Глава III НАЧАЛО. ВОССТАНИЕ В ЧЕХИИ

Глава III

НАЧАЛО. ВОССТАНИЕ В ЧЕХИИ

Многим современникам и их потомкам казалось, что основным содержанием Тридцатилетней войны был поединок между протестантской и католической религиями. Так говорили короли, дипломаты, проповедники, публицисты и историки. Одни восхваляли священную борьбу за древнюю католическую веру против безнравственного блока врагов христианства и любителей чужого, другие ратовали за войну в защиту чистого евангелического учения и свободы против реакционного и погрязшего в суевериях католичества.

Прожженные политики лучше понимали, чего хотят воюющие стороны. "Христианнейший король" Франции, поддерживаемый "святейшим отцом" - римским папой,- вцепился в горло "опоре католицизма" - Габсбургам. Этим последним время от времени подставляла ногу и Католическая лига немецких князей. "Защитники протестантской свободы" - Швеция и Дания - были рады сжить друг друга со света, немецкие протестантские князья были готовы в любой момент всадить собрату по религии нож в спину. Конечно, каждый кричал, что действует лишь в общих интересах.

На самом деле, религиозная борьба (вернее, борьба из-за церковного имущества) не была единственным, или хотя бы основным, конфликтом Тридцатилетней войны.

Важную роль сыграли отношения немецких князей с императорской властью и между собой, испано-французская борьба за гегемонию в Западной Европе, испано-голландская борьба, борьба за Балтику, борьба за преобладание на юго-востоке Европы, борьба Польши с Россией.

Эти конфликты возникли не во время Тридцатилетней войны и не накануне ее.

Место того или иного государства в общем строю определялось по большей части не какими-либо постоянными, общими с "товарищами по оружию" интересами, а постоянно менявшейся политической обстановкой. Государства, имеющие общие интересы в одном конфликте (как, например, Швеция и Дания в своей борьбе против укрепления Габсбургов на Балтике), могли быть заклятыми врагами друг друга в ином конфликте (в данном случае - датско-шведское соперничество на Балтике), причем оба этих конфликта попеременно оттесняли один другого на второй план.

Отсюда непостоянство и непрочность враждующих коалиций, менявшийся состав их участников. В зависимости от того, какие противоречия в каждый данный момент играли более важную роль, члены коалиций перестраивались, меняли свои места, объединялись с вчерашним врагом против вчерашнего союзника. Формула "друг моего врага - мой враг" совсем не определяла международных отношений этого времени. Наоборот, обычным явлением была дружба с другом врага. Франция - союзник Швеции не теряла дружбы с ее врагом Польшей. Эта же Франция, восхваляемая подчас историками как передовой борец против католической реакции в Германии, на протяжении всей войны упорно искала дружбы с главным проводником контрреформации в Германии и главным союзником Габсбургов - Католической лигой.

Историки отмечают четыре основных этапа Тридцатилетней войны: чешский, датский, шведский и франко-шведский.

Чешский (или чешско-пфальцский) период охватывает годы 1618-1623. Он начинается с восстания в Чехии против Габсбургов. К восстанию примкнули Моравия, Силезия, Лужица, Венгрия, Верхняя и Нижняя Австрия. Помощь восставшим оказали Уния протестантских немецких князей, Трансильвания, Голландия, Англия, Савойя. Габсбурги с помощью Лиги католических немецких князей, Испании, римского папы, Польши, Тосканы, Генуи подавили восстание и разгромили войска Евангелической унии.

1624-1629 гг. составляют второй, датский, период войны. Против войск императора и Католической лиги выступили с оружием в руках северонемецкие князья из Нижнесаксонского округа, Трансильвания и датский король, опиравшиеся на помощь Швеции, Голландии, Англии и Франции. Датский период закончился занятием северной Германии войсками императора и Лиги и выходом из войны Трансильвании и Дании.

1630-1634 гг. приходятся на третий, шведский, период. В течение этих лет шведские войска вместе с примкнувшими к ним протестантскими князьями и при поддержке Франции заняли большую часть Германии, но под конец потерпели поражение от объединенных сил императора, испанского короля и Католической лиги.

1635-1648 гг. приходятся на последний период Тридцатилетней войны, франко-шведский. В открытую войну против Габсбургов вступает Франция. Война принимает затяжной характер и длится до полного обоюдного истощения участников.

Одновременно с этой большой войной некоторые ее непосредственные и косвенные участники вели свои, отдельные войны, оказавшие влияние на их позицию, а тем самым и на ход Тридцатилетней войны. Франция и Испания несколько раз вели между собой "местные войны" в Италии, прежде чем броситься друг на друга всеми силами. Англия воевала с Францией и с Испанией, голландцы с оружием в руках изгнали англичан из Индонезии. Швеция воевала в 1617-1622 и в 1625- 1629 гг. против Польши, Польша в 1632-1634 гг.- против России. С 1621 по 1648 гг. продолжалась испано-голландская война, в 1643-1645 гг. произошла датско-шведская война. В 1640 г. началась война между Испанией и Португалией, не закончившаяся, как и испано-французская война, к моменту заключения Вестфальского мира. Можно упомянуть еще о тяжелой для Турции войне против иранского шаха Аббаса, значительно ослабившей желание султана воспользоваться затруднениями его старинного противника - Габсбургов.

Тридцатилетняя война, бывшая, в основном, войной в Германии и из-за господства над Германией, началась в Чехии.

