Глава 4 Знаковые «побоища» в школьном учебнике по истории Отечества и за его пределами

Глава 4

Знаковые «побоища» в школьном учебнике по истории Отечества и за его пределами

Не секрет, что вокруг Куликовского сражения – одной из «особо почитаемых» битв (наряду с Ледовым побоищем) в летописной истории Святой Руси – сложилась совершенно особая ситуация, где до сих пор очень много неясного. Отечественные историки, используя летописи и предания, по-разному излагают ход Куликовской битвы.

…Между прочим, основными источниками сведений о битве являются четыре православных произведения: «Пространная летописная повесть о побоище, которое было на Дону, и о том, как князь великий бился с Ордою», «Краткая летописная повесть о великом побоище, которое было на Дону», стихотворная «Задонщина» (конец XIV – начало XV в.) и риторическое «Сказание о Мамаевом побоище» (начало XV в.). Последние два содержат значительное число литературных подробностей сомнительной достоверности. При этом «СМП», считается наиболее полным летописным документом, повествующем о событиях сентября 1380 г. Известно более 100 (!) списков «СМП», начиная с XVI по XIX в. Только в «СМП» сохранились сведения о численности войск Мамая (хоть и неправдоподобно большой), описания приготовления к походу русских полков, подробности их маршрута на Куликово поле, особенности дислокации русских войск, перечисление князей и воевод, принимавших участие в сражении. Фольклорное начало «СМП» усиливает впечатление от описания битвы, представляя эпизод единоборства перед началом битвы Пересвета с Челубеем, картину переодевания князя московского Дмитрия Ивановича в одежду простого воина с передачей своих доспехов воеводе Михаилу Бренку, а также подвиги воевод, бояр, простых воинов (Юрка-сапожника и других). В «СМП» присутствует и поэтика: сравнение русских воинов с соколами и кречетами, описание картин природы, эпизоды прощания уходивших из Москвы к месту битвы воинов с женами. Любопытно другое – сегодня не исключается, что «СМП» – всего-навсего документ о событиях 1479 – 1480-х гг. Просто имя Ивана III заменено именем Дмитрия Донского, а имя Ахмата – на Мамая. Кроме того, краткий вторичного происхождения рассказ о ней содержит «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича», а рассказ о встрече перед битвой Дмитрия Донского с Сергием Радонежским и о посылке им на бой Пересвета и Осляби содержится в «Житии Сергия Радонежского». Сведения о Куликовской битве содержатся также в западноевропейских хрониках, добавляющих дополнительные интересные сведения о ходе битвы, неизвестные по русским источникам.

Одни приукрашивают ее кульминацию и финал, другие – спорят о численности сил противников, третьи, наоборот, сетуют на то, что установить ее реальный ход невозможно, четвертые и вовсе сильно сомневаются в ее большой исторической значимости и т.п. и т.д.

Но народ со школьной скамьи знает то, что он должен знать как «Отче наш»: «Куликовская битва – судьбоносная победа русского народа над басурманским игом, одна из самых славных страниц в истории русского оружия!» нашедшая свое отражение в таких патетико-патриотических, эпических картинах знаменитых художников, как О.Кипренского «Князь Дмитрий Донской после Куликовской битвы», А. Бубнова «Утро на Куликовом поле», М. Авилова «Поединок Пересвета и Челубея», И. Глазунова «Засадный полк» и «Поле Куликово. Временный перевес татар».

Хрестоматийный (канонический) вариант развития событий на Куликовском поле гласит:

«…6 сентября 1380 г. по Старой Данковской дороге русское воинство, ведомое великим князем московским Дмитрием Ивановичем, достигло реки Дона. Поскольку ордынский темник (военачальник, командовавший «тьмою», т.е. 10-тысячным войском) Мамай уже был на подходе, то следовало быстро принять решение: как быть дальше? На военном совете под нажимом воинственных литовских князей Андрея и Дмитрия Ольгердовичей было решено переправляться через реку и встретить Мамая за Доном и Непрядвой. Перейдя Дон, русские обезопасили себя от возможного внезапного удара в тыл со стороны войска враждебно настроенного великого князя Литовского Ягайло, который форсировал Оку, но дальше не пошел, выясняя расклад сил. Неясна была и позиция рязанского князя Олега, отказавшегося принять участие в борьбе с Мамаем, но все же предупредившего Дмитрия Ивановича о совместных планах Золотой Орды и Литвы.

…Кстати сказать, историки спорят о поведении князя рязанского Олега. Кто-то склонен считать его союзником Мамая. Другие полагают, что он вел тонкую дипломатическую игру с Мамаем, Дмитрием Ивановичем и Ягайло, будучи на самом деле сторонником Москвы. Якобы он усыпил бдительность ордынского темника, а Ягайло запутал противоречивыми сведениями. Скорее, ближе к истине те, кто склонен видеть в его поведении свою собственную игру, где главным было при любом исходе сражения остаться при своем интересе (Прим. Я.Н.).

