Свадьба Великой княжны Марии Павловны с Великим герцогом Саксен-Веймарским Карлом-Фридрихом

Свадьба Великой княжны Марии Павловны с Великим герцогом Саксен-Веймарским Карлом-Фридрихом

Именно так рассматривалась и готовившаяся в 1804 году свадьба восемнадцатилетней сестры Александра I Великой княжны Марии Павловны и Великого герцога Саксен-Веймарского Карла-Фридриха, в котором Россия видела надежного союзника в борьбе с Наполеоном.

Саксен-Веймарское Великое герцогство было одним из семи курфюршеств Германии, главы которых — князья-курфюрсты — имели право избирать Императора Священной Римской империи. Отец жениха — Саксонский курфюрст Фридрих-Август III — занимал трон Саксонского герцогства и не только считался, но и был на самом деле одним из самых могущественных потентатов Германии и к тому же одним из самых знатных, в силу своего происхождения из дома Романовых.

Свадьба Марии Павловны и Великого герцога Карла-Фридриха была отпразднована в лучших традициях королевской Европы и состоялась за два года до начала очень важных событий в истории Великих герцогов Саксонии. Уже в 1806 году отец Карла-Фридриха — Фридрих-Август III — перешел на сторону Наполеона, как только австрийские войска были разгромлены под Иеной, и вслед за тем вступил в Рейнский Союз, созданный французами. За переход Саксонии на сторону Франции Наполеон объявил герцогство Саксонию королевством, а Фридрих-Август стал не только королем Саксонии, но и получил еще титул герцога Варшавского, ибо ему Наполеон передал отобранные у Пруссии польские земли, на которых по решению, принятому летом 1807 года в Тильзите, было образовано Варшавское герцогство.

Забегая вперед, скажем, что король Фридрих-Август III оставался верным союзником Наполеона, пока в 1813 году не попал в плен к союзникам во время «битвы народов» под Лейпцигом. В 1815 году решением Венского конгресса более половины территорий Саксонии было передано Пруссии.

Вернемся, однако, в 1804 год.

Вскоре после свадьбы молодые приехали в город Веймар, где Марии Павловне предстоит прожить долгую жизнь.

Мария Павловна еще в детстве поражала членов семьи и многих знавших ее придворных необычайной для девочки любознательностью, увлеченностью наукой и искусством, стремлением к общению с людьми науки и «изящных художеств».

С первых минут своего появления в Веймаре, уже во время торжественного въезда в город, Мария Павловна очаровала всех своей красотой, молодостью, сиянием глаз, излучавших ум и доброту.

А уже через несколько дней одна из образованнейших женщин Германии, Луиза Геххаузен, писала: «Боги послали нам ангела. Эта принцесса — ангел ума, доброты и любезности; к тому же я еще никогда не видела в Веймаре такого созвучия во всех сердцах и у всех на устах, какое появилось с тех пор, как она стала предметом всеобщих разговоров».

А через много лет после приезда Марии Павловны в Веймар старик Гете писал своему другу Варнхагену фон Энзе: «Она сумела бы возвыситься над любым сословием и, даже принадлежа к высшему, вызывает особое восхищение».

Свекровь Марии Павловны, Саксен-Веймарская герцогиня Анна Амалия, известная во всей Европе как пылкая служительница муз и ярая сторонница французских просветителей, в день приезда в Веймар своей невестки не без опасения ожидала встречи с ней, стоя «со смирением и терпением на последней ступеньке герцогского дворца Ее Императорское Высочество». Однако невестка в считанные минуты совершенно очаровала свою свекровь, и Анна Амалия, в скором времени уже не могла жить без нее, почитая за счастье быть вместе с нею чуть ли не каждый вечер.

Уже в ноябре 1804 года Мария Павловна познакомилась с Гете и дружила с ним до конца его дней. С 1805 года Мария Павловна посещает лекции Гете, которые он читает у себя дома.

Свидетели общения Марии Павловны с Гете единодушно утверждали, что между ними сложились сердечные и по-человечески теплые отношения. Почти все, кто посещал загородный дворец Веймарских герцогов Бельведер, где жили Мария Павловна и Карл-Фридрих, вскоре оказывались и в доме Гете. Таким образом, Бельведер и дом великого поэта и мыслителя стали двумя культурными центрами Веймара, дополнявшими друг друга.

Когда Мария Павловна приехала в Веймар, Гете было 55 лет. Здесь он жил уже около тридцати лет по приглашению герцога Карла-Августа. Здесь он стал великим мыслителем, выдающимся писателем, создателем театра и автором многих пьес, тут же он с успехом занимался живописью и естествознанием.

Мария Павловна, испытывавшая влечение к науке, искусствоведению, творчеству во многих его ипостасях, стала ревностной поклонницей Гете, при случае помогая великому человеку в решении многих стоявших перед ним задач.

Конечно же, Гете понимал, что юную герцогиню более всего привлекают архитектура, живопись и искусствоведение, но он знал также, что ее интересы намного шире, и, разумеется, такой энциклопедист, как Гете, не мог не рассказывать и о множестве сюжетов из истории естественной. Мария Павловна слушала его лекции по астрономии, где он говорил и о Галилее, и о Ньютоне, раскрыл перед нею проблемы оптики и цельное, многократное учение о цвете, а уж самых разнообразных сведений о поэтах, драматургах, прозаиках, художниках, скульпторах и их произведениях было сообщено юной герцогине так много, что, прослушай Мария Павловна несколько разных университетских курсов, она едва ли получила бы столь прекрасное образование.

