Подготовка операции

Подготовка операции

Германское командование было не в силах изменить или хотя бы приостановить на длительное время неблагоприятное для него развитие событий на южном крыле Восточного фронта. Наступление советских войск на сталинградском направлении превратилось в общее стратегическое наступление Красной армии. Сталинградский фронт и Северная группа войск Закавказского фронта громили немецкую группу армий «А», отходившую с Северного Кавказа. Войска Юго-Западного фронта наступали в Донбассе. Воронежский фронт развертывал активные действия на Верхнем Дону. Общая обстановка на фронте благоприятствовала нанесению завершающего удара по группировке врага, находившейся в «котле».

Сталинградская битва вступила в свою заключительную фазу. Охваченный плотным кольцом окружения протяженностью 170 км противник создал внутри него сильную и глубокую оборону. Немцы использовали для этой цели и бывшие оборонительные обводы советских войск. Местность с ее небольшими высотами и многочисленными балками с обрывистыми крутыми берегами, а также большое число населенных пунктов способствовали организации прочной обороны и затрудняли наступательные действия.

Наличие оборудованных аэродромов в районах Питомника, разъезда Басаргино, Бол. Россошки, Гумрака, ст. Воропоново и других позволяло германской группировке принимать значительное число самолетов. Однако немецкая авиация не в состоянии была выполнить возложенную на нее задачу. Основываясь на четко разработанной системе блокады, советские 8-я и 16-я воздушные армии, часть 17-й воздушной армии, а также авиация 102 иад ПВО и зенитная артиллерия войск ПВО страны срывали доставку в «котел» грузов и уничтожали транспортную авиацию противника.

Часть имущества, необходимого окруженной группировке, вообще сбрасывалась в контейнерах на парашютах над позициями немецких войск. В связи с этим нередко происходили курьезные случаи. Так, в 99-й краснознаменной стрелковой дивизии 62-й армии за несколько дней до Нового года на землянку Особого отдела ночью упал сигарообразный контейнер. Он был похож на авиационную бомбу. Наши бойцы и командиры осторожно подошли поближе и увидели, что одна сторона контейнера, видимо, от удара, раскрылась, и внутри ее были видны консервные банки. Контейнер быстро распаковали — в нем оказались консервы, колбаса, баклажки со спиртным и новогодние подарки (всего килограммов 300). Подарки «от Гитлера» вручили лучшим бойцам соединения, да и остальная еда оказалась совсем не лишней, особенно накануне Нового 1943 года.

Ставка Советского Верховного главнокомандования решила быстрее ликвидировать окруженную группировку. Проведение операции поручалось войскам Донского фронта.

19 декабря Сталин передал по телефону директиву Ставки на имя Воронова (Юго-Западный фронт), Василевского (Донской фронт), Рокоссовского (Донской фронт), Еременко (Сталинградский фронт), Ватутина (Юго-Западный фронт). В ней отмечалось, что т. Воронов вполне удовлетворительно выполнил свою задачу по координации действий Юго-Западного и Воронежского фронтов. «Миссию т. Воронова можно считать исчерпанной», — говорилось там. И дальше:

«Второе. Товарищ Воронов командируется в район Сталинградского и Донского фронтов в качестве заместителя т. Василевского по делу о ликвидации окруженных войск противника под Сталинградом. Третье. Товарищу Воронову как представителю Ставки и заместителю Василевского поручается представить не позднее 21 декабря в Ставку план прорыва обороны войск противника, окруженных под Сталинградом, и ликвидации их в течение пяти-шести дней.

19.12.42 г. 15 час. 50 мин.

Васильев»[46].

Генерал-полковник артиллерии Н. Н. Воронов в тот же день прибыл в штаб Донского фронта. В качестве представителя Ставки он должен был оказать помощь в подготовке операции по разгрому окруженной группировки и осуществлять общее руководство ее проведением. Генерал А. М. Василевский в это время был целиком поглощен вопросами, связанными с разгромом войск Манштейна.

Н. Н. Воронов, а также командующий Донским фронтом генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский и начальник штаба генерал-майор М. С. Малинин (членом Военного совета Донского фронта был генерал-майор К. Ф. Телегин) приступили к разработке плана завершающей операции. К этой важной работе впоследствии были привлечены командование и штабы ряда армий. П. И. Батов рассказывал, что в двадцатых числах декабря на командный пункт его 65-й армии приехал К. К. Рокоссовский и предложил ему «поработать со своим штабом» и представить свои соображения по плану уничтожения группировки. «Нужно ли говорить, — писал П. И. Батов, — с каким удовлетворением было принято это задание командующего Донским фронтом. Константин Константинович ценил мнения и предложения командармов, их штабов, командиров соединений и частей. Не только тогда, на Дону, но и на протяжении всей войны он перед принятием решения советовался с подчиненными. Ему хотелось, чтобы каждый офицер и генерал вносил свою творческую долю.

К этому времени положение на внутреннем фронте окружения было таково: в прибрежных районах города держала фронт 62-й армия генерал-майора В. И. Чуйкова; с севера, отделенная от войск В. И. Чуйкова пятикилометровым коридором, стояла 66-я армия генерал-лейтенанта А. С. Жадова, к ней примыкала 24-я армия генерал-лейтенанта И. В. Галанина — наш левый сосед (65 А. — Примеч. авт.); весь западный участок кольца пришелся на долю 65-й и 21-й армий соответственно генерал-лейтенанта П. И. Батова и генерал-майора И. М. Чистякова; а южный занимали 57-я армия генерал-майора Ф. И. Толбухина и 64-я армия генерал-майор М. С. Шумилова, также отделенная от чуйковцев коридором в 8 километров. Очертанием фронт окружения напоминал яйцо, острый конец которого был вытянут на юго-запад; здесь размещался узел крупных опорных пунктов противника — Карповка, Мариновка, Дмитриевка, откуда немцы в течение декабря не раз пытались прощупать наши силы, готовясь встретить Манштейна. В кольце тогда находились, как стало уже позже известно советскому командованию, около 250 тысяч вражеских солдат и офицеров. Группировка еще мощная, сохранившая свою организацию и боевую готовность.

