ИГОРЬ СТАРЫЙ — ОСНОВАТЕЛЬ ДИНАСТИИ РЮРИКОВИЧЕЙ

ИГОРЬ СТАРЫЙ — ОСНОВАТЕЛЬ ДИНАСТИИ РЮРИКОВИЧЕЙ

Великокняжеская судьба второго по счету правителя Киевской Руси Игоря Рюриковича сложилась совсем иначе, чем у его воспитателя князя Олега. Он стал самостоятельно править только тогда, когда ему исполнилось три с половиной десятка лет, в возрасте зрелом и многообещающем.

Историк Николай Михайлович Карамзин тонко подметил эту особенность нового великого князя Киевского: «Игорь в зрелом возрасте мужа принял власть опасную: ибо современники и потомство требуют величия от наследников Государя великого, или презирают недостойных».

Игорь Рюрикович в отечественной истории получит еще и прозвище — Игорь Старый. Его прозовут так за долгие годы державной работы, состоявшей в основном из постоянных военных походов во все стороны от стольного града Киева. После него в русской княжеской семье будет немало Игорей — Игорь Ольгович, Игорь Святославич и прочие примечательные исторические личности с этим именем. Прозвище Старый будет носить только один из них…

Скорее всего, Игорь плохо помнил своего отца, приглашенного на новгородское княжение варяжского князя Рюрика. Еще совсем маленьким княжичем отец отдал его на попечение и воспитание своему племяннику Олегу. Тот, хотя и лишил подросшего Игоря законной великокняжеской власти на полтора, а то и больше, десятилетия, воспитал достойного преемника на киевском престоле. В том заслуга великого князя Олега перед Отечеством — Русью — несомненна.

С младых ногтей Игорь будет находиться в самой гуще событий того времени на Руси — войн и великокняжеской политики, направленной на установление единовластной диктатуры правителя, сидевшего на киевском престоле. В этом отношении у мальчика был прекрасный воспитатель, который решительно и последовательно добивался поставленной цели, зачастую особо не разбираясь в средствах ее достижения. Творя единую Русь, великий князь Олег мечом и словом создавал в рамках той исторической эпохи великую державу для своего воспитанника и наследника.

Княжич Игорь рано — наверное, даже чересчур рано — начал постигать жизнь князя-правителя со всей ее жестокостью и кровью. Именно его, малого возрастом, покажет Олег киевским правителям варягам Аскольду и Диру на днепровском берегу, подняв из ладьи и высоко вознеся над головой. И малыш станет свидетелем кровавой расправы с самозванными князьями-викингами, а возможно, и с их ближней дружиной, состоявшей из варягов.

Учился маленький Игорь и науке великокняжеской власти, прежде всего у своего воспитателя. Первый такой урок княжич получил тут же, на берегу Днепра перед воротами города-крепости Киева. Олег, всегда сладкоречивый воин-мудрец, недаром прозванный Вещим, то есть ведающим, знающим то, что скрыто от глаз обычных людей, сумел убедить горожан принять его владычество после умерщвления Аскольда и Дира.

Очень быстро повзрослев, Игорь становится ближайшим помощником и официальным преемником великого князя Олега, будет сопровождать его во многих походах или оставаться за него в стольном граде как соправитель. Еще в детском возрасте Игорь пройдет под бдительным присмотром ближних дружинников-викингов всю воинскую науку и уже юношей станет профессионально подготовленным воином. Ибо в то время княжить означало одно — много воевать. Другого пути жизненного у правителей древности просто быть не могло.

Сын Рюрика сел на великокняжеский престол, чтобы единовластно править, в 913 году. По другим источникам — на год раньше, еще при жизни великого князя Олега, по своей доброй воле удалившегося из Киева в Ладогу, на Русский Север. Можно утверждать, что воспитанник высоко чтил своего воспитателя-родича, не помышляя о получении в свои руки отцовской власти. Такие взаимоотношения в древнерусской великокняжеской и просто княжеской семье, когда вопрос шел о власти, были не частым явлением.

Приняв государственное правление из рук постаревшего великого князя Олега, Игорь сразу же столкнулся с военной опасностью, которая когда-то станет называться сепаратизмом. Славянское племя древлян, которое так и не смирилось с властью над собой киевского правителя, отказалось платить дань. Древляне ободрились после того, как на Руси стало известно о смерти Олега, твердой дланью наводившего порядок в подвластных землях.

В 914 году великий князь Игорь Рюрикович выступает в свой первый самостоятельный поход в Древлянскую землю. Он победил непокорных древлян силой оружия. По всей видимости, поскольку племя отличалось многолюдностью, в поход отправилась не только одна княжеская дружина, состоявшая в своем большинстве из варягов. Игорь наложил на побежденных новую дань, которая, естественно, была больше Олеговой.

