ВЕЩИЙ ОЛЕГ — ПРАВИТЕЛЬ ДРЕВНЕЙ РУСИ

ВЕЩИЙ ОЛЕГ — ПРАВИТЕЛЬ ДРЕВНЕЙ РУСИ

Имя князя Олега в истории государства Российского носит на себе печать полулегендарности. Причина здесь видится не столько в его деяниях, сколько в крайней скудности письменных источников о нем.

До наших дней сохранились только две летописи, рассказывающие скупыми строками о деятельности Олега, — «Повесть временных лет» и Новгородская летопись младшего извода, поскольку начало летописи старшего извода не уцелело. Есть еще документы, происходящие из Византии, мусульманских стран, Хазарии. Но и в последних источниках сведения малы и отрывочны.

… В 879 году на Новгородской — Северной — Руси произошло знаменательное для истории событие. В Новгороде умирал правивший здесь варяжский князь Рюрик. Согласно «Повести временных лет», он передал правление своему родственнику Олегу за малолетством сына Игоря. По некоторым летописным сведениям, Олег приходился Рюрику племянником, а наследнику-сыну было всего два года.

Н. М. Карамзин скажет по этому поводу в своей «Истории государства Российского», в первом из ее двенадцати томов: «Сей опекун Игорев скоро прославился великою своею отважностию, победами, благоразумием, любовию подданных». Такой лестный отзыв о первом правителе Древней Руси навеян летописными «похвальными» словами.

Три года по летописям ничего не было слышно в Киеве про нового новгородского правителя. Как показали дальнейшие события, князь Олег скорее всего потратил это время на деятельную подготовку военного похода с целью захвата города Киева и взятие под контроль всей сухопутной части торгового пути «из варяг в греки». Готовилось большое по тому времени военно-политическое предприятие.

В 882 году князь Олег, собрав большую рать из варягов, новгородцев, кривичей, чуди от Изборска, веси от Белоозера и мери от Ростова, пошел водой на Киев. Войско плыло на ладьях, конных воинов в северных землях было немного. Славянские однодеревки с нашитыми бортами можно было быстро разобрать и вновь собрать. Такие суда легко перетаскивались по суше из одной реки в другую.

Основу княжеской дружины составляли викинги — варяги, выходцы из Скандинавии. Дружинники были в кольчугах или железных чешуйчатых рубашках, в железных же шлемах, с секирами, мечами, копьями и дротиками (короткими метательными копьями). Дружина состояла из профессиональных воинов, которые жили за счет своей доли в собираемой дани и военной добычи.

Отличительной чертой русских воинов в древности был красный — червленый — цвет щитов. Большие размерами, деревянные, окованные железом, они выкрашивались в красный цвет. В бою дружинники могли выстроиться плотными рядами, прикрывшись от врага высокими щитами, которые хорошо укрывали воинов от стрел и дротиков.

Простые же ратные люди, ополченцы славянских племен — «вои» — одевались и вооружались гораздо проще. На брань они в своей массе шли в одних портах, кольчуг почти не имели. Вооружены они были копьями, топорами, луками и стрелами, мечами и ножами. Конных среди «воев» почти не имелось.

Свое войско князь Олег, с которым находился и маленький Игорь, вел по знаменитому не в одном веке пути «из Варяг в Греки». По нему скандинавские викинги, которые одновременно были и весьма предприимчивыми купцами, «хаживали» в южные европейские моря через Варяжское (Балтийское) море, Финский залив, вверх по Неве, по Ладожскому озеру, вверх по Волхову, по озеру-Ильмень, вверх по Ловати, затем по волоку и по Днепру. Дальше варяги плыли по Понт-морю (Черному) в Царьград-Константинополь. А оттуда они попадали в Средиземноморье.

По пути на Киев князь Олег занял город Смоленск, стольный град племени славян-кривичей. Он взял его под свою «руку» без боя, поскольку среди его дружинников оказалось немало кривичей. В Смоленске правитель Северной Руси поставил посадником «мужа» из числа ближних дружинников.

Дальше Олегово войско вступило в земли славянского племени северян и заняло укрепленный город Любеч. И там Олег оставил своего посадника-«мужа». Таким образом, он завладел днепровским путем до самого Киева.

Для того чтобы завладеть Киевом, которым правили варяги Аскольд и Дир, его соплеменники, князь Олег действовал вероломно. Или, говоря иначе, проявил военную хитрость, которой всегда отличались скандинавские викинги.

