4-я танковая дивизия в боях

4-я танковая дивизия в боях

Ситуация с вооружением и транспортом

Из общего числа 83 танков T-IV и 79 танков T-V «Пантера» на 1 октября 1944 года в боевой готовности находилось только 40 машин T-IV и 52 T-V. На этот же день в ремонте стояли 14 танков, которые могли быть приведены в боеготовое состояние в течение трех недель. Поэтому генерал Бетцель надеялся привести дивизию в полностью боеготовое состояние, тем более что в его распоряжении на 1 октября находилось около 350 вездеходов и бронетранспортеров, а также вспомогательных транспортных средств.

Помимо этого, дивизия располагала 18 самоходными противотанковыми орудиями на базе T-IV и 13 зенитными орудиями на самоходных шасси.

Из 919 штатных ручных пулеметов имелся в наличии 381 пулемет МГ-42.

Количество легких и тяжелых полевых орудий, тяжелых и легких минометов, а также крупнокалиберных зениток едва-едва удовлетворяло боевые потребности дивизии.

Тем не менее генерал-майор Бетцель доложил командованию корпуса, что состояние его дивизии «с учетом обстоятельств можно считать хорошим», а моральный дух солдат и офицеров «превыше всех похвал». Однако этого нельзя было сказать о прибывающем с родины пополнении. Особенно удручало совершенно незначительное количество противотанковых орудий, которые так были нужны для противодействия наступающим лавинам русских танков.

Счастьем для всех и прежде всего для маневренных мотопехотинцев, связистов и телефонистов была удовлетворительная ситуация с транспортными средствами. Они были особенно необходимы в связи с возможной сменой позиций. Генерал-майор Бетцель специально подготовил для каждого штаба, тыловой части или снабженческой организации опытных офицеров и унтер-офицеров, которым уже приходилось в прошлых боях заниматься срочной передислокацией.

Когда 2 октября 1944 года в Курляндии переходили на зимнее время, то все часы были переведены на один час назад. В результате восход солнца приходился примерно на 5.30, а заход — около 17.50.

В ночь на 2 октября части советской армии, стоявшие против 4-й танковой дивизии, усилили беспокоящий огонь из артиллерийских орудий, среди которых были и гаубицы. Передовые посты доложили об оживленном движении грузовиков и телег к передовой. Порой был слышен гул танковых колонн.

Две вражеские артиллерийские батареи, обнаруженные воздушной разведкой в окрестностях Бене, были уничтожены орудийным обстрелом.

На этот момент 4-я танковая дивизия имела на передовой 1590 бойцов. В траншеях второй линии обороны располагалось еще 1235 человек. На участке дивизии было оборудовано 28 пулеметных точек.

Весь день 3 октября со стороны неприятеля также доносился шум моторов грузовиков и танков. К вечеру стало совершенно ясно, что в самом коротком времени враг предпримет наступление.

Германские ударные группы выдвинулись вперед, на ничейную землю между позициями советских и немецких войск, некоторые из них столкнулись с русскими, получившими такое же задание. Произошло несколько коротких перестрелок, не причинивших никому вреда.

В ночь на 5 октября прибыла и заняла позиции на левом фланге дивизии, рядом с мотопехотным полком «Гроссдойчланд» из моторизованной дивизии («Великая Германия»), бригада из дивизии СС «Нидерланды».

Наступление 1-го Прибалтийского фронта

Утром 5 октября началось наступление 1-го Прибалтийского фронта, основной удар которого был направлен прежде всего на XXXIX танковый корпус и лишь своим краем прошелся по 4-й танковой дивизии. Весь следующий день прошел в обоюдной артиллерийской перестрелке. В первый раз за всю неделю 12 штурмовиков Ил-2 совершили налет на передний край обороны 4-й танковой дивизии. Силами дивизии было занято дополнительное пространство на левом фланге для подошедшего мотопехотного полка дивизии «Гроссдойчланд». Там обосновался резервный батальон под командованием гауптмана Бана с подчиненными ему подразделениями.

Когда командир 35-го танкового полка убыл для прохождения краткосрочных офицерских курсов на родину, его обязанности стал выполнять майор Шульц, на которого командованием дивизии были также возложены обязанности командира штурмовой группы. Еще будучи гауптманом и командиром 1-го батальона 35-го танкового полка, этот офицер 21 апреля 1944 года стал кавалером Рыцарского креста.

Во второй половине следующего дня в дивизию вернулся подполковник Петер Зауербрух и приступил к своим обязанностям начальника штаба. Подозрение в том, что он был причастен к покушению на Гитлера 20 июля, было с него снято. Весь личный состав штаба встретил своего командира исполнением широко известной шутливой песенки: «Петер, о Петер, где ты провел прошедшую ночь?»

Вечером 7 октября 4-я танковая дивизия получила приказ сняться с фронта и передислоцироваться на позиции, которые ранее занимала 121-я пехотная дивизия. Новым районом сосредоточения для нее должно было стать пространство южнее местечка Эзере. Там она снова поступила под командование XXXIX танкового корпуса.

В распоряжение дивизии поступила также боевая группа Шульца. Ей были также подчинены 510-й батальон «Тигров», 436-й артдивизион, временные боевые группы «Векшняй» и «Мажейкяй». Боевой приказ дивизии гласил: «Обеспечение участка фронта у Венты от устья реки Вадаксте до Векшняя и создание укрепленного плацдарма южнее Мажейкяя. Разведка обстановки в направлении на юг. Овладение населенным пунктом Тиркшляй».

33-й мотострелковый полк в качестве первого подразделения дивизии под командованием майора Гейнца Кнохе (кавалер Рыцарского креста с 5 апреля 1945 года) вернулся на рубеж сосредоточения у Эзере, где в его подчинение поступил 510-й батальон «Тигров». Обе временные боевые группы также перешли под его командование.