Мария Павловна прожила в Веймаре более полувека — до 1859 года, похоронив многих друзей Гете, которые были его товарищами и единомышленниками на протяжении долгих лет. Она хорошо знала И. Г. Гердера, Ф. Шиллера, с которым, будучи заядлой театралкой, не раз обсуждала пьесы, шедшие в театре Веймара.

За Марией Павловной прочно закрепилась репутация гостеприимной хозяйки, и в Веймар стали ездить многие русские, путешествующие по Германии и близким к ней странам. Со временем поток их стал настолько велик, что пришлось построить для них специальную гостиницу — «Русский отель». Мария Павловна пригласила в Веймар венгерского пианиста Ференца Листа. Странствующий до этого тридцатисемилетний музыкант впервые в жизни обрел здесь собственный дом, под крышей которого прожил тринадцать лет.

Мария Павловна относилась к Листу так же, как к Гете, избавляя его ото всего, что могло помешать творчеству великого музыканта. Лист, оставив поездки пианиста-виртуоза, занялся творчеством, создав в 1848–1861 годах свои самые значительные произведения: две симфонии, два фортепьянных концерта, тринадцать симфонических поэм и множество сонат и этюдов. Благополучная жизнь в Веймаре закончилась для Листа в 1859 году вместе со смертью Марии Павловны — его настоящего друга и горячей поклонницы.

После ее смерти вокруг Листа начались козни и интриги, и он, оставив в 1861 году Веймар, уехал в Рим.

В 1865 году Лист принял сан аббата и еще двадцать лет служил музыке, продолжая писать церковные — органные и хоровые — сочинения. Лист поддерживал дружеские и творческие отношения с русскими композиторами А. П. Бородиным, П. И. Чайковским, А. К. Глазуновым.

Сюда не раз приезжали Александр Иванович Тургенев — мемуарист, уже неоднократно фигурировавший в этой книге, В. А. Жуковский, княгиня Зинаида Волконская.

Мария Павловна переписывалась со многими русскими литераторами, государственными деятелями и учеными: Дмитрием Хвостовым, Анной Буниной, Николаем Гнедичем, баснописцем Александром Измайловым, Иваном Лажечниковым, Сергеем Ширинским-Шихматовым, Михаилом Сперанским, Александром Тишковым, а также и со многими членами императорской семьи.

Она же познакомила в 1805 году Александра I с Гете и модным тогда салонным писателем Кристофом Виландом, когда русский император в связи с подготовкой к военным действиям против Наполеона оказался в Веймаре.

* * *

К осени 1805 года в 3-ю антинаполеоновскую коалицию вошли Россия, Австрия, Швеция и Англия, а 9 сентября впервые после Петра Великого русский император выехал к армии, стоявшей на границах с Австрией. По дороге Александр заехал в имение Чарторижского Пулавы, где, каждодневно очаровывая польское общество, говорил о восстановлении независимости Польши и о своей неизменной любви к этой стране. Отсюда он поехал в Берлин, на переговоры о присоединении к коалиции Пруссии.

Но переговоры эти ни к чему не привели — Фридрих-Вильгельм тайно подписал конвенцию о вступлении в коалицию с союзниками, но договорился, что пока в военных действиях против Наполеона участвовать не будет.

С тем, несолоно хлебавши, и выехал царь из Берлина на юг, к городу Оломоуц (по-немецки Ольмюц), где находилась ставка австрийского императора — его союзника Франца.

Дорога в Оломоуц лежала через Саксонию, и Александр решил завернуть в Веймар, к своей сестре Марии Павловне.

Здесь-то она и познакомила Александра с Гете и Виландом. Беседуя с ними, Александр сказал, что чувствует себя необычайно счастливым, увидев собственными глазами, как счастлива его сестра в окружении столь замечательных умов. В свою очередь, и Александр произвел на собеседников весьма благоприятное и сильное впечатление — Виланд даже сказал Марии Павловне: «Я хотел бы стать его Гомером».

Пробыв в Веймаре всего одни сутки, российский император уехал на свидание с императором Австрии Францем — в Ольмюц. После этого Александр прибыл в объединенную союзную русско-австрийскую армию, стоявшую под командованием М. И. Кутузова на северном берегу Дуная.

…А потом был Аустерлиц, и бегство русской и австрийской армий, и поражение, какого не было со дня разгрома под Нарвой.

В этом сражении Александр увидел войну с другой стороны — рядом с ним убило двух лошадей, а его самого разорвавшееся в двух шагах ядро осыпало землей.

При отступлении, больше напоминавшем бегство, конвой и офицеры свиты потеряли Александра, и он остался с лейб-медиком Виллие, двумя казаками, конюшим и берейтором Ене. Император мчался, не разбирая дороги, как вдруг его конь остановился перед неширокой канавой, которую никак не мог перепрыгнуть. Александр был плохим наездником, и скакавший рядом Ене несколько раз перепрыгивал на коне канаву туда и обратно, показывая, как это надо делать, но Александр никак не решался пришпорить коня. А когда он все же преодолел препятствие, то нервы вконец изменили ему и Александр сошел с седла, сел под деревом и расплакался. Спутники императора в смущении стояли рядом, пока к ним не подошел майор Толь и не стал утешать Александра. Император поднялся с земли, отер слезы и обнял майора.

Через два дня, 22 ноября, император Франц сумел заключить перемирие, распространявшееся и на русских, которое Александр подписал чуть позже, и 27 ноября, оставив армию, он уехал в Россию.

А еще через две недели, 8 декабря, печальный, обескураженный неудачей, павший духом двадцативосьмилетний Александр тихо, почти незаметно въехал на заснеженные улицы Петербурга и в тот же вечер впервые открыто навестил свою любимую фаворитку Марию Антоновну Нарышкину.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.