Затем возмутились уличи, возжелавшие вновь стать независимыми от Киева. Это славянское племя проживало в низовьях Днепра, близ нынешнего украинского города Алешки. Во время усмирения взбунтовавшихся данников киевскому войску долго не покорялся укрепленный городок уличей Пересечен. Воевода Игоря Рюриковича сидел около осажденной деревянной крепости три года и едва сумел взять ее.

Поняв, что от киевского владычества избавиться на старых, обжитых местах трудно, уличи ушли с берегов Нижнего Днепра. Славянское племя, которое так пеклось о своей свободе, перебралось на новое местожительство, осев к западу между реками Буг и Днестр.

После ухода племени уличей на новые места расселения весь великий торговый путь из Варяг в Греки был уже вполне в руках великого князя Киевского. Племя уличей наслаждалось свободой не столь уж и долго, войдя вскоре в состав Киевской Руси.

Русь находилась на пересечении важных торговых путей во все времена. Путь из Варяг в Греки был не единственным, который связывал Скандинавию через русские земли с южными странами. От варягов тогда существовала еще одна дальняя дорога в иной морской угол — на далекий и сказочно богатый Восток, на берега Каспийского моря.

Но тот торговый путь перекрывали воинственные хазары, которым еще совсем недавно платили дань некоторые славянские племена и жители города Киева. Хазария становилась естественным противником Киевской Руси. Исторический спор между ними мог разрешиться только силой оружия, разрешиться победоносной войной.

Обид у русов на хазар набиралось много. Это и тяжелая дань, собираемая воинскими отрядами, приходившими из Дикого Поля. Это и несправедливости, которое терпели торговые русские люди, постоянно хаживавшие на каспийские берега, где в то время местные народы находились под правлением арабов.

В отечественной истории пришло время — время правления Игоря Рюриковича, — чтобы собранная воедино Русь и здесь показала свою военную силу и отплатила долголетние обиды. Собственно говоря, это было лишь продолжение многовековой борьбы славян с народами Дикой Степи.

Покончив со смутой внутри Киевской Руси, вызванной смертью великого князя Олега, Игорь Рюрикович совершил свой первый большой поход. В 914 году русская рать на 500 больших мореходных кораблях, в каждом по сто человек, спустилось вниз по Днепру к Черному морю. Затем эта огромная флотилия, идя вдоль крымского побережья, вошла в Азовское море.

Отсюда великий князь Игорь послал своих «мужей» просить правителя Хазарии пропустить их на Каспийское море, чтобы отомстить кавказским народам за долголетние обиды торговым людям из Киевской Руси. По тем временам такой предлог для военного похода был вполне законный и оправданный.

Хазарский царь, зная от лазутчиков о численности и силе русского войска, неожиданно оказавшегося на границах Хазарии, согласился на просьбу Игоря. По всей вероятности, хазары не посчитали себя настолько сильными, чтобы отказать киевскому князю. В ответ на это русские пообещали отдать хазарскому царю при возвращении домой половину своей военной добычи. Перед таким предложением хазары устоять просто не могли.

Русская корабельная рать поднялась вверх по Дону до его излучины — до перевала в Волгу, вблизи хазарского города-крепости Саркела и теперешней донской казачьей станицы Качалинской.

Здесь ладьи были или поставлены на колеса, или их тащили волоком по каткам из бревен. Переход армады из 500 (!) кораблей по сухопутью прошел успешно и Игорево войско оказалось на Волге. Оно беспрепятственно спустилось к устью великой реки и стало двигаться вниз по Каспию вдоль его западного побережья.

Разграблению и опустошению подвергались все богатое приволжское и прикаспийское побережье. Воины Киевской Руси начали свою жестокую месть за все прежние обиды. Набег совершался в традициях того времени, когда главной целью являлась богатая военная добыча. Арабский писатель свидетельствовал: «Руссы проливали кровь, брали в полон женщин и детей, грабили имущество, распускали всадников для нападений, жгли села и города».

Народы, населявшие каспийские берега, пришли в ужас, видя собственное бессилие остановить вооруженной рукой пришельцев, явившихся на кораблях из волжского устья. Русы же, основательно разграбив богатый берег, разгромив на нем многочисленные города, отошли к нефтяной земле у города Баку, где жили огнепоклонники. Там игорево войско расположилось для отдыха на близлежащих островах. К тому же корабли после длительного морского перехода нуждались в починке.

Тогда жители кавказских берегов Каспия, опомнившись от удара, решили разбить русов на морских берегах. Собралось многочисленное войско, которое на кораблях и купеческих судах отправилось к островам близ Баку. Однако русы не дремали, бдительно неся дозорную службу. Они сели на свои корабли — мореходные ладьи — и вышли навстречу нападавшим. На Каспии произошло большое и упорное морское сражение, которое закончилось полным поражением нападавших. Они тысячами были изрублены в битве и потоплены в море.