Чешское королевство в течение семи столетий занимало почетное место в Священной Римской империи, и Прага не раз была резиденцией императоров. Немецкие крестьяне и горожане на протяжении веков переселялись в Чехию и Моравию, немецкие дворяне устремлялись в Прагу к императорскому двору в надежде на карьеру. Чешские паны и рыцари путешествовали по Германии, женились на немках, учили своих детей в немецких школах и университетах. В переписке со своими немецкими друзьями они оживленно обсуждали политические проблемы Империи; немецкие протестанты и чешские гуситы считали друг друга единоверцами.

В своих наследственных владениях Габсбурги постоянно боролись против политических привилегий дворянства, в большинстве исповедовавшего протестантскую религию. Протестантизм в его различных течениях стал знаменем борьбы за местную автономию и дворянские вольности. В начале XVII века чешское, австрийское и венгерское дворянство совместным напором вырвало у Габсбургов важные уступки.

Занимая в Германии императорский трон, Габсбурги были в Чехии королями. Кандидатура нового короля по традиции ставилась на голосование в сословных собраниях (сеймах и ландтагах) отдельных земель. Сторонники самодержавия считали трон в чешских, венгерских и австрийских землях наследственным, а голосование по этому поводу в сеймах и ландтагах простой формальностью. Оппозиционное дворянство, напротив, утверждало, что представители сословий имеют право даже отвергнуть неугодного им претендента.

Летом 1617 г. бездетный император Матвей представил чешскому сейму в качестве наследника престола своего племянника, эрцгерцога Фердинанда Штирийского. Фердинанд, который провел свое детство вместе с Максимилианом Баварским в иезуитском училище в Баварии, славился преданностью католицизму и нетерпимостью по отношению к протестантам. Монахи всегда были у него ближайшими друзьями и наставниками. "Если бы я встретил одновременно ангела и монаха, я бы в первую очередь приветствовал бы монаха",-говорил он. По многу часов в день он предавался молитве.

Наследник престола был самого высокого мнения о правах государя, разделяя идеалы абсолютизма. Настойчивость, с которой он ликвидировал свободу протестантского вероисповедания в своих наследственных уделах Штирии, Каринтии и Крайне,- вызвала энтузиазм воинствующих католиков и негодование протестантов.

Чешский сейм не воспротивился предложению Матвея. Участники заседаний были застигнуты врасплох, они не сумели договориться между собой и подготовиться к какому-либо общему выступлению. Значительная часть панов и рыцарей предпочла не явиться в сейм, чтобы не голосовать за ненавистного Фердинанда. Вожди оппозиции пытались протестовать против его кандидатуры, и их вызывали поодиночке в канцелярию правительства, чтобы поколебать сопротивление угрозами и посулами. Не уверенные в поддержке сейма, они не решились упорствовать, и 9 июня 1617 г. Фердинанд Штирийский был утвержден в правах наследника Чешского королевства. После этого император Матвей уехал из большой и шумной Праги с ее многоязычным и мятежным населением в скромную провинциальную Вену, чтобы прожить в тиши последние годы жизни.

Только два человека выступили против Фердинанда на сейме, один из них был граф Генрих Матвей Турн. Немец, а не чех, он тем не менее пользовался популярностью среди чешского дворянства, как ревностный защитник его прав от посягательств со стороны королевской власти. Через несколько месяцев правительство сместило Турна с почетной и доходной должности бургграфа Карлштейнского, что весьма озлобило этого честолюбивого и предприимчивого человека, давно примыкавшего к оппозиции и бывшего сторонником крайних мер.

В стране усиливалось брожение. Оказалось, что показное голосование не в силах надолго прикрыть глубокое беспокойство и даже враждебность к наследнику. От него ожидали самого худшего.

Нашлись и люди, не скрывавшие радости. Это была та часть высшей знати, которая прочно связала свои помыслы с контрреформацией и видела в ней верное средство борьбы с оппозицией. Некоторые из этих магнатов выросли в протестантской среде, имели многочисленных родственников в рядах оппозиции, но с тем большим рвением они демонстрировали ненависть к вере своих отцов и приверженность к чужеземному монарху. И если многие из лидеров оппозиции находились под сильным влиянием протестантской Германии, то католические предводители - Лобковиц, Славата, Мартиниц и другие - преклонялись перед всем испанским: государственным строем, культурой, нравами и языком. Недаром их называли "испанской партией", "католиками на испанский лад".

Они были убеждены, что с воцарением Фердинанда развернется новое мощное наступление на права протестантов, и секретарь "Чешской канцелярии" (правительства Чехии), в которой хозяйничала "испанская партия", Павел Михна вслух заявлял, что новый король сделает Прагу католической за полгода.

Правительство и католические вельможи, впрочем, не дожидались, пока Фердинанд возьмет власть в Чехии. Был усилен контроль королевских чиновников над городским самоуправлением, в городских советах протестантов заменяли католиками. В некоторых городах жители получили предписание перейти в католичество под угрозой изгнания. Архиепископ Логелиус изгонял протестантских священников и принуждал жителей деревень и местечек участвовать в католических обрядах. Упорствующих штрафовали, арестовывали, лишали права пользоваться пастбищами и заниматься ремеслом.