Подойдя к Киеву, Олег укрыл почти всех воинов в засадах и ладьях за высокими бортами. Он послал к киевлянам вестника сказать, что варяжские купцы вместе с маленьким новгородским князем держат путь в Грецию и желают повидаться со своими земляками-варягами. Варяжские предводители Аскольд и Дир, не заподозрив обмана, вышли на берег Днепра без личной охраны, хотя и имели немалую варяжскую дружину, с помощью которой управляли киевскими землями.

Когда Аскольд и Дир вышли на речной берег к приставшим ладьям, из них и засад выскочили Олеговы дружинники и окружили их. Олег сказал киевским правителям: «Вы владеете Киевом, но вы не князья и не княжеского рода; я есть княжеский род, а это сын Рюрика». С этими словами Олег поднял из ладьи маленького княжича Игоря. Эти слова прозвучали смертным приговором Аскольду и Диру. Под ударами мечей они пали мертвыми к ногам варяга Олега. Он, избавившись таким образом от киевских правителей, уже без всякого труда завладел городом. Ни киевская варяжская дружина, ни горожане сопротивления не оказали. Они признали новых правителей.

Тела Аскольда и Дира были похоронены на горе близ города. Впоследствии на могиле Аскольда была поставлена церковь Святого Николы. Близ могилы Дира — храм Святой Ирины. Аскольдова могила сохранилась до сих пор.

Жестокость варяга Олега по отношению к своим соплеменникам Аскольду и Диру вполне понятна.

История правления Киевом этими двумя викингами такова. Они отпросились у князя Рюрика пойти искать военного счастья в Царьград-Константинополь, но по пути на юг осели в Киеве. Они освободили горожан от дани хазарам, подчинили себе соседние славянские племена. Такое положение двух предприимчивых варягов сделало их сильными и могущественными. Теперь они становились опасными для «природного» княжеского рода викингов, который правил русскими землями, сидя в Новгороде.

Олег, став попечителем маленького Игоря, задумал объединить Русскую землю под княжеской властью Рюриковичей. Он решил прибрать к рукам великий водный торговый путь, но для этого требовалось прежде всего завладеть Киевом.

Овладение Киевом обошлось малой кровью, Олег и его новгородская дружина были язычниками и с большим неудовольствием смотрели на Аскольда и Дира, которые не только стали сильными, правя Киевом, но и приняли христианство, которое только-только начало прививаться на Руси.

То, что князю Олегу пришлось действовать против Аскольда и Дира путем военной хитрости, свидетельствует прежде всего о том, что они обладали многочисленной дружиной, которая могла вступить с пришедшей из Новгорода ратью в открытый бой. Кроме того, применение против неприятеля хитрости было составной частью ведения войн, ее элементом. Тому, кто удачно обманывал врага, доводилось слышать в свой адрес хвалебные слова. Ко всему прочему киевские правители так и не сумели узнать, какой большой поход готовит против них в Новгороде князь Олег, правивший от имени маленького Игоря Рюриковича.

Местоположение Киева на берегах Днепра понравилось Олегу. По реке можно было легко входить в торговые сношения с греческими колониями в Крыму, с Болгарией и Хазарией, с Константинополем. К тому же князь Олег вошел в Киев как победитель, и горожане, устрашенные кровавой расправой над их недавними правителями-варягами и сильной дружиной Олега, признали в нем своего законного правителя.

Летопись свидетельствует: первое слово, которое сказал князь Олег про град Киев — «Это будет матерь городам русским». Олег перенес княжеский «стол» из Новгорода в Киев, оставив на берегах Волхова своего посадника.

После этого князь Олег развернул строительство городов-крепостей на землях славянских племен, ему подвластных. В эти укрепленные городки правителем Киевской Руси назначались посадники-«мужи», они правили от имени князя, собирали дань, которая в немалой части шла на содержание варяжской дружины. Только один Новгород давал ежегодно дань в 300 серебряных гривен, по тем временам огромную денежную сумму.

Олег относился к тем предводителям скандинавских викингов, которые просто не могли жить без войны, завоевательных походов, атмосферы опасностей и ратной славы. Киев, стоявший на границе с Диким Полем, где кочевали воинственные народы, и от которого шел прямой ладейный путь в Черное море, как нельзя лучше устраивал правителя Древней Руси.