Первый вопрос, который предстояло решить: откуда целесообразнее наносить главный удар с целью расчленения. Север для этого не годился, германские войска прорвались там к Волге еще в августе и с тех пор непрерывно укреплялись на господствующих высотах. С южного направления реально можно было рассчитывать лишь на вспомогательный удар. Очевидно, рассекать „котел“ надо было прямо с запада по линии Вертячий — Большая Россошка — Гумрак — Городище, действуя смежными флангами 65-й и 21-й армий. Эти мысли и были высказаны руководящими работниками армейского штаба»[47].

27 декабря командование Донского фронта и представитель Ставки Н. Н. Воронов подготовили проект плана, который в тот же день на самолете был доставлен в Москву. На следующий день утром Ставка сообщила об утверждении плана с внесением в него ряда существенных изменений[48].

В директиве от 28 декабря Ставка сообщила генералу Н. Н. Воронову:

«Главный недостаток представленного Вами плана по „Кольцу“ заключается в том, что главный и вспомогательный удары идут в разные стороны и нигде не смыкаются, что делает сомнительным успех операции.

По мнению Ставки Верховного Главнокомандования, главной вашей задачей на первом этапе операции должно быть отсечение и уничтожение западной группировки окруженных войск противника в районе Кравцов, Бабуркин, Мариновка, Карповка, с тем чтобы главный удар наших войск из района Дмитриевка, совхоз № 1, Бабуркин повернуть на юг в район станции Карповская, а вспомогательный удар 57 армии из района Кравцов, Скляров направить навстречу главному удару и сомкнуть оба удара в районе станции Карповская.

Наряду с этим следовало бы организовать удар 66 армии через Орловку в направлении поселка Красный Октябрь, а навстречу этому удару — удар 62 армии, с тем, чтобы оба удара сомкнуть и отсечь, таким образом, заводской район от основной группировки противника.

Ставка приказывает на основе изложенного переделать план. Предложенный Вами срок начала операции по первому плану Ставка утверждает. Операцию по первому этапу закончить в течение 5–6 дней после ее начала.

План операции по второму этапу представьте через Генштаб к 9 января, учтя при этом первые результаты по первому этапу.

И. Сталин

Г. Жуков»[49].

Окончательно доработанный вариант плана операции «Кольцо» предусматривал расчленение окруженной группировки ударом с запада на восток и в качестве первого этапа уничтожение вражеских войск в юго-западном выступе окружения. В дальнейшем наступающие должны были последовательно расчленить окруженную группировку и уничтожить ее по частям.

Задача по ликвидации всего окруженного противника целиком возлагались на Донской фронт. Ставка усилила его новыми соединениями, преимущественно артиллерийскими (в том числе 1, 4, 11-й и 19-й Сталинградской артиллерийскими дивизиями. — Прuмеч. авт.), а с 1 января 1943 года в него были включены 62, 64-я и 57-я армии Сталинградского фронта[50] (действовавшие на внутреннем фронте). Сталинградский фронт был переименован в Южный.

На основе указаний Ставки от 28 декабря штаб Донского фронта, а затем и штабы армий разработали план на первый этап операции. Его основная задача формулировалась так: «1. Цель операции: отсечь, окружить и уничтожить западную группировку окруженных войск противника в районе: Кравцов, Западновка, свх. № 1, Дмитриевка, Мариновка», что полностью отвечало директиве Ставки[51]. 4 января 1943 года этот план был окончательно утвержден. Нанесение главного удара возлагалось на 65-ю армию, находившуюся в центре ударной группировки фронта. Перед войсками этого объединения ставилась задача наступать в юго-восточном направлении на Новый Рогачик и во взаимодействии с другими армиями уничтожить противника в районе к западу от р. Россошки.

Согласно разработанным планам стала производиться перегруппировка войск. Особенно усиливали 65-ю армию, первоначально наносившую в операции «Кольцо» главный удар с запада на Сталинград. На своем участке наступления войска генерала П. И. Батова имели почти 15-кратное превосходство над противником в артиллерии. Здесь действовали три из имевшихся в составе фронта четырех артиллерийских дивизий РВГК. Плотность артиллерии на участке прорыва 65-й армии шириной 9 км достигала 133 орудий и минометов на 1 км, для стрельбы прямой наводкой привлекались 333 артсистемы от 45-мм пушек до 122-мм гаубиц (эти орудия, получая для уничтожения одну цель, обычно выдвигались на расстояния 100–400 м от переднего края, а на участках с открытой местностью — до 700–1000 м). Кроме того, в полосе действий 65-й армии были сосредоточены целых две дивизии реактивной артиллерии (2-я генерала А. Ф. Тверецкого и 3-я генерала В. Г. Соловьева), имевшие 127 боевых машин М-13, 11 машин М-8 и 704 пусковых станка М-30, а также 24 дивизиона М-13 и М-8. Таким образом, восемь стрелковых дивизий 65 А поддерживали 27 полков артиллерии РВГК, две дивизии реактивной артиллерии, пять зенитно-артиллерийских полков ПВО, а также шесть танковых полков и одна танковая бригада[52].