Русская ладейная рать, имея на борту богатую военную добычу, после отдыха взяла курс на север к устью Волги. Еще до этого, после победы в морском сражении близ Баку, русы по уговору с хазарским царем, за пропуск их в Каспийское море, послали ему половину всего добытого в походе. Однако хазары, отличавшиеся алчностью, решили поступить с русами самым вероломным образом и овладеть второй половиной их военной добычи.

На берегах Волги — Итиля — хазары собрались воедино, стянув конные отряды из дальних кочевий. Здесь они и напали на возвращавшихся домой русов. Жестокая, неравная битва продолжалась три дня, и почти все Игорево войско, которым командовали воеводы великого князя, было перебито. Удалось прорваться вверх по Волге на ладьях примерно пяти тысячам человек.

Однако им не суждено было вернуться на Русь. Народы Средней Волги — буртасы и камские болгары напали на остатки войска русов и окончательно добили его. Много ли вернулось домой отважных воинов-мореплавателей — неизвестно. Но нет сомнения, что кто-то принес в Киев великому князю Игорю печальную весть о том, сколько русской крови было изменнически пролито на волжских берегах. Вероломный поступок хазар требовал отмщения.

Вслед за этим несчастьем на Русскую землю пришла большая беда. Из далеких степей Востока в Дикое Поле пришел многочисленный, воинственный кочевой народ — печенеги. Печенеги в своем продвижении на Запад принуждали отступать перед собой все другие степные народы, пока не оказались в степях между Доном и Дунаем.

Печенеги не знали земледелия и ремесел, изделия которых могли бы продаваться другим народам. В перемещении по степям они искали исключительно тучных пастбищ для своих многотысячных стад, обитая в шатрах, кибитках или вежах. Все остальное для жизни они добывали в грабительских набегах на соседей. Печенеги славились быстротой своих коней, их конные воины, вооруженные копьями, луками и стрелами, мгновенно окружали в степи неприятеля и столь же мгновенно скрывались из его глаз в случае неудачи. Печенежская конница вплавь легко форсировала самые глубокие реки.

Появившись впервые в Дикой Степи у русского порубежья, печенеги подступили было к Киеву. Но там их встретило сильное войско и кочевники не решились на войну с не известным доселе противником. Вначале великий князь Игорь «умирился» с кочевым народом. Однако мир держался недолго — до 920 года.

Под Киев приходили лишь первые печенежские орды, их новые полчища продолжали прибывать из-за Волги в южные русские степи. Вскоре между Доном и Дунаем кочевало восемь орд кочевого народа, который стал полновластным хозяином Дикого Поля. Отсюда печенеги могли грозить внезапными набегами русским землям, расположенным на днепровском Правобережье и Левобережье. Под ударом степных орд оказался и сам стольный град Киев.

Заселение Дикого Поля печенегами резко изменило внешнеполитическую ситуацию для Киевской Руси. Южный участок торгового пути из Варяг в Греки оказался в руках степняков, которые удерживали переход через днепровские пороги. Теперь славяне могли ходить по Днепру к Черному морю только помирившись с печенегами или покорившись им.

В Константинополе-Царьграде — быстро поняли, какую огромную выгоду империя может извлечь из появления в степях северного Причерноморья кочевого воинственного народа. Греки стали регулярно давать правителям печенежских орд золото и богатые дары в обмен на «обуздание» противников Византии — угров (венгров), болгар и Киевской Руси. Так печенеги стали на два столетия важным инструментом внешней политики многих византийских императоров, которую греки вели весьма искусно. Особенно в отношении соседних народов-«варваров».

После занятия печенегами южных от Руси степей и выхода в Черное море из Днепра отношение к русским в Византии резко изменилось. Мало-помалу и довольно скоро греки стали забывать о мирном договоре с князем Олегом и «обижать» в Царьграде русских людей, пренебрежительно относясь к ним. Византийцы посчитали, что в нынешних условиях русы просто не смогут совершить военный поход на Константинополь и повторить успех князя Олега.

Однако Византия ошиблась в своих расчетах. Великий князь Киевский Игорь Рюрикович, заключивши с печенегами мир, в 941 году поднялся на Царьград с большой военной силой. Скорее всего, подготовка к войне с империей заняла не один год, поскольку требовалось создать и оснастить огромный мореходный ладейный флот.

Древнерусский летописец Нестор и византийские историки довольно подробно описывают войну великого князя Игоря с Византией. Правитель Киевской Руси имел достаточно сведений о силах империи, составе ее армии и флота. В 935 году ладейный флот и дружины Игоря в составе сил византийского императора воевали на побережье Южной Италии, получив за это большую плату. Мирный же договор между Киевской Русью и греками был разорван по вине последних в 941 году.

