Святослав Игоревич

Святослав Игоревич

В год рождения Святослава (942 год) Игорю не могло быть намного меньше 70 лет, так как во время похода Олега в Киев (879 год) он не мог быть старше 10–12 лет, иначе бы тогда поход возглавлял не Олег, а сын Рюрика, Игорь. Если принять расчеты В.Н. Татищева, то рождение Игоря, согласно Раскольничьей летописи, приходится на период от 873 по 875 год. В этом случае Игорю в год рождения Святослава было от 67 до 69 лет. Возраст для того, чтобы стать отцом, не совсем подходящий. Если же обратиться к Нижегородской летописи, указывающей 861 год как год рождения Игоря, то в 81 год завести ребенка еще более «сумнительно» (по выражению В.Н. Татищева).

Это послужило почвой для предположений, что фактическим отцом Святослава мог быть не Игорь, а кто-то другой. Даже иногда вспоминают о сватовстве к княгине Ольге, матери Святослава, древлянского князя Мала, забывая о том, что это сватовство было неудачным, а дочка древлянина стала впоследствии наложницей самого Святослава и родила ему сына Владимира. Кроме того, летописные источники сообщают, что во время войны Ольги с древлянами Святославу было уже три года.

Высказываются и другие предположения о происхождении Святослава, в частности Л.Н. Гумилевым. Но все эти версии противоречат документальным источникам. Святослава называют сыном Игоря в своих сочинениях византийские авторы, хорошо осведомленные о положении на Руси.

Оспаривается иногда и год рождения Святослава ? он относится некоторыми историками на 20 лет раньше. Об этом говорится в исследовании Е.В. Пчелова. Ошибки летописца в записи дат вполне возможны.

Развитие гипотезы, что отцом Святослава был не Игорь (а такая гипотеза стала для некоторых любителей истории очень привлекательной), приводит к выводу, что княжение Святослава означало смену варяжской династии (если согласиться, что первые русские князья ? Рюрик, Олег и Игорь ? были варяжского или, может быть, скандинавского происхождения) на славянскую.

Археологические исследования Т.И. Алексеевой показали, что скандинавские антропологические типы имеются в захоронениях на Ладоге и в могильниках под Черниговом, но абсолютно отсутствуют в Киеве. Но эти объективные данные вовсе не отрицают отцовство Игоря. Из них следует лишь тот факт, что в Киеве не было сколь-нибудь заметного количества скандинавов. Их не было в войске Олега, они не появились и во время княжения Игоря и Ольги. Отсюда естественным является предположение, что и сами эти князья ничего общего со скандинавами не имели. Тогда никакой смены династии и не произошло, потому что династия и не была скандинавской.

Можно предполагать славянское происхождение Святослава. С еще большей долей вероятности можно говорить об этом применительно к Владимиру Святославичу и Ярославу Владимировичу. Однако Ярослав ввел обычай заключать династические браки с принцами и принцессами из семей правителей других народов. В этом обычае нет ничего плохого, так поступали во всем мире. Сыновей женили нередко в 14–16 лет, дочерей отдавали в жены еще раньше. О взаимных чувствах молодых в таких условиях говорить было излишним. Династические браки во имя достижения политических целей сделали в последующем весьма трудноопределимой этническую принадлежность русских князей. В этом смысле характерен пример Андрея Боголюбского, потомка Святослава в шестом колене. В нем смешалась кровь шведской, византийской и английской принцесс (бабки, прабабки и прапрабабки), а матерью его стала половецкая княжна. Сам он был женат, как предполагается, трижды: в юности на булгарке, после ее смерти на суздальской боярышне Улите, а третьим браком на осетинке. При всем при этом Андрей ? типичный русский князь, ревностный христианин. Впоследствии его причислили к лику православных святых.

В отличие от своих потомков Святослав был убежденным язычником, поэтому им было резко отвергнуто распространявшееся в Киеве христианство. Когда 12-летнему Святославу Ольга предложила окреститься, то он отказался: «Дружина моя сему смеяти начнет».

В то же время, называя христианскую веру «уродством», он проявлял некоторую религиозную терпимость: «Аще кто хотяше креститися, не браняху, но ругахуся тому: невернымъ бо въра хрестьянска уродьство есть» («Если кто хотел креститься, того он не бранил, но насмехался: неверующим христианская вера все равно что уродство»).

