Путь «из варяг в греки» в X-XII вв.

Путь «из варяг в греки» в X-XII вв.

В торговых отношениях Ромейской империи и Руси в XI-XII вв. не происходило глубоких перемен. Русские купцы торговали на рынках империи, а греческие — в Крыму, низовьях Днепра, на Тамани и в Приазовье. Вероятно, непосредственная зависимость торговли от политики, характерная для IX-Х вв., постепенно ослабевала. В связи с этим возникает целый ряд вопросов о том, какие слои населения и социальные группы в империи и на Руси были наиболее заинтересованы в сохранении этой торговли, какие товары составляли основную статью доходов и пользовались наибольшим спросом, какие объективные факторы содействовали или препятствовали этой торговле?

Киевская Русь в IX- первой половине XI в.

Прежде всего, необходимо отметить, что развитие русско-греческой торговли было связано с освоением пути «из варяг в греки», его функционированием в XI-XII вв., т.е. с наличием и развитием судоходства главным образом в акватории Черного моря и на Днепре. Всем известно, что варяги (норманны) в IX-XI вв. были лучшими мореходами в Европе. Их корабли (дракары) имели заостренную корму, что позволяло мореходам двигаться и вперед, и назад, не разворачивая судна. Это же позволяло не опасаться мелей и скал. Но как обстояло дело с судоходством у русичей? Все ромейские историки или хронисты той эпохи, писавшие о русах, свидетельствовали, что те имели свой легкий флот. Русские корабли греки называли «моноксилами» (дословно «однодревкамй»). Согласно данным отечественных исследователей Г.Г. Литаврина{120} и Н.Н. Воронина{121}, археологическим свидетельствам и данным сравнительного метода, немецкого ученого П.М. Штресселя (приводимым в работе Г.Г. Литаврина), существовало два вида моноксилов: военные и торговые. Первые были более быстроходными и менее грузоподъемными, вторые — более тихоходными, но и более устойчивыми и вместительными. Строились они из заранее заготовленного сухого леса. Киль русской ладьи-моноксилы представлял сплошной ствол мощного дерева, особым образом обработанный плотниками, выдолбленный и «развернутый» внутрь корабля. К мощному килю крепился шпангоут из дугообразных планок и нос, к которым «пришивались» внахлест продольные доски. Ладьи конопатились, смолились. Они имели одну палубу и трюм. Ходили они как на веслах, так и под парусом.

По размерам русские ладьи делились на большие и малые. Большие имели длину от 12 до 18 метров. Ширина самых крупных достигала 3,6 м, а высота борта от киля — 4,5 м. Вес такой ладьи достигал трех тонн, а грузоподъемность — 4,5 т. Большая боевая ладья могла нести на борту 40-60 воинов со снаряжением и припасами. Малые ладьи имели длину от 6 до 12 метров. Вес такой ладьи колебался от 1,5 до 2 тонн, полезная грузоподъемность была не более 2,5 тонны. Если она была боевой, на ее борту располагалось 20-30 воинов. Парус, которым ладью оснащали на острове св. Эферия в устье Днепра, значительно облегчал передвижение, но в безветрие команда бралась за весла. Во время военных походов, где порой маневр и скорость решали все, на каждого воина в ладье имелось свое весло.

Иное дело — торговые ладьи, где максимум грузоподъемности отводили под груз. Но необходимо было разместить и гребцов, и воинов для охраны, и опытных лоцманов, и купцов, и послов. Причем воины находились на каждой торговой ладье. Базилевс Константин Багрянородный в середине X в. в своих сочинениях писал, что когда ладью выбрасывало волнами на берег, то немедленно нападали печенеги, подстерегавшие русов. Тогда всему торговому каравану приходилось приставать к берегу, чтобы сообща отражать врага. Сравнительно с военной ладьей торговая брала на борт вдвое меньше людей. То есть в большую ладью входило вместо 40 воинов 20 человек, а в малую — вместо 20 — 10. Если вес 40 воинов в большой ладье достигал 3-3,5 тыс. кг, то в торговой ладье вес людей был в два раза меньше. Следовательно, большая торговая ладья могла брать на борт немногим более двух тонн товара, а малая — более тонны.

