ханаана. Главная причина неприятия самаритян иудеями объяснялась все тем же традиционным соперничеством между Йеудой и Эфраимом за гегемонию над потомками древнееврейских племен.

После падения Северного царства продолжателем истории «дома Иосифа» становятся самаритяне, потомки Эфраима и Менаше, смешавшиеся с поселенцами из сирийских и месопотамских городов. Союз северных племен навсегда перестает существовать, и Южное царство начинает борьбу за присоединение к себе их территорий и населения. Правда, пока существовала Ассирия, и земли северных колен представляли собой пять ее провинций, речь могла идти о распространении на эти территории только религиозного влияния. Но после разгрома Ассирии иудейский царь Иосия устанавливает там на короткое время и свою военно-политическую власть. Он уничтожает все языческие святилища и пытается распространить свои религиозные реформы на территорию северных племен. Однако приход египтян, а затем вавилонян кладет конец власти Иудеи, и земли северных колен становятся частью Нововавилонского царства.