В то время владения русского князя-варяга не имели четких государственных границ, не было и надежной связи между отдельными землями, которые платили дань киевскому владельцу. Не все славянские племена подчинялись ему. К тому же соседи в большой семье славянских племен постоянно творили друг другу «тесноту» — то есть нападали на соседей.

В первое же лето князь Олег совершил военный поход на племя древлян. Они жили в дремучих лесах на берегах реки Припяти. Древляне встретили Олегово войско с оружием в руках, не желая покоряться киевскому князю-варягу. Но в битве древляне потерпели поражение и были вынуждены стать данниками победителя, обязавшись платить дань князю Олегу черными куницами — древлянские леса отличались обилием пушного зверя.

Следующие два года ушли у Олега на покорение земли двух других славянских племен — днепровских северян и соседственных с ними радимичей. Они проживали восточнее Киевщины. В то время эти два племени платили дань хазарам, которые приходили за ней из Дикой Степи конным многочисленным войском. Северянам и радимичам было не под силу бороться одним против Хазарии.

Князь Олег повел себя как искусный дипломат-правитель. Придя в земли северян с сильной дружиной, он возложил на них дань легкую, но с условием, чтобы племя отныне не платило дань хазарам. Олег сказал старейшинам северян: «Я хазарам недруг, а не вам». Верность и доброе расположение северян обеспечивало безопасность сообщения южных русских областей с северными.

Племя радимичей проживало на берегах реки Сож. Оно согласилось платить дань Киеву в том же размере, как и Хазарии: по мелкой монете — щляге — с каждой сохи. Однако такое решение радимичей пришлось не по душе князю Олегу. Он заявил им: «Не давайте хазарам, но мне давайте».

Таким образом, была уничтожена власть хана Хазарии над славянскими племенами, проживавшими на территории современных Черниговской области Украины и Витебской области Белоруссии. В самой Хазарии, чье былое могущество шло к упадку, «дремали», не видя серьезной для себя угрозы в действиях новоявленного киевского правителя.

После этого киевский князь обратил свое оружие и дипломатию на земли днепровского левобережья, а затем и правобережья, где проживали славянские племена, еще не платившие дани стольному Киеву. Древнерусский летописец называет в числе подданных князя Олега племена дулебов, тиверцев и хорватов.

Вскоре новому киевскому правителю пришлось столкнуться с кочевниками, которые вышли с востока к берегам Днепра. Это были угры, или нынешние венгры, которые некогда обитали близ Урала. Угров теснил более могущественный кочевой народ — печенеги. Князь Олег пропустил пришельцев на запад через свои владения. Было ли это сделано дружелюбно или он отразил их от Киева силой — в летописях об этом ничего не говорится.

До 906 года князь Олег правил Русской землей, обустраивая ее государственное правление. К тому времени его воспитанник-родич Игорь подрос и «возмужал летами». Но он не требовал своего княжеского наследия у властолюбивого предводителя викингов Олега, окруженного верной варяжской дружиной и овеянного ратной славой.

Однако жажда военных побед и подвигов на поле брани не давала покоя князю Олегу. Завладев путем из Варяг в Греки, укрепив княжескую власть во всех присоединенных землях, он стал готовиться к большому походу на Царьград-Константинополь, столицу могущественной Византийской империи. Тем более, что до него Аскольд и Дир совершили успешный поход против византийских греков.

На государственное устройство Киевской Руси и военные приготовления к настоящей большой войне против Византии у князя Олега ушло 23 года. Древнерусские летописи за это время отмечают лишь два больших события. Это проход мимо Киева на запад кочевого народа угров и женитьба возмужавшего князя Игоря.

К тому времени повзрослевший Игорь уже помогал править Русью своему воспитателю, который готовил его самым серьезным образом к будущему самостоятельному княжению. Супружество Игоря состоялось в 902 году — он женился на природной славянке, уроженке села Выбуты, лежащего в 12 верстах от Пскова. По красоте своего лица и редким душевным качествам девушка была прозвана Прекрасой. По летописным преданиям, князь Игорь впервые увидел свою будущую жену, когда занимался звериной ловлей в псковских лесах. После замужества Прекраса приняла имя Ольги в честь воспитателя своего мужа.

В Киеве все больше увеличивалось число христиан, и византийские патриархи старались обратить в истинную веру и самого князя Олега, который являлся язычником. Как свидетельствуют византийские хроники, Древняя Русь того времени считалась шестидесятым архиепископством в списке епархий, зависящих от главы константинопольского духовенства.