Все изложенные данные основаны как на письменных источниках, так и на археологическом материале. По данным XVII в., запорожские казаки изготовляли для своих походов «челны» (коши), равные по размерам русским ладьям-моноксилам IX—XIII вв. Любопытные данные представляет подводная археология, изучающая корабли викингов-варягов{122}. Так, в 1962 г. в датском фьорде Роскильде были обнаружены и подняты останки пяти варяжских кораблей. Два из них постройки конца X — начала XI в. сохранились лучше других. По своему типу они относились к большим ладьям-моноксилам. Первая представляла типичный «кнорр», т.е. торговое судно с высокими бортами до восьми футов от киля (до 2,5 м), предназначенное для перевозки грузов и скота. Длина ладьи достигала 55 футов (более 17 м), ширина — 15 футов (4,5 м). Такие корабли, чаще приводившиеся в движение парусами, чем веслами, были настоящими «рабочими лошадками» флота викингов. Вторая ладья, подвергшаяся лишь частичной реконструкции, являлась, тем не менее, самым крупным из всех найденных до сих пор кораблей этого типа. Как и первая ладья, она была построена около 1000 года и использовалась, вероятно, для заморских военных походов. Ее длина достигала 100 футов (около 30 м), а ширина — 10 футов (3 м).

Найденный еще ранее на западе Норвегии в болоте под Квалсундом корабль был построен скорее всего в VIII в. Он был оснащен мощным килем, достигал в длину 65 футов (19,5 м), имел мачту и парус. Его можно считать одним из предшественников варяжских кораблей, рассчитанных на дальние морские походы.

Но, пожалуй, самой яркой археологической находкой в этой области стал варяжский корабль, найденный в кургане под норвежским городом Гокстадом в 1880 г. Он представлял собою прекрасное морское судно, построенное в начале X в. Киль, вытесанный из целого, огромного и стройного дуба, имел такую форму, что основной вес приходился на середину корабля, а заостренные концы киля облегчали скольжение по волнам. Шпангоут был сделан из твердого дуба. Поверх шла обшивка из дубовых планок толщиной в дюйм, прибитых к шпангоуту внахлест друг к другу. Корабль имел длину в 80 футов (24 м) и ширину в 20 футов (6 м), был снабжен 42-футовой мачтой с квадратным парусом.

Скорее всего, грузоподъемность всех описанных выше варяжских судов колебалась в соответствие с размерами от 3 до 6 тонн. Однако не это было решающим фактором для выбора кораблей, которые отправлялись в поход «из варяг в греки». На дне датского фьорда Роскильде была найдена и совсем небольшая, плохо сохранившаяся ладья длиной в 44 фута (13,2 м) ходившая под парусом и на веслах. В бортах судна семь квадратных отверстий для весел, но только четыре хранили следы износа. Это позволило археологам предположить, что команда корабля состояла из 4-6 человек. Борта у этого суденышка были высокие, что свидетельствовало о его торговом предназначении, но водоизмещение и грузоподъемность были небольшими{123}.

Возникает вопрос, использовались ли такие ладьи в дальних морских походах? Ответ можно найти в сочинении императора Константина Багрянородного «Об управлении империей». В низовьях Днепра гранитные скалы сужают течение реки, образуя семь ревущих водопадов. Император описывает каждый из них. Так, водопад (порог) Неасит (Ненасытец) вообще считался непроходимым: моноксилы разгружали, и одни из них протаскивали волоком, а другие переносили на плечах на расстояние до 2,5 км. О самом грозном пороге Константин пишет: «Дойдя до четвертого большого порога, который русы называют Апьфор (Беспощадный), путешественники вытаскивают корабль на берег под присмотром охраны… Остальные члены команды выгружали на берег свои пожитки и вели закованных в цепи рабов в обход порогов; это расстояние составляло 6 миль. После чего перетаскивали лодки — иногда волоком, иногда на плечах»{124}. Но ведь на пути «из варяг в греки» кроме днепровских порогов еще лежали многоверстные волоки между реками Ловатью и Западной Двиной, между Западной Двиной и Днепром. Здесь вес и размеры русских и варяжских ладей играли решающее значение. Малые торговые ладьи длиной до 12-13 м и весом от 1,5 до 2 тонн могли нести на плечах 30-40 мужчин. Большие торговые русские ладьи (длиной до 18 м), 55-футовые варяжские «кнорры» (типа ладьи из фьорда