Печенеги беспрепятственно пропустили русское войско, которое выступило в поход на ладьях — вниз по Днепру и по суше, вдоль берега, где шла конница. Во время морского похода князь Игорь возглавлял огромный морской флот. Он состоял, если верить древнерусским летописцам, из 10 000 судов, снаряженных для дальнего морского плавания. Эта цифра, вероятнее всего, преувеличена. Но, тем не менее, многотысячность русских кораблей поразила воображение современников.

Игорь, соединивший в себе талант флотоводца и полководца древности, быстро появился на виду Царьграда. Однако внезапности похода не получилось: к тому времени болгары, жившие в низовье Дуная, были уже союзниками византийского императора и сумели вовремя предупредить его о походе русов. Византийцы успели подтянуть в столицу крупные воинские силы из провинций и, что было особенно важным для них, — многочисленный военный флот, который перекрыл проход через пролив Босфор.

Русские воины, высадившись на оба берега царьградского пролива, жестоко опустошили все побережье, производя обычные для того времени ратные дела: сжигая селения, церкви и монастыри, без пощады убивая жителей вражеской страны и беря военную добычу. По всей вероятности, князь Игорь рассылал вдоль черноморских берегов отдельные ладейные отряды. Русы «повоевали» тогда все юго-западное побережье Черного моря, опустошив такие византийские провинции, как Вифиния, Пафлагония, Гераклея Понтийская и Никомидия.

Император Роман Лакапин, знаменитый воин и слабый государь, решился в конце концов дать морское сражение русскому флоту. Византийский флот он отдал под командование опытного Феофана Протовестиария. Греческие корабли в морском бою имели неоспоримое преимущество над любым противником, поскольку были вооружены знаменитым в истории «огнем греческим» — горючей смесью. Состав ее был величайшим государственным секретом Византийской империи.

«Греческий огонь» пускали на врага с помощью специальных приспособлений, которые устанавливались на корме, на носу и вдоль бортов византийских боевых кораблей. Греческие огнеметы, стрелявшие, «яко же мълния», наводили ужас на корабельные экипажи неприятельского флота. Не избежал такой печальной участи и флот русов, которые впервые видели действие «греческого огня», побеждавшего любое бесстрашие.

Византийский флот встретил ладьи князя Игоря у Искреста. Так русские мореходы называли высокую и приметную с моря каменную башню, стоявшую на скале к северу от Босфора. На вершине башни был установлен светильник, и по ночам, в штормовую погоду она исполняла роль маяка. Здесь и произошло одно из крупнейших морских сражений древности.

Военные исследователи войн князя Игоря считают, что русы сами выманили византийский флот в открытое море. Там они рассчитывали не только разбить греков, но и захватить часть их кораблей вместе с экипажами. За это говорит то, что до этого дня византийский флот не решался выйти из пролива Босфор в Черное море, где виднелись русские ладьи.

В тот день на море стояла полная тишина — полный штиль. Это было, по всей видимости, благоприятно для русских, поскольку ладьи были парусногребными мореходными судами и на веслах могли хорошо маневрировать в бою. Но на самом деле именно это полное безветрие и оказалась пагубным для русского флота. В условиях ветреной погоды византийцы просто не могли добрасывать глиняные сосуды с «греческим огнем» до неприятельских кораблей. При безветрии это им удавалось наилучшим образом.

Самой сильной стороной «греческого огня», в основе которого была нефть, являлось то, что он горел даже в воде. Эта горючая смесь прилипала к деревянным частям корабля и практически потушить ее оказывалось невозможно. Судно загоралось и его экипажу приходилось искать спасение в воде.

Когда флоты противников сблизились, византийцы по команде своего флотоводца Феофана Протовестиария стали забрасывать русские ладьи «греческим огнем». Те загорались вместе с поклажей и людьми — пожары быстро охватили большую часть корабельного флота князя Игоря. Тот же был настолько уверен в победе, что приказал своим воинам щадить неприятеля и брать в плен для будущего выкупа.

С горящих кораблей люди бросались в море, желая лучше утонуть, чем сгореть в огне. Воины, обремененные защитными доспехами и шлемами, тонули в большом числе. Византийские же корабли так и оказались недосягаемыми для лучников русов и тех ладей, которые устремились было на абордаж вражеских судов.

Морское сражение у маяка Искреста закончилось полной победой военного флота Византии. Только часть русского ладейного флота смогла избежать гибели от «греческого огня», уйдя к побережью Малой Азии, на мелководье. Там греческие огненосные корабли не могли действовать вследствие своей величины и глубокой осадки.