Перед царьградским походом князь Олег довольно хорошо изучил военную организацию Византии. Эту информацию он черпал из первых рук. Так, известно, что в 902 году около 700 русов, или киевских варягов, служили на императорском флоте, за что им платили из государственной казны «100 литр золота».

В 906 году князь Олег выступил в большой поход на Царьград, оставив за себя в Киеве Игоря. В походе участвовала не только княжеская дружина, состоявшая в своем большинстве из варягов, но и воины славянских племен, подвластных Киеву: новгородские славяне, кривичи, поляне, северяне, древляне, радимичи, хорваты, волыняне, или дулебы, тиверцы, много «воев» пришло из земель, где проживали чудь и меря.

Войско собралось для похода по тем временам, огромное. Ладейный флот насчитывал две тысячи мореходных кораблей, на каждом из которых умещалось по сорок человек с оружием и припасами. Конница шла берегом Днепра. Таким образом, войско русов насчитывало не менее восьмидесяти тысяч человек. Ладьи благополучно преодолели днепровские пороги и вышли на просторы Черного моря. Вдоль западного берега ладьи шли на веслах и парусах.

Когда войско русов подошло к Царьграду, греки затворили городскую гавань железными цепями, которые были непреодолимым препятствием для кораблей. В дни мира эти цепи лежали на дне гавани, в случае же военной опасности их поднимали над водой и таким образом столица Византийской империи защищала себя со стороны пролива Босфор. С суши ее охраняла мощная крепостная стена — высокая и практически недоступная для осаждающих город «варваров».

Князь Олег не мог не оценить крепость стен Царьграда и потому понял, что взять его можно только военной хитростью. Сперва он «воевал» около города, творя большие опустошения. Византийцы с высоты городских стен наблюдали за многочисленными пожарами, которые превращали в пепел окрестные селения, загородные имения и виллы императорских вельмож.

После этого Олег занялся самой византийской столицей, которую держал в плотной осаде. Он приказал вытащить ладьи на берег, поставить на колеса и распустить паруса. Когда сильный попутный ветер наполнил паруса, сотни русских ладей, пройдя по перешейку, оказались в водах бухты Золотой Рог по ту сторону железной цепи. Однако дело до штурма Царьграда не дошло.

Военная хитрость удалась на славу — огромная ладейная флотилия двигалась на город под парусами… по суше. Греки, увидевши такую беду, перепугались и послали послов к князю русов с покорным словом: «Не губи город: дадим тебе дань, какую пожелаешь».

Гениальность князя Олега выразилась не только в том, что он применил военный прием, не знающий аналогов. Он согласился на мир с Византией, чувствуя, что если она соберется с силами, то его войску трудно будет выстоять. Добыча же в случае победы в сражении вряд ли могла быть больше той, что можно было получить миром. Да и союз Киевской Руси с Византией виделся гораздо прочнее, если на берегах Босфора не прольется кровь.

Олег остановил поход своей ладейной рати на Царьград. Греки, по обычаю, вынесли предводителям русов угощение — пищу и вино. Но мудрый русский князь не принял угощенья, ибо знал, что вероломные византийцы непременно угостят его отравой. Яд был во все времена испытанным орудием внешней и внутренней политики византийских императоров, что не являлось большим секретом на Руси.

Греки, видя, что их хитрость не удалась и князь Олег решительно отверг всякое угощение, с ужасом воскликнули: «Это не Олег, а это сам святой Димитрий, посланный на нас от Бога». Теперь византийцам ничего не оставалось, как принять условия мира от победителей.

Поход русов под предводительством князя Олега в 906 году на Царьград оказался самым удачным из всех походов войска Киевской Руси на Византию. Олег потребовал с греков огромную дань: на все две тысячи кораблей по 12 гривен на человека. Экипаж же ладьи состоял из 40 воинов-мореходов. Византийцы соглашались на все и просили только мира.

Мир был скреплен на личной встрече князя Олега с императором Львом VI. Она состоялась после того, как войско русов немного отступило от города. Мир оказался действительно выгоден для Руси — кроме большой разовой дани (по 12 гривен на каждое весло ладьи), византийцы клятвенно обещали присылать и ежегодные откупы русам, чтобы те больше не ходили военными походами на земли империи.