Роскильде), даже 65-футовые суда (типа квалсундского корабля из Норвегии), весившие 3-3,5 тонны, тянули волоком по бревнам 40-50 мужчин. Видимо, с большим трудом можно было провести по волокам и мощный 80-футовый гокстадский корабль. Хотя имело ли это смысл? И уж совершенно бессмысленной для того времени (XI-XII вв.) и места выглядела бы попытка провести по пути «из варяг в греки» большой военный корабль типа 100-футового судна из датского фьорда Роскильде.

Таким образом, наиболее эффектными в использовании для торговых мероприятий на пути «из варяг в греки» были небольшие ладьи-моноксилы длиной от 6 до 20 метров с общим водоизмещением от 2 до 4,5 тонн. Товарный груз, перевозимый одним таким кораблем, мог иметь от 1 до 2,5 тонн.

В этом аспекте любопытно сообщение императора Константина Багрянородного о том, что зачастую «в апреле, когда Днепр освобождался ото льда, они (варяги) возвращались в Киев. Здесь они ломали свои старые лодки и покупали новые у славян, которые строили их зимой в своих лесах. В июне начинался поход в Константинополь. В течение нескольких дней торговый флот собирался в Витичеве, крепости русов чуть ниже Киева»{125}.

Вызывает интерес и вопрос о том, какой ежегодный объем товаров поступал из Руси и с берегов Балтики на рынки Ромейской империи. Так, известно, что во время военных походов IX века против империи русско-варяжские дружины приводили на Босфор до 200 ладей (около 8 тысяч воинов). Возможно, в X веке число это возросло. Но если говорить о торговле, то на основе источников и расчетов, предлагаемых Г.Г. Литавриным для X века, выясняется, что «в весенне-летний сезон с Руси в Византию ежегодно отправлялась не одна, а две экспедиции. Первыми в началесередине мая отплывали ладьи, принадлежавшие князьям и боярам, правившим городами в бассейне Среднего Днепра (Киевом, Вышгородом, Любечем, Черниговом и др.), а месяц спустя отправлялись в путь ладьи из северных городов (Новгорода, Смоленска, Полоцка, Ростова и др.), куда весна приходила на 3-4 недели позже. Соответственно первая флотилия прибывала в Константинополь в начале июня, а вторая (ее путь по рекам Руси был вдвое длиннее и труднее) — в конце июля — начале августа.

Дело, однако, не только в различии географических и климатических условий на Руси… но и в том, что в империи в квартале св. Маманта, выделенном византийскими властями для постоя русов, не могли одновременно разместиться все послы, купцы, охрана и прислуга с их скарбом и товарами»{126}.

Г.Г. Литаврин считает, что одновременно в экспедицию отправлялось до 50 русских ладей. Но эта цифра приводится на основе данных о посольско-купеческих экспедициях, которые совершались не часто. Скорее число русских кораблей в ежегодных экспедициях было немногим меньше. Но нельзя забывать и о варяжских «кноррах», видимо, присоединявшихся к экспедициям северных русских городов и увеличивавших их число до 60-70 кораблей. Так или иначе, но в X веке в Константинополь в судоходный сезон ежегодно прибывало приблизительно 80-90 русских кораблей. В первой половине XI века число их, видимо, немного возросло. Следовательно, во второй половине X — первой половине XI в. объем русско-варяжского импорта на рынках Константинополя и империи колебался от 150 до 200 тонн.