6 сентября за Дон успели переправиться только сторожевые отряды. Утром 7 сентября началась общая переправа. На это ушел почти весь день. Воины переправлялись полностью вооруженными, в доспехах и со щитами, – ордынцы были уже близко, и уроки на реке Пьяни никто не забыл. Тогда, в 1377 г., ордынская конница Арабшаха, внезапно налетев, разметала в клочья все русское воинство. Перейдя реку Дон с левого на правый берег по пяти наплывным мостам из бревен и уничтожив переправу, русские первыми вышли к Куликову полю. Так они выиграли время для расстановки сил до того, как подойдет неприятель. Выбор его местом встречи с басурманами был не случаен. Куликово поле было очень удобно для сражения против ордынцев, предпочитавших глубокие кавалерийские обходы противника и удары по его флангам в тылу. С трех сторон неширокое, изрезанное оврагами поле ограничивали реки Дон, Непрядва, Нижний Дубяк и Смолка. Мамай мог атаковать только с юга, со стороны Красного холма, который высился почти посередине поля боя. Русские войска выстроились в боевой порядок между балкой Рыбий Верх и р. Смолкой лицом в сторону Красивой Мечи, откуда двигались силы Мамая. Тыл русских был прикрыт обрывистым Доном. Перейдя Дон и уничтожив за собой мосты, князь Дмитрий довольно рискованно отрезал себе пути возможного отступления.

…Впрочем, попытка отступления большого войска по пяти наплывным мостам в условиях боя и преследования противником была равносильна полному истреблению. (Прим. Я.Н.).

Зато он прикрыл с флангов свое войско реками и глубокими, заросшими лесом оврагами, затруднив коннице ордынцев обходные маневры. Левый фланг русского войска переходил в лесистый овраг и топкие берега речки Смолки. Правый фланг был также защищен болотистыми берегами р. Непрядвы. Ширина равнины, приемлемой для действия конницы, составляла всего несколько километров. Русские перекрыли это расстояние войсками и вынуждали ордынцев нанести удар в лоб, заставив отказаться от столь любимого ими, доведенного до совершенства флангового охвата кавалерией. В лобовом ударе вражеская конница теряла свои преимущества перед пешими воинами, стоящими плотной стеной. Наступать на конное войско ордынцев преимущественно пешими московскими ратям было невозможно и Дмитрий сделал все, чтобы вынудить врага ударить первым. Разведка донесла, что основные силы Мамая уже в 7 – 8 км (один час пути) и Дмитрий Иванович с помощью своего зятя (мужа его сестры Анны), многоопытного литовского воеводы Дмитрия Михайловича Боброк-Волынского принялся выстраивать (исполчать) полки.

…Кстати сказать, вопрос о численности противоборствующих сторон вызывал, вызывает и будет вызывать множество споров. Русские летописи приводят разные данные о численности русской армии. «Летописная повесть о Куликовской битве» – 100 тыс. воинов Московского княжества и 50 – 100 тыс. воинов союзников. «Сказание о Мамаевом побоище», написанное также на основе исторического источника, – 260 тыс. или 303 тыс. Никоновская летопись – 400 тыс. Скорее всего цифры, приводимые в средневековых источниках, крайне преувеличены. Отечественные исследователи ХХ в. (Е.А. Разин и другие), подсчитав общее количество населения русских земель, учтя принцип комплектования войск и время переправы русской армии (количество мостов и сам период переправы по ним), склоны считать, что под знаменами Дмитрия Ивановича могло собраться 50 – 60 тыс. воинов. Итак, разброс цифр – огромный: от 50 тыс. до нескольких сотен тысяч! Сегодня трезвомыслящие исследователи не исключают, что с каждой стороны было по 30 – 40 тыс. бойцов. Скорее всего у русских и у ордынцев была примерно одинаковая численность войск. Хотя, возможно, ордынцев было несколько больше. Но точная цифра до сих пор неизвестна (Прим. Я.Н.).

Стремясь лишить врага численного преимущества, московский князь расположил русские войска в самом узком (4 – 5 км) месте поля в несколько линий. Развернуть все свои силы враг уже не сможет, и ему придется тесниться на поле боя. Далеко вперед Дмитрий Иванович выдвинул боевое охранение – небольшой сторожевой легкоконный полк князей Семена Оболенского и Ивана Тарусского. Его задачей было не позволить конным лучникам ордынцев засыпать смертоносным ливнем стрел главные силы русских. Измотать все русские полки до начала общей битвы, внести в их ряды замешательство и тем более нанести им большие потери, ордынцам так и не удастся. За ним выстроился Передовой полк (под командование князей всеволжских Дмитрия и Владимира). Затем следовал немногочисленный пеший Передовой полк, которому предстояло принять на себя первый натиск главных сил врага. Большинство, конечно, погибало, но, сдерживая натиск, давало возможность воеводам оценить действия врага, определить силу и направление удара и, если надо, перестроить ряды. Стоявшийследом Большой полк из суздальской и владимирской пехоты возглавляли князь Глеб Брянский и московский тысяцкий (воевода) Тимофей Вельяминов. Правый и левый фланги прикрывали сильные конно-пешие полки: «правой руки» (командиры – литовский князь Андрей Ольгердович и коломенский тысяцкий Микула Вельяминов, брат Тимофея) и «левой руки» (командиры – князь Василий Ярославский и князь Федор Моложский). На случай, если неприятель где-нибудь прорвет русский строй за Большим полком, но ближе к полку «левой руки» (именно тут было самое слабое место в русской позиции – широкая пологая лощина речки Смолки), находился частный резерв – Запасный пехотный полк Дмитрия Ольгердовича, брата Андрея.