Брать дань было обычным делом у каждого победителя. Но князь Олег пошел в поход на Царьград не только за богатой добычей и воинской славой удачливого полководца. Главное, что сказали его послы на переговорах с греками, было следующее:

«Да приходят Русь — послы в Царьград и берут посольское (хлебное, столовый запас), сколько хотят: а придут которые гости (купцы), пусть берут месячину на полгода: хлеб, вино, мясо, рыбу, овощи, и да творят им баню, сколько хотят. А поедут Русь домой, пусть берут у вашего царя на дорогу съестный запас, якоря, канаты, паруса, сколько надобно».

Русским купцам отныне разрешалось беспошлинно торговать на византийских рынках, прежде всего в столице — Царьграде, как и купцам иных народов, получать продовольственное содержание (это же распространялось и на посольства русов) и даже мыться в знаменитых константинопольских банях, сколько захотят торговые люди из Киевской Руси.

Таким образом, главное требование князя Олега заключалось в следующем: каждый русский человек имел право приходить (морем, разумеется) в Царьград — Константинополь — и чтобы там византийские власти принимали его как доброго и уважаемого гостя самой империи. Греческие власти брали на себя бесплатное обеспечение русских гостей-купцов, пока те устраивали свои торговые дела, по крайней мере, на полгода. Возможность вдоволь попариться в бане ценилась не менее обильного угощения. Когда купцы морем отправлялись домой, то их отпускали как добрых гостей, давая съестные припасы и все, что было надобно заезжему в далекие края человеку в далеком пути по морю и Днепру.

Олеговы требования означали: в Царьграде с русскими людьми должны были обращаться так, как исстари обращались на Руси с гостями-чужестранцами. Это было и законом гостеприимства, и дипломатическим тактом.

Такое требование, которое легло в основу мирного соглашения Руси с Византийской империей, показывало, что греки напрасно называли славян варварами. Русские люди у себя дома были гораздо ласковее и обходительнее со своими гостями из соседних стран и народов, чем греки. Поэтому и потребовал князь Олег от них вежливого обхождения со своими соплеменниками, будь это послы или торговые люди — купечество и экипажи торговых судов.

Русы до этого имели немало обид на византийцев за их негостеприимное обращение с теми, кто оказывался в большом торговом городе на берегах бухты Золотой Рог. Князь Олег, поднимая Русь в большой поход на Царьград, хотел и отомстить за прежние обиды, и продемонстрировать военную мощь древнерусского государства. Все это удалось ему сполна.

Конечно, греческие послы на мирных переговорах постарались соблюсти и безопасность города, и собственные торговые, денежные интересы. Византийские вельможи, со своей стороны, просили князя Олега о следующем:

«Пусть приходит Русь в Царьград; но если придут без купли, то месячины не получают. Да запретит князь своим словом, чтобы приходящая Русь не творила пакости (буйства, бесчинства) в наших селах. Когда приходит Русь, пусть живет за городом, у Святого Мамонта. Там запишут их имена, и по той росписи они будут получать свое месячное; первое от Киева, также от Чернигова, Переяславля и прочие города (речь шла о дани или укладах русским городам — греки обязывались ее платить Киеву, Чернигову, Переяславлю, Полоцку, Ростову, Любечу и другим русским городам, которые находились под управлением князя Олега). В Царьград Русь входит только в одни ворота, с царевым мужем, без оружия, не более 50 человек. И пусть творят куплю, как им надобно, не платя пошлин ни в чем».

Такой мирный договор был скреплен клятвенными обещаниями двух государей. Император Лев VI по христианскому обычаю целовал крест. Князь Олег и его мужи-воеводы, по русскому закону как язычники, клялись своим оружием, своими богами Перуном и Велесом, «скотьим» богом.

Византийцам и императорским чиновникам пришлось немало потрудиться, чтобы собрать ту огромную разовую дань, которую требовалось отдать русам, чтобы они ушли к себе на север. Олеговы ладьи не один день наполнялись различными товарами, поскольку серебра в казне империи в достаточном количестве просто не оказалось. Поэтому по стоимости серебряных гривен и давались русам различные товары, которые были в большой цене на торгах в Киевской Руси.

Шелковых и других дорогих тканей оказалось так много, что на обратном пути князь Олег велел своей дружине сшить паруса ладей паволочные, то есть из разноцветного шелка. А остальной рати «от Земли» — то есть ополчению славянских племен — сшить паруса кропийные — ситцевые.