Что же касается второй половины XI и XII вв., то объем этот постепенно уменьшился вдвое (70-100 тонн). Причиной сокращения торговли стал, прежде всего, рост половецкой опасности при прохождении волоков у порогов Днепра. Усилилась экономическая и политическая самостоятельность местных русских центров: Новгород все более сосредотачивался на торговле со странами и городами побережья Балтийского моря; Владимиро-Суздальская Русь — со странами Закавказья, Центральной и Средней Азии (по древнему пути «из варяг в арабы»); Галицко-Волынская Русь — на торговле с Венгрией, Чехией, Польшей и Германской империей. К исходу XI в. варяжская экспансия в Европе стала ослабевать. Зато усилился рост западноевропейской торговли с Ромейской империей и образовавшимися на Востоке крестоносными государствами. В XII веке началось активное развитие кораблестроения в Западной Европе и особенно в северо-итальянских торговых республиках Венеции, Генуе, Пизе. Здесь строились крупные корабли (галеры, нефы, юисье), поднимавшие на борт десятки тонн груза. Особенно активно мореходство стало развиваться именно в Восточном Средиземноморье. В этих условиях прежнее значение пути «из варяг в греки» стало падать. Правда, Южная Русь по-прежнему продолжала торговать с империей.

Более уверенно можно судить о видах товаров, привозимых с Руси на рынки империи. На один из них указывал Константин Багрянородный — это рабы. Один раб стоил в среднем 10 золотых номисм или два куска шелка. Так, годовая плата русским и варяжским наемникам достигала 35 номисм на одного воина. Но если в X в. торговля рабами велась очень активно, то в XI в, доля работорговли, видимо, упала. Прочие товары должны были удовлетворять двум основным качествам — прежде всего, быть дорогими, и, во-вторых, — относительно легкими, либо малогабаритными. Идеальным товаром в этом отношении были меха. По словам арабского автора Масуди (20-е годы X в.), одна шкурка черной лисы стоила 100 динаров (примерно 100 номисм или 10 рабов). Ромейские источники упоминают и о льняных тканях, привозимых на рынок Константинополя из Болгарии, из Малой Азии, а также «из-за Понта», т.е. из-за Черного моря. Тонкие льняные ткани ценились дороже шерстяных. Удобным для перевозки был тяжелый, но малогабаритный мед, привозимый в бочонках и туесах. Большим спросом пользовался в столице империи и воск, который в обилие производился на Руси. Традиционным в течение X-XII вв. товаром в торговле русов была икра осетровых и соленая белая рыба. Этот товар даже не нужно было везти из Киева: его брали на борт в устье Днепра, где он заготовлялся отходниками-русами весной, в мае. В этих же местах добывалась и соль. Ромейские источники свидетельствуют о торговле русов мечами и оловом. В XI—XII вв. они стали поставлять на рынки Константинополя ценную моржовую кость (клыки морских зверей), что добывались новгородцами на берегах Белого моря. Таким образом, можно говорить об элитном характере русского импорта на рынки Ромейской империи{127}. В виде экспорта на родину русские купцы везли шелк, дорогую утварь, дорогие вина, золото и серебро, необходимые для развития внутреннего рынка.

Что же представляла собой греческая торговля в Восточной Европе? Ясно, что проход больших греческих кораблей по Днепровскому пути к Киеву был невозможен из-за порогов. О том, что греки могли проводить свои небольшие суда по волокам, свидетельств в источниках нет. Тем более, любое сухопутное движение купцов было под угрозой нападения кочевников, чего греки особенно избегали. Однако на рынках Восточной Европы было достаточно дешевых товаров, интересовавших ромейское купечество. Это, прежде всего, зерно (хлеб), кони и скот. Выше уже отмечалось, что к 1115 г. империя овладела богатыми хлеборобными районами русской Тмуторокани (Таманским полуостровом и Южным Приазовьем). Туда-то с XII в. и направлялись за пшеницей крупнотоннажные ромейские корабли. Ранее хлеб приобретался там же или у посредников — торговцев Херсонеса и Сущеи. Коней и скот покупали в торговых факториях, обосновавшихся по берегам Днепровско-Бугского и Днестровского лиманов, а также в Крыму. С конца XI и в XII вв. прочные торговые связи с Крымом и Приазовьем были завязаны у экономически самостоятельного и полунезависимого от империи Трапезунда. Соперниками трапезундских греков в портах и факториях Северного Причерноморья стали генуэзские и венецианские купцы, владевшие превосходным флотом и вытеснявшие ромейское купечество на внутреннем и внешнем рынках империи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.