…Кстати сказать, Андрей Ольгердович Полоцкий и Дмитрий Ольгердович Брянский, покроют себя воинской славой в Куликовской битве, потом вернутся в Литву. Спустя почти 20 лет оба геройски погибнут под началом князя Литовского Витовта в битве с ордынцами Едигея на реке Ворскле 12 августа 1399 г.! Герои долго не живут (Прим. Я.Н.).

Сам Дмитрий Иванович поменяется перед битвой одеждой и конем с другом юности молодым боярином, постельничим Михаилом Андреевичем Бренком. Одетый в блестящие великокняжеские латы, Бренк займет его место в ставке под стягом. Мужественный поступок Бренка будет стоить ему жизни: враги сочтут его предводителем московского воинства и убьют в первую очередь. Издавна считалось, что пока знамя развевалось над войском, никто не мог покинуть его ряды. Каждая сторона потому старалась захватить или сбить знамя противника и удержать поднятым свое. Командующему войском полагалось находиться непосредственно у знамени. Но великий князь Московский отказался от старинного обычая. Он ушел из-под стяга, потребовав, чтобы воины стояли до конца, даже если знамя будет потеряно. Дмитрий Иванович встретит бой в Сторожевом полку. Он состоял в основном из молодых воинов, поэтому великий князь решил собственным примером укреплять их стойкость. И только после его разгрома встанет в ряды Передового, а затем и Большого полков.

…Между прочим получается, что великий князь Московский добровольно «записался» в «рядовые». Поскольку о передаче командования кому-либо из воевод источники умалчивают, то оперативно реагировать на изменение обстановки на поле боя, русское командование не могло. Тем более что лучший воевода Боброк-Волынский получил спецзадание и почти весь бой будет отсутствовать на поле боя. Не исключено, что именно его вступление в бой и было тем единственным маневром, на который рассчитывал Дмитрий Иванович. Ведь ничего иного как – «Всем стоять насмерть!» – столь любимого приказа всеми русскими полководцами во все времена, не предусматривалось (Прим. Я.Н.).

Оценив местность, Дмитрий Иванович предположил, что главный удар враг попытается нанести по левому флангу русского войска. Здесь была самая удобная для действий конницы местность, а за полком «левой руки» находилась донская переправа. Прорвавшись к ней, конница Мамая отрезала русским путь к отступлению и зажимала их в узком мешке между Непрядвой и лесом. Именно поэтому сбоку от левого фланга в большом лесном урочище «Зеленая Дубрава» князь Дмитрий приказал скрытно (уже в темноте) расположиться сильному Засадному полку из отборной конницы. Его возглавляли двоюродный брат московского князя серпуховской князь Владимир Андреевич и Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский.

…Между прочим, принято считать, что Засадный полк стоял в лесу рядом с полком левой руки, но в одном из главный летописный памятников о «Куликовом побоище» – «Задонщине» – говорится об ударе засадного полка с правой руки (Прим. Я.Н.).

Этот полк выполнял задачу общего резерва и имел совершенно особое задание. Великий князь Московский прекрасно понимал, что при прямом столкновении не обладавшие численным превосходством над конницей врага элитные силы русской кавалерии будут раздавлены и мудро предпочел сберечь их в засаде, рассчитывая пустить в ход лишь в критический момент боя. Ход боя полностью подтвердит его прозорливость. Ордынская разведка так Запасный полк и не обнаружила. Вечером 7 сентября передовые части золотоордынцев, тесня русских разведчиков Семена Малика, увидели русские построившиеся войска. Дмитрий Иванович объезжал войска, делая смотр. Уже в сумерках Дмитрий Иванович с зятем Боброком выехал на разведку и издали успел осмотреть вражеские позиции: в первой линии выстраивалась конница, а во второй – пехота. Темник рассчитывал на пробивную мощь профессиональных наемников – тяжелой генуэзской пехоты и на маневренную ордынскую конницу. При виде врага у Дмитрия Ивановича отлегло от сердца: Мамай здесь и завтра будет сражаться. Опасаться глубокого конного обхода и прямого конного изгона (набега) на Москву или, что еще хуже, соединения с Ягайло уже не приходилось. Своей продуманной диспозицией московский князь вынуждал ордынцев к фронтальной атаке. Утром 8 сентября над Куликовым полем стоял густой, непроницаемый туман, который рассеялся только в двенадцатому часу. Все это время русские войска стояли готовыми к бою, поддерживали связь (перекликались) звуками труб. Предусмотрительность русского командования, заранее, с вечера, поставивших полки на свои места, полностью оправдала себя – прямо перед боем, в густом тумане, правильно выстроиться в боевой порядок было бы очень труднои нервно. Дмитрий Иванович вновь объезжал полки, часто меняя лошадей. Вскоре туман рассеялся и на Куликовом поле показались золотоордынцы. Им, шедшим с востока, солнце в этот ранний час светило в спину. Со стороны русских хорошо видны были их мрачные, темные силуэты. Московская рать, наоборот, сияла в лучах солнца доспехами, шлемами и оружием. Мамай был опытным полководцем и отлично понимал, что на Куликовом поле ему не удастся использовать преимущество в коннице. Густые дубравы и речушки с топкими болотами надежно прикрывали фланги русских от обхода. Пришлось атаковать в лоб, что неминуемо вело к большим потерям и непредсказуемому исходу битвы. Золотоордынская конница осталась на флангах и в резерве, а вперед выдвинулась наемная генуэзская пехота и часть спешившихся всадников. У подножья Красного холма, где была ставка Мамая, расположился сильный конный резерв. Битва началась со знаменитого поединка богатырей – ордынца Челубея, или Темир урзы (Железный воин), с иноком (монахом) Троице-Сергиева монастыря Александром Пересветом, до пострижения – брянским (любечским) боярином. Издавна повелось: чей воин одолеет, тому Бог и дарует победу. Оба поединщика одновременно вонзили друг в друга копья – это предвещало большое кровопролитие и долгую битву – и пали мертвыми. Ордынец пронзил горло русского богатыря, но и сам получил смертельный удар под левую ключицу. Однако победа осталась за Пересветом, конь которого смог довезти сраженного седока до русских войск, в то время как Челубей оказался выбитым из седла. Значит, победит русское войско.