Когда огромный ладейный флот вышел в Черное море из пролива Босфор, случилась большая беда для мореходов. Сильный ветер быстро разорвал кропийные паруса из тонкого ситца. Тогда славяне-мореходы сказали: «Останемся при своих холстинах, не пригодны славянам парусы кропийные».

Перед возвращением на родину князь Олег повесил на ворота византийской столицы свой щит — как знак окончания войны и наступления мира. Его воина также прибили свои щиты к воротам Царьграда, в знак победы над Византией, которая теперь на долгие годы превращалась в данника Руси. По такому случаю напрашивается вопрос: не хотел ли полководец-дипломат Олег таким жестом продемонстрировать грекам, кого следует отныне видеть своим защитником. Щит воина демонстрировал прежде всего защиту, а не нападение.

Русское войско вернулось домой с небывало богатой добычей: здесь было золото и серебро, ткани и вина, фрукты «заморские», различные ювелирные изделия — «узорочье» и много всякого другого товара, который был ходок и дорог на торгах Киевской Руси и который могли купить у русов и купцы-варяги из скандинавских земель.

Летописцы-современники так описывали возвращение удачливого полководца из большого царьградского похода, завершившегося в 907 году: «И приде Ольг Киеву неса злато и паволоки (шелка) и овощи (фрукта) и вино и вьсяко узорочие. И прозъваша Ольга Вещий — бяхо бо людие погани и невегласи».

Так появилось историческое прозвище киевского князя Олега — Вещий. Под таким именем он вошел в отечественную историю, в летописи, произведения писателей и поэтов. А впервые он был назван Олегом Вещим в Новгородской первой летописи. Прославит своим поэтическим пером киевского князя-варяга и поэт Александр Сергеевич Пушкин.

Через четыре года — в 911 году — князь Олег пошлет в Царьград представительное посольство. Византийская империя подтвердит свое намерение жить с Русью в мире и ее император заключит с Олегом первой в истории Восточной Европы письменный мирный договор, в котором было точно записано, как грекам надлежит вести себя со славянами — в торговле и политике.

Этот драгоценнейший и древнейший письменный памятник истории государства Российского сохранился в летописи до наших дней. Вот его содержание:

«Мы из роду Русского, Карл Инголет, Фарлов, Веремид, Рулав, Гуды, Руальд, Карн, Флелав, Рюар, Ахтутруян, Лидулфост, Стемид, посланные Олегом, Великим Князем Русским, и всеми сущими под рукою его, Светлыми Боярами, к вам, Льву, Александру и Константину (брату и сыну первого) Великим Царям Греческим, на удержание и на извещение от многих лет бывшия любви между Христианами и Русью, по воле наших князей и всех сущих под рукою Олега, следующими главами уже не словесно, как прежде, но письменно утвердили сию любовь, и клялися в том по закону Русскому своим оружием.

I. Первым словом да умиримся с вами, Греки! да любим друг друга от всея души, и не дадим никому из сущих под рукою наших Светлых Князей обижать вас: но потщимся, сколь можем, всегда и непреложно соблюдать сию дружбу! Также и вы, Греки, да храните всегда любовь неподвижную к нашим Светлым Князьям Русским и всем сущим под рукою Светлого Олега. В случае же преступления и вины да поступим тако:

II. Вина доказывается свидетельствами; а когда нет свидетелей, то не истец, но ответчик присягает — и каждый да клянется по Вере своей.

III. Русин ли убиет Христианина или Христианин Русина, да умрет на месте злодеяния. Когда убийца домовит и скроется, то его имение отдать ближнему родственнику убитого, но жена убийцы не лишается своей законной части. Когда же преступник уйдет, не оставив имения, то считается под судом, доколе найдут его и казнят смертию.

IV. Кто ударит другого мечом, или каким сосудом, да заплатит пять литр серебра по закону Русскому; неимовитый же да заплатит, что может; да снимет с себя и самую одежду, в которой ходит, и да клянется по Вере своей, что ни ближние, ни друзья не хотят его выкупить из вины: тогда увольняется от дальнейшего взыскания.

V. Когда Русин украдет что-либо у Христианина или Христианин у Русина, и пойманный на воровстве захочет сопротивляться, то хозяин украденной вещи может убить его, не подвергаясь взысканию, и возьмет свое обратно; но должен только связать вора, который без сопротивления отдается ему в руки. Если Русин или Христианин, под видом обыска, войдет в чей дом и силою возьмет там чужое, вместо своего, да заплатит втрое.