Состав соединений и частей Донского фронта (данные на 1 января 1943 года)

Наименования и номера объединений Наименования и номера стрелковых, кавалерийских и бронетанковых соединений и частей Наименования и номера артиллерийских, авиационных и инженерных соединений и частей 21 армия 51 и 52 гв., 96, 120, 252, 277, 293, 298 сд, 1, 21, 99 олыжб; 1 гв. отпп 1180, 1184, 1241 иптап, 108. 114 и 129 минп (4 ад). 17 гв. мбр, 85 гв. мп, 114 огв. мдн, 1263 зепап, 1 зенад (1068, 1085, 1090, 1116 зенап); 205, 540 оинжб 24 армия 49, 84, 260, 273 сд, 54 УР; 8 и 9 гв. отпп 1158 пап, 57 и 94 гв. мп, 297 зенап (18 зенад); 48, 257 оинжб 57 армия 15 гв., 38, 422 сд, 20 оибр, 115 УР; 235, 254 тбр, 234 отп, 156 омсб 1159 аап (19 ад), 1168 аап, 498 гап, 184, 502, 565, 762, 1188 иптап, 140 минп, 726 зенап; 122, 175 оинжб 62 армия 13 и 39 гв., 45, 95, 138, 284 сд, 92, 124,149 сбр, 156 УР; 189 отп 266 аап, 1103 пап, 397, 499 иптап, 141 минп, 242 зенап; 326, 327 оинжб 64 армия 7 ск (93, 96, 97 сбр), 36 гв., 29, 157, 169, 204 сд, 143 сбр, 66 и 154 морские сбр, 77, 118 УР; 90 тбр, 38 мсбр, 35, 166 отп, 28 одн брп 70 гв. аап (19 ад), 85 гв. гап, 1104; 1111 пап, 186, 500 иптап, 1261 зенап, 47, 175, 328, 329, 330 оинжб, 1397 осапб 65 армия 27 гв., 23, 24, 173, 214, 233, 304 сд; 91 тбр, 5 и 10 гв. отпп 1 ад (468, 501, 1189 лап, 1107, 1166 пап, 275 гап), 4 ад (338, 381, 391 лап, 5 и 7 гв. 671 пап, 135, 272 гап), 99, 156 аап, 5, 84 и 93 гв. мп, 18 зенад (278, 723, 1262 зенап); 321 оинжб 66 армия 84, 99, 116, 226, 299, 343 сд; 7 гв. отпп 1102 пап, 136 и 143 минп (1 ад), 56 и 72 гв. мп; 431, 432 оинжб 16 воздушная армия — 2 бак (223, 285 бад), 220, 283 иад, 228 шад. 271 нбад, 16 рап Сталинградский корпусной Район ПВО — 73 гв., 748, 1077, 1079, 1080, 1082, 1083 зенап, 82, 106, 188, 267 озадн, 72, 122, 126, 132, 137, 141, 142, 181 отд. зенитные бронепоезда; 102 иад ПВО (572, 629, 788 иап) Соединения и части фронтового подчинения 159 УР; 121 тбр, 2, 4, 6 и 15 гв. отпп, 512 отб, 48, 49, 52 оаэсб, 39, 59 и 377 зенитный одн брп 19 ад (123 аап, 457, 1108 пап, 5, 110 гап б/м, 400 отпадн б/м), 101 гап, 119 и 126 минп (1 ад), 79 гв. мп, 325, 581, 1259 зенап, 27, 31, 67, 141, 307, 436 озадп; 5, 8 инжминбр, 16 ивжбр с/н, 57, 61 инжсапбр, 14 гв. батальон минеров, 6, 7, 19, 20, 104 пмб, 120, 258 оинжб, 741, 1417 осапб Всего во фронте: общевойсковых армий — 7, воздушных арий — 1, корп. районов ПВО — 1 ск — 1, сд — 39, сбр — 9, оибр — 1, УР — 6, олыжб — 1, отбр — 5, омсбр — 1, отп — 14, отб — 1, оаэсб — 3, одн брп — 4 ад — 3, озадн — 10, оап — 12, бак — 1, иптап — 12, бад — 2, оминп — 2, шад — 1, гв. мбр — 1, иад — 2, гв. мп — 9, иад ПВО — 1, огв. мдн — 1, нбад — 1, зенад — 2, рап — 1, озенап — 14, инжбр — 5, оинжб — 27

О танковых войсках в операции «Кольцо» следует сказать особо. Боевым машинам в этой операции необходимо было поддерживать пехоту в уличных боях, поэтому наиболее важным параметром ТТХ танка стала не маневренность и скорость, а толщина брони, делавшая объект малоуязвимым в ближнем бою. Армии Донского фронта стали активно насыщаться тяжелыми танками, которые, как правило, входили в состав отдельных гвардейских тяжелых танковых полков (прорыва) — огттп — по 21 танку КВ/КВ-1С или МК IV «Черчилль» в каждом. Больше всего таких частей получила 65-я армия. На 22.00 9 января 1943 года в ней находились 5-й (22 КВ/КВ-1С), 9-й (20 КВ/КВ-1С), 10-й (21 КВ/КВ-1С), 14-й (20 КВ/КВ-1С), 15-й (21 КВ/КВ-1С) и 47-й (21 MK IV «Черчилль III/IV») отдельные гвардейские танковые полки прорыва, а также 91-я танковая бригада (14 КВ, 3 Т-34, 4 T-60/70). Итого — всего 146 исправных танков, из них 139 тяжелых! Укомплектованность бронетанковой техникой остальных армий Донского фронта (всего 311 машин) видна из таблицы на с. 117. В этих объединениях уже преобладали более маневренные легкие и средние танки.

В связи с запозданием прибытия средств усиления подготовка операции завершилась не к 6 января, как намечалось, а на четыре дня позже. Ставка санкционировала перенесение срока начала операции на 10 января 1943 года.

Состав бронетанковых сил[53] Донского фронта

(данные на 22.00 9 января 1943 года)

Армии Соединения и части Тип танков Количество 21 армия 1 гв. отпп КВ 10 Т-34 8 T-60/70 1 24 армия 3 гв. отпп КВ-1С 16 Т-70 1 51 армия 235 ог. тбр и 234 тп КВ-8 1 Т-34 11 T-60/70 12 254 тбр и 189 тп Т-34 18 T-60/70 15 Т-26 2 62 армия сводная танковая рота* КВ-8 1 Т-34 2 64 армия 90 тбр КВ 1 Т-34 10 Т-70 7 166 тп Т-34 11 Т-70 9 T-60 3 35 тп Т-34 7 Т-70 4 65-я армия 91 тбр КВ 14 Т-34 3 Т-60/МК III 2/2 5 гв. отпп КВ-1С 22 9 гв. отпп КВ-1С 20 10 гв. отпп КВ-1С/КВ 17/3 14 гв. отпп КВ-1С 20 15 гв. отпп КВ-1С 21 47 гв. отпп МК IV Черчилль III/IV. 21 66 армия 7 гв. отпп КВ 6 Т-34 3 T-60/70 2/5

* Была сформирована из остатков 506-го отдельного огнеметного танкового батальона и подразделений 235-й огнеметной танковой бригады. Кроме трех действующих танков еще 2 были врыты в землю в качестве неподвижных огневых точек.