…Между прочим, предполагается, что церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове была построена на могилах легендарных воинов Александра Пересвета и его напарника Андрея Осляби. В то же время не исключается, что поединок между Челубеем и Пересветом, описанный только в «Сказании о Мамаевом побоище», является легендой (Прим. Я.Н.).

Ордынцы перешли в атаку и противники яростно сшиблись. После долгого и ожесточенного сражения, или, как тогда говорили на Руси, «смятни» Сторожевой полк русских отступил к Передовому, но и тот не выдержал натиска врага. В бой вступил пеший Большой полк, а затем и полки Правой и Левый руки русских. Под натиском превосходящих сил ордынцев смог устоять только полк «правой руки», так как там им сильно мешала пересеченная овражками местность перед крутым холмом на котором стояли русские. Узкое поле и невероятная скученность противоборствующих сторон мешали Мамаю и его военачальникам урзам нанести излюбленные боковой и тыловой удары превосходящими силами конницы. Мамай чувствовал себя как охотничья птица с плотно перевязанными крыльями: с одной стороны мешали Дон, впадающая в него речка и дубравы, растущие по ее склонам; с другой – Непрядва с ее оврагами и текущими по их дну притоками. Оставалось притиснуть русских к берегу и спихнуть в воду. Потребовавшаяся для этого фронтальная лобовая атака, вела к огромным потерям среди ордынцев. Мамай бросил новые полки в самую середину поля, одновременно усилив свое правое крыло частью отборной резервной тяжеловооруженной конницей. Под бешеным напором ордынцев центр русских то прогибался, то вновь выравнивался, удерживая позицию. Но к трем часам дня картина боя стала быстро меняться. Большой полк в центре и полк «левой руки» заметно подались вспять. Они понесли такие потери, что вражеские кони уже не могли не ступать по трупам, так как не было чистого места. Еще чуть-чуть – и русские дрогнут. Натиск врага в центре был задержан вводом в действие Частного русского резерва Дмитрия Ольгердовича.Тогда, создавая численный перевес, Мамай бросил последние свежие силы на полк «левой руки» и начал там сильно теснить русских. Перед «Зеленой дубравой», в которой был спрятан Засадный полк, шла широкая пологая лощина речки Смолки по которой тяжеловооруженные ордынские всадники смогли набрать таранную скорость. Ценой страшных потерь им наконец удалось оторвать русский полк «левой руки» от центра русского строя. Часть полка даже побежала к Непрядве. Дружина Дмитрия Ольгердовича смогла лишь прикрыть левый фланг Большого полка, который всецело сосредоточился на отражении фронтальных атак ордынцев, но закрыть всю брешь она была уже не в силах. Часть резервной вражеской кавалерии хлынула в прорыв, а большая часть стала обходить полк с фланга. Создалась реальная угроза окружения и уничтожения русских сил. Наступила кульминация сражения. Казалось, оно проиграно… Только тогда тихо стоявший в томительной засаде Засадный полк Владимира Андреевича Серпуховского и Дмитрия Михайловича Боброка-Волынца вылетел из укрытия и кинулся вдогонку окружавшей полк «левой руки» коннице Мамая. Владимир Андреевич, командовавший Засадным полком, уже не раз предлагал нанести удар раньше, но многоопытный воевода Боброк удерживал его. К тому же ветер дул в лицо Засадному полку и мешал стремительно вылететь на врага. И только когда враг прорвался к реке и подставил русским всадникам тыл, Боброк приказал вступить в бой.

…Кстати, особо отличившегося в Куликовской битве князя Владимира Андреевича Серпуховского – двоюродного брата Дмитрия Ивановича – стали величать Храбрым! После ранней смерти Дмитрия Ивановича уже при князе Василии I Владимир Андреевич Храбрый еще раз докажет свой воинский талант и отстоит Москву от войск ордынского мурзы Едигея в 1408 г. Он скончается в 1410 г. и в честь особых заслуг перед Родиной будет похоронен в усыпальнице московских князей – кремлевском Архангельском соборе. А вот судьба его брата по оружию, другого легендарного героя Куликовского – побоища – литовского воеводы Дмитрия Михайловича Боброк-Волынского – трагична: он погибнет много позже Куликовского побоища. Как и подобает настоящему воину, геройски сложит голову в печально неудачном сражении великого князя литовского Витовта с ордынским правителем Едигеем на реке Ворскле в 1399 г. Порой недолгую жизнь дарует судьба своим избранникам (Прим. Я.Н.).