В 959 году Святославу уже 17 лет. Он выказывал недовольство принятием христианства Ольгой, «се же к тому гнъвашеся на матерь».

Б.А. Рыбаковым обращается внимание, что во время военных действий с Византией, которые вел Святослав, христианство не могло не стать гонимой религией. Сохранение своих традиционных религиозных верований было частью защиты политического суверенитета.

Святослав проявил себя блестящим полководцем и благородным человеком. Годы его правления навсегда украсили русскую историю. «Иду на вас», ? благородно предупреждал он врагов о своем походе, избегая вероломства и коварства. Летописцы сравнивали его с гепардом: «...Сам храбр и легко ходя, акы пардус». Пардус ? это и есть гепард; этим словом называли также барса или леопарда, но именно гепард среди всех животных земли отличается неудержимой быстротой, целеустремленностью и легкостью бега. В бою он сражался в первых рядах своих воинов: «Аз же пред вами пойду», ? говорил он.

Его стратегические способности позволили в нескольких сражениях разгромить хазарское войско. Предполагаемая историками зависимость Руси от иудео-хазарского государства была полностью и окончательно ликвидирована. Характер этой зависимости историками оценивается по-разному: от политического и экономического вассалитета (Л.Н. Гумилевым) до борьбы за доминирование над племенами, платившими дань (Б.Д. Грековым).

Святослав начал «вои совокуплять многи и храбры» с 964 года. Со своей дружиной, как следует из исследований Б.Д. Грекова, он совершил победоносные походы на Оку, на Волгу, к камским и дунайским болгарам, на Кавказ. Г.В. Вернадский считал, что крымские готы и русские в Тмутаракани признали свой вассалитет по отношению к нему в начале января 963 года и поддержали в военных действиях против Хазарии.

Святослав был близок к тому, чтобы расширить Русь за счет Болгарского царства. «Он совершенно уже овладел их страною», ? писал византийский историк. Увлечение Святослава своими завоеваниями в Болгарии едва не привела к захвату Киева печенегами. В дунайских походах русов для себя увидела угрозу Византия. Противостоять с двадцатитысячным войском (к такой оценке склоняется Б.Д. Греков) могучей империи славянский барс не мог, и он оставил завоеванную им Болгарию.

Относительно численности войск Святослава у историков имеются расхождения. Византийский историк Лев Диакон называет 60 тысяч. В «Повести временных лет» летописец называет 10 тысяч воинов, уточняя при этом, что на переговорах с византийцами Святослав прибавил еще столько же воинов для завышения размера компенсации за прекращение военных действий и уход из Болгарии. На это делал акцент М.Н. Тихомиров. На большее количество воинов требовался больший размер компенсации.

На обратном пути на днепровских порогах остатки измученной дружины были уничтожены печенегами, а самого Святослава в расцвете лет постигла едва ли не самая трагичная участь из всех русских князей. Из черепа великого славянского вождя была изготовлена чаша для печенежского хана Кури. Якобы Куря распорядился на чаше сделать надпись: «Кто чужое ищет, тот свое потеряет». Это вряд ли могло быть, печенеги обходились без письменности.

Не совсем ясно, почему при возвращении в Киев войско Святослава разделилось. Часть его во главе с воеводой Свенельдом благополучно прибыла в Киев, а сам Святослав вынужден был зазимовать в пути, не имея ни снаряжения, ни провианта.

Утверждается, например Б.А. Рыбаковым, что такое развитие событий не исключает прямого предательства со стороны Свенельда. В тексте «Повести временных лет», однако, отсутствуют намеки на это. Там говорится, что Свенельд предлагал обойти днепровские пороги и прибыть в Киев по суше на конях. Святослав же не послушал его и продолжил движение на ладьях, вверх по Днепру. Движение через пороги было закрыто печенегами, вынужденная голодная зимовка еще больше ослабила силы русского отряда, что и привело к его поражению и гибели славянского князя.