Особенно широкую огласку получила религиозная борьба в городах Гроб (Клостер граб)[1] и Брумов (Браунау). Заставив население Гроба перейти в католичество, Логелиус приказал разрушить построенную здесь протестантскую церковь. Этот акт был воспринят как попрание религиозных свобод Чехии. В это же время была арестована делегация жителей Брумова, жаловавшаяся правительству на то, что местный аббат не дает им пользоваться протестантским храмом. Возмущенные горожане вооружились и прогнали прибывшую в Брумов правительственную комиссию. Против политических и религиозных притеснений восстали и жители города Усти (Ауссиг), они убили католического священника и прогнали другого, присланного на его место. Ободренные движением протеста против политики правительства оппозиционные дворяне и бюргеры собрались в марте 1618 г. в Праге и составили жалобу императору на нарушение религиозных прав протестантов, особенно в Брумове и Гробе. Основная масса участников съезда держалась пассивно, а делегаты Праги вообще не рискнули появиться на заседаниях. Учитывая это и намереваясь припугнуть оппозицию, венский двор прислал от имени императора угрожающий ответ, запретил намеченный на май новый съезд и объявил о намерении покарать зачинщиков. Вожди оппозиции решили, что пути отступления для них отрезаны и медлить более нельзя. Граф Турн опасался, что под влиянием угроз и обещаний колебания большинства дворян и бюргеров могут усилиться. Смелый политик, он со своими единомышленниками задумал сорвать самую возможность примирения оппозиции с императором.

23 мая 1618 г. сословия снова собрались, несмотря на императорское запрещение (большинство городов не осмелилось прислать своих представителей). Городские власти в Праге стали арестовывать тех горожан, кто хотел принять участие в запрещенном съезде. Народ, раздраженный этими новыми преследованиями и пылая ненавистью к папистам, высыпал на улицы. Густая толпа готова была в любую минуту броситься избивать богачей-католиков и монахов, купцы в панике закрывали свои лавки.

Турн и его товарищи пришли в помещение "Чешской канцелярии", где находились наместники императора-короля Матвея - и осыпали их обвинениями в том, что они упорно в течение многих лет вредят общему благу и самостоятельности Чехии, пагубно влияя и на самого императора. Толпившиеся за дверями вооруженные дворяне шумными возгласами выражали согласие с этими гневными словами. Особенно ненавидели протестанты главарей "испанской партии" - верховного судью Славату и Карлштейнского бургграфа Мартиница. Славата происходил из влиятельной протестантской семьи, но в молодости перешел в католичество и сделал карьеру при дворе, став ревностным поборником контрреформации. Мартиниц, занимавший должность, отобранную у Турна, приобрел зловещую популярность в Чехии неумолимым преследованием протестантов в своих поместьях.

Перебранка закончилась тем, что дворяне бросились к Славате и Мартиницу и потащили их к окнам. Оба вельможи, перепуганные насмерть, тщетно пытались зацепиться за рамы окон; удары заставили их разжать руки, и они, сперва Мартиниц, а за ним Славата, упали с 15-метровой высоты в ров. Вслед за ними последовал секретарь Фабриций. (Впоследствии он получил в награду титул "сеньера Высокого падения".)

Выпавшие из окон сановники отделались испугом и ушибами. Несколько пистолетных пуль, посланных из окон, лишь слегка задели Мартиница. Довольно сильно разбился Славата, но и он с помощью подбежавших слуг добрался до дома, где смог, как и его товарищи по несчастью, полностью излечиться от "дефенестрации" (этим словом в Чехии называли выбрасывание властей из окон во время восстаний). Спустя несколько месяцев все трое бежали за границу и направились к императорскому двору.

Так произошла знаменитая "Пражская дефенестрация" 23 мая 1618 г., которую историки обычно считают началом Тридцатилетней войны.

Собравшиеся в Прагу на сейм оппозиционные дворяне и бюргеры оказались перед совершившимся фактом, что изменило все их поведение. Из ослушников монаршей воли они превратились в глазах двора в прямых изменников, мятежников. Вожди сумели в этой обстановке внушить членам сословий, что остался только один выход: с оружием в руках продиктовать свою волю венскому правительству. Сейм объявил "дефензию" (военное положение) и постановил созвать ополчение, а также набрать наемное войско. Была избрана "директория" в качестве нового правительства страны из 30 человек, по 10 от каждого сословия - панов, рыцарей и горожан. Директория отправила в соседние земли и в иностранные государства послания с просьбой о поддержке.

Дворянство и зажиточные горожане опасались, что в связи с переворотом развернется движение бедноты, которая, начав с избиения богачей-католиков, перейдет потом к разгрому имущих независимо от их религии и национальности. Беспорядки и народные волнения неприятно подействовали бы на иностранных государей и на дворянство других подвластных Габсбургам земель, у которых чешская оппозиция искала сочувствия. Поэтому сразу же после дефенестрации Турн во главе 400 дворян объехал Прагу, убеждая собравшихся ремесленников и чернорабочих разойтись по домам. На следующий день во всех церквах зачитали обращение директории к народу, призывающее его положиться на сословия и ни о чем не беспокоиться.

При дворе императора царила растерянность. Матвей доживал последние месяцы, и царедворцев, особенно председателя тайного совета всемогущего кардинала Клезля, более всего интересовало то, как изменится их положение при воцарении Фердинанда. Клезля, сына пекаря-лютеранина, проделавшего головокружительную карьеру, глубоко ненавидели родственники императора. Они возмущались его стремлением ограничить их права в наследственных уделах, подозревали его в потворстве протестантам. Фердинанд Штирийский играл не последнюю роль в неоднократных попытках устранить кардинала.

1 июля в Братиславе, во время коронации Фердинанда венгерской короной, в Клезля, смотревшего на торжество с балкона, выстрелили из арбалета, но промахнулись. Эта неудача не обескуражила врагов кардинала.