Русским на удачу, ветер переменился и теперь подгонял их в спины. Опьяненная близкой победой свежая ордынская конница, на которую Мамай сделал главную ставку, неожиданно с тыла получила сокрушительный удар в спину. Внезапный и стремительный удар из засады с тыла стал решающим. Во вражеской кавалерии началась паника, часть ее порубили, часть загнали в реку и потопили. Этот своевременный удар позволил русским князьям и воеводам перестроить полки и продолжить битву. Воспряли духом изнемогавшие владимирские и суздальские ратники Большого полка и прекратили пятиться. Двинулся вперед и полк «правой руки». Всадники Засадного полка, разметав отборную кавалерию Мамая, развернули коней и вонзились в правый фланг ордынцев, напиравший на полк «левой руки» с фронта. Распоров правофланговых ордынцев надвое, мощный конный клин двинулся прямо к ставке Мамая на Красном холме. Ордынцы смешались и обратились в бегство. Ход боя переломился. Мамай, наблюдавший издали за ходом сражения и, увидев поражение, бежал с малыми силами, как только Засадный полк русских вступил в бой. Перегруппировать золотоордынские силы, продолжить бой или хотя бы прикрыть отступление было некому.

…Итак, если верить летописям, то сражение на поле Куликовом было выиграно главным образом потому, что Дмитрий Иванович оставил в засаде отряд, который в критический момент ударил по заходившим в тыл русским ордынцам и обратил их в бегство. Если это так, то не исключено, что правы те, кто предполагает, что в засаде стояла чуть ли не треть русского воинства! Что это – благоразумная предусмотрительность или подлинный военный гений полководца, не побоявшегося выделить в резерв столь значительную часть своего войска? А ведь классическая военная доктрина того времени, предписывала бросать в бой все наличные силы, чтобы подавить противника своей массой. Не потому ли ордынцы добились столь солидного преимущества в ходе сражения, что столь внушительная часть русских сил была сосредоточена в Засадном полку? Не потому ли его удар был столь сокрушителен? (Прим. Я.Н.)

Засадный полк преследовал врага, избив их бесчисленное множество, до реки Красивой Мечи 50 верст, захватив ставку ордынцев. Мамай успел спастись. Вернувшись из погони, Владимир Андреевич Серпуховской стал собирать войско. Сам великий князь был контужен и сбит с коня, но смог добраться до леса, где и был найден после битвы под срубленной березой в бессознательном состоянии. Потери с обеих сторон были огромны.

…Между прочим, данные о погибших до сих пор вызывают ожесточенные споры среди историков разного толка. Если верить вышеперечисленным православным источникам, потери обеих сторон в Куликовской битве были огромными. Так, русские потери были большими – от 15 до 30 тыс. Павших воинов собирали 6 – 8 дней и хоронили в братских могилах. Число погибших ордынцев летописцы явно сильно преувеличивают, доводя их до умопомрачительной цифры – 800 тыс. и даже до 1,5 млн человек. «Задонщина» говорит о бегстве Мамая сам-девять в Крым, т.е. о гибели 8/9 всего войска в битве (Прим. Я.Н.).

Олег Рязанский, которого Дмитрий Иванович подозревал в измене, бежал в Литву. Не дошедший всего 30 – 40 км до Куликова поля, Ягайло, узнав о поражении своего союзника, не стал испытывать судьбу и спешно отступил. Он не знал, что в московском войске павших оказалось больше, чем оставшихся в живых. Впервые со времени начала ордынского ига русские войска одержали крупную победу над ордынским войском. Была ликвидирована реальная угроза тотального погрома Русской земли, последствия которого трудно вообразить. Но победу на Куликовом поле не удалось закрепить полным разгромом Золотой Орды. Для этого не было еще достаточных сил. Учтя большие потери русской рати и опасность похода вглубь степей с небольшими силами, командование приняло решение возвратиться в Москву. Куликовская битва 1380 г. – важнейшее событие в истории средневековой Руси, во многом определившее дальнейшую судьбу Российского государства. Битва на Куликовом поле послужила началом освобождения Руси от ига Золотой Орды. Куликовская битва оказала решающее влияние на создание единого Русского государства, на утверждение русского национального самосознания. В самой Золотой Орде поражение Мамаевого войска на Куликовом поле ускорило процесс политического дробления Орды на улусы. После Куликовской битвы Орда много раз совершала набеги, но уже не решалась на битву с русскими в открытом поле…»

Так или примерно так повествует нам каноническая версия о событиях «Куликовского побоища».