Теперь перейдем к самому сложному вопросу этой главы — о соотношении сил между противоборствующими сторонами. Германские историки постоянно упоминают об «огромном превосходстве» советских войск[54]. И это утверждение не так далеко от действительности, только превосходство заключалось не в численности, а в физическом и морально-психологическом состоянии Красной армии.

Генерал-фельдмаршал Фридрих Паулюс в своей работе «Наступление немецкой армии летом 1942 года и битва за Сталинград (краткий обзор и отдельные эпизоды)» от 21 апреля 1947 года определяет численность окруженных частей 6-й полевой армии непосредственно после замыкания кольца (23 ноября 1942 года) в 220 тыс. человек, при общей численности армии в 300 тыс. человек (80 тыс. человек разницы составляли тыловые службы и части, а также эвакуированные части армии за пределами кольца окружения). Впоследствии авиацией с 23 ноября 1942 года по 24 января 1943 года было вывезено около 42 тыс. человек. В качестве подкреплений самолетами прибывали только офицеры и солдаты члены НСДАП, которых для поддержания духа по 4–5 человек вливали в роты каждого батальона. А данные по погибшим сильно разнятся (от 40 до 80 тыс. человек). Таким образом, к началу операции «Кольцо» из 6-й армии в окружении оставалось 150–160 тыс. человек. Если к этой цифре добавить некоторые соединения из 4-й танковой армии вермахта и румынские войска, также оказавшиеся в кольце, то тогда, согласно официальным цифрам, численность окруженной группировки колебалась в пределах 245–250 тыс. человек (эти данные опять же приводятся по высказываниям плененного командующего всей группировки — генерал-фельдмаршала Паулюса).

Структурно окруженная группировка, по советским разведывательными данным, состояла из 11-го (376, 44, 384 пд), 8-го (76, 113 пд), 51-го (94, 305, 389 пд), 55-го (371, 297, 71 пд), 4-го (79, 100 лпд, 295 пд) армейских корпусов, 14-го (3, 60 мд, 16 тд) и 48-го (14, 24 тд, 29 мд) танковых корпусов, а также остатков 20-й пехотной и 1-й кавалерийской дивизии румын. 8, 11, 51-й армейские и 14-й танковый корпус относились к 6-й армии, а 4-й армейский и 48-й танковый — к 4-й танковой армии. 55-й армейский корпус в германских источниках не значится; возможно, это была боевая группа, которой нами было ошибочно присвоено наименование корпуса. В состав окруженной группировки входили части усиления: 42, 44, 46, 50, 61, 63, 72-й артполки РГК; 639, 783, 855, 856, 861-й артдивизионы РГК; 243-й артполк РГК (6-ствольных минометов), 6-й полк связи, восемь отдельных саперных батальонов, шесть зенитных дивизионов (в немецких источниках указана 9-я зенитная дивизия ПВО люфтваффе) и ряд обслуживающих частей. Окруженная под Сталинградом 6-я немецкая армия и оперативно подчиненные ей соединения и части обороняли район протяженностью почти 60 км с востока на запад и 30–35 км с севера на юг общей площадью около 1400 кв. км. Район был разделен на пять оборонительных секторов. Собственно в Сталинграде находился восточный сектор. Его обороняли 11-й и 51-й армейские корпуса. За южный сектор нес ответственность 4-й армейский корпус, за юго-западный — 14-й танковый, а за северо-западный — 8-й армейский корпус. Всего в окружении оказалось 14 пехотных (13 немецких и румынская), одна легкопехотная (егерская) дивизия с хорватским полком в своем составе, 3 моторизованные, 3 танковые и румынская кавалерийская дивизия, а также 149 отдельных частей. В первой линии было развернуто 19 дивизий. В резерве находилось две танковые и кавалерийская дивизии.

Оборона противника опиралась на развитую систему укрепленных рубежей: две круговые полосы, ряд промежуточных и отсечных позиций. Часть из них включала обводы, созданные еще советскими войсками при отходе их к Сталинграду, другие противник построил более чем за полуторамесячную осаду. На главной и второй полосах, а также на всех промежуточных позициях были оборудованы подготовленные к круговой обороне опорные пункты и узлы сопротивления. В качестве огневых точек использовались подбитые танки, многочисленные ДЗОТы и бронеколпаки. Все эти позиции прикрывали сплошные противотанковые и противопехотные минные поля, а также проволочные заграждения в несколько рядов. Для маневра на угрожаемые участки из боеспособных машин были созданы танковые группы и подвижные артиллерийские резервы. В районе окружения продолжали действовать аэродромы Гумрак, Питомник и другие, а также несколько посадочных площадок.

Обстановка в районе Сталинграда перед началом операции по ликвидации немецкой окруженной группировки. Январь 1943 года

Германское военно-политическое руководство требовало твердо удерживать Сталинград, даже если в конце концов фронт окажется в черте города. В 20-х числах декабря в Восточную Пруссию, в штаб-квартиру Гитлера, был вызван генерал танковых войск Хубе для доклада о положении в Сталинграде. 6 января он возвратился обратно и изложил Паулюсу планы фюрера (на этой беседе также присутствовал начальник штаба армии генерал Шмидт) по упорной обороне города и окрестностей, до тех пор пока не удастся перестроить южный участок Восточного фронта, занятый прежде союзниками, а затем нанести решительный контрудар по советским войскам.