VI. Когда ветром выкинет Греческую ладию на землю чуждую, где случимся мы, Русь, то будем охранять оную вместе с ее грузом, отправим в землю Греческую, и проводим сквозь всякое страшное место до бесстрашного. Когда же ей нельзя возвратиться в отечество за бурей или другими препятствиями, то поможем гребцам и доведем ладию до ближайшей пристани Русской. Товары и все, что будет в спасенной нами ладии, да продается свободно; и когда пойдут в Грецию наши Послы к Царю, или гости для купли, они с честию приведут туда ладию и в целости отдадут, что выручено за ее товары. Если же кто из русских убьет человека на сей ладии, или что-нибудь украдет, да примет виновный казнь вышеозначенную.

VII. Ежели найдутся в Греции между купленными невольниками Россияне или в Руси Греки, то их освободить и взять за них, чего они купцам стоили, или настоящую, известную цену невольников; пленные также да будут возвращены в отечество, и за каждого да внесется откупу 20 златых. Но Русские воины, которые из чести придут служить Царю, могут, буде захотят сами, остаться в земле Греческой.

VIII. Ежели невольник Русский уйдет, будет украден или отнят под видом купли, то хозяин может везде искать и взять его; а кто противится обыску, считается виновным.

IX. Когда Русин, служащий Царю Христианскому, умрет в Греции, не распорядив своего наследства, и родных с ним не будет, то прислать его имение в Русь к милым ближним, а когда сделает распоряжение, то отдать имение наследнику, означенному в духовной.

X. Ежели между купцами и другими людьми Русскими в Греции будут виновные, и ежели потребуют их в отечество для наказания, то Царь Христианский должен отправить сих преступников в Русь, хотя бы они и не хотели туда возвратиться.

Да поступают так и Русские в отношении к Грекам.

Для верного исполнения сих условий между нами, Русью и Греками, велели мы написать оные киноварью на двух хартиях. Царь Греческий скрепил их своею рукою, клялся Святым Крестом, Нераздельною Животворящею Троицею единого Бога, и дал хартию нашей Светлости; а мы, Послы Русские, дали ему другую и клялися по закону своему, за себя и всех Русских, исполнять утвержденные главы мира и любви между нами, Русью и Греками. Сентября во 2 неделю, в 15 лето от создания мира…»

Договорные документы были написаны на двух языках — греческом и славянском. Славянская грамота была изобретена Кириллом в чешской земле Моравии и имела хождение в Киевской Руси. Посольство князя Олега в Царьград состояло, если судить по именам, в своем большинстве из варягов, которые, вне всякого сомнения, говорили на языке славян и должны были знать их грамоту. С другой стороны, при дворе византийского императора традиционно находилось немало выходцев из Руси, прежде всего воинов, которые нанимались к нему на службу.

Этот мирный договор Византии с Русью подписал новый император Константин Багрянородный. Он имел двух любимцев, которые были славянами по происхождению — Гаврилопула и Василича. В Византии того времени был и патриарх из славян по имени Никита.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что взаимные обиды и ссоры византийцев и русских купцов в Константинополе заставили, как надо думать, императора и князя Олега включить в договор о мире статьи уголовных законов. Эти статьи обеспечивали личную безопасность греков и русских, оказавшихся в чужой стране, их собственность, право наследования, силу завещаний.

Мирный договор между Киевской Русью и Византийской империей свидетельствует о главном: в X столетии на Руси существовало строгое законодательное право, которое отдельными статьями вносилось и в международные договоры.

Седьмая и восьмая статьи договора говорят о том, что русские купцы торговали невольниками, ими могли быть военнопленные, купленные у соседних народов рабы, собственные преступники, которые по закону Древней Руси лишались личной свободы.

Император Константин Багрянородный одарил Олеговых послов золотом, драгоценными (дорогими) одеждами и тканями, велел показать им красоту и богатство христианских храмов. В самом Киеве и на Руси имелось уже немало людей, отказавшихся от верований предков и ставших христианами. По всей видимости, и среди послов оказались христиане. Посольство с честью было отпущено в Киев. Князь Олег мог быть доволен результатами дипломатической поездки ближних ему «мужей».