Первую атаку произвел 510-й батальон «Тигров» во второй половине дня 8 октября, направив ее против неприятеля, вышедшего на южный берег реки Венты (здесь, в Литве, Вянта, севернее, в Латвии Вента. — Ред.). Беглым огнем танковых орудий выдвинутая вперед противотанковая батарея была уничтожена. Уже начавший было переправу враг был сброшен в реку.

К 19.00 северный берег реки, так же как и ее правый берег, был очищен от неприятеля. Первыми на южный берег вышли мотопехотинцы, занявшие там небольшой плацдарм. Здесь около полуночи они встретили немецкого лейтенанта с семью солдатами. Они были отпущены русскими из плена, чтобы пригласить противника на переговоры. Нечто подобное враг уже попытался проделать 28 июля на участке 4-го танкового батальона.

Когда утром 9 октября поступило сообщение о прорыве русских пехотинцев сквозь густые заросли на заболоченном участке северо-восточнее фланга дивизии, которые продвинулись на 5 километров южнее и юго-восточнее поселка Мечай и с ходу овладели зданием железнодорожной станции, командир 2-го батальона 103-го мотострелкового полка выехал туда для оценки обстановки и был там взят неприятелем в плен. Его адъютанту несколько позже удалось бежать, он-то и доложил о пленении.

Контрудар по противнику был нанесен силами 1-го батальона 35-го танкового полка совместно с подошедшим 3-м батальоном 12-го мотострелкового полка. Уже на подходе к зданию станции эти подразделения натолкнулись на неприятеля. Немецкие танки почти в упор расстреляли противотанковые орудия и отдельные пулеметные гнезда врага, разметали сооруженные на скорую руку укрытия для стрелков и выбили из здания станции находившихся там красноармейцев. Однако подошедшие им на помощь части русских пробились к станции, окружили ее и закрепились в расположенных рядом пакгаузах.

Ударная группа под командованием подполковника Хоффмана, которая была сформирована из частей его полка, совместно с частью ударной группы Шульца атаковала закрепившегося противника. Вражеские танки, быстро подошедшие из тыла, были уничтожены огнем орудий «Пантер» и T-IV, входивших в состав ударной группы Шульца. Тем временем пехотинцы продолжили наступление и миновали железнодорожную насыпь, уходившую к Рекечаю. Когда был ранен командир 5-й роты 12-го мотострелкового полка, командование ею принял на себя унтер-офицер Урбан. Он взял штурмом сильно укрепленный опорный пункт, сломив сопротивление оборонявших его красноармейцев и многих из них захватил в плен. За этот успех он был награжден Рыцарским крестом. Фельдфебель Герхард Флешзиг, командовавший взводом в штабной роте 12-го мотострелкового полка, провел своих людей в здание станции. Они зачистили все его помещения. Водонапорная башня, где засели русские снайперы, была взорвана противотанковыми минами. Снова и снова Флешзиг поднимал своих солдат в атаку, хотя противник вел огонь из-за каждого сколько-нибудь удобного укрытия.

Одновременный бросок нескольких гранат в очередное гнездо сопротивления, и вот уже Флешзиг с пистолетом-пулеметом в руках машет свободной рукой своим людям — последний рубеж взят.

За этот подвиг командир полка представил его к награждению Рыцарским крестом. Представление поддержал и командир дивизии. 18 ноября 1944 года эта высокая награда была вручена Флешзигу.

Танки продолжали сражаться против накатывающихся стальных полчищ врага. Шульц, встав во главе своей штурмовой группы, повел ее в бой. Батарея противотанковых орудий не прекращала огонь, уничтожая приближающиеся танки неприятеля.

Наконец бой стал затихать. Командир боевой группы Шульц мог доложить об уничтожении крупного вражеского формирования. Фриц-Рудольф Шульц 28 октября 1944 года стал кавалером дубовых листьев к Рыцарскому кресту.

Подполковник Хоффман, который в конце кампании во Франции был представлен к награждению Рыцарским крестом, получил этот знак отличия уже 4 сентября 1940 года. С 9 июня 1944 года он стал обладателем дубовых листьев и в тот же день получил звание полковника.

Во второй половине этого столь трудного боевого дня 510-я танковая рота при поддержке двух штурмовых групп нанесла удар из Лекавы на поселок Пикеляй, где враг сделал попытку закрепиться за двумя батареями противотанковых орудий и наскоро сооруженных укреплений. Оттуда можно было ожидать нового удара русских, который следовало упредить.

Ошеломляющей силы удар, нанесенный танковой ротой, наступавшей на полном ходу одним взводом в лоб, другим справа и третьим слева, смял первую батарею противотанковых орудий, расстрелянную прямой наводкой. Затем завязалась артиллерийская дуэль со второй батареей, закончившаяся двумя подбитыми «Тиграми» и уничтоженным вторым заслоном.

Оба подбитых «Тигра» ночью были эвакуированы, да и вся рота вернулась обратно в Лекаву, чтобы привести эти танки в боеготовое состояние.

В ходе этого боя в качестве трофеев было захвачено 21 вражеское орудие со всеми боеприпасами и обращено против врага.

Ближе к концу этого же дня XXIV танковый корпус и вместе с ним и 4-я танковая дивизия были подчинены 18-й армии. Этим был образован Южный фронт группы армий «Север». Генерал от инфантерии Бёге стал командующим армией. Эренфрид-Оскар Бёге, еще будучи полковником и командиром 7-го пехотного полка на центральном участке Восточного фронта, стал 22 декабря 1941 года кавалером Рыцарского креста, а 21 сентября 1944 года, командуя в Курляндии XXXIII армейским корпусом, получил дубовые листья.

Вечером 10 октября неприятель через брешь в линии фронта южнее реки Венты бросил в бой крупные силы и в тот же день всего лишь в 75 километрах юго-западнее 4-й танковой дивизии вышел на берег Балтийского моря.