Силы Донского фронта на 10 января 1943 года насчитывали в своем составе 212 тыс. чел. Если сравнивать их с официальными цифрами «окруженцев», то превосходство было у немцев (1,2:1). Но в реальности германские войска были малобоеспособны. И этому факту есть много документальных подтверждений. 3 января в районе г. Калач был сбит немецкий самолет «Хейнкель-111», возвращавшийся из окруженной Сталинградской группировки. На борту кроме раненых оказалась почта — письма солдат на родину. Большинство из них были датированы 31 декабрем 1942 года.

Несмотря на то, что солдатам окруженной группировки было запрещено писать о положении на фронте, ряд писем отражает действительное положение и настроение военнослужащих вермахта в Сталинградском «котле».

«…Скажу вам — это ужасно сидеть в такой ловушке. Вот уже 40-й день мы здесь, но ничего, кроме отчаяния, не замечаем. Нам говорят: „Держаться, держаться“, чтобы выйти из кольца победителями. И все это при норме 200 грамм хлеба на день и суп из конины. Пища пресная, соли почти нет.

Могу сказать, что если бы не наша сила воли, желание жить, воодушевление борьбой за Германию, — то дело уже давно было бы сломлено.

Нервы мои здорово испортились, тело теряет способность сопротивляться.

Что нас еще мучит — это вши. Освободиться от них нет возможности.

В ДЗОТах темно, а на дворе мороз 20–30 градусов».

Фриц Як, пп № 18869 д, 31.12.42 г.

«…Вот уже 6 недель, как мы в кольце. Изо дня в день надеемся на помощь, но пока все напрасно.

… На Рождество от знакомого солдата из Шпандау я за 2 папиросы и добрые слова получил две буханки хлеба на 6 человек. Этот хлеб казался нам рождественским пряником. Ведь обычно мы получаем лишь одну буханку на 8 человек — 175 грамм в день. Это так мало! Когда-то ведь нам выдавали 850 грамм».

Арно Кирсте, пп № 14649 С, 26.12.42 г.

«…Моим вшам живется отлично, питаются они вдоволь. Это видно по их количеству, их столько, что опасаешься, что они перегрызут тебе шею. Если рукой провести по шее, то в горсть наберешь несколько штук».

Фриц Шуман, пп № 04994 В, 31.12 42 г.

«…C 22 ноября мы окружены. Вы себе, родные, не представляете, как нас кормят.

В день по несколько ложек воды с двумя-тремя жилками конины. Пока мы не будем освобождены, здесь с едой будет все хуже, ибо в кухне нет ни грамма муки, ни чего-либо другого. Питаемся кониной. Кони гибнут, т. к. и для них нет корма».

Иоганн Штельнер, пп № 18869 А, 31.12.42 г.

«…В первый день праздника на обед была гусятина с рисом, на второй день — гусятина с горохом. У нас уже с давних пор одна гусятина. Только наши гуси имеют четыре ноги, а на ногах подковы. В Германии это называют „дичь с мостовой“… С какой быстротой люди здесь разделывают тушу — этого ты себе представить не сможешь. Через 10 минут остаются одни только голые кости. Над этим работают 25 человек, чтобы ничего не пропало…

Здесь холодный ветер и снег. Радуемся, когда проглядывает солнце, оно прибавляет надежду. Никогда в жизни мы не видели столько самолетов, сколько в последнее время».

Унтер-офицер Вернер Ланге, пп № 21373, 30.12.42 г.

«… Мои дорогие, для нас наступило самое ужасное время. За всю мою солдатскую жизнь не было еще такой ожесточенной борьбы и опасности, как в последнее время; быть может, впереди оно будет еще горше. Не только зима, — хотя мороз в 30 градусов и больше, — делает жизнь такой трудной, нет, причиной этому сами боевые действия.

Мы ведем теперь войну, какую никогда до сих пор не знали. Я читал в книгах про битвы в мировую войну, но вижу, что здесь еще хуже. На передовой ли или несколько километров вглубь — повсюду бой.

Уже одно то, что мы не получаем почты, создает плохое настроение. Словом, война в этом году ужасно суровая.

Мы рассчитывали хотя бы праздники провести спокойно, но и тут нас постигло разочарование. Бои шли не только днем: по вечерам и по ночам сыпались бомбы. Но — хватит о войне!»

В. Михалик, пп № 22206, 29.12.42 г.

«…Не было возможности писать даже родным, так как русские нас (окружили). Можешь себе представить наше положение: получаем половину вечерней порции, один кусок хлеба на 7 дней и конина. Внутренне я почти погиб».

Иозеф Шенбергег, пп № 36764, 31.12.42 г.

По содержанию писем становится ясно, что солдаты противника были деморализованы и сильно истощены.

Не лучше дело обстояло и с боеприпасами. Например, по утверждениям немецких военнопленных, в конце декабря 1942 года 376 пд располагала 15 снарядами на каждое 105-мм орудие, 600 патронами на пулемет, 100–120 патронами на солдата.

По 376-й пехотной дивизии издан приказ о строжайшей экономии всех боеприпасов. Военнопленный Гельмут Людвиг из 376 пд вермахта сообщил: «Один артиллерист из нашего артполка рассказывал, что у них был составлен акт по поводу произведенного выстрела из орудия без приказа, и на командира батареи было наложено взыскание».

Танков в окруженной группировке было довольно много — до 340 машин, однако полностью боеготовых, в том числе имеющих горючее для движения, имелось 80–90. Остальные либо были неисправны, либо закапывались в землю и использовались противником как ДОТы. Так, например, на участке 57-й и 21-й армии на переднем крае к югу и западу от Карповки насчитывалось до 40 зарытых в землю танков.

Автотранспорт из-за отсутствия горючего фактически не функционировал, а тягловых и верховых лошадей использовали в пищу.

Поэтому формальное сравнение численности противостоящих группировок можно считать условным, однако автор считает необходимым привести и такие цифры. Советские войска уступали окруженным только в людях (1:1,2), что было результатом неправильной оценки разведотдела штаба Донского фронта численности окруженной группировки, которая на 10 января предполагалась в 75 550 человек. Но по орудиям и минометам наши войска превосходили немцев более чем в 1,5 раза (6860[55] против 4130), а по танкам — более чем в 3 раза (311[56] против 90). Трехкратное соотношение в авиации также было в нашу пользу (300 против 100). Ну и, конечно, боеспособность наступающих войск Донского фронта была значительно выше боеспособности блокированной армии Паулюса и оперативно подчиненных ей частей и соединений.