По возвращении из царьградского похода князь Олег почувствовал, что устал. Тридцать лет властвования над Русью не могли пройти бесследно. Летописи свидетельствуют, что сразу же после обогатившего его похода объединенного войска славянских племен Руси и варягов «великий князь Русский», как было написано в мирном договоре 911 года, исчезает не только из столицы Руси города Киева, но и вообще с русского горизонта.

Отечественные историки, в частности Н. М. Карамзин, объясняют такое следующим образом. Тогда были иные времена, и правитель не всегда цеплялся костенеющей рукой за трон, на который зачастую владыки восходили не по праву. Олег, по всей видимости, прекрасно понимал, что нельзя жить вечно, нельзя унести с собой в могилу то, что ты здесь привык считать своим.

Некогда племянник Рюрика отодвинул его сына в тень великокняжеской власти и тот не оспаривал у воспитателя свое законное право владеть Русской землей. Он даже не стал вассальным Киеву новгородским князем. Ныне же князь Олег отдавал уже зрелому мужу князю Игорю великое и могучее государство, вошедшее в мировую историю под названием Киевская Русь. Игорь Рюрикович был готов стать великим князем Киевским: он получил воспитание и как правитель, и как полководец.

Вне всяких сомнений, великий князь Русский Олег по собственной воле оставляет стольный град Киев и отдает Русь под управление Игоря, своего воспитанника. В летописных источниках не сохранилось достоверных сведений о том, где он скончался и где находится его могила. Легенды указывают его могилы в самых разных местах.

По одним источникам, князь Олег из Киева уехал в Новгород, а оттуда в город-крепость Ладогу на Волхове, где и умер. Другие говорят, что тело его погребено на горе Щековице и современники летописца Нестора звали это место Ольговой могилой.

Достоверно одно, что правивший Русью 32 года великий князь Олег умер в 913 году. С викингом Рюриком он мог прибыть в Новгород только юношей и потому умер в глубокой старости. Так считает Н. М. Карамзин. Более точных сведений о возрасте князя Олега история сохранить просто не смогла.

Вещий Олег ушел из жизни со славой искусного правителя, мудрого великого князя русского, великого полководца Древней Руси. Но кровь его соплеменников варягов Аскольда и Дира осталась пятном его славы. Равно как и жестокость Олеговых дружинников из числа варягов во время царьградского похода. Выходцы из Скандинавии не только на Руси славились своей жестокостью, нередко откровенно бессмысленной и дикой. Викинги, служившие киевским князьям, исключения не составляли.

… Имя князя Олега еще при жизни было овеяно легендами. Об этом свидетельствуют многие летописи. Летописец свидетельствует о следствиях Олеговой кончины: «народ стенал и проливал слезы». «И плакали все люди плачем великим», хороня своего Вещего князя, который первый собрал Русскую землю в одно великое государство и громко прославил русское имя своими удачными походами и мудрыми договорами. Именно такую оценку правлению князя Олега дает отечественный историк Александр Дмитриевич Нечволодов, который волей судьбы вырос из командира пехотного полка в крупного исследователя Древней Руси и стал автором известного труда «Сказания о Русской земле с древнейших времен до расцвета русского могущества при Ярославе Мудром».

С именем князя Вещего Олега в отечественной древней истории связана красивая легенда, обыгранная поэтически даром Александра Сергеевича Пушкина. Летописец рассказывает, что волхвы и кудесники предсказали как-то князю Олегу, что он умрет от своего любимого коня, верного спутника в военных походах. Поэтому князь, человек своего времени, суеверный, отправил коня на покой и больше никогда не садился на своего верного любимца. Княжеским повелением коню был дан хороший уход.

Через четыре года князь Олег вспомнил о предсказании волхвов и кудесников и поинтересовался судьбой любимого коня. Когда же он узнал о смерти коня, то изъявил желание увидеть его кости. Поставив ногу на конский череп, князь Олег, смеясь, сказал: «От этого ли лба я приму свою смерть?» Но в эту минуту он был смертельно укушен змеею, выползшей незаметно из конского черепа.

Этой народной легенде можно верить и не верить, равно как и пророчеству волхвов и кудесников. Но для истории это едва ли не единственная древнейшая версия смерти великого князя Русского Вещего Олега. Оспаривать эту версию просто сложно, поскольку древнерусские летописи умалчивают о последних днях жизни первого правителя Киевской Руси.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.