Глава 3 Взлёты и падения Иоганна Германа Лестока

Глава 3

Взлёты и падения Иоганна Германа Лестока

Иоганн Герман Лесток родился 20 апреля 1692 г. в городе Целле в семье лейб-медика (проще говоря, цирюльника) местного герцога Георга Вильгельма. Его родные, принадлежавшие вроде бы к французскому дворянству, в своё время вынуждены были покинуть Францию из-за религиозных притеснений. Герман Лесток с юных лет обнаруживал особую склонность к хирургии, которой он обучался под руководством своего отца. Не получив систематического медицинского образования, он тем не менее участвовал в качестве лекаря в нескольких сражениях.

Списавшись с секретарём по иностранным делам Аптекарской канцелярии Шумахером, Лесток в 1713 г. прибыл в Россию. Обладая чрезвычайно приятной внешностью, свободно изъяснявшийся почти на всех европейских языках, деятельный, весёлый, говорливый Лесток сразу понравился Петру I, который определил его хирургом к Высочайшему двору. Пётр I весьма благоволил Лестоку, что, однако, не мешало тому за свой весёлый нрав «бывать иногда биту из державных рук его величества».

Любивший общество и успевший со всеми сблизиться, всюду обо всём разведать, Лесток постарался снискать себе расположение тогдашних медицинских придворных знаменитостей: Эрскина, Поликалы, Бидлоо, Блюментроста, Шобера и пользовавшегося особым благоволением императора лейб-хирурга Гови.

В 1716 г. Лесток вместе с Эрскином и Поликалой был назначен состоять при императрице Екатерине I во время поездки императорской четы в Европу. 2 января 1717 г. в городе Везеле Её Величество разрешилась от бремени ребёнком, который, впрочем, вскоре умер. Здоровье государыни вследствие не совсем благополучных родов было весьма плохо, поэтому медикам — Поликале и Лестоку — пришлось вдоволь потрудиться, прежде чем их старания не увенчались успехом, и уже 2 февраля государыня въезжала в Амстердам. За это каждый из указанных медиков получил особое расположение императрицы.

Однако благоволение императрицы не помешало Петру I сослать Лестока — якобы за какой-то безнравственный поступок — под благовидным предлогом («для изыскания марциальных вод») в Казань. Неунывающий Лесток и там не оплошал. Как писал его биограф М.Д. Хмыров, «всё казанское население нуждалось в Лестоке, искусство которого снискало ему общее благорасположение горожан. Лестоку, собственно говоря — хирургу, пришлось, благословясь, сокрушать силу простудных болезней, упорных лихорадок и цинготных худосочий — бичей Казани. Удачно подвизаясь на этом импровизированном поприще, Лесток приобретал себе недурные гонорары и был любим и уважаем всеми жителями города: православными, иноверцами и правоверными».

Воцарившаяся после смерти Петра I Екатерина I не замедлила возвратить Лестока к своему двору: он был пожалован лейб-хирургом и назначен состоять при цесаревне Елизавете Петровне.

Лесток был одним из самых активных деятелей заговора 25 ноября 1741 г., возведшего на русский престол Елизавету Петровну. Уже на другой день был издан указ, которым объявлялось, что «за его собственные и верные и давние услуги и чрезвычайное искусство» Лесток возводится в чин тайного советника и назначается «первым лейб-медиком и главным директором Медицинской канцелярии и всего медицинского факультета». 18 декабря 1741 г., в день рождения императрицы, Лесток «для оказания от него через многие годы верной службы и особливой верности их высочайшей Её Величества особе» был назначен генерал-директором Медицинской канцелярии, а 25 декабря 1742 г. ему был пожалован чин действительного тайного советника.

Вступив в управление Медицинской канцелярией, Лесток добился того, чтобы все её постановления записывались не на немецком, а на русском языке. Он предписал составить первый полный список всех служащих врачей с указанием лет их службы и окладного жалованья — прототип Российского медицинского списка, издававшегося с 1809-го по 1917 г. Лесток также много сделал для улучшения медицинского образования в России. Вместе с тем он признавался в том, что ничего не смыслит в администрации, поэтому избрал себе опытных и знающих помощников — П.З. Кондоиди и Я. Лерхе. По мнению М.Б. Мирского, «это был отличный выбор, за который российская медицина должна быть благодарна Лестоку».

Как первому лейб-медику, Лестоку была предоставлена привилегия «пускать кровь» императрице, за что он каждый раз получал дополнительное вознаграждение. Среди архивных документов сохранился указ императрицы Елизаветы Петровны: «Господину тайному советнику и первому лейб-медику Лестоку за благополучное пущение Её Императорскому Величеству крови того 7 числа апреля (1744 г.) пожаловать пять тысяч рублёв».

