Отец Авель
Отец Авель
Торжественной, но в то же время наполненной внутреннего драматизма была церемония вступления на престол 15 сентября 1801 г. императора Александра Павловича. Только близкие царю люди знали, что творилось в душе нового правителя России, который только что безмолвно согласился на убийство отца Павла I. Но ведь не напрасно граф Пален, один из организаторов убийства прежнего императора, сказал наутро Александру: «Довольно ребячиться, вступайте царствовать и покажитесь гвардии». Александр внял совету влиятельного вельможи и принялся царствовать властно и достойно, хотя о той трагической ночи будет помнить всю жизнь.
Одним из первых указов нового царя стало учреждение комиссии для пересмотра прежних уголовных дел. Среди прочих бумаг пересматривали и переписку о некоем монахе отце Авеле, который содержался в Петропавловской крепости с 26 мая 1800 г. за «разныя сочинения его». В марте 1801 г. Авель был отослан к митрополиту Амвросию для помещения в обитель по его усмотрению, после чего отправлен в Соловецкий монастырь. Позже, 17 октября, архангельский гражданский губернатор донес, что «Авель вследствие указа Священного синода из-под стражи освобожден и отдан архимандриту в число иных монашествующих».
На свободе отец Авель провел весь 1802 г., написав за это время еще одну книгу, в которой было сказано, что Москва будет взята французами и сожжена, и указал время —1812 г. Известие о предсказании дошло до Александра, который в раздражении повелел заключить Авеля в Соловецкую тюрьму до тех пор, «пока не сбудутся пророчества». И пришлось Авелю просидеть десять лет и десять месяцев. Летопись так говорит о времени, проведенном священником в тюрьме: «И видел в них добрая и недобрая, злая и благая, и всяческая и всякая: еще ж такие были искусы ему в Соловецкой тюрьме, которые и описать нельзя...»
Москва, как известно, Наполеоном была взята, и в сентябре 1812 г. Александр I, вспомнив об удивительном предсказании, приказал князю Голицыну написать в Соловки с требованием монаха освободить. В повелении было написано: «Если жив, здоров, то езжал бы к Нам в Петербург. Мы желаем его видеть и нечто с ним поговорить».
Авеля освободили, снабдили его паспортом, деньгами и одеждой. Летопись повествует: «Отец же Авель, видя у себя паспорт и свободу во все края и области, и потече из Петербурга к югу, и к востоку, и в прочия страны и области. И обшед многая и множество. Был в Царьграде, и во Иерусалиме, и в Афонских горах; оттуда же паки возвратился в Российскую землю». Поселился святой отец в Троице-Сергиевой лавре, жил тихо, мало общаясь с окружающими. Зачастили было к нему московские барыни с вопросами о дочерях да женихах, но инок отвечал, что он лишь монах, а не провидец.
Писать все же Авель не бросил. К примеру, графине Прасковье Потемкиной он сообщал, что сочинил для нее несколько книг, которые вскоре вышлет. Однако пророчеств в них уже не было, поскольку в другом письме Авель сетует: «Я от вас получил недавно два письма, и пишете вы в них: сказать вам пророчество то и то. Знаете ли, что я вам скажу: мне именным указом запрещено пророчествовать. Так сказано, ежели монах Авель станет пророчествовать вслух людям или кому писать в хартиях, то брать тех людей под секрет и самого монаха Авеля и держать их в тюрьме или в острогах под крепкими стражами. Видите, Прасковья Андреевна, каково наше пророчество или прозорливство, — в тюрьмах ли лучше быть или на воле. Я согласился ныне лучше ничего не знать, да быть на воле, нежели знать, да быть в тюрьмах и под неволею».