…Впрочем, есть и иные трактовки происшедшего много веков назад на поле Куликовом. Так, известный российский ученый, не являющийся профессиональным историком, д.б.н. Журавлев А.Н., но занимающийся литературной деятельностью и ведущий исторические изыскания в оригинальном формате, предложил оригинальную трактовку событий на Куликовском поле. Это своего рода новый взгляд на историю побоища на поле Куликовом. Правда, при одном условии, что «Куликовское сражение» случилось именно там и именно так, как об этом повествуют отечественные летописи. Журавлев выделяет несколько приемов, с помощью которых князь Московский Дмитрий Иванович смог переиграть ордынского темника Мамая.

Во-первых, он обманул противника, отдав ему единственную высоту на поле Куликовом – Красный Холм. Издавна повелось, что противники обычно стремятся занять господствующие высоты, чтобы было легче обороняться, особенно против кавалерии. Русский князь первым вышел на Куликовское поле, но высоту не занял, а отдал ее Мамаю. Темник «заглотнул наживку». С высоты Красного Холма он видел все и был уверен, что видит все! Но он не увидел главного на поле будущего боя: оврагов перед правым крылом и Засадного полка.

Во-вторых, московский князь мог считать, что при высоком моральном настрое и плотном построении обороняющихся атакующий враг обычно теряет свое преимущество в людях и вооружении. Максимально насытив на узком пространстве свой центр стойкой пехотой и лишив врага его излюбленного широкого маневра конными крыльями, Дмитрий Иванович по сути дела заведомо лишил битву красивых маневров, превратив ее в примитивную сшибку-свалку. Лобовой удар ордынцев привел к большим обоюдным потерям, но так и не принес ордынцам победы.

В-третьих, выставив вперед Сторожевой и Передовой полки – заведомых смертников, он вынудил враг потерять на них с самого начала всю мощь своего первого удара с разгона и в дальнейшем ордынцы уже не столько пронзали плотный строй русского Большого полка, сколько пытались его продавить. Образно говоря, вся мощь удара молотом в одной точке, разрушающей строй противника, оказалась разменяна на равномерно распределенное давление по всей большой площади максимально плотного русского строя. Таким образом, русский князь опять-таки свел битву к наиболее выгодной для него примитивной «сшибке-свалке».

В-четвертых, Мамай счел, что самым слабым местом в русском построении является их правый фланг: здесь строй не был столь плотным и он был больше растянут, чем остальная позиция. В надежде на быстрый прорыв и выход в тыл русского центра, он поначалу бросил большую массу своей конницы именно туда. Когда ордынские тумены перешли на галоп, то на огромной скорости влетели в целый ряд оврагов, которые не были видны ни с Красного Холма, ни даже с близкого расстояния. Разогнавшаяся многотысячная конница завалила собой овраги и двинулась дальше, но уже не столько прытко. Перед ней выросла новая цепь оврагов. Теперь она медленно спускалась в них и медленно поднималась из них наверх. Там ее ждали давно изготовившиеся к приему дорогих гостей русские, сноровисто сбрасывая их обратно. Так таранный удар конницы превратился в медленный наскок и массовую гибель коней и всадников в оврагах и только потом – от рук русских воинов полка правой руки. Бессмысленная потеря лучших багатуров левого крыла ордынской конницы из-за недочетов командования не могла не сказаться. Так уже в самом начале сражения потери атакующей стороны сильно превышали потери обороняющейся стороны. Не потому ли Правый полк Андрея Ольгердовича не только без проблем отразил атаку ордынцев, но и сам неоднократно переходил в контрнаступление, но возвращался, памятуя о недопустимости разрыва со стоящим на месте и отбивавшимся от наседающего неприятеля Большим полком. Только после неудачи на правом фланге русских, Мамай бросил все свои силы в центр, где вскоре «благополучно» увяз в критически плотной массе Большого полка русских.