Известное в мировой военной истории морское сражение флотов Византии и Киевской Руси продемонстрировало еще раз силу «технической оснащенности» императорского флота. Битва длилась весь день и весь вечер, когда русские ладьи начали отступать. Греки умело использовали свои огнеметы: «греческий огонь» в ближнем бою выпускался под давлением через специальные медные трубки, огненной струей поражая врагов Византии. От него действительно не было спасения — попадая в морскую воду, он горел и там.

Та часть русского флота, которая ушла к малоазийским берегам империи, имела на своем борту многочисленное войско. Русы, высадившись на берег, начали опустошать селения и города. Для захвата военной добычи они конными и пешими отрядами заходили довольно далеко в глубь византийских земель. Шли постоянные схватки с вражескими войсками. Бои между кораблями происходили близ самого берега.

В Царьграде не знали спокойствия — разорению подвергались цветущие провинции Византии. Император отправляет в Малую Азию против русов своих лучших полководцев: Патрикия Варду во главе отборной пехоты и многочисленной конницы и Доместика Иоанна, прославившегося победами в Сирии. Им удалось совместными усилиями заставить русские отряды уйти на ладьи. Мелководье стало своеобразной крепостью для русов — они все это время жили и ночевали на своих судах, не опасаясь при этом нападений ни со стороны моря, ни с берега.

Наступил сентябрь, и запасы продовольствия на русском флоте стал подходить к концу. Тогда было решено пробиваться домой, на север, для чего была выбрана темная и ветреная ночь. Однако византийский флот зорко стерег противника, ожидая его ухода от берега.

Русские ладьи, снявшись с якорей в ночной мгле, сумели прорваться в открытое море и двинулись к берегам Фракии. Там находилась другая часть великокняжеского войска, конные дружины во главе с самим князем Игорем. Тот оказался свидетелем поражения своего многочисленного флота близ маяка Искреста, но оказать помощь воинам-мореходам он просто не мог.

Византийский флот, состоявший из больших кораблей, устремился в погоню. У фракийских берегов произошло второе большое морское сражение, в котором вновь был применен «греческий огонь». Лишь немногим русским ладьям удалось уйти домой, хотя битва в море отличалась упорством и ожесточением. На сей раз греки взяли много пленных. Всем им в Царьграде, в присутствии иноземных послов, отрубили головы.

Так неудачно закончился поход великого князя Игоря Рюриковича на Царьград в 941 году. Сведения о нем сохранились не только в древнерусских летописях и трудах византийских историков. Довольно подробно о тех военных событиях говорится в писаниях арабского историка Эльмакина и кремонского епископа Лиутпранда, который изложил на бумаге рассказ своего отчима, бывшего послом в Константинополе и ставшего свидетелем массовой казни Игоревых воинов, захваченных в плен.

Тем воинам, которым посчастливилось вернуться домой, пришлось в пути вынести немалые тяготы. Они рассказывали, что случившееся с ними горе произошло от неведомого доселе «греческого огня», который был — «как есть молонья, что на небесах. Эту молонью греки и пущали на нас и пожигали. Оттого нам и нельзя было их одолеть», — говорили они.

Неудача большого похода не остановила князя Игоря в стремлении победно «повоевать» Византийскую империю. В 942 году в его семье произошло важное событие — великая княгиня Ольга родила ему сына, которого назвали Святославом. Он вырастет в настоящего мстителя Византии за все отцовские беды. Пока Игорь занимался военными делами, Русью управляла Ольга, делая это с помощью ближних киевских «мужей». Великий же князь был спокоен за государственное управление, отдавая явное предпочтение делам военным перед управленческими.

Перед тем как совершить новый поход на Византию, он посылает сильный воинский отряд на Каспий — против владений Арабского халифата на Кавказе. На сей раз русы не искали себе союзников в лице хазар. Игорево войско успешно завершило эту дальнюю экспедицию, трижды в сражениях разбив многотысячное войско арабов.

В новый поход на Царьград-Константинополь великий князь Игорь Рюрикович выступил с еще большей воинской силой. В 944 году он нанял дружины варягов «из-за моря» и степных конников-печенегов, которые дали ему даже заложников. Для участия в походе пригласили северные дружины словен и кривичей и войско днестровских тиверцев. Рать двинулась в поход морем и сухим путем вдоль берега, переправившись через Дунай. Однако реку успели форсировать лишь конные дозоры. Дело до большой войны в тот год не дошло.

Первыми прислали тревожное известие в Константинополь херсонесские греки. Они извещали императора Романа Лакапина, что «идут русские — кораблей нет числа, покрыли все море кораблями». Болгары, дружившие тогда с греками, тоже со своей стороны дали весть, что «идут русские, наняли себе и печенегов».

Беда надвигалась на Константинополь сразу с двух сторон. Если о численности русского флота во втором походе нет известий, то на сей раз русская конница, вместе с союзниками-печенегами, выглядела впечатляюще и могла подвергнуть опустошению европейские провинции Византийской империи. Греческие вельможи поняли еще до начала боевых действий всю опасность своего положения.