Тем самым группа армий «Север» была вторично отрезана от наземного сообщения с Германией — теперь не в районе Риги, а у Клайпеды. 4-я танковая дивизия получила приказ переместить свои позиции 2 километрами западнее. Командир дивизии Хоффман принял решение разместить КП дивизии в местечке Павари.

В сильный дождь неприятель 12 октября начал артподготовку перед наступлением. Недавно сформированная ударная группа Хоффмана, усиленная танками и при поддержке артиллерии к 9.15 взяла штурмом высоту 86,2. В 14.15 русские нанесли контрудар по этой высоте, которую танки 35-го танкового полка удерживали до 16.20. Предпринятая было контратака «Тигров» успеха не принесла, и высоту пришлось оставить.

Подготовка, проведенная неприятелем 13 октября, не оставляла сомнений в том, что следует ожидать нового наступления. Ближе к вечеру на КП дивизии появился генерал Бёге, настоятельно потребовав нанести решающий удар по неприятелю.

Как раз в этот момент 12-я танковая дивизия вместе с частями 33-го мотопехотного полка штурмом овладела высотой 86,2, несмотря на шквальный огонь неприятеля, и покатила дальше через занятые врагом «лоскутные лески» и южнее Пикеляя остановилась в густом лесу. Несколько самолетов 3-й штурмовой авиаэскадрильи обнаружили позиции вражеской артиллерии и подавили ее точными бомбовыми ударами.

Также согласованным огнем штурмовой авиации и артиллерии были подавлены и вражеские огневые позиции юго-западнее протекающей через город реки.

Эта новая ситуация была использована и 1-м батальоном 35-го танкового полка, который преодолел направленный на него удар врага и, действуя совместно со 2-м батальоном 12-го мотопехотного полка, сохранил занятые позиции. Около 30 русских штурмовиков Ил-2 на бреющем полете обстреливали наступавшие германские части, но не смогли остановить их продвижение.

Взвод 35-го танкового полка вышел даже на железную дорогу в направлении на Дапсяй.

Радиограмма из XXXIV танкового корпуса: «Враг прорвался на широком фронте западнее расположения 61-й пехотной дивизии» — заставила дивизию и корпус перейти к обороне. Представляется, однако, что еще одной причиной для этого стали планы 18-й армии перейти в наступление из района южнее Лиепаи в направлении на Клайпеду, чтобы еще раз попытаться установить сообщение группы армий «Север» со сражающимися в Восточной Пруссии германскими частями.

14 октября 4-я танковая дивизия по приказу командования корпуса сосредоточилась в районе на 12 километров севернее Вайнеде и 15 октября изготовилась для наступления юго-восточнее Лиепаи и севернее Приекуле.

Утром 16 октября на пространстве между Рижским заливом и Вентспилсом разгорелась первая Курляндская битва, в которой 4-я танковая дивизия действовала лишь на одном из флангов, что показало дальнейшее развитие событий.

Перед началом наступления на юге Курляндского фронта командование XXXIX армейского корпуса издало следующий приказ: «Перейти в наступление вдоль берега, имея 4-ю танковую дивизию справа, 14-ю танковую дивизию слева и 12-ю танковую дивизию во втором эшелоне».

Тем самым все имеющиеся в наличии танковые соединения этой южной группы были собраны в единый кулак для усиления ударной мощи и восстановления сообщения с родиной.

Прорыв фронта у Вайнеде около середины этого же дня 16 октября вынудил 4-ю танковую дивизию передислоцироваться в район северо-западнее Приекуле, чтобы выправить линию фронта. В ночь на 17 октября она заняла пространство севернее Приекуле.

Ее соседями здесь стали дивизия СС «Нордланд» и 30-я пехотная дивизия.

Начавшийся вечером 22 октября дождь, который шел и весь следующий день, превратил все окрестности в сплошное болото и сделал дороги почти совершенно непроезжими.

Когда вечером 22 октября генерал фон Заукен, командир XXXIX армейского корпуса, был отозван для нового назначения, 4-я танковая дивизия была подчинена командиру X армейского корпуса генерал-лейтенанту Фёрчу.

24 октября здесь, на юге Курляндского плацдарма, началась первая битва, спустя всего два дня после ее окончания на северном участке Курляндского фронта.

Первая Курляндская битва на юге

Планы разработанного X армейским корпусом ошеломляющего наступления юго-восточнее Приекуле, предпринимаемого с целью застать советскую 6-ю гвардейскую армию на марше в районе развертывания для ее собственного наступления и, кроме этого, отодвинуть свою передовую намного дальше, отнюдь не предусматривали выступления 4-й танковой дивизии.

Лишь после того, как перешедшие в наступление части значительно продвинулись вперед, командование корпуса отдало приказ и 4-й танковой дивизии перейти в наступление. Приказ поступил в дивизию в 10.40. Выдвижение ее в район развертывания происходило частично по быстро проложенной саперами гати и сопровождалось многократными атаками с воздуха штурмовиками Ил-2 и истребителями Ла-5. Болотистая почва в районе Бункаса не позволяла быстро передвигаться, поэтому вражеский заградительный огонь мог довольно долго сдерживать наступающих. Генерал-майор Бетцель с парой танков выдвинулся вперед и на месте убедился в том, что почти все танки застряли в болотистой почве. Он принял решение о прекращении наступления. Тем не менее ближе к вечеру этого же дня удалось установить связь между дивизией и также наступающими в этом районе частями 30-й пехотной дивизии.

Командование X армейского корпуса отдало приказ наступавшим частям вернуться на исходные позиции.

При численности дивизии на 24 октября 1944 года в 12 002 человека солдат и офицеров в передовых частях ее насчитывалось 4598 человек.