Лесток принимал деятельное участие в лечении и других членов императорской фамилии. Так, под его руководством придворные врачи Санхец и Бургав «пользовали и выпользовали» заболевшую молодую цесаревну — будущую императрицу Екатерину II, причём лечение состояло «во всегдашнем употреблении наилучших лекарств и частых пусканий крови».

В декабре 1744 г. в Хотилове, на полпути между Москвой и Петербургом, заболел оспой царевич Пётр Фёдорович. К нему срочно прибыла императрица Елизавета Петровна, которой сопутствовали Лесток и Санхец. С больным уже находился лейб-медик Бургав. Болезнь, благополучно закончившаяся, «к утешению неизречённой радости всей империи», как писали тогда в газетах, весьма невыгодно изменила внешность будущего императора, оставив на лице его оспины.

Среди историков медицины существовало да и сейчас ещё существует мнение о том, что Лесток был-де «плохой медик», что он «слабо разбирался в медицине». Неожиданное опровержение подобной точки зрения содержится в работе известного специалиста по библиотековедению П.И. Хотеева «Книга в России в середине XVIII века. Частные книжные собрания» (Л., 1989). Из них — 115 книг по медицине. Больше всего было руководств по хирургии, а также фармакологические справочники, травники, описания чахотки, цинги, чумы, лихорадок, пособия по кровопусканию, по уходу за детьми, по лечению венерических болезней и огнестрельных ран. По мнению П.И. Хотеева, медицинский раздел библиотеки характеризует её владельца как врача, уделявшего внимание лишь практике и мало интересующегося теоретическими проблемами медицины. Он пишет: «На 9/10 медицинский раздел его библиотеки состоял из работ авторов XVII века и более ранних времён. Вероятнее всего, библиотека перешла Лестоку в наследство от отца, который был хирургом. Ясно, что серьёзная исследовательская работа вовсе не интересовала Лестока. Более того, она была ему просто-напросто не по силам: ему недоставало теоретической подготовки, университетского образования. И тем не менее, — утверждает П.И. Хотеев, — нельзя, на наш взгляд, согласиться с мнением известного историка медицины Я. Чистовича, который вообще ставит под сомнение компетентность Лестока во врачебном деле. Данные о библиотеке Лестока никак не позволяют считать его посредственным врачом: человек, имевший сто с лишним книг по своей специальности, не мог быть дилетантом или шарлатаном. Значительная по объёму подборка медицинской литературы вполне отражала уровень профессиональной подготовки Лестока и соответствовала интересам и нуждам хирурга».

Назначенный начальником Медицинской канцелярии, Лесток намеревался пристально заняться вверенной ему медицинской частью России, не вмешиваясь по возможности ни в серьёзную политику, ни тем более в придворные интриги. Однако обстоятельства складывались таким образом, что Лесток стал одним из самых приближённых к императрице лиц, обладавшим большим влиянием на государственные дела. Дело в том, что Лесток почти безвыходно жил во дворце, всюду сопровождал императрицу, пользовался правом беззапретного входа во всякое время в её опочивальню, где по случаю частых колик, которыми страдала императрица, оставался иногда целые недели.

Это обстоятельство не могло не вызывать зависти у других придворных. Вице-канцлер Бестужев, основной недруг Лестока, жаловался, например, саксонскому резиденту Пецольду: «Когда государыня чувствует себя не совсем здоровой, то он как медик имеет возможность говорить с нею по целым часам, тогда как министры иной раз в течение недели тщетно добиваются случая быть с ней хоть четверть часа».

Некоторую роль в охлаждении Елизаветы Петровны к Лестоку мог сыграть и доктор Герман Каау-Бургав, племянник знаменитого Германа Бургава. Приехав в Россию по рекомендации лейб-медика Рибейро Санхеца в 1740 г., он постепенно оттеснил Лестока, занятого административными делами, от врачевания императрицы.

Нельзя сказать, что Лесток не понимал опасности своего положения, не предчувствовал грозившей ему беды. Опасаясь интриг и козней завистников, он считал, что гораздо удобнее убраться из России подобру-поздорову. Он писал императрице: «Боюсь, государыня, что моё возвышение наживёт мне врагов, которые, очернив меня в глазах Вашего Величества, устроят, может быть, мою ссылку». Как в воду глядел!

Императрица, к несчастью для Лестока, не отпустила его от себя, чем не преминули воспользоваться его враги. Оклеветав Лестока, они добились разрешения на его арест, и 17 ноября 1748 г. Лесток был заключён в Петропавловскую крепость, будучи лишённым всех чинов, званий и должностей, а также и всего имущества. Через несколько дней была арестована и тоже посажена в крепость его третья жена, фрейлина двора Мария Аврора Менгден.