Как добровольный скиталец Авель переходил из монастыря в монастырь, странствовал по разным местам России, но чаще проживал в Москве и в Московской губернии. Здесь он подал прошение о принятии его в Серпуховский Высоцкий монастырь, куда и поступил 24 октября 1823 г. Вскоре разгласилось по Москве новое предсказание Авеля — о скорой кончине Александра I, восшествии на престол Николая Павловича и о декабрьском бунте. Но на сей раз русский пророк, похоже, ошибся, ибо, согласно легенде, Александр все-таки не ушел из бренного мира, а продолжил свое бытие совсем в другом облике и в другой сущности. И кто знает, какая из них была ему милее.
Слухи по столице и по губерниям ходили разные, но сводились к тому, что император Александр Благословенный не умер, а вместо него похоронен кто-то другой. В архивах канцелярии Военного министерства хранится сборник таких слухов, записанных неким дворовым человеком Федором Федоровичем, под заглавием «Московские новости, или Новые правдивые и лживые слухи, которые правдивые, а которые лживые, а теперь утверждать ни одних не могу, но решил на досуге описывать для дальнего времени незабвенного, именно 1825 г. с декабря 25 дня». Вот наиболее характерные из них.
«Государь жив, его продали в иностранную неволю... Государь жив, уехал на легкой шлюпке в море... Гроб Государев везут ямщики, которым дано за провоз 12 тысяч рублей, что находят весьма подозрительным. Шульгин, московский полицмейстер, о сем разговаривал, да и князь Голицын, московский генерал-губернатор, находится в немалом сомнении о сем... Князь Долгоруков
Юрий Владимирович после блаженныя кончины Александра I не присягал еще ни одному из новых государей, а желает прежде видеть тело покойного Государя своими глазами в лицо, тогда и присягнет, кому должно, — то народ из онаго ожидает чего-нибудь невеселого... Государево тело сам Государь станет встречать, и на 30-й версте будет церемония им самим устроенная, а везут его адъютанта, изрубленного вместо него, который ему сказал, а он бежал тогда и скрылся до Петербурга... Когда Александр Павлович был в Таганроге и там строился дворец для Елизаветы Алексеевны, то Государь приехал в оный из заднего крыльца. Стоявший там часовой остановил его и сказал: «Не изволите выходить в оное крыльцо, вас там убьют из пистолета». Государь на это сказал: «Хочешь ли ты, солдат, за меня умереть, ты будешь похоронен, как меня должно, и род твой будет весь награжден» — то солдат на оное согласился, а Государь надел солдатский мундир и встал на часы, а солдат надел царский, Государя шинель и шляпу и пошел в отделываемый дворец, прикрыв лицо шинелью. Как зашел в первые комнаты, то вдруг из пистолета по нем выстрелили, но не попали, солдат повернулся, чтобы назад идти, то другой выстрелил по нем, прострелил его, солдата подхватили и потащили в те палаты, где жила супруга Государева, и доложили ей, что Государь весьма нездоров и потом после помер яко Государь. А настоящий Государь, бросив ружье, бежал с часов, но неизвестно куда, и писал Елизавете Алексеевне письмо, чтобы оного солдата «хоронили как меня».
Нарушил обет молчания и отец Авель. Когда весной 1826 г. готовилось вступление на престол Николая I, графиня П. Каменская спросила бывшего в то время в Москве монаха: «Будет ли коронация и скоро ли?» Авель отвечал ей: «Не придется вам радоваться коронации». Эти слова разнеслись по Москве, и многие объясняли их так, что коронация вообще не состоится из-за странной смерти Александра...
Сам же прорицатель, вероятно, предчувствуя, что толки о вступлении на престол нового правителя могут иметь для него печальные последствия, в июне 1826 г. ушел из Высоцкого монастыря. Но по отправленным письмам его все-таки нашли в Тульской губернии, близ соломенных заводов, в деревне Акуловке. По повелению императора Николая, указом Священного синода от 27 августа 1826 г., Авель был отправлен под присмотром в арестантское отделение Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря.
Тем и закончились странствия и прорицания отца Авеля. После продолжительной тяжелой болезни он скончался в тюремной камере 29 ноября 1841 г. и был похоронен за алтарем арестантской церкви Святого Николая.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.