День 25 октября, как и последующий, прошел в незначительных стычках и перестрелках, поэтому значительным событием стало возвращение командира 33-го мотопехотного полка полковника Герлаха фон Гаудекера, которое было отпраздновано надлежащим образом. Этот смелый офицер 8 августа 1944 года был награжден Рыцарским крестом.

Легкий морозец и солнечное утро 27 октября сделали проселочные дороги в районе линии фронта на этом участке снова проезжими.

В 7.50 дивизия «Нордланд» сообщила, что неприятель пытается взять высоту 126,1. Там, как и у поселка Трекни, следовало ожидать русского наступления.

В 8.20 начался сильный артобстрел, перешедший некоторое время спустя в ураганный огонь; буквально град снарядов обрушился прежде всего на участок фронта, занимаемый дивизией «Нордланд». Получила свою порцию снарядов и 30-я пехотная дивизия. Взрывы снарядов раздавались даже в глубине обороны, причем среди них были и дымовые.

Прошедшие тремя волнами штурмовики противника также обрушили свой смертоносный груз на передовую. Заработали реактивные минометы врага. Враг овладел Бункасом, ворвался и в Лейнджи, а затем бросил свою пехоту на Елкас.

В 11.30 командование 18-й армии приказало III танковому корпусу СС силами подчиненной ему 4-й танковой дивизии отразить атаку, направленную на стык между частями корпуса. Командование дивизии отдало приказание: «Дивизия наступает двумя группами, имея задачу занять прежнюю оборонительную линию. Восточная группа двигается через Лигни — Бункас на Калайи, западная группа через Елкас в направлении высоты 126,1».

Наступление развивалось довольно успешно, так что к 13.15 правая группа под командованием полковника Хоффмана, командира 12-го мотострелкового полка, подошла к Елкасу.

Часть 35-го танкового полка, прорвав вражескую оборонительную линию у Адами — Вистини, смогла продвинуться довольно глубоко, в район западнее Штанаскрогса. Следовавшая за нею 30-я пехотная дивизия вынуждена была доложить, что остановилась для отражения атаки вражеских танков около Астаи.

Генерал Бёге во второй половине дня побывал на КП 4-й танковой дивизии, расположившемся около Цингениеки. На КП в тот момент находился и командир дивизии со своим штабом. Генерал Бёге отдал приказ: «Оборонительная линия между высотой 126,1 и Пирткури должна быть возвращена». После этого отбыл обратно в 30-ю пехотную дивизию.

Когда отдельные боевые группы стали продвигаться вперед, штурмовики противника начали наносить по ним мощные удары с воздуха. Лишь немногие имевшиеся в распоряжении самолеты 1-го воздушного флота могли прикрыть их. Зенитные батареи 290-го зенитного дивизиона сбили несколько пикирующих бомбардировщиков Пе-2 и один Ил-2. Еще три вражеские машины были уничтожены двумя самолетами «Фокке-Фульф-190».

На поле боя генерал-майор Бетцель в старой кавалерийской манере повел за собой танковые части на врага, периодически становясь во главе той или иной боевой группы, увлекая ее за собой. Управление войсками в это время с КП дивизии осуществлял начальник штаба подполковник Зауербрух. Когда ближе к полуночи сражение затихло, оказалось, что враг оставил на поле боя 23 танка и самоходных орудия, 24 противотанковых и полевых орудия, 360 погибших; в плен было взято 50 человек. Потери 4-й танковой дивизии составили 25 погибших, 77 раненых и 2 пропавших без вести.

С первыми лучами рассвета 28 октября сражение возобновилось. 33-й мотострелковый полк овладел поселком Диекниеки, тогда как 4-й истребительно-противотанковый батальон был выбит ударом врага из селения Асите.

Весь день 28 октября прошел в атаках неприятеля на различных участках фронта, занимаемого дивизией. В одном из особо ожесточенных боев 1-й батальон 35-го танкового полка на участке 30-й пехотной дивизии смог отразить удар русских танков и подбить 14 вражеских машин. Мощный артобстрел со стороны неприятеля и налеты несколькими волнами штурмовиков во второй половине дня знаменовали собой продолжение вражеского наступления. Около полудня генерал-майор Бетцель был вызван на КП дивизии. Прибывший туда командующий 18-й армией генерал Бёге вручил ему приказ: «Дивизия немедленно переходит в подчинение командира X армейского корпуса генерала Фёрча и образует в районе Приекуле танковую ударную группу. На фронте ее сменит 121-я пехотная дивизия».

В этот день на боевом счету дивизии числилось 7 танков, 4 противотанковых орудия и 7 самолетов. Последние были сбиты 290-м зенитным дивизионом.

За свое самоотверженное командование 27 и 28 октября вверенными ему частями и полководческое мастерство генерал-майор Бетцель был награжден дубовыми листьями, которые и были вручены ему 11 марта 1945 года.

29 октября дивизия вновь была вовлечена в тяжелые бои против вчетверо превосходящих сил противника. Южнее Ендруси вражеские танки и самоходные орудия в сопровождении следующей за ними пехоты нанесли удар из соседнего леса. Две германские «Пантеры», одна из которых двигалась на буксире у другой, приняли бой. Идущая на буксире развернула ствол орудия «на шесть часов» и отбивала атаки в спину, тогда так буксирующая вела огонь в лоб. Этому тандему удалось не только подбить 7 вражеских самоходок и 2 танка, но и уйти от преследования.

В районе около Ендруси еще несколько часов кипели бои. Во второй половине дня сюда подошли тяжелые русские танки ИС-2, прорвавшие фронт на глубину около километра несколько севернее, у так называемой тригонометрической вышки. Нанесенным контрударом фронт был выровнен, при этом подбиты четыре танка ИС-2.