Мятежных чехов Вена хотела подавить вооруженной силой. Однако постоянных армий в то время не было. В случае войны правительство подыскивало нескольких военачальников - генералов, полковников и капитанов (не обязательно из своих подданных) - и поручало им навербовать и содержать ландскнехтов (пехотинцев) и рейтаров (кавалеристов). Полковники сами назначали капитанов своего полка, а капитаны - младших офицеров и унтер-офицеров. Солдаты заключали со своими командирами договор, в котором обязывались соблюдать известный распорядок. Командир также брал на себя определенные обязательства перед солдатами и не имел права требовать от них чего-либо сверх договора. Так, например, если в соглашении не было записано, что солдаты обязаны работать на постройке укреплений, их потом нельзя было принуждать к таким работам, хотя бы от этого зависел исход сражения. Если государство не выполняло своих обязательств, например задерживало жалованье, солдаты считали себя вправе устраивать настоящие "забастовки" - подчас в разгар сражения - и отказывались идти в бой.

Постоянным источником злоупотреблений было то, что полковники сами выплачивали своим солдатам жалованье, утаивая значительную часть средств. Военачальники имели право карать провинившихся солдат смертью. При войсках постоянно находились профосы - судьи и палачи. Они, впрочем, остерегались слишком раздражать солдат. Тогда полагали, что война продлится недолго и войска будут распущены, а в таких случаях солдаты мстили своим бывшим начальникам за все обиды.

Для содержания мало-мальски приличного войска в 15000 человек в течение хотя бы трех-четырех месяцев требовалось не менее миллиона гульденов. Государственные деятели того времени хорошо знали пословицу: "На войне нужны три вещи - деньги, деньги и еще раз деньги".

Денег на создание армии для подавления чешского восстания в казне не было, обращаться за помощью к Испании Клезль не хотел, чтобы не попасть в слишком большую зависимость от нее. Баварский герцог невзлюбил первого министра императора за постоянное вмешательство в дела Лиги и радовался теперь его невзгодам. Дальнейшее обострение обстановки в Чехии могло вызвать осложнения с дворянством соседних земель и ухудшить положение правительства.

Клезль проявил готовность к уступкам. В посланиях от имени императора он обещал повстанцам помилование, подтверждение привилегий и прав Чехии. Венское правительство заявило даже, что распустит карательные войска при условии, что чехи первыми сложат оружие. Но могли ли протестанты положиться на торжественные обещания Матвея и Клезля? Не следовало ли им ожидать, что, сложив оружие, они окажутся в полной власти Фердинанда, который был должен вскоре заменить Матвея на престоле? Ведь такие люди, как Фердинанд, могли нарушить любое обещание, данное еретикам и мятежникам!

Если у кого-либо еще оставались надежды на компромисс, они должны были рассеяться после 20 июля, когда сторонники Фердинанда провели государственный переворот. Клезль, направившийся в тот день в императорский дворец, попал в засаду. Внутренние лестницы, обычно охраняемые императорской стражей, были на этот раз заняты солдатами генерала Дампьера. Заговорщики обрушились на первого министра с грубыми ругательствами, отвели его в карету и под охраной двухсот кавалеристов с Дампьером во главе вывезли из города. Прежде чем больной император узнал о судьбе своего любимца, тот уже оказался в Тироле, где провел в заключении десять лет. Возмущенного, но бессильного императора Матвея вообще отстранили от государственных дел, чтобы передать фактическую власть Фердинанду. Несметные богатства Клезля были употреблены на вооружение. Испания также дала деньги, и военные приготовления пошли полным ходом.

К осени 1618 г. для вторжения в Чехию была наготове армия в 15000 человек. Считали, что венское правительство никогда не сможет оплатить содержание такого количества солдат и офицеров, если только не возложит после победы эту обязанность на чехов. Это обстоятельство красноречиво говорило, что рассчитывать на приемлемый для повстанцев компромисс было уже нельзя.

Перспективы восстания в то время выглядели довольно благоприятно. Почти все дворянство и подавляющая часть бюргерства Чехии поддержали восстание. В Моравии, Силезии, Австрии и Венгрии многочисленные протестанты, главным образом дворяне, волновались и были готовы примкнуть к чехам; немецкие протестантские князья и имперские города, несмотря на запрещение императора, продавали чешским повстанцам оружие и разрешали вербовать на своей территории солдат, отказывая в этом праве католикам. Голландская республика (это государство тогда чаще называли "Генеральными штатами"), Англия, Венеция, Савойское герцогство и Турция с симпатией следили за событиями в Чехии.

Директории предстояло защитить чешскую территорию. О широких наступательных операциях повстанцы не думали. Они хотели выглядеть в глазах общественного мнения лояльными подданными, вынужденными принять минимум мер для законной самообороны от произвола неправедных чиновников, прикрывающихся именем императора.

К тому же организация вооруженных сил чехов шла медленно. Императорские войска проникли через границу и продвигались в глубь страны, разоряя юго-восточные районы. Ими предводительствовали бельгиец Бюкуа, уже получивший известность в Нидерландской войне, где он сражался под командованием знаменитого Александра Фарнезе, и француз из Лотарингии Дампьер, участник ареста Клезля. Этих сил было недостаточно для разгрома повстанцев, но Венский двор рассчитывал и на своих сторонников в Чехии. В сейме против восстания открыто выступал богатый рыцарь Ян Рудольф Трчка (Терцки). Он требовал смещения директории и капитуляции.