Снова предоставим слово М.Д. Хмырову: «Лесток, отрицавший все свои вины, упорно томил себя голодом, поддерживаясь единственно зельтерской водой. С соизволения императрицы его стали допрашивать с пристрастием. После 11-дневной голодовки он был приведён к пытке — бывший первый лейб-медик Высочайшего двора, генерал-директор Медицинской канцелярии в России, умный, образованный и пожилой человек, придворный, избалованный жизнью, достатком, почестями, этот Illustris et Magnificus (сиятельный и благородный. — лат.), как было написано в почётном дипломе на графство Римской империи, пожалованном ему Карлом VII 27 апреля 1744 г., висел теперь вздёрнутым к потолку, с вывороченными назад руками, удушаемый дымом курившегося под дыбой костра. Это продолжалось полчаса. Лесток выдержал эту первую пытку, не обвинил себя ни в чём и имел ещё силу дойти без посторонней помощи до своего каземата. Там его заставили принять несколько пищи (…). В 1749 г. Лесток с тем же мужеством выдержал вторую дыбу, страшно ругал Бестужева, говорил, что страдает единственно по его злобе, и не признавал себя преступником. Однако раны, не зажившие после второго допроса, отбили охоту подвергнуться новым испытаниям, и Лесток сказал всё, что от него хотели, явился виновным».

Приговор Тайной канцелярии был суровым: «Нещадное наказание кнутом и ссылка в Сибирь в отдалённые города, а именно в Охотск, где содержать до кончины живота его под крепким караулом». Однако Елизавета Петровна, ощущая, видимо, свою неправоту, смягчила жестокость приговора, и Лесток был лишь сослан — сперва в Углич, а затем в Великий Устюг в Архангельской губернии (ныне Вологодской области). При этом ему разрешили взять с собой книги и инструменты. Тогда же была дарована свобода его жене, которая — за 70 лет до декабристок — разделила судьбу своего мужа, отправившись за ним в ссылку.

25 декабря 1761 г., в день кончины Елизаветы Петровны, новый император Пётр III отправил в Великий Устюг курьера с известием о помиловании. Лесток, одетый в крестьянскую одежду, больной и несчастный, появился в Петербурге в феврале 1762 г. Указом от 9 марта 1762 г. он был восстановлен во всех своих чинах и званиях. Император также повелел возвратить Лестоку всё его имущество, которое было конфисковано, а попросту — разграблено его недругами. Лесток принялся обходить дома своих прежних противников, стараясь возвратить похищенное у него серебро, картины и драгоценности, — деталь, характеризующая простоту нравов придворной жизни России в середине XVIII в.

Екатерина II, взошедшая на престол в том же 1762 г., пожаловала Лестоку пожизненную пенсию в 7 тыс. рублей и 30 гаков земли в Лифляндии. Умер Лесток в Петербурге 12 июня 1767 г. на руках своей верной жены, которая перевезла его прах в родовой склеп Менгденов в Церликау.

Первым кандидатом на освободившуюся должность архиатра в декабре 1748 г. после вынужденного ухода графа И.Г. Лестока стал лейб-медик Герман Каау-Бургав. Герман Каау-Бургав родился в Гааге в 1705 г. в семье врача. Его дядей был знаменитый учёный-медик, профессор Лейденского университета Герман Бурхаве. В 1729 г. Бургав защитил в Лейденском университете докторскую диссертацию. В 1741 г. архиатр Фишер пригласил Германа Каау-Бургава в Россию в качестве придворного врача.

Императрица Елизавета Петровна подписала соответствующий документ: «Указ Нашему Сенату. Во всевысочайшем уважении искусства, прилежания трудов, с каковыми действительный статский советник Герман Каау Бургав о нашем и императорской нашей фамилии здравии неутомленное верно ревностное бдение имел, всемилостивейше жалуем его нашим первым лейб-медикусом и главным директором над медицинскою канцелярией и всем медицинским факультетом в империи нашей с жалованьем по семи тысяч рублей на год, которое давать ему из статс-конторы, включая в оное получаемые им ныне три тысячи рублей, причём ему свободная квартира и от двора карета и лошади с потребными к тому служители давана быть имеет, о чём сенату куда надлежит потребные указы послать, а его Бургава в сём новом чине к присяге привесть. Впрочем, он в единственном нашем веденье состоять и прямо от наших повелений зависеть имеет. Елисавет». (Цит. по: Я. Чистович. История первых медицинских школ. С. 494.)