Контрнаступление, осуществленное во второй половине дня из района Ендруси, оказалось успешным — части 1-го батальона 12-го мотострелкового полка и 1-го батальона 35-го танкового полка продвинулись сквозь расположенный там лес, уничтожив при этом несколько вражеских танков, заняли южную опушку леса и восстановили прежнюю линию обороны.

В тот день неприятель потерял 19 танков Т-34, 2 из которых были уничтожены мотопехотинцами в ближнем бою.

Один ИС-2 также остался стоять на поле боя. Два других подбитых танка враг смог эвакуировать. Было уничтожено также 7 самоходных орудий, 7 противотанковых орудий и много более мелкой техники.

Потери же дивизии в этот день составили 32 человека погибших, 139 раненых и 6 пропавших без вести. Среди павших на поле боя был и обер-фельдфебель Гёбель из первого взвода 49-й истребительно-противотанкового дивизиона, который 15 октября 1944 года был награжден Рыцарским крестом.

День 30 октября стал небольшой передышкой, во время которой была произведена перегруппировка сил, после чего танки дивизии сосредоточились в ближнем тылу за передовой в качестве резерва для наступления.

Когда на следующее утро враг пошел в атаку и на левом фланге удерживаемого дивизией участка фронта завязался бой, через некоторое время, в 11.25, поступило донесение о новом наступлении врага западнее Упите. Занятое неприятелем селение было вскоре отбито после обстрела артиллерией и минометами. Затем при поддержке танков линия фронта была выровнена.

Когда 121-я пехотная дивизия доложила о прорыве ее фронта девятью тяжелыми танками и двумя ротами пехотинцев, а части 121-й дивизии пришлось отойти за небольшую речку у поселка Утини, командование корпуса направило для ликвидации прорыва ударную танковую группу под командованием капитана Кестнера, сформированную из состава 2-го батальона 35-го танкового полка. Она уничтожила прорвавшиеся танки врага, вывела 121-ю пехотную дивизию на прежнюю передовую и после этого вернулась в расположение дивизии.

Ей удалось также ликвидировать вклинение врага на участке 30-й пехотной дивизии, чреватое прорывом фронта. 4-й танковой дивизии было приказано атакой на Стрики поддержать выход пехотинцев на недавно оборудованные оборонительные позиции.

В этот день враг также понес значительные потери от действий 4-й танковой дивизии: он потерял 19 танков и самоходных орудий, 11 противотанковых орудий и несколько станковых пулеметов и минометов. В последний день октября командир дивизии лично вел в бой своих подчиненных. Под его командованием они штурмом взяли поселок Динздурбе, уничтожив обстреливающую их батарею противотанковых орудий и несколько танков, хотя и потеряли при этом три «Пантеры». Всего же за октябрь 4-я танковая дивизия достигла следующих успехов: уничтожено 55 танков Т-34 — 43 (с 76-мм пушкой), 22 самоходных орудия, 1 танк ИС-2, 104 противотанковых орудия крупного калибра, 13 122-мм орудий и 14 полевых орудий. За период же с 1 июля 1944 года дивизия уничтожила 430 танков и штурмовых орудий противника.

В первые дни ноября напряженность боев стала слабеть. Прошедший проливной дождь и последующие затяжные дожди снова сделали местность совершенно непроезжей. Такая погода длилась вплоть до 6 ноября. Около полуночи в этот день штурмовая группа Бетцеля заняла еще и участок 408-го мотострелкового полка на правом фланге 30-й пехотной дивизии.

На участке 12-го мотострелкового полка еще в предшествующую ночь врагу удалось довольно глубоко вклиниться в оборону. Из-за нехватки сил этот выступ фронта никак не удавалось устранить. Все ведущие туда дороги стали непроходимы, так что резерв для контрудара подошел к этому месту только около полуночи. Боевые действия здесь стали стихать.

С этим первая Курляндская битва также и для 4-й танковой дивизии подошла к концу. С 7 по 17 ноября она перешла в позиционные перестрелки юго-западнее Лиепаи. В условиях затяжных дождей, плотного тумана и распутицы ни одна из сторон не была в состоянии перейти в этом районе в наступление.

В этот период затишья на фронте одно событие заслужило быть упомянутым. В ночь на 14 ноября 1944 года неприятель переправил через линию фронта двух немецких солдат. При них было письмо, адресованное командованию обеих армий и командующему группой армий «Курляндия». Письмо было подписано высокопоставленными германскими офицерами, входившими в Национальный комитет «Свободная Германия». В нем содержался призыв к немедленной капитуляции, а также обещания достойного обращения в плену и незамедлительного возвращения на родину после окончания войны. Подобное требование для германских солдат и офицеров было неприемлемо.

Генерал Бёге направил в войска приказ, в котором призывал всех сражающихся в Курляндии достойно выполнять свой долг: «На нашу долю, как передового отряда, выпала честь облегчить борьбу наших сражающихся в Восточной Пруссии товарищей, связать превосходящие силы противника и внести свой вклад в срыв наступления неприятеля на нашу Родину».

Тем временем все очевиднее становилась критическая ситуация с тяжелым вооружением. Положение с танками на 22 ноября было следующим: оставалось 14 танков T-IV с длинноствольными 75-мм орудиями, 20 танков T-V «Пантера», 8 противотанковых орудий на самоходных шасси, 7 тяжелых противотанковых орудий (моторизованных). Распутица все усиливалась. Весь верхний слой земли представлял собой жидкую грязь, что при температуре от 3 до 6 градусов выше нуля и плотном тумане исключало всякую возможность ведения боевых действий.

Так закончилась для 4-й танковой дивизии Курляндская битва на юге. Врагу удалось оттеснить немецкие войска настолько, что он теперь был в состоянии держать под обстрелом своих наиболее мощных артиллерийских орудий город Скрунда и железнодорожную линию, ведущую от Лиепаи на северо-восток. Однако своей главной цели, Скрунды, ему достичь не удалось. (Главная цель была достигнута — группа армий «Север» отрезана и загнана в мешок, где и находилась до конца войны и капитуляции. Своими активными действиями советские войска не давали перебрасывать отсюда войска туда, где решалась судьба Германии. — Ред.)