Нападки Трчки на повстанцев перекликались с ропотом горожан. Чешское бюргерство уже давно утратило руководство национальным движением и опасалось притеснений со стороны дворян. Некоторые из горожан были склонны поддержать централизаторскую политику королевской власти и помочь ей сломить своеволие чешской знати. На заседаниях сейма то и дело вспыхивала перебранка между дворянским большинством и представителями городов. Сыпались взаимные обвинения в стремлении переложить военные тяготы на другую сторону, и горожане, угрожая не раз покинуть сейм и отказаться от участия в борьбе, вынуждали дворянское большинство идти на уступки.

Среди "благородных сословий" - панов и рыцарей - директория также не пользовалась большим авторитетом, среди дворян не было ни энтузиазма, ни воли к победе, ни готовности к жертвам. Помещики уклонялись от уплаты военных налогов и поставок, не торопились отправиться со своими людьми в ополчение, не откликались на призывы жертвовать сбережения. Сами директоры не являлись примером для рядовых повстанцев. Беспорядок, хищения, бесконтрольное расходование денег привели к тому, что к концу восстания оказалось невозможным выяснить, куда девалась половина из собранных для военных нужд четырех миллионов золотых. Между тем войска не получали жалованья, голодали, отнимали последнее у населения, разбегались.

Два города с католическим населением - Ческе Будейовицеи Пльзень решительно выступили на стороне Габсбургов. Эти города, находившиеся на старинных путях из Германии и Австрии в Чехию, не были заинтересованы в отделении от Империи. Издавна, еще с гуситских времен, они противостояли национальной борьбе чехов против немецких монархов. Пльзень и Ческе Будейовице могли послужить неприятелю плацдармами для вторжения, и директория сочла первоочередной военной задачей, наряду с отражением наступления Дампьера и Бюкуа, занять эти оба города. Сил для этого, однако, не хватило. Сравнительно небольшое число чешских солдат, посланное к враждебным городам, не запугало их магистраты, подготовившиеся к упорной обороне. Чешским войскам оставалось лишь опустошать и разорять окрестности, что вызывало озлобление мирных жителей.

На самом опасном направлении - на юго-востоке - чешские войска не смогли вынудить врага отступить, хотя и не допустили его дальнейшего продвижения в глубь страны. Чешская и имперская армии простояли несколько недель неподалеку от Часлава, сжигая и опустошая деревни.

Директория возлагала большие надежды на помощь извне. Евангелическая уния, с живейшим интересом наблюдавшая события в Чехии, нашла способ поддержать восстание, не нанося большого ущерба своим скудным финансам. По договоренности с герцогом Савойским и Венецией, взявшими на себя большую часть расходов, она сформировала для отправки в Чехию отряд в 2000 солдат под командованием графа Эрнста фон Мансфельда.

Мансфельд был незаконным сыном генерала испанской службы. Отец не признал его и лишил наследства. Эрнст, став взрослым, самовольно присвоил себе громкое имя графа фон Мансфельда, но, чтобы завоевать признание этого титула, ему пришлось много лет гоняться за воинской славой в качестве командира наемников. Когда он воевал во время Юлихского конфликта на стороне императора, главнокомандующий эрцгерцог Леопольд жестоко оскорбил незаконнорожденного. Тогда Мансфельд со своими солдатами перешел на сторону противника - протестантов. Ныне Уния послала его в распоряжение директории, и Мансфельд сразу же приступил к осаде Пльзеня.

Затем и силезский сейм отправил на помощь чехам трехтысячный отряд во главе с заклятым врагом Габсбургов маркграфом Егерндорфом, который присоединился в октябре к главным чешским силам под Чаславом. Турн, осуществлявший здесь главное командование, смог перейти в решительное наступление. Дампьер был разбит и бежал к границе.

Бюкуа сумел спасти часть войск быстрым отступлением к Ческе Будейовице. Турн немедленно приступил к осаде этого города, и положение Бюкуа становилось настолько критическим, что он подумывал о попытке прорыва в Австрию и даже о почетной капитуляции.

Однако время работало против чешской армии. Бюкуа привел в порядок свои потрепанные войска и удачными контратаками сумел овладеть дорогой на Пассау, откуда он ожидал в недалеком будущем подкрепления. Чешские же войска в это время терпели большие лишения. Местность была разорена еще летом, жители разбежались. В ту эпоху интендантская служба только зарождалась. Солдаты получали жалованье деньгами, чтобы самим покупать продовольствие и снаряжение у населения или у сопровождавших армию торговцев-маркитантов. Под Ческе Будейовице этих возможностей не было. Зима увеличила страдания солдат и офицеров: около трех четвертей чешской армии (8 000 из 12 000) погибло к весне от голода, холода и болезней.

Мансфельд, получив в помощь чешских ополченцев, настойчиво осаждал Пльзень. Горожане незадолго до начала осады успели впустить роту имперских солдат и оказали упорнейшее сопротивление. Они отразили два штурма, но во время третьего приступа осаждающим удалось ворваться в город, и защитники сложили оружие. Вопрос о судьбе города рассматривали на сейме. Дворянские депутаты потребовали разрушить Пльзень, но бюргеры не допустили, чтобы репрессии приняли такие размеры.

