Накой негру на льдине бананы?

Накой негру на льдине бананы?

За окнами послышались веселые крики. В ту же секунду распахнулась дверь, и на пороге возникли радостные вертолетчики. Они сбросили на пол огромный бесформенный тюк, состоящий из шуб, курток и каких-то тряпок. Этот ворох зашевелился, и перед нашими очами предстал Васька.

Радостный и ошалелый, он уселся на пол, вытянул негнущиеся ноги и прохрипел:

— Здорово! Будьте готовы!..

— Ну что, замерз, маугли? — посочувствовал Саня и, обернувшись ко мне, осуждающе буркнул: — Ты б его еще в холодильнике запер, душегуб-экспериментатор.

— Кончай базар! Хочу спирт! — снова прохрипел Васька.

— Толковое заявление, — одобрительно кивнул Валера.

Все разом засуетились. Ваську усадили на лавку спиной к печке. Зазвенели стаканы, вилки, ножи.

Один Митя не двигался и с каким-то подозрением разглядывал Ваську.

— А вы, часом, стрекозы полярные, не подменили негра? — вдруг заявил он вертолетчикам. — Наш был черный, как антрацит, а этот какой-то белый…

Все изумленно уставились на Ваську.

— Да вы что, совсем офонарели?! — завопил он. — Я это!.. Я!..

— А ты сам погляди! — рассудительно ответил Саня и протянул Ваське зеркальце.

Тот повертел его в руках, зачем-то показал язык и сокрушенно покачал головой:

— М-да-а, действительно, какой-то белый. Лишился, понимаешь, индивидуальности и шарма.

— Не тоскуй, Васек, все будет нормально, — заверил Даня. — Ты просто заиндевел. А как оттаешь, снова почернеешь, засверкаешь черным жемчугом.

— Или куском антрацита, — поддержал кто-то из вертолетчиков.

— Так не бывает, — упрямо заметил Митя.

Васька отложил зеркальце.

— Я понял, отчего это..! Хреново у нас на Северах с экологией, мужики! Загадили, понимаешь, Арктику!.. Подумать только: льдина черная, а негр белый!.. Вот до чего довели родное Заполярье! Вы когда-нибудь видели белого негра на черной льдине?..

— Ладно тебе, эколог выискался! Оберегай лучше свою Африку! — обиделся Даня. — Давай выкладывай, не встречал ли на льдине двух оленеводов, челюскинец?

— Встречал! — радостно выпалил Васька. — Вот номер был! Доконал меня холод. Стал я плясать на льдине.

Даже вприсядку пустился и при этом что есть мочи горланю: «Живет моя отрада в высоком терему…» И тут, откуда ни возьмись, эти самые оленеводы. Ох, и видели бы вы их рожи! Рты разинули, глаза еще больше сощурили. Стали они пятиться и за винтовки схватились. А я им как заору: «Вы что… моржовые, не видели, как негр гопака пляшет? Опустите стволы, заразы!» — «Нет, — отвечают, — никогда не видели. А может, ты — гуманитарная помощь из Америки?..» Тут я совсем озверел: «Вы что, с пальмы только соскочили?! Какая помощь? Куда ж, блин, я ее спрятал? Моржам на… что ли, привязал и пустил по Севморпути? Я свой, не американский!..» Недоверчивые какие-то аборигены попались. Трясут головами, цокают и бубнят: «Как белый медведь плачет — видели, как олень скачет по льдине — видели, а чтоб негр… Никогда…»

— Вот за это мы с ними и решили выпить, — неожиданно завершил свой рассказ Васька.

— А как же чистота научного эксперимента? — с ехидцей поинтересовался я. — Ведь уговор был: трое суток — ни есть, ни пить.

Васька беспечно махнул рукой:

— В другой раз продолжим испытания — когда приедете ко мне в Африку. Я вас в пустыне Сахара оставлю без воды и еды…

— А куда же оленеводы подевались? — прервал Даня.

— Черт их знает, — пожал плечами Васька. — Помню, как они две фляги спирта выставили, да еще бананы и сало. Помню, как пили за дружбу, прозрачность границ и интернационализм. Даже лозунг новый провозгласили: «Даешь льды Арктики знойной Африке!» А дальше — темнота. Провал. Утром очухался — нет друзей-оленеводов. Один я — чисто как негр на льдине в Заполярье. Рядом — только два банана валяются и женские пляжные тапочки. Розовые. Размера эдак сорок пятого. На память, что ли, мне оставили? Ну, скажите, на кой негру на льдине бананы, а чукчам — пляжные тапочки?

Все за столом переглянулись.

— И в самом деле, на кой?..