Позиционные бои 4-й танковой дивизии

Утром 27 ноября 1944 года советские войска при мощной артиллерийской поддержке предприняли наступление на правом фланге дивизии в месте ее стыка с соседями, намереваясь прорваться через поселок Койя в лесной массив, расположенный в тылу 2-го батальона 12-го мотострелкового полка. Во второй половине дня 1-й батальон 12-го мотострелкового полка выступил из-под местечка Грави и углубился в этот лес, чтобы очистить его от неприятеля и восстановить связь с соседями справа.

29 ноября были завершены приготовления к отводу дивизии с занимаемых ею позиций для другого использования. С наступлением темноты вечером 30 ноября ее позиции заняли части 126-й пехотной дивизии, а именно 1-й и 2-й батальоны 12-го мотопехотного полка. Беспокоящий огонь русских усилился в течение ночи, но все же не до такой степени, чтобы приостановить отвод дивизии.

До штатного расписания в 66 танков T-IV (без учета командирских машин) дивизии на 1 декабря 1944 года недоставало более 23 машин. Штатное расписание предусматривало и 61 танк T-V «Пантера», в строю же имелось лишь 23 боеспособных машины. Из необходимых 326 бронетранспортеров и подобных транспортных средств в наличии было только 213 единиц, а из 1273 пулеметов наличествовало только 863.

Примерно в таком же соотношении у дивизии недоставало и других видов оружия.

35-й танковый полк за этот трудный ноябрь 1944 года уничтожил в общей сложности 23 танка Т-34 с 85-мм орудием (новые танки Т-34 образца 1944 года, их 85-мм пушки пробивали бронебойным снарядом лобовую броню «Тигра» (100 мм) с 1000 метров, подкалиберным снарядом с 500 метров — броню 143 миллиметра, т. е. и «Королевский тигр»), 1 танк типа ИС-2, 3 самоходные артиллерийские установки, 11 противотанковых орудий, 1 зенитное орудие и 4 станковых пулемета.

2 декабря командир 12-го мотопехотного полка передал свой участок фронта командиру 422-го полка 126-й пехотной дивизии. В течение следующей ночи части 35-го танкового полка были заменены 184-й бригадой штурмовых орудий.

Первые подразделения 35-го танкового полка прибыли в Скрунду 5 декабря из расположения X армейского корпуса, откуда они грузились на железнодорожные платформы, в то время как 1-й батальон 103-го танкового полка, приданный 31-й пехотной дивизии, вернулся в дивизию только 7 декабря. Последующие дни были полностью заняты работой по пополнению, оснащению и отработке взаимодействия потрепанных в боях подразделений. 14 декабря командир 35-го танкового полка в присутствии командира дивизии и начальника штаба дивизии провел учения усиленной танками боевой группы.

Полковник Лангкау после возвращения в часть снова приступил к командованию 103-м артполком. Таким образом, замещение должностей было полностью завершено.

К 20 декабря численность танков увеличилась с 23 до 26 машин T-IV и с 23 до 40 T-V. Тем самым их количество снова было доведено до положенной нормы. В этот день 20 декабря подошло к концу предоставленное 4-й танковой дивизии время для отдыха и пополнения. Поскольку в этом районе уже несколько дней как были замечены русские партизанские отряды, дивизии пришлось также выделить несколько подразделений для борьбы против партизан и охраны важнейших объектов и в кратчайший срок изготовиться к маршу.

20 декабря командир дивизии убыл в служебную поездку в штаб главного командования сухопутных войск, чтобы после этого отправиться в давно заслуженный отпуск на родину. С 21 декабря его обязанности командира дивизии стал исполнять полковник Кристерн. Во главе 35-го танкового полка с этого же дня встал недавно направленный в дивизию майор Толке.

4-я танковая дивизия в третьей Курляндской битве

Утром 21 декабря, около 8.00, из района расположения I армейского корпуса донеслись звуки разрывов ураганного артиллерийского огня. По тревоге были подняты все войсковые части дивизии, а несколько минут спустя разрывы снарядов стали все ближе и ближе. Около 9.00, перейдя в дикое крещендо, огонь русской артиллерии обрушился на передний край германских войск. Эпицентр артподготовки пришелся на центр и левый фланг I армейского корпуса. Одновременно с этим она захватила и участок фронта 16-й армии. В ходе первого артиллерийского удара на позиции I армейского корпуса обрушилось около 60 000 снарядов и мин, за которыми во второй половине дня последовало еще около 20 000 снарядов.

Ответный огонь был открыт в соответствии с разработанным «твердым планом». Командир 33-го мотопехотного полка тотчас же связался с попавшей под вражеский обстрел 563-й народно-гренадерской дивизией и направил своего ординарца в штаб I армейского корпуса. Последний доставил в дивизию приказ: силами приданной 218-й пехотной дивизии «немедленно устранить» возникший прорыв фронта в районе Лаци.

Командир штурмовой группы 33-го мотострелкового полка выступил со своими подчиненными в 11.30. Первой их целью стал поселок Кормани. Исполняющий обязанности командира дивизии был информирован командованием армии, что дивизия с настоящего времени подчиняется I армейскому корпусу, находящемуся под командованием генерала от инфантерии Буссе. Полковник Кристерн тотчас же прибыл на его КП. Там он узнал, что на участке фронта дивизии неприятель прорвал фронт в трех местах: у поселков Штедини, Кубас и Занениеки.

Сквозь необстреливаемый коридор среди огня вражеской артиллерии русские части под прикрытием танков на фронте около 1000 метров потеснили германских защитников плацдарма. Правда, у Лаци положение несколько улучшилось, поскольку оборонявшиеся там части нанесли по врагу контрудар и отбили захваченные было позиции.