На направлении главного удара было создано решающее преобладание сил и средств над противником. Так, в полосе наступления 65-й армии советские войска имели: людей — 62 тыс. чел., противник — 31 300 чел. (2:1); орудий и минометов 2428 против 638 (4:1), а по другим данным, у Красной армии было даже 15-кратное превосходство; танков 146 и 48, соответственно (3:1)[57].

Как видно из цифр, самая большая роль при проведении операции отводилась артиллерии. Особенность группировки артиллерии в данной операции состояла в том, что наряду с типовыми армейскими группами АДД, ГМЧ, ЗАГ и армейским АПТР, которые организовывались и в предшествующих операциях, в армиях Донского фронта создавались группы артиллерии разрушения (АР). Их появление обусловливалось наличием прочных инженерных сооружений в системе обороны противника, которые нужно было разрушать.

Общий план операции «Кольцо» по ликвидации окруженной группировки противника

Действия наступающих наземных войск должна была поддерживать 16-я воздушная армия генерал-майора авиации С. И. Руденко, к тому времени имевшая около 100 истребителей, 80 бомбардировщиков, 40 штурмовиков и 80 ночных бомбардировщиков[58].

В упрощенном виде советский план ликвидации окруженного противника предусматривал его разгром в три этапа. На первом (с 10 по 13 января) намечалось нанесение 65-й армией рассекающего удара с запада на восток в общем направлении на Новый Рогачик. Ей передавалось более четверти всех сил и средств Донского фронта. К флангам 65-й армии примыкали ударные группировки 21-й и 24-й армий. Как уже говорилось, для поддержки войск на направлении главного удара привлекались основные силы авиации 16 ВА. На втором этапе (с 14 по 17 января) главный удар планировалось перенести в полосу 21-й армии, которая во взаимодействии с другими армиями должна была наступать вдоль железной дороги Сальск — Сталинград на Воропоново. Третий этап (впоследствии реализовывался с 18 января по 2 февраля 1943 года) предусматривал в ходе общего наступления по всему фронту завершить уничтожение противника.

Избранное направление позволяло без значительных перегруппировок сосредоточить наши силы для удара по основной группировке врага, располагавшейся в районе Мариновка, Басаргино, Большая Россошка с целью ее расчленения и последующего уничтожения по частям. В составе этой группировки противника имелись соединения, которые испытали удары наших войск еще во время боев в излучине Дона. Серьезные потери они также понесли в период подготовки к операции. Эти соединения впоследствии и дали наибольшее количество пленных и перебежчиков: 76, 44, 376, 384-я (последняя из-за больших потерь к началу января 1943 года была расформирована) пехотные и 14-я танковая дивизии.

Оперативное построение Донского фронта в составе 65, 21, 24, 64, 57, 66-й и 62-й армий (к началу операции в это объединение входило 39 стрелковых дивизий, 10 отдельных стрелковых, мотострелковых и морских бригад, 7 авиационных дивизий, 45 артиллерийских и минометных полков РВГК, 10 полков реактивной артиллерии, 5 танковых бригад, 14 отдельных танковых полков, 17 артиллерийских полков ПВО и другие части) предусматривалось в один, а его армий — в два эшелона (кроме 24 А, которая была построена в один эшелон. — Примеч. авт.). На главном направлении дивизии наступали в полосах 3–4 км, полки — на участках 1–1,5 км. Артиллерийская подготовка планировалась продолжительностью 55 минут. Впервые в Великой Отечественной войне поддержку атаки в полосе наступления 65-й армии намечалось осуществить одинарным огневым валом на глубину до 1,5 км.

Советское командование, желая избежать напрасного кровопролития, 8 января 1943 года предложило войскам Паулюса капитулировать.

Ультиматум содержал следующий текст[59].

«Командующему окруженной под Сталинградом 6-й германской армией генерал-полковнику Паулюсу или его заместителю.

6-я германская армия, соединения 4-й танковой армии и приданные им части усиления находятся в полном окружении с 23 ноября 1942 г.

Части Красной армии окружили эту группу германских войск плотным кольцом. Все надежды на спасение ваших войск путем наступления германских войск с юга и юго-запада не оправдались. Спешившие вам на помощь германские войска разбиты Красной армией, и остатки этих войск отступают на Ростов. Германская транспортная авиация, перевозящая вам голодную норму продовольствия, боеприпасов и горючего, в связи с успешным стремительным продвижением Красной армии вынуждена часто менять аэродромы и летать в расположение окруженных издалека. К тому же германская транспортная авиация несет огромные потери в самолетах и экипажах от русской авиации. Ее помощь окруженным войскам становится нереальной.

Положение ваших окруженных войск тяжелое. Они испытывают голод, болезни и холод. Суровая русская зима начинается; сильные морозы, холодные ветры и метели еще впереди, а ваши солдаты не обеспечены зимним обмундированием и находятся в тяжелых антисанитарных условиях.

Вы, как командующий, и все офицеры окруженных войск отлично понимаете, что у Вас нет никаких реальных возможностей прорвать кольцо окружения. Ваше положение безнадежное, и дальнейшее сопротивление не имеет никакого смысла.

В условиях сложившейся для Вас безвыходной обстановки, во избежание напрасного кровопролития, предлагаем Вам принять следующие условия капитуляции:

1. Всем германским окруженным войскам во главе с Вами и Вашим штабом прекратить сопротивление.

2. Вам организованно передать в наше распоряжение весь личный состав, вооружение, всю боевую технику и военное имущество в исправном состоянии.

Мы гарантируем всем прекратившим сопротивление офицерам, унтер-офицерам и солдатам жизнь и безопасность, а после окончания войны возвращение в Германию или в любую страну, куда изъявят желание военнопленные.