Император Роман Лакапин отправил полномочных послов к киевскому великому князю, когда тот со своими главными силами стоял уже на берегах Дуная. Речь шла о заключении мира еще до начала войны. Византийские послы сказали Игорю: «Не ходи, но возьми дань, какую брал Олег, придем и еще к той дани». И к печенегам прибыли греческие посланники, привезя с собой степным ханам золото и ткани. Их подкупали с одной-единственной целью — чтобы печенеги отложились от Руси.

Князь Игорь собрал ближнюю дружину и начал с ней совещаться, объяснив желание византийцев заключить с ним мир. Дружинники были рады без сражений и потерь в своих рядах взять с Византийской империи большую дань, к которой император Роман обещал дать еще и прибавку.

Верные соратники великого князя Киевского сказали ему на совете: «Когда Царь без войны дает нам серебро и золото, то чего более можем требовать? Известно ли, кто одолеет? мы ли? они ли? и с морем кто советен? Под нами не земля, а глубина морская: в ней общая смерть людям».

Игорь Рюрикович принял совет ближней дружины. Он взял у греческих послов богатые дары — золото и паволоки (ткани) на все свое войско и воротился домой с победой, так и не скрестив во второй раз мечи с византийцами. Одновременно он велел наемным печенегам разорить соседнюю Болгарию.

На следующее лето византийский император прислал в Киев своих полномочных послов для заключения нового мирного договора с Русью. Они просили снова построить мир такой, какой был построен между Византией и Киевской Русью при князе Олеге.

Заключению мира предшествовала небольшая официальная церемония. «Говорите, что сказал ваш царь», — вопросил князь Игорь, когда греческие послы предстали перед ним с низким поклоном. «Наш царь рад миру», — отвечали византийцы. — «Мир и любовь хочет иметь с князем русским. Твои послы водили нашего царя к клятве, и наш царь послал водить к клятве тебя и твоих мужей». — «Хорошо», — ответил послам великий князь.

Договор о мире был утвержден в Киеве сразу в двух местах. Князь Игорь в сопровождении послов, жены Ольги и сына Святослава, дружины — все они были язычниками — отправились на холм, где стоял идол славянского бога Перуна. Там русские воины положили перед истуканом свое оружие: щиты, мечи, секиры, шлемы и прочее, а также золото — запястья с рук и гривны с шей.

И клялся великий князь Игорь Рюрикович со своими ближними людьми в незыблемости мира: «Да не имут они в случае нарушения мира помощи от бога Перуна; да не защитятся своими щитами: да падут от собственных мечей, стрел и другого оружия: да будут рабами в сей век и будущий!»

Клятва в тот день приносилась в стольном граде Киеве еще и в другом месте — в соборной церкви святого Ильи на Подоле. Здесь в верности соблюдения мирного договора клялись те именитые русские люди, которые исповедовали христианскую религию. Таких крещеных людей в Киеве становилось все больше и больше.

Утвердив мир с Византией и выгодный договор с греками, князь Игорь «на отпуск» одарил императорских послов русскими товарами, которые всегда были в большой цене в Царьграде: дорогими мехами, челядью — рабами и воском, из которого для константинопольских храмов изготовлялись свечи. Послы приняли все это с большой благодарностью и на судах отправились домой.

Договор великого князя Игоря с Византией во многом повторял мир князя Олега. Это касалось прежде всего тех статей, где говорилось об уголовной ответственности за преступления, пребывании торговых людей и посланников, выкупе русских и греческих пленников, сыске беглых невольников, снабжении экипажей торговых судов, отправлявшихся домой.

Но были в мирном договоре и новые статьи. Русская сторона обязывалась «не творить никакого зла Херсонцам», ловящим рыбу в устье Днепра. Русы не могли там зимовать, обязываясь осенью возвращаться домой. Князь Русский обязывался не пропускать через свои владения «черных болгаров воевать в стране Херсонской». То есть не пропускать болгарские военные отряды с дунайских берегов в Крым, греческие поселения которого являлись частью Византийской империи.

Четырнадцатая статья мирного договора гласила: «Ежели Цари Греческие потребуют войска от Русского Князя, да исполнит Князь их требование, и да увидят чрез то все иные страны, в какой любви живут Греки с Русью».

Казалось, что для правления Игоря Старого наступало мирное время. Второй поход на Царьград закончился полным успехом еще до начала военных действий, с Византией заключен выгодный мирный договор. Соблюдали мир и соседи — печенеги. Но великокняжеская казна оказалась почти пустой — злато и серебро в большом числе оказалось потраченным на снаряжение двух огромных флотов, первый из которых в большей части не вернулся на Русь с Черного моря.