Командование 18-й армии указало 4-й танковой дивизии место у поселка Зирнениеки в качестве рубежа для наступления, и полковник Кристерн получил от генерала Буссе приказ:

«Перенести КП дивизии в поселок Пинкас, на КП 11-й пехотной дивизии, которой тем временем изготовиться к контрудару.

Усиленной танками группе майора Толке находиться у Лабдомаса в готовности для боевых действий в направлении на юго-запад.

Командиру ударной группы 12-го мотострелкового полка, полковнику Хоффману, пребывать у поселка Зирнениеки в готовности для выступления».

Спустя три часа этот приказ был изменен командованием I армейского корпуса. Теперь дивизии было приказано находиться в районе Лабдомаса и пребывать в готовности для немедленного выступления либо в юго-западном направлении на Штедини, либо в юго-восточном направлении на Озоли — Озолини. Тем временем у Зирнениеки боевая группа 12-го мотопехотного полка передавалась в подчинение встреченному там 510-му батальону танков T-VI «Тигр».

Обе части прибыли в район сосредоточения у поселка Новады. Отсюда им предстояло совместно с 225-й пехотной дивизией выйти на рубеж развертывания на противоположном берегу реки Зана и затем нанести удар по врагу.

Командир боевой группы должен был вести свою часть параллельно маршруту движения КП дивизии и вывести свою усиленную танками часть в район Озолини. Приказ по корпусу, отданный в 21.50 этого дня — 21 декабря — от имени командующего армией, гласил: «В течение ночи нанести контрудар и выйти на прежнюю линию передовой. Аналогичный приказ отдан также 225-й пехотной дивизии и 4-й танковой дивизии».

Командир I армейского корпуса получил также информацию, которой он поделился с командиром 4-й танковой дивизии: «В течение ночи ожидаются энергичные наступательные действия, которые будут иметь решающее значение».

При морозе 15 градусов танки боевой группы попытались выйти в район сосредоточения. Состояние дорог позволило сделать это только 75 % танков T-IV и 40 % танков T-V, и только 50 % танков T-VI «Тигр» 510-го батальона смогли выйти на предписанный ему рубеж.

Лишь около 10.00 22 декабря усиленная танками боевая группа, имеющая в своем составе 20 T-V, 10 T-VI «Тигр» и 2 мотопехотные роты, начала наступление.

Когда она подошла к окраине поселка Занениеки и собиралась проследовать сквозь него, замаскированные батареи русских противотанковых орудий открыла огонь с возвышенного южного берега реки и с опушки леса юго-восточнее первой. Последняя позиция при доведении обстановки до наступающих частей значилась как «находящаяся в наших руках». Наступление захлебнулось (несколько десятков танков было подбито, о чем автор умалчивает. Но далее будет сказано, сколько осталось. — Ред.).

Наряду с этим было сорвано и наступление 4-й танковой армии. Причина заключалась в просчете командования 18-й армии и генерала-полковника Шёрнера. Указания полковника Кристерна на чрезвычайные трудности и препятствия на маршруте движения были проигнорированы, а время марша не изменено, чтобы поддержать запланированное ночное наступление. Множественные отказы техники 510-го батальона тяжелых танков «Тигр», происшедшие во время движения, и оледенелая земля, оказавшаяся не под силу гусеницам танков, сорвали наступательный темп.

То обстоятельство, что 510-й батальон тяжелых танков на время марша был распоряжением штаба корпуса подчинен 11-й пехотной дивизии, вполне устраивало командование дивизии.

23 декабря путем наступления на отдельных участках произошло выпрямление линии фронта. Наступление неприятеля против левого фланга 12-й мотопехотной дивизии было отбито. Но после этого в 15.00 2-й батальон 12-й мотопехотной дивизии получил удар в тыл и понес значительные потери. В ходе этого боя, когда был ранен капитан Роземан, командование батальоном принял на себя обер-лейтенант Финкбайн. Несколько позже был ранен и он, а поселок Занениеки занят врагом. Оставшимся в живых бойцам пришлось отступить, но им все же удалось соединиться с подразделениями 1-го батальона этого полка и действовать дальше вместе.

Так как командование I армейского корпуса было недовольно действиями дивизии, то во второй половине этого дня она была подчинена 225-й пехотной дивизии под командованием генерал-лейтенанта Вальтера Риссе. Созданная таким образом группа Риссе тут же получила задание устранить прорыв врага у Подниеки, выравнять линию фронта у поселка Зана, очистить соседний лесной массив и соединиться с левым соседом.

Проникший во второй половине дня в лесной массив у поселка Дадзи враг был вытеснен оттуда саперами 79-го инженерного батальона, а западнее Дадзи установлен контакт с 225-й пехотной и 4-й танковой дивизиями.

Так как участок фронта обеих дивизий должен был быть продолжен до Заны, то генерал-полковник Риссе и полковник Кристерн обсудили планы нанесения удара.

На этот день — 23 декабря 1944 года — боеготовыми были только 3 танка T-IV (из 26 боеготовых танков этого типа 20 декабря) и 10 машин T-V (из 40 боеготовых танков этого типа 20 декабря, кроме того, были выведены из строя все 10 T-VI «Тигр». — Ред.). В танкоремонтных мастерских пребывали соответственно 26 и 33 машины. Это соотношение безошибочно демонстрирует то, что 4-я танковая дивизия была не способна ни к какому решающему удару, как бы ни был высок ее боевой дух… Одним боевым духом, готовностью сражаться и отчаянной смелостью ей было не под силу остановить лавину вражеских танков. Поэтому 24 декабря стало днем тяжелых боевых потерь. Отдельные части завязли перед передним краем русских войск и в боевых порядках глубокоэшелонированной обороны противника, были отброшены назад его контрударом и вынуждены были ликвидировать вновь и вновь образующиеся бреши фронта. Артиллерийский и минометный огонь косил двигавшиеся позади ударных групп части пехоты.