Всему личному составу сдавшихся войск сохраняем военную форму, знаки различия и ордена, личные вещи, ценности, а высшему офицерскому составу и холодное оружие.

Всем сдавшимся офицерам, унтер-офицерам и солдатам немедленно будет установлено нормальное питание.

Всем раненым, больным и обмороженным будет оказана медицинская помощь.

Ваш ответ ожидается в 15 часов 00 минут по московскому времени 9 января 1943 г. в письменном виде через лично назначенного представителя, которому надлежит следовать в легковой машине с белым флагом по дороге разъезд Конный — ст. Котлубань.

Ваш представитель будет встречен русскими доверенными командирами в районе „Б“ 0,5 км юго-восточнее разъезда 564 в 15 часов 00 минут 9 января 1943 года.

При отклонении Вами нашего предложения о капитуляции предупреждаем, что войска Красной армии и Красного Воздушного Флота будут вынуждены вести дело на уничтожение окруженных германских войск, а за их уничтожение Вы будете нести ответственность.

Представитель Ставки Верховного Главного Командования Красной армии

генерал-полковник артиллерии Воронов

Командующий войсками Донского фронта

генерал-лейтенант Рокоссовский».

В качестве добровольцев, вызвавшихся пойти в стан противника для вручения ультиматума, были утверждены: парламентером — работник штаба Донского фронта майор А. М. Смыслов, переводчиком — капитан Н. Н. Дятленко.

«Весь порядок действий наших парламентеров мы обдумали до малейших деталей, — вспоминал впоследствии Н. Н. Воронов. — В этой кропотливой работе большую помощь оказал М. С. Малинин. Вооружившись международными законами и топографическими картами с нанесенной обстановкой, он составил детальный план вручения ультиматума. Вот этот план. Накануне вручения, т. е. 7 января 1943 года вечером, установить связь по радио с командованием окруженной группировки и предупредить его о высылке нами парламентера в точно указанном участке фронта, в точно установленное время.

Мы решили предложить на строго определенном участке фронта в определенные часы никаких боевых действий с обеих сторон не вести и огня не открывать. Кроме того, нами предлагалось германскому командованию выслать навстречу нашим парламентерам своих уполномоченных офицеров. Установить прямую связь командного пункта фронта с участком, где должны будут действовать парламентеры. На этом участке вести тщательное наблюдение и все наши огневые средства привести на всякий случай в боевую готовность. Откровенно говоря, мы не верили, что вражеское командование примет условия нашего ультиматума. Но, как говорит русская пословица, попытка не пытка. Мы шли на весьма благородный поступок, чтобы избежать напрасного кровопролития.

Вечером 7 января и рано утром 8 января наше фронтовое радио несколько раз передавало в штаб Паулюса сообщение о посылке парламентеров. Судя по докладам, поступавшим с северного фаса Донского фронта, наши парламентеры вышли из траншей и направились к проволочным заграждениям противника. Однако их никто не встретил. Через некоторое время из вражеского расположения стали раздаваться отдельные выстрелы из винтовок, затем короткие очереди из автоматов, наконец, противник открыл огонь из миномета. Парламентеры, не видя встречающих, вынуждены были повернуть назад. Вражеская сторона отнеслась по-вражески!

Все это без промедления было доложено в Ставку. В ожидании ответа я думал о том, что теперь можно начинать наше выступление со спокойной совестью. А впрочем, почему бы не попробовать послать парламентеров с противоположной стороны нашего „круглого“ фронта? В Ставке, как оказалось, также были колебания. Сначала оттуда поступило распоряжение: „Все прекратить“, а вскоре было приказано еще раз послать парламентеров в новом направлении.

Было предложено найти новых желающих выступить в роли парламентеров, но потом решили удовлетворить убедительную просьбу тов. Смыслова и Дятленко, которые хотели сами выполнить эту задачу. Снова на одном из участков фронта была прекращена всякая перестрелка. Утром наши парламентеры благополучно добрались до проволочных заграждений противника и в условленном месте были встречены немецкими офицерами, которые потребовали предъявить им пакет. Майор Смыслов категорически запротестовал и потребовал направить его туда, где он лично может вручить пакет немецкому командованию.

По существующим международным законам парламентеров сопровождают в расположение войск-противника с завязанными глазами. Когда немцы об этом напомнили, наши парламентеры в тот же момент вынули из своих карманов приготовленные для этого большие белые платки. Им завязали глаза. Платки были развязаны только на командном пункте. Один из немецких офицеров стал докладывать по телефону своему начальству о прибывших парламентерах и об их требовании передать пакет лично в руки Паулюса. Через некоторое время нашим посланцам было объявлено, что командование немецких войск отказывается принять ультиматум, содержание которого уже известно из объявления, сделанного русскими по радио (справедливости ради следует сказать, что Паулюс после совещания с командирами корпусов не принял парламентеров, руководствуясь общим приказом Гитлера, запрещавшего какую-либо капитуляцию. — Примеч. авт.). Парламентерам снова завязали глаза. Их вывели за немецкие проволочные заграждения. С развевающимся белым флагом они благополучно дошли до своего переднего края.

О наших попытках вручить ультиматум и официальном его отклонении было доложено в Ставку.

— Что вы собираетесь делать дальше?

— Сегодня все проконтролируем, а завтра начнем наступление, — ответил я.

Нам пожелали успеха»[60].

На следующий день — 9 января 1943 года — Паулюсом был издан приказ по поводу предъявленного советским командованием ультиматума о сдаче. Приказ объявлялся до роты включительно. В нем содержались призывы к сопротивлению, а германских солдат пугали сибирским пленом. За исключением румынских военнослужащих, перебежчиков с немецкой стороны почти не было. Несмотря на холод, голод и лишения, германские солдаты пока еще доверяли «гению» фюрера и военному мастерству генерала Паулюса. А вот на что же рассчитывала военная верхушка окруженной группировки?