В-пятых, князь Московский неспроста поменялся снаряжением и вооружением со своим ближним боярином Михаилом Бренком, ставшим под великокняжеским стягом. Скорее всего это был тонкий психологический расчет: все мурзы Мамая стремились как можно скорее прорубиться к знамени русского полководца в надежде найти там великого князя и обязательно убить его. Во все времена потеря знамени и тем более, командующего, вели к психологическому перелому в сражении, вслед за которым следовал и разгром армии. Ценой огромных потерь ордынцы добились своего: стяг свалили, «великого князя» убили! В этот момент им показалось, что битва выиграна и они даже перестали рубиться, готовясь торжествовать победу. Напор прекратился. Затем обман выяснился, но боевой порыв ордынцев, они яростно сражались ни один час, уже был утрачен – цель сражения оказалась потеряна! Ордынцы еще бились, но уже как бы по инерции и битва в центре окончательно превратилась в массовую сшибку-свалку без конкретной цели для атакующих. Непрерывно атаковавшие до этого момента ордынцы не только подустали, но и отчасти пали духом. В-шестых, великого князя Московского не так-то просто было убить! Он не был одет в одну лишь кольчугу простого воина, как это можно было бы подумать. Специально для этой битвы ему выковали кольчугу из лучших сортов железа. Именно на нее он надел голубую броню – латы из металлических пластинок, которая по качеству ничем не уступала рыцарской броне западноевропейских рыцарей той поры, например, германской! И только потом, он облачился в кольчугу рядового бойца-пехотинца. Именно эта трехслойная защита тела Дмитрия Ивановича, скорее всего и спасла ему жизнь. Его и кололи, и рубили, но не убили, а лишь оглушили, очевидно, ударно-дробящим ударом (палицы, шестопера, чекана, клевца) в голову – недаром его шлем оказался помят сразу в нескольких местах. Великий князь получил такое количество ударов (но не смертельных), что к концу битвы по совокупности оказался в тяжелейшей контузии. Не исключено, что именно она потом и станет причиной его достаточно ранней смерти – в 39 лет в 1389 г. (Скажем сразу, что столько мощных ударов в голову получает лишь боксер: к концу жизни обычно страдающей ужасной болезнью Паркинсона – Прим. Я.Н.) В-седьмых, увязнув в центре (бойцы бесцельно давят друг на друга и горы трупов превращаются в непреодолимую «стену» как для ордынцев, так и для русских), Мамай принимает, как ему тогда казалось, единственно правильное решение: сосредоточивает максимум сил против полка «левой руки», где еще нет такой ужасной скученности и таких потерь. И хотя его воины уже изрядно устали, но у них еще есть силы и численное превосходство и здесь еще можно попытаться добиться успеха, надо только поднажать. И действительно полк «левой руки» начинает подаваться назад, отходя от рощи «Зеленая дубрава». Открывается брешь для конного броска в тыл русским! С высоты Красного Холма Мамай это видит и, не теряя времени, бросает в бой свой последний резерв – элитную кавалерию, которую он так берег для решающего удара. Как только она прорывается в тыл русским, ее саму поражает с тыла отборная конница Андрея Серпуховского и Боброк-Волынца, несколько часов «пролежавшая в травке» под дубами и, наконец дождавшаяся своего часа. «Козырной туз» Мамая оказался бит… «джокером» Дмитрия Ивановича! Впрочем, это всего лишь гипотеза возможного развития событий на поле Куликовом, где мало героики и много трезвого расчета. Но еще раз повторимся, что все это можно принимать внимание при условии, что Куликовское сражение случилось именно там и именно так, как об этом предпочитают повествовать отечественные летописи. А вот с этим у критически настроенных исследователей есть большие сомнения…

Не секрет, что реальный ход развития событий на поле Куликовом установить по летописным источникам очень сложно, если просто невозможно. На ум приходят разного рода интерпретации слишком хрестоматийного финала сражения: яркая концовка битвы – удар русского засадного полка в тыл прорвавшимся басурманам. Этот канонический штрих очень напоминает другую легендарную битву в истории Святой Руси – удар засадной конной дружины самого князя Александра Всеволодовича в тыл зарвавшейся немецкой «свинье» в Ледовом побоище.

В связи с этим представляется возможным и даже нужным заодно провести раскадровку и этой судьбоносной битвы из истории Святой Руси, благо у нее есть некоторые общие «параллели» и сюжетные линии с интересующим нас побоищем на поле Куликовом.

На самом деле, Ледовое побоище – 5 апреля (по Новому стилю – 12 апреля) 1242 г. – одна из тех особо почитаемых битв (наряду с Невским сражением и Куликовской битвой) в летописной истории Святой Руси, где до сих пор очень много неясного. Сколько же немцев сражались с русскими на льду озера, где конкретно проходила эта битва и, наконец, кто же стал победителем в ней? Отечественные и зарубежные историки, используя свои летописи и предания (Новгородская летопись «Житие Александра Невского», Новгородская первая летопись, Софийская первая летопись, Симеоновская летопись, Лаврентьевская летопись и ливонская «Рифмованная хроника», т.е. написанная в стихах), свои «аргументы и факты», по-разному излагают и повествуют о ходе этой битвы. Впрочем, это естественно: так было, так есть и так будет у всех народов – идеология вещь крайне актуальная во все времена! Как следствие, у нас до сих пор весьма смутные представления о том, как все могло быть на самом деле в Ледовом побоище. Вряд ли когда-либо ситуация изменится к лучшему: слишком многим это невыгодно, в первую очередь власть предержащим, да и ментальность большинства россиян к этому просто напросто не готова.

Хрестоматийный (идеологически-правильный) вариант описания этой битвы, как впрочем и Куликовского побоища, известен любому школьнику. Спору нет, он очень ярок и доходчив!