До весны 1619 г. повстанцы сохраняли видимость лояльности по отношению к императору и заявляли о готовности начать переговоры. Смерть Матвея, наступившая 20 марта, покончила с этой затянувшейся неопределенностью. Директория и чешский сейм отказались признать Фердинанда королем Чехии и спустя некоторое время официально провозгласили разрыв чешского королевства с короной Габсбургов. Войска повстанцев развернули наступление за пределы Чехии, чтобы нанести Фердинанду смертельный удар в самой Вене. Объявленный еще раз созыв ополчения и вербовка наемников позволили сформировать новое войско, которое во главе с Турном двинулось в Моравию. Армия, осаждавшая Ческе Будейовице, была усилена войсками Мансфельда, освободившимися после взятия Пльзеня.

В Моравии католическое дворянство было более многочисленно, чем в Чехии, и значительная часть моравских сословий, включая видного лидера протестантов, богатейшего магната Моравии Карла Жеротина, возражала против участия в антигабсбургском восстании.

Вторжение чешских войск дало решительный перевес сторонникам восстания. Моравские войска присоединялись к армии Турна.

Командиром одного из двух полков моравской армии был дворянин из знатного, но обедневшего чешско-моравского рода Вальдштейнов по имени Альбрехт Вацлав Эусёбиус. В молодости он сменил протестантскую веру на католическую, но остался столь же равнодушен к новой религии, как и к старой. Зато Альбрехт Вальдштейн (или Валленштейн, как его чаще называют) верил предсказаниям астрологов, которые пророчили ему выдающуюся судьбу и головокружительную карьеру. Валленштейн много путешествовал, побывал в Италии, Германии, Нидерландах и Франции, воевал с венецианцами и турками.

Едва только в Оломоуце (Ольмюце), где находился его полк, стало известно, что моравский сейм постановил выступить против Фердинанда, Валленштейн поднял на ноги солдат, заколол на месте своего помощника, пытавшегося помешать его действиям, захватил государственную казну Моравии, хранившуюся в городе, и выступил к венгерской границе на соединение со сторонниками Фердинанда. Большая часть солдат, впрочем, не последовала за ним и осталась дожидаться прихода чехов.

В начале июня 1619 г. Турн подступил к Вене. Австрийские дворяне уже были готовы поддержать его, толпа протестантов собралась у дворца Фердинанда. Делегация нижнеавстрийской знати осыпала монарха в его дворце оскорблениями и угрозами, требуя принять требования протестантов. Маленький, толстый, с головой, покрытой редкими волосами, Фердинанд Штирийский производил обманчивое впечатление недалекого, почти добродушного увальня. Однако этот фанатичный воспитанник иезуитов даже в самые тяжелые моменты своего бурного царствования, когда казалось, что все потеряно, не терял веры в конечный успех. Он исходил при этом не столько из учета обстановки, сколько из слепой веры в божественную помощь.

И на этот раз Фердинанд не собирался уступать домогательствам протестантов. В критический момент трубные звуки известили о прибытии во двор замка 150 всадников Дампьера. Этого оказалось достаточно: делегаты протестантов поспешно ретировались, некоторые из них, не уверенные в своей безопасности, бежали к Турну. Армия Турна от лишений лагерной жизни таяла с каждым днем. Надежда на взятие Вены становилась все более сомнительной.

Пока Турн осаждал австрийскую столицу, испанские и австрийские агенты набирали солдат в Германии, Нидерландах, Италии и отправляли их в Ческе Будейовице. Чехи пытались преградить им дорогу, но не смогли выдержать натиска войск, которыми умело руководил Валленштейн. Уже к концу апреля Бюкуа получил 7000 солдат-валлонов (уроженцев Бельгии), которые вскоре навели ужас на население чешских деревень.

6 июня Мансфельд, не желая подчиняться Гогенлоэ, отделился и отошел со своими людьми к деревне Жаблат. Бюкуа прошел из Ческе Будейовице мимо сил Гогенлоэ и внезапным ударом наголову разгромил Мансфельда. Сам злосчастный полководец еле унес ноги с десятком кавалеристов, пехота же, более 1300 человек, попала в окружение и после многочасового кровопролитного боя сложила оружие. Пленников тут же записали в ряды имперской армии, что не слишком расстроило солдат, привыкших менять место службы. Офицеры были взяты под стражу.

Гогенлоэ отвел войска от Ческе Будейовице и не мог помешать имперским войскам опустошать чешскую территорию. Прагу охватила тревога, и директория предложила Турну немедленно идти на выручку.

В течение лета и осени шли затяжные бои с переменным успехом в южной и западной Чехии (где Мансфельду удалось снова набрать некоторое количество ландскнехтов, получить подкрепление от голландцев и укрепиться в районе Пльзеня).

Тем временем десятитысячная армия Дампьера попыталась вторгнуться в Моравию. Моравские повстанцы приняли энергичные меры против многочисленных здесь сторонников Габсбургов. В рядах моравского ополчения сражался отряд крестьян под собственным знаменем. Дампьер был встречен на границе и после кровопролитного боя, в котором он был ранен, отброшен в Австрию. В военных действиях наметилось равновесие. Обе стороны искали новых союзников.

Центральными вопросами в дипломатической борьбе были избрание чехами короля взамен низложенного Фердинанда и избрание нового императора на место умершего Матвея. Чехи были заинтересованы в том, чтобы предложить корону тому, кто сможет оказать им максимальную поддержку в войне. Большинство чешского сейма решило, что таким человеком будет пфальцграф Рейнский Фридрих V, сын и преемник основателя Евангелической унии, женатый на дочери английского короля и давно мечтавший о чешской короне.