Вначале немецкое командование пыталось скрыть от своих войск истинное положение вещей. Когда же факт окружения стал широко известен в частях группировки противника, то боевой дух личного состава командование пыталось поддерживать заверениями о близкой помощи. Германский военный историк Иоахим Видер, сам участвовавший в битве за Сталинград, впоследствии так описывал обстановку в «котле»: «В последнюю неделю ноября, когда наши части и соединения, сильно потрепанные в отступательных боях, лихорадочно закреплялись на новых рубежах, постоянно преодолевая все новые трудности, командующий армией отдал весьма серьезный по своим последствиям приказ по армии. Я и по сей день помню его слово в слово. Начинался он так:

„6-я армия окружена. Вашей вины, солдаты, в этом нет. Вы сражались доблестно и упорно до тех пор, пока противник не вышел нам в тыл“. Дальше в приказе говорилось о предстоящих тяжелых боях, о страданиях и лишениях, которые неминуемо ждут немецкие войска, о том, что, несмотря на голод и морозы, нам нужно во что бы то ни стало продержаться еще некоторое время, твердо веря в обещанную подмогу. Наконец, упоминалось и о том, что Гитлер лично обещал провести операцию по спасению окруженной армии. Воззвание было составлено весьма искусно и убедительно и заканчивалось фразой, рассчитанной на нужный психологический эффект: „Держитесь! Фюрер выручит вас!“ Эти слова, сулившие скорое избавление, должны были ободрить и вдохновить солдат.

Этот заключительный призыв, который живо обсуждался в нашем штабе, придавал документу чисто эмоциональную окраску, столь необычную для трезвого и делового тона приказов…

Но, естественно, солдаты-фронтовики тогда еще не представляли себе в полной мере, какие страдания и лишения им уготованы. Они не разбирались в сложных проблемах общеармейского снабжения и понятия не имели о тех бесчисленных трудностях, которые уже тогда вставали перед штабами соединений. Вначале они не знали и о том, что окружение вынудило нас сразу же поставить крест на всех еще только начатых мероприятиях по подготовке зимних позиций. Армейские тыловые базы в станицах Морозовской, Тацинской и еще дальше к западу остались за пределами „котла“. Там хранились десятки тысяч комплектов зимнего обмундирования — шинелей на меху, валенок, шерстяных носков, подшлемников и наушников, — которые теперь уже нельзя было доставить в наше расположение.

В результате войска в подавляющем большинстве своем встретили убийственные русские морозы, почти не имея зимней одежды.

Поскольку намеченный ранее прорыв 6-й армии на юго-запад не состоялся, и окруженные соединения вынуждены были готовиться к долговременной обороне, возникла необходимость перегруппировать некоторые подразделения, а также часть тяжелого вооружения. Постепенно, преодолевая большие трудности, нам удалось укрепить наши рубежи и стабилизировать линию обороны. Особенно туго пришлось при этом дивизиям, расположенным на южном и западном участках, в открытой степи, где не было ни жилых помещений, ни строительного леса, ни дров. Конфигурация кольца обрела свои окончательные очертания, которые и сохранились вплоть до второй недели января»[61].

Видер реально отражает моральное состояние окруженных, говоря о том, что «их боевой дух еще не был сломлен, и настроение в частях оставалось куда более оптимистическим, чем в штабах. Люди на передовой считали создавшееся тяжелое положение бедой поправимой, обычным делом, без которого на фронте не обходится, и были даже уверены, что после благополучного исхода участники сражения получат, как это обычно бывает, особый знак отличия — какую-нибудь Сталинградскую нашивку или памятную медаль за выход из „котла“. Разумеется, все были уверены, что внешний фронт окружения будет прорван в ближайшем будущем. Солдаты непоколебимо верили в обещанную помощь, и в этой вере они черпали силы, сражаясь в тяжелейших условиях, страдая от голода и лютой стужи; с этой верой они и погибали в боях»[62].

Среди окруженных находились и такие, кто утверждал, что Гитлер не только выручит их, но и сумеет превратить «кажущееся поражение в блистательную победу»[63], охватив гигантским кольцом все советские соединения, окружившие нацистскую армию.

Германские офицеры внушали солдатам, что к Сталинграду идет помощь извне. Наконец, во вторую неделю декабря стало известно, что крупные силы под командованием генерал-фельдмаршала Манштейна начали операцию по деблокированию окруженной группировки. Весть о наступлении армейской группы «Гот», отмечал К. Типпельскирх, «вызвала всеобщий подъем»[64]. Слухи изображали события такими, какими их хотели видеть. Так, немецкий унтер-офицер Гольдер записал в свой дневник: «Окружение вокруг Сталинграда прорвано». Манштейн, находясь в 35–40 км от окруженных, прислал радиограмму штабу 6-й армии в Гумраке: «Держитесь! Идем на выручку!»

Вспоминая эти дни в «котле», Иоахим Видер пишет: «С быстротой молнии распространился, словно единый пароль, клич: „Манштейн идет!“ Эти слова придавали солдатам новые силы на всех участках кольца, и прежде всего на нашем западном участке „котла“, где приходилось особенно туго… Спасение казалось близким»[65]. Однако эти иллюзии исчезли, когда наступление Манштейна провалилось, а остатки его войск стали отступать к Ростову. «Кровь застывала в жилах при взгляде на карту. Наши ближайшие фронтовые аэродромы, откуда беспрестанно вылетали в наш „котел“ транспортные самолеты, основные армейские базы в Тацинской и Морозовской, где размещались интендантские склады, походные лавки и громоздились целые горы мешков неотправленной полевой почты, превратились теперь в поле боя. На Тацинском аэродроме… сгорели главные провиантские склады 6-й армии. Множество транспортных самолетов было приведено в негодность, были взорваны склады с боеприпасами — над станцией заполыхал чудовищный фейерверк»[66].

Окруженные на правом берегу Волги и в покрытых снегом придонских степях войска были предоставлены самим себе. Под натиском Красной армии все более сокращалась территория внутри сжимавшегося кольца окружения, которая почти вся простреливалась артиллерией. С воздуха на противника обрушивала удары авиация.