Лесной массив севернее Заны превратился в адский котел. После отражения русского контрудара 4-й истребительно-противотанковый батальон продвинулся до следующей просеки в этом лесу и попал там в так называемый «огненный колокол» («огневой мешок»), что в тактике русских подразумевало двухсторонний охват наступающих, прежде всего в лесных массивах.

Около полудня враг снова нанес удар прежде всего по боевым порядкам 225-й пехотной дивизии, бросив в качестве стального клина около 40 танков. В ходе этого натиска отбитое было Подниеки снова попало в руки неприятеля. Захватив селение, танки с пехотой на броне понеслись дальше и к 15.45 были в Дадзи, тогда как сопровождавшая их пехота вступила туда 20 минутами позже, поскольку не могла выдерживать темпа танкового продвижения. Когда уже темнело, на правом фланге ударной группы попало в окружение командование 12-го мотопехотного полка, что вынудило его отойти на север. Полковник Кристерн приказал организовать там оборону. Когда указанные позиции были достигнуты, против 4-го истребительно-противотанкового батальона оказалась советская штурмовая группа численностью до роты. В ходе скоротечной схватки она была уничтожена солдатами батальона. За бои этих дней командир батальона капитан Бойкеманн был представлен к награждению Рыцарским крестом, который он и получил 25 января 1945 года одновременно с производством в майоры. Вместе с ним этой высокой награды был удостоен и старший ефрейтор Франц Эртолич, пулеметчик 6-го батальона 12-го мотопехотного полка, получивший ее 9 января 1945 года.

Накануне рождественской ночи командованием группы армий «Север» было принято решение отозвать 4-ю танковую дивизию и передать ее 16-й армии. Положение там, на участке фронта VI добровольческого корпуса СС, становилось критическим. Тыловые службы и оставшиеся в строю раненые, ремонтная рота и соотечественники из местного населения уже отмечали в окрестных кирхах наступающее Рождество.

Первый день Рождества был отмечен стычками с ударными группами русских, нащупывавшими слабые места в обороне. В лесу сражались солдаты 4-го истребительно-противотанкового батальона, понесшие значительные потери. В ходе этих боев тяжелые потери понес и офицерский состав. Так, пали в бою командиры 3-й и 4-й рот 4-го истребительно-противотанкового батальона.

Вечером дивизия получила приказ о передислокации на участок фронта IV добровольческого корпуса СС. После этого штаб дивизии, разведывательный танковый взвод и восемь танков, а также командир ударной группы — он же командир 33-го мотопехотного полка — выступили в путь. Прибыв на новое место (танки были переброшены по железной дороге и от места выгрузки в 15 километрах западнее Салдуса переправлены в поселок Биксти), они перешли в подчинение находившимся там частям 12-й танковой дивизии и направлены на левый фланг корпуса СС.

Когда на этом участке фронта неприятель, имея целью наступление на Джуксте, бросил 30 танков на Пенаву, а еще 43 на Розукальни, вырисовалась перспектива нового сражения. Оно должно было начаться 26 декабря 1944 года.

Третья Курляндская битва при Джуксте. Контрудар 4-й танковой дивизии

Одновременно с командующим группой армий «Север» на КП IV добровольческого корпуса СС прибыл и начальник штаба 4-й танковой дивизии. Командир корпуса, группенфюрер СС Крюгер был посвящен ими в особенности боевых действий на этом участке, представлявшем собой сочетание многочисленных лесных массивов, речушек и заболоченных низменностей. Командиру боевой группы 33-го мотопехотного полка полковнику фон Гаудекеру была подчинена также и 19-я (латышская) дивизия СС, тогда как выгрузившийся у Бикси 2-й батальон 35-го танкового полка был направлен в район севернее Мазбитеса и придан 227-й пехотной дивизии, чтобы вместе с ней участвовать в боевых действиях. Новый КП дивизии обосновался в местечке Мискени.

Основная часть дивизии прибывала в район западнее Джуксте вплоть до вечера 1 декабря. В ночь на 28 декабря из 225-й пехотной дивизии был отозван и 4-й истребительно-противотанковый батальон и в первой половине дня 28 декабря переброшен в район нахождения дивизии у Джуксте.

Отдельные стычки не принесли успеха ни одной из сторон. Задача — занять старую линию фронта, — поставленная перед боевой группой командованием 227-й пехотной дивизии, выполнена быть не могла. Одной из причин этого оказалось то, что не подошла обещанная пехота, а другой — то, что 3 танка T-IV в темноте были приняты экипажами собственных штурмовых орудий за русские машины и расстреляны ими.

Находившуюся в этом районе ударную группу, усиленную танками, было настоятельно необходимо выводить из-под обстрела фланкирующим огнем вражеской противотанковой артиллерии из района Атманиеки, чтобы предотвратить ее уничтожение. Однако 19-я (латышская) дивизия СС в результате этого удара получила пространство для маневра, так что она самостоятельно зачистила район вокруг Резеса и тем самым выполнила поставленную перед ней на этот день задачу. Вечером 29 декабря неожиданно вернулся из отпуска в Германии отозванный для командования 4-й танковой дивизией генерал Бетцель и приступил к своим обязанностям. За время отпуска он был произведен в генерал-лейтенанты.

День 30 декабря стал для дивизии «благословенным». Она установила контакт с 93-й и 227-й пехотными дивизиями и оставила на стыках позиций с этими соединениями засадные группы. В этот же день находившиеся на передовой пехотинцы были отозваны с фронта и отправлены на двухдневный отдых в Ирлаву. Здесь они встретили маршевый батальон с 367 военнослужащими — пополнение для дивизии.