Пустота казны стала причиной «возмущения» собственной великокняжеской дружины, состоявшей почти исключительно из варягов. Наемные профессиональные воины-викинги отличались во все времена известным корыстолюбием. К тому же для Игоревых дружинников заразительным оказался образ варяжской дружины воеводы Свенельда, которой дозволялось самостоятельно собирать дань с отдельных русских земель.

Дружинники открыто говорили великому князю: «Мы босы и наги, а Свенельдовы отроки богаты оружием и всякою одеждою. Поди в дань с нами, да и мы, вместе с тобою, будем довольны».

Ходить в дань означало для того времени княжеский объезд, сбор с подвластных славянских племен назначенной дани. На Руси это называлось полюдьем. Оно было большим государственным предприятием и сопровождалось объездом князем и его «мужами» земель подвластных племен, прежде всего их главных городов и крупных поселений.

Полюдье совершалось ежегодно и продолжалось всю зиму — то есть шесть месяцев в году — с ноября по апрель. Часть дани собиралась местными князьями для Киева заранее и хранилась в специальных становищах, чтобы при освобождении рек — главных путей Руси — ото льда отправить собранное в стольный град Киев. Главнейшим пунктом хранения дани, по византийским источникам, на Киевской Руси могла быть крепость Смоленск.

Полюдье совершалось по строго определенному круговому маршруту. Это не был разгульный разъезд киевской великокняжеской дружины по весям и городам без всякого разбора. Размер дани был определен со всей строгостью. Поэтому местные князья заранее везли в «становища» обусловленную дань — «везли повоз».

В качестве дани бралось все, что имело товарную стоимость: меха, мед, воск, железо, зерно, изделия кузнецов и других ремесленников, деньги — серебряные гривны, вяленая рыба, скот, ткани, речные суда-однодеревки и прочие товары. Скажем, в качестве дани брали паруса. На изготовление одного из них уходило 16 квадратных метров «толстины» — грубой, но прочной парусины, или примерно 150 «локтей» ткани. Это был труд двух деревенских ткачих на всю зиму. Ткани делались из пряжи льна и конопли.

Полюдье было многолюдным. Вместе с великим князем и его дружиной для сбора дани отправлялись конюхи, ездовые с обозом, различные слуги, «кормильцы»-кашевары, «ремественники», чинившие седла и конскую сбрую, и другие княжеские люди.

Некоторое представление о численности полюдья дают слова арабского писателя Ибн-Фадлана, совершившего в 922 году путешествие на Волгу. Он пишет следующее о киевском князе: «Вместе с ним (царем русов) в его замке находятся 400 мужей из числа богатырей, его сподвижников, и находящиеся у него надежные люди…» Даже если учесть, что великий князь должен был оставить в Киеве какую-то часть «богатырей»-дружинников для защиты своей столицы от печенегов, то и в этом случае полюдье состояло из нескольких сотен дружинников и «надежных людей», то есть хорошо вооруженных воинов.

По установившейся еще с времен правления Олега традиции полюдье начиналось с Древлянской земли, с ее столицы — укрепленного городка Искоростеня. Там в то время правил князь Мал, который обязан был к моменту приезда великого князя с дружиной собрать значительную часть дани и прежде всего с сельского населения. Так было заведено с момента присоединения славянского племени древлян к Киевскому государству.

Начало полюдья с Древлянской земли обусловливалось следующим немаловажным обстоятельством. Древлянская дань, собранная в ноябре, когда реки еще не покрылись льдом, могла быть сплавлена по Ужу в Днепр к Чернобылю и оттуда в Киев. Тем самым не отягощался поезд великого князя, которому предстояло совершить длительную поездку для сбора дани.

Когда великий князь Игорь Рюрикович прибыл в Искоростень, древляне безропотно выплатили ему положенную дань. Многие историки не без оснований считают, что в это полюдье варяжская дружина Игоря, желавшая богатства, нарушила размеры дани и грабила древлян. Те, видя многочисленность княжеских дружинников, смирились со своей участью. Это стало уже грубым нарушением договора о выплате племенем древлян дани стольному граду Киеву.

Собрав дань, более значительную по сравнению с прошлыми полюдьями, Игорь с дружиной выехал из Древлянской земли. Но справедливой взятую дань считал лишь великий князь — его дружинники из варягов считали иначе. Они стали просить его вернуться к древлянам, чтобы вторую дань взять себе, а не в великокняжескую казну.

Можно считать, что великий киевский князь Игорь Старый погиб от собственного неблагоразумия. Он сказал ближним дружинникам: «Идите с данью домой (то есть в Киев), а я возвращаюсь к древлянам и похожу еще (то есть займусь сбором новой дани)». Правитель Киевской Руси пожелал получить больше «имения». Вне всякого сомнения, он принял такое решение под давлением собственной дружины.