Не менее важным событием было избрание императором Фердинанда Штирийского. Соперничавшие друг с другом протестантские курфюрсты не смогли помешать этому, а чешских представителей, приехавших изложить свою точку зрения, даже не допустили на заседания коллегии курфюрстов. Авторитет Фердинанда теперь неизмеримо вырос, и положение германских князей, сочувствующих повстанцам, стало щекотливым. Никто не хотел преждевременно навлекать на себя обвинение в мятеже против императора, напротив, каждый хотел бы выглядеть защитником законов империи.

В Чехии борьба приближалась к развязке. Сословные представительства большинства габсбургских земель постановили объединиться в конфедерацию. Восстание в случае победы должно было, таким образом, привести не к отделению восставших земель от дунайской монархии Габсбургов, а к коренной ее перестройке на началах широкого самоуправления, причем королю предстояло сделаться чем-то вроде пожизненного выборного президента этой дворянской республики, весьма напоминающей Польское государство того времени. Новый государственный порядок, зафиксированный в торжественных актах конфедерации, обеспечивал феодальному дворянству полное преобладание. Предусматривалось, что король будет лишен возможности делать замечания по поводу решений сеймов и ландтагов и рассматривать жалобы крепостных на своих господ.

Королю Фридриху Пфальцскому нелегко пришлось на новом престоле. Приехав из Пфальца, где давно установился самодержавный режим и правительство контролировало даже личную жизнь населения, он и его приближенные никак не могли привыкнуть к той роли, которую им приготовили чешские дворяне. Пришельцы из Пфальца нашли, что государственное хозяйство в Чехии крайне запущено, тогда как чешская знать сочла нового государя и его придворных людьми заносчивыми, не умеющими уважать местные порядки. Чешского языка они не знали, немецким - который был знаком многим чехам не пользовались, так как при пфальцском дворе в обиходе был французский язык.

То и дело возникали трения. Придворный духовник Фридриха Скультетус начал уничтожать в пражских церквах изображения святых. Многие чехи были возмущены. Появились песенки, высмеивающие нового чешского короля, распространилось насмешливое прозвище Фридриха "Зимний король", пророчащее, что ему предстоит процарствовать только одну зиму.

Военное положение чехов в конце 1619 г. несколько улучшилось. Трансильванский князь Габор Бетлен задумал воспользоваться затруднениями Габсбургов, чтобы отобрать принадлежащую им часть Венгрии. Он неожиданно перешел крупными силами границу, угрожая Вене. Венгерское дворянство, протестантское в своем большинстве, восстало в поддержку Бетлена, а Бюкуа пришлось отступать из Чехии и вести оборонительные бои на подступах к Вене против объединенных чешских и венгерских войск.

Эти неудачи Габсбурги с избытком компенсировали дипломатическими успехами. За избранием Фердинанда на императорский трон последовали новые победы: Бавария и Саксония обещали принять участие в подавлении чешского восстания. За это Максимилиану Баварскому были обещаны владения Фридриха V и его курфюршеский сан, право оккупировать Верхнюю Австрию, пока Бавария не получит возмещения военных издержек. Курфюрсту Саксонскому император обещал отдать на таких же условиях в залог Силезию и Лужицу (Лузацию). Курфюрст получал также моральное удовлетворение, отомстив чешским сословиям, пренебрегшим его кандидатурой при выборах короля, и погубив пфальцграфа, который отобрал у него роль традиционного предводителя протестантов.

Таким образом, два сильных германских княжества были готовы поддержать императора. Особенно ценной являлась помощь Максимилиана Баварского, предводителя Католической лиги.

Польский король разрешил Габсбургам навербовать в Польше войска для вторжения на территорию повстанцев с тыла.

Религиозные чувства польской шляхты, насчитывавшей в своем составе в те времена много протестантов и православных, не играли решающей роли в ее отношении к восстанию против Габсбургов. Часть шляхты, стремившаяся к ограничению власти польского короля, сочувствовала повстанцам, сторонники же укрепления королевской власти симпатизировали Габсбургам. Существенное значение имели и традиции борьбы с общим врагом - турками. Габсбургов поддержала разбойная шляхта, участвовавшая в интервенции в Русское государство, отвыкшая от мирных занятий и оказавшаяся после заключения Деулинского перемирия 1617 г. между Россией и Польшей временно без дела. С навербованными таким образом отрядами венгерский магнат враг Бетлена Другет Гомонаи вторгся из Польши в тыл Бетлену и еще осенью 1619 г. заставил его отойти от Вены.

Испания прислала Фердинанду 7000 неаполитанских солдат, удвоил свою субсидию папа, раскошелились Тоскана и Генуя. В целом, более чем 100000 человек должны были с нескольких сторон вторгнуться на территорию повстанцев.

Среди союзников Чехии, напротив, усиливался разброд. Англия, Голландия ограничили свою помощь посылкой трех полков пехоты и конницы, что не составило и трети от того, что Фердинанду II дала одна Испания. Английский король Иаков I носился с планами союза с Испанией, он хотел женить сына на испанской принцессе, мечтал о разделе независимых Нидерландов между Англией и Испанией. Пренебрегая пожеланиями английской буржуазии, настаивавшей на оказании помощи врагам Испании, Иаков уклонился от поддержки евангелических союзников. Франция также добивалась соглашения между католиками и протестантами Германии; страна после смерти Генриха IV находилась во власти внутренних неурядиц, мятежей и гражданских войн.

Здесь считали, что немецкие и чешские протестанты - естественные союзники бунтующих французских гугенотов. Правительство чувствовало свою слабость, колебалось и не желало, чтобы вблизи французских границ разгорелся новый конфликт, который неизбежно затронул бы интересы неподготовленной к решительным действиям Франции.