«… Александра Ярославича не устрашила неудача передового конного отряда новгородцев Домаша Твердиславича и тверского воеводы Кербета, разбитого немцами во время разведки. Русские попали в засаду и почти все были вырублены. Узнав о месте столкновения, русский князь смог верно определить направления движения неприятеля: короткой дорогой он стремились выйти к Новгороду и отрезать русского князя от него. Разгадав замысел врага, Александр Ярославич удачно определяет место будущего сражения. Он быстро стягивает все свои силы к Чудскому озеру и весной 1242 г. занимает позицию на промерзшем до дна льду (отсюда и сражение получит название «Ледового побоища». – Прим. Я.Н.) у острова-скалы Вороний Камень (сегодня он под водой) севернее урочища Узмень, в очень выгодных для себя условиях. За спиной русского войска находился иссеченный промоинами и заросший густым лесом берег с глубоким снегом, исключающий возможность захода в тыл или охвата. Правый фланг был надежно защищен Сиговицей (Сеговицей) – местом с очень тонким из-за сильных подводных ключей льдом, изрядно подтаявшим под лучами теплого весеннего солнца. Коварная Сиговица с ее рыхлым льдом в день битвы сторожила с севера русские позиции на все 100 %. Левый фланг прикрывался высоким береговым мысом, к тому же ледяная гладь прекрасно просматривалась здесь до противоположного берега. Таким образом, вражеской кавалерии фланговый обход, задумай она его, вряд ли бы удался. Позади войска Александр поставил обозные сани, соединенные друг с другом – еще один рубеж обороны, на случай прорыва противника. Через них не перескочишь на лошади, отягощенной тяжеловооруженным всадником. Там же располагалось и устье реки Желчи, по ней в случае неудачи могли отступить русские войска. Неменьшее искусство юный князь проявил и в боевом построении войска. Прекрасно зная об излюбленной западноевропейскими рыцарями бронированной «свинье», он пошел на военную хитрость. Вопреки русской традиции того времени ставить лучшие силы в центр боевого порядка, а «крылья» оставлять сравнительно слабыми, он поступил иначе. Он сделал егоболее гибким, устойчивым и маневренным. В центр – «чело» – своего войска Александр поставил три полка пехотинцев. Первым стоял сторожевой полк, имевший много лучников, а за ним передовой и большой полки: здесь были собраны наиболее стойкие русские воины – владимирские и новгородские ратники в кольчугах и дощатых доспехах. Помимо мечей у них были позаимствованные у монголов копья с крючьями на конце для стаскивания воинов противника с коней и длинные узкие ножи-засапожники, которые они применяли в ближнем бою, особенно когда всадники опрокидывали их наземь и, упав, пехотинец резал брюхо и сухожилия лошадям врага. Зато на «крыльях» (флангах) князь сосредоточил свою главную ударную силу – хорошо вооруженную (копьями, булавами и боевыми топорами) маневренную кавалерию, которую хитроумно прикрыл спереди несколькими пехотными шеренгами. Помимо этого на левом фланге – лесистом берегу – был спрятан в засаде небольшой ударный полк из отборных всадников княжеских дружин Александра и его брата Андрея в кольчугах со щитами, кистенями, мечами и саблями (выделено мной. – Я.Н.). Русский князь намеренно ослабил центр своих позиций, хотя именно здесь предстояло принять таранный удар разогнавшихся тяжеловооруженных рыцарей. Ливонской «свинье» подстроили западню в виде мощных клещей из конных полков правой и левой руки. Сам полководец разместился на вершине высокого Вороньего Камня, с которого прекрасно были видны все окрестности. Он-то и станет его наблюдательным постом и командным пунктом в предстоящем сражении. Ливонцы под началом магистра Андреаса фон Вельвена (Фельбена) подошли к позициям русских на рассвете и увидели изготовившуюся к бою русскую рать. Высланные вперед Александром Ярославичем русские лучники не позволили вражеской конной разведке близко приблизиться к русскому войску, отогнав ее плотнойстрельбой. Ливонские военачальники так и не узнали особенностей боевого порядка русских. Они посчитали, что им предстоит сокрушить пехоту: прикрытую пехотой конницу на флангах – главную ударную силу русских – они не приметили. Противник построился «свиньей» и медленной рысью пошел вперед. Сразу быстро скакать они не могли: устали бы лошади, несущие тяжеловооруженных всадников, и отстала бы пехота – кнехты, находившаяся внутри клина. Стоявший впереди сторожевой полк лучников, не смог расстрелять атаковавшую его бронированную рыцарскую кавалерию, и частично рассеянный, отошел на фланги. Стальная рыцарская «свинья» в белых плащах со зловещими черными крестами, протаранив передовой полк, яростно вонзилась в плотную массу пешцев большого полка. Крестоносцы прорвались через центр русского боевого порядка, но развить свой успех не смогли. Считая дело выигранным, они нарушили строй и утратили боевой порыв. Неодолимой преградой для неповоротливой рыцарской конницы оказались и крутой обледенелый берег, и скрепленные друг с другом повозки вражеского обоза, за которые откатились остатки русских пехотинцев. Кони не имели достаточно скорости и места для разгона, чтобы преодолеть сцепленные и выстроенные в ряд сани. А поскольку задние ряды продолжали напирать, передние устроили перед санями и крутым берегом кучу-мала, повалившись вместе с лошадьми, получая со всех сторон удары. Рыцари замешкались – «свинья» увязла в боевых порядках противника, ее «рыло» затупилось и тотчас же этим воспользовались русские. Оба маневренных крыла войска Александра Ярославича – кавалерийские полки правой и левой руки под началом его удалого брата Андрея и многоопытных воевод – стремительно обрушились на рыцарскую «свинью» с двух сторон. Вскоре засадная конная дружина с боевым княжеским стягом – могучим ощетинившимсяльвом, ведомая самим князем Александром, замкнула окружение и галопом смяла рыцарские шеренги, прикрывавшие неприятельский клин с тыла (выделено мной. – Я.Н.). Началось избиение русскими вражеского воинства, вошедшее в историю как Ледовое побоище!»… Так или примерно так, повествует нам разнообразная общедоступная учебная литература об этом знаменательном событии в отечественной истории…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.