Известие о том, что великий князь возвращается в Искоростень, встревожило все племя древлян. Их старейшины во главе с князем Малом собрались на совет, где было сказано: «Если повадится волк в овчарню, то вынесет все стадо, если не убьют его». Древляне решили, что если они не убьют великого князя, то он погубит их землю.

Правда, древляне сначала попытались отговорить великого князя и его дружинников от неправедных намерений разорить Древлянскую землю действительно непомерной данью. Но тут нашла коса на камень: Игорь Рюрикович, только что получивший богатые дары от византийцев, решил взять больше со своих подданных. Он так и не послушал древлянских послов, убеленных сединой старейшин племени: «Князь! Мы все заплатили тебе: для чего же опять идешь к нам?»

Великий князь Киевский второй раз вошел в Древлянскую землю с малыми воинскими силами. Большая часть его личной варяжской дружины была отправлена сопровождать собранную дань в столицу. При Игоре оказалось так мало дружинников, что они числом не могли внушить страх древлянам и обеспечить личную безопасность своему князю. Князь Мал и старейшины племени об этом знали.

Когда Игорь с малой дружиной подъехал к Искоростеню, навстречу ему из города вышло древлянское войско. Воины князя Мала были настроены решительно и бескомпромиссно. Под стенами древлянской столицы произошла яростная кровопролитная схватка. Продолжительной она быть не могла — уж слишком неравными оказались силы противников. Дружинники-варяги и княжеские слуги почти все пали в той сече. Спастись могли только немногие.

Сам великий князь попал в плен. Приговор древлянского вечевого собрания был суров и скор на исполнение. Если пленных киевских дружинников казнили «железом», то Игоря почтили почетной казнью — так называемой размычкой. Он был привязан за руки и за ноги к двум склоненным деревьям. Потом деревья по команде отпустили и приговоренный к смерти правитель Киевской Руси был разорван на две части.

Казненного князя Игоря Рюриковича и его дружинников, погибших в бою и тоже казненных, древляне погребли «у Искоростеня града в Деревех».

Так несчастливо кончил свою жизнь великий князь Игорь Рюрикович, второй по счету правитель Киевской Руси. Но его смерть будет уже в скором времени отомщена, и сделает это его верная жена великая княгиня Ольга, которая станет править Русью и за подраставшего сына Святослава…

Игорь Старый правил Русью 32 года — срок довольно продолжительный, треть столетия. В войнах с Византийской империей он не имел таких полководческих успехов, которые выпали на долю великого князя Олега, его воспитателя. Однако он сохранил целостность Киевской Руси. Будучи язычником, он терпимо относился к христианству, пришедшему на Русь из Византии. Царьград во время второго похода русского войска склонил перед ним свою гордую голову, как это было при великом князе Олеге.

Основатель правящей в Киевской Руси династии Рюриковичей, поскольку его отец был только новгородским князем и не правил Русью, Игорь Старый все же не избежал «укоризны» за свое правление в трудах отечественных историков. И в том они действительно правы.

H. М. Карамзин в «Истории государства Российского» писал об этом так: «Два случая остались укоризною для его памяти: он дал опасным печенегам утвердиться в соседстве с Россиею, и не довольствуясь справедливою, то есть умеренною данию народа, ему подвластного, обирал его, как хищный завоеватель. Игорь мстил Древлянам за прежний их мятеж; но Государь унижается местию долговременною: он наказывает преступника только однажды».

Сходятся историки и в другом. Уж слишком мало летописных источников и народных преданий сохранилось о времени правления в Киевской Руси великого князя Игоря Рюриковича и особенно о его личности. Поэтому просто трудно сказать что-то еще в похвалу или в обвинение Игоря Старого, княжившего 32 года над Русью.

Можно лишь добавить, что в годы его правления сложилось довольно четкое разделение русского общества. Отныне население Киевской Руси делилось на следующие, как считает академик Борис Александрович Рыбаков, слои:

1. «Великий князь Русский», «Хакан-Рус» (титул, равный императорскому).

2. «Главы глав», «светлые князья» (князья союзов славянских племен).

3. «Всякое княжье» — князья отдельных славянских племен.

4. «Бояре», «мужи», «рыцари» — то есть дружинники и «ближние великокняжеские люди».

5. Гости-купцы.

6. «Люди». Смерды — землепашцы.

7. Челядь. Рабы.

Достоверно и то, что государственность Древней Руси утверждалась в тяжелом противоборстве великокняжеской власти с подвластными славянскими племенами. Летописи многократно свидетельствуют о том, что те или иные племена русов «заратишася», «имяше рать» с великим князем Киевским. Одно из прямых свидетельств этому — полюдье Игоря Старого в Древлянскую землю и его гибель от рук собственных данников.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.