Активность третьего союзника Унии - Голландской республики - была парализована борьбой штатгалтера Морица Оранского с республиканской буржуазной олигархией.

Члены Унии были предоставлены самим себе. Их силы были недостаточны для вооруженной борьбы с Лигой и поддерживающей ее Испанией. Вооруженные силы Лиги (не считая испанцев) вдвое превосходили по численности войска Унии. Члены Унии предприняли шаг, дававший им некоторую отсрочку и, хотя бы слабую, надежду на спасение. В июле 1620 г. при посредничестве английских и французских представителей Уния заключила с Лигой в Ульме договор о ненападении.

Теперь Максимилиан Баварский и главнокомандующий войсками Лиги граф Тилли смогли двинуть армию на восток. Баварский герцог сформировал свои вооруженные силы задолго до начала военных действий. В то время как большинству правителей того времени, желавших получить деньги на военные расходы, приходилось обращаться к представителям дворянства и горожан, в Баварии значительную часть налоговых сумм регулярно и без проволочек взимали чиновники герцога. Немалые деньги вносили и члены Лиги.

Первый же удар привел к покорности дворянство Австрии. Тогда Тилли, объединившись с Бюкуа, направился против Чехии. Ему противостояла состоявшая из чешских, пфальцских и венгерских войск армия графа Ангальта, ближайшего доверенного лица короля Фридриха и фактического руководителя Унии. Ангальт начал отход в Моравию. Католические войска стали испытывать недостаток в провианте; трудности возрастали по мере удаления от Дуная. Преследование уклоняющегося от боя Ангальта могло занять много времени, между тем не так уж много оставалось до зимы с обычным тогда перерывом в военных действиях. К тому же французский и английский представители при императоре добивались мирного урегулирования, и если к их настояниям прибавились бы еще и военные неуспехи, то отказаться от переговоров с чехами было бы значительно труднее. Максимилиан принял решение идти на Прагу. В Ческе Будейовице объединенная католическая армия пополнилась действующими в этом районе войсками имперского генерала Балтазара де Маррадас и затем взяла штурмом Писек, вырезав все мужское население города. Саксонский курфюрст двинулся теперь в Лужицу и осадил в Будишине (Бауцен) генерала графа Егерндорфа, спешно присланного сюда Фридрихом.

Наступление католической армии заставило Ангальта поспешить к Праге. Тилли стал тогда заходить западнее чешской столицы. Католики хотели быть поближе к Баварии, откуда поступали пополнения и снабжение. У Раковника, западнее Праги, Ангальт укрепился на пути вражеских войск и отразил попытки сбить его с занимаемых позиций. Тилли быстро отвел армию на некоторое расстояние и решительно устремился к Праге, обходя Ангальта. Протестантам пришлось поспешить кратчайшим путем к столице, наперерез врагу. Ночью обе армии прошли одна мимо другой, едва не столкнувшись. Произошел ряд схваток, в которых значительный урон понесли венгерские кавалеристы Ангальта.

К Праге протестанты подошли раньше неприятеля и расположились на Белой горе, в нескольких километрах от столицы. Ангальт надеялся, что противник не решится атаковать сильную позицию, тем более, что католическая армия была измотана изнурительным походом. Действительно, среди ее командиров возникли разногласия. Мастер маневров Бюкуа предлагал новое обходное движение, чтобы еще раз заставить Ангальта покинуть свои позиции. Решительный Тилли настоял на немедленной атаке.

Тилли и Бюкуа выстроили свои силы по системе, которую разработала в XVI веке испанская армия. Большие квадратные колонны пехоты ("баталии" или "терции") наступали тремя неровными рядами так, чтобы, когда первые терции завяжут бой, следующие за ними могли выбрать наиболее подходящее место для удара. Около половины пехотинцев в терциях были вооружены пиками, остальные - тяжелыми фитильными мушкетами на подставках. Пикинеры прикрывали себя неполными панцирями; мушкетеры, нуждавшиеся в большой свободе движений, не имели защитных доспехов, если не считать шлема. Пикинеров в то время использовали для отражения кавалерийских атак, так как стрелки слишком медленно перезаряжали свои мушкеты.

Рядом с пехотой и позади нее располагалась кавалерия: закованные в железо кирасиры, с мечом и парой пистолетов каждый, легкая кавалерия - в нагрудниках и шлемах с аркебузами (карабинами) на ремне.

Утром 8 ноября 1620 г. католические войска переправились по единственному мосту через речку, у подножья Белой горы, и начали развертывание. Монахи обходили ряды, раздавая причастие и принимая исповедь. Ангальт, человек начитанный и повидавший свет, решил применить тогда еще мало распространенную нидерландскую тактику, созданную знаменитым Морицем Оранским. Он построил войска небольшими и неглубокими колоннами, чтобы лучше использовать стрелков, которых в ротах было вдвое больше, чем пикинеров. Для свободы движений колонны находились на значительном расстоянии друг от друга. За первой линией колонн выстроились еще две, чтобы подоспеть на помощь в случае прорыва противника в интервалы первой линии. Большинство офицеров считало нововведения Ангальта неудачными и несвоевременными.

Старый испанский боевой порядок был хорош своей простотой, нидерландская же тактика требовала четкого выполнения сложных перестроений в ходе боя и предварительной подготовки солдат и командиров.

Некоторые офицеры предлагали Ангальту контратаковать и опрокинуть переправляющиеся части прежде, чем через мост пройдет вся вражеская армия. Ангальт не решился менять план боя на ходу.