ПАКТ МОЛОТОВА-РИББЕНТРОПА

ПАКТ МОЛОТОВА-РИББЕНТРОПА

^{Молотов подписывает советское-германское соглашение}

Не менее одиозным, чем соглашения, выработанные на Мюнхенской конференции в 1938 г., стал итоговый документ переговоров Германии и СССР в августе 1939 г. А особенно его дополнительный секретный протокол, опубликованный лишь спустя полвека. Действия советского руководства вызывают ожесточенные споры, поскольку новая оценка этих действий может привести к пересмотру всей роли Советского Союза во Второй мировой войне, что грозит серьезным моральным кризисом даже для людей молодых и далеких от исторической науки.

Притязания Гитлера становились все более дерзкими, а политика «умиротворения», которую вели западные державы, лишь разжигала аппетиты фюрера. После Мюнхенской конференции была оккупирована Судетская область, в начале марта 1939 г. произошел аншлюс Австрии и полная оккупация Чехословакии. 21 марта 1939 г. министр иностранных дел Германии Иоахим Риббентроп в беседе с польским послом в очередной раз предъявил требования в отношении Данцига (Гданьска), а также права на строительство экстерриториальной дороги, которая связала бы Германию с Восточной Пруссией. На следующий день Литва передала Германии Мемель (Клайпеду), имевший особый статус по Версальскому договору и захваченный литовскими войсками в 1923 г. Польское же правительство отклонило предложения гитлеровцев, что дало им повод начать подготовку к войне.

Свои гарантии Польше по защите ее независимости поспешили предоставить Англия и Франция. Захват Германией еще и этой страны был бы для англичан и французов уже полным унижением. При этом Англия и Франция, вероятно, готовы были снова уладить дело небольшими уступками. Берлин же, в свою очередь, рассчитывал, что Запад останется в стороне и в случае полного захвата Польши.

Польская проблема непосредственным образом касалась и СССР. Запад продолжал опасаться (и, вероятно, не зря) распространения большевизма, Союз, в свою очередь, с презрением относился к капиталистическим режимам. Мюнхенская конференция, на которую советские представители не были приглашены, отчетливо продемонстрировала, насколько далеки потенциальные союзники по борьбе с нацизмом. И в дальнейшем, даже проводя переговоры, они относились друг к другу с подозрением.

СССР также предоставил Польше гарантии помощи в случае нападения Германии, затем благосклонно отнесся к предложению Англии и Франции провести трехсторонние переговоры. Но в то же время советское руководство установило тесные отношения с Берлином. 19 августа 1939 г. было подписано советско-германское соглашение о предоставлении СССР займа в 200 миллионов марок на 7 лет и закупке Германией советских товаров на сумму 180 миллионов марок. Переговоры же между английскими, французскими и советскими дипломатами шли очень вяло. До трехстороннего договора было очень далеко. 25 июля англичане и французы согласились начать конкретные военные переговоры, но у членов делегации не было достаточных полномочий на подписание документов. Только 11 августа соответствующие делегации были в Москве. Но и они не смогли решить ключевой вопрос переговоров: проход частей Красной армии через территорию Польши и Румынии.

В это время уже шли переговоры с Германией. Появление документа, ставшего результатом этих переговоров, было полной неожиданностью для всех. Западные политики «впали в коматозное состояние». И было отчего. Министры иностранных дел Риббентроп и Молотов 23 августа 1939 г. в Кремле подписали пакт о ненападении.

По этому пакту СССР и Германия обязывались десять лет не нападать друг на друга в одиночку или вкупе с третьими странами. Договор мог быть продлен еще на пять лет. Гитлер рассчитывал этим договором на время нейтрализовать СССР и обеспечить Германии «свободный» захват Польши, а Сталин, в свою очередь, предполагал выиграть время для подготовки страны к войне с Германией (в том, что схватка двух государств рано или поздно наступит, никто из советского руководства не сомневался, вопрос был — когда именно). Впрочем, вполне вероятно, что Сталиным двигали и другие мотивы — значительно менее благородные, чем попытка избежать международной изоляции (в случае, если с Германией договорятся Англия и Франция) или предотвратить войну в данный момент. Дело в том, что одновременно был подписан секретный дополнительный протокол о разделе сфер влияния в Восточной Европе. Утверждалось, что северная граница Литвы будет являться границей сфер интересов Германии и СССР (напомним, что Литва, Латвия, Эстония и Финляндия были независимыми государствами). Сферы интересов в Польше делились по линии рек Нарев, Висла и Сан (Западная Украина в то время входила в состав Польши). Подчеркивался интерес СССР к Бессарабии. По сути, две державы декларировали свои захватнические устремления. Дальнейшая история показала, что ни Сталин, ни Гитлер не останавливались перед силовым нарушением суверенитета разных стран.

Историки, старающиеся придерживаться традиционных взглядов на роль Советского Союза во Второй мировой войне, убеждают, что «отец народов» действовал с известной долей цинизма, но это было вызвано необходимостью отодвинуть границы СССР от центральных районов на Запад, спасти народы от фашистской угрозы и выиграть время. Однако акценты можно расставить и иначе. Бывший советский разведчик Резун, более известный под псевдонимом Виктор Суворов, использовав ряд, несомненно, недостоверных сведений и домыслов, художественные приемы, все-таки поставил резонный знак вопроса, смутив умы отечественных читателей. Где гарантия того, что тоталитарный Советский Союз действовал бы менее агрессивно, чем тоталитарный Третий рейх? Не подтверждает ли история освобождения Красной армией Восточной Европы, после которого ряд государств надолго оказался под диктатом Москвы, что и до войны у Сталина было такое, а может, и более далеко идущее намерение? Каким образом можно объяснить литовцам, финнам, западным украинцам, что приход на их территорию оккупационных советских войск, начавшийся террор в отношении священников, «националистов», кулаков, чиновников — это благо для их родины? Всем известна военная доктрина, принятая советским руководством, — в случае нападения Германии быстро перейти границу и вести войну на чужой территории. А что подразумевалось под самим нападением? На границах СССР были сосредоточены огромные военные ресурсы. Никто не может гарантировать, что ее единственной возможной задачей было отражение нападения врага. И даже если Сталин был уверен, что Гитлер все равно нападет, то и у фюрера, вероятно, были все основания полагать, что это первым может сделать его могущественный советский коллега. Напала Германия — поэтому ее заслуженно осудили как агрессивную державу, зачинщицу войны. Но дополнительный протокол пакта Молотова — Риббентропа, захват Союзом ряда стран еще до немецкой атаки, подчинение стран Восточной Европы в конце войны, характер сталинского режима — все это позволяет усомниться в благородных мотивах руководства СССР.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.