Можно предположить, зная рыцарский характер Святослава, что причина отказа высадиться на берег и двигаться к Киеву верхом на лошадях была в том, что коней просто было мало. Действительно, основная сила русских ? это пехотинцы, а кавалерийский отряд с самого начала имел небольшую численность. Тяжелые бои с византийцами и трудности обратного пути еще больше уменьшили количество лошадей. Святослав мог бы спасти себя и своих ближайших сподвижников, но остальные были бы обречены, оставшись без него в печенежской степи. Князь не захотел бросить на пути домой своих воинов, совершивших с ним поход в Болгарию. Вспоминая другую историческую эпоху и другие события, можно заметить, что при отступлении из России в 1812 году французской армии Наполеон позаботился только о своем спасении. Почти вся его армия, некогда называемая Великой, осталась навечно на русских просторах, а сам он умчался зимним декабрьским вечером на санях в Париж, соблюдая, как писал Е.В. Тарле, «строжайшее инкогнито, понимая опасность этих критических дней». Не столь изощренный в вопросах оценки приоритетов Святослав, видимо, считал более важным спасти свою дружину.

Л.Н. Гумилев не исключал, что о перехвате Святослава печенегами позаботились не византийцы или болгары, а влиятельные члены христианской общины Киева, страшившиеся возвращения князя-язычника.

Дело в том, что одной из причин своего поражения в войне с византийцами в Болгарии Святослав считал гнев языческих богов из-за присутствия в его войске христиан. В Доростоле начались пытки и казни христиан. Христиане «с радостию на мучения идяху, от веры Христовой отрешися и идолам поклонитися не хотяху». Не исключено, что терпимость князя к киевским христианам в Киеве прекратилась бы. Возможно, уже начались разгромы киевских церквей, отмечал Б.А. Рыбаков.

Не менее вероятно и то, что печенеги сами искали случая посчитаться с князем, одно имя которого наводило на них ужас. Чаша из его черепа предназначалась для того, чтобы из нее пили сам печенежский хан и его жена. Тогда бы у них, как они полагали, рождались бы дети, храбростью и воинским талантом равные Святославу.

Святослав ? один из немногих русских князей, о внешнем облике которых мы можем составить ясное представление. Греческий историк оставил описание встречи в Болгарии византийского императора Цимисхия со Святославом. Император выглядел так, как подобает императору: позолоченные доспехи, верхом на красавце коне, пышная свита. Святослав подъехал к берегу в «лодье».

«Видом он был таков: среднего роста... с густыми бровями, с голубыми глазами... Голова у него была совсем голая; но только на одной ее стороне висел локон волос, означающий знатность рода; шея толстая, плечи широкие и весь стан довольно стройный. Он казался мрачным и суровым. В одном ухе висела у него золотая серьга... Одежда на нем была белая, ничем, кроме чистоты, от других не отличная». Бороду он брил и носил усы, которые были «густыми и длинными». Несмотря на свое скромное одеяние рядом с блестящим императором, разговаривал он с ним об условиях мирного договора, «сидя в лодье на лавке».

Вспомним гоголевского «Тараса Бульбу» с прекрасными иллюстрациями Е.А. Кибрика и картину И.Е. Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». На Киевщине традиции мужской моды оказались консервативными. Спустя 600 лет мужественные воины ? запорожские казаки ? продолжали брить бороды, сохраняя длинные, спускающиеся вниз усы; брили головы, оставляя чуб на темени ? оселедец. Этот оселедец и дал им прозвище «хохлы». Распространение христианства принесло с собой и новые веяния на внешний вид среди высших слоев русичей ? по образцу византийцев и их священников.

В чем заключалась предыстория болгарских походов Святослава?

Болгария представляла для Византии в отличие от Руси реальную угрозу. Раздражали византийцев также и набеги венгров, проход которым через свою территорию беспрепятственно предоставляли болгары. Об этом говорится в работах А.Н. Сахарова.

Возникновение Болгарии как единого государства относят к 679 году (или, по другим сведениям, к 681 году) после переселения из Приазовья на Балканский полуостров части тюркского племени болгар под предводительством хана Аспаруха, который и возглавил объединившиеся местные славянские и переселившиеся тюркские племена. Аборигены были подчинены пришельцами, которые и дали свое имя образовавшемуся союзу.

Болгарский царь Симеон Борисович (правил в 893–927 гг.), получивший, кстати, воспитание при константинопольском дворе вместе с сыновьями императора Михаила, проявил себя выдающимся государственным деятелем, талантливым полководцем и патриотом своей родины. После смерти своего отца он оставил монашеский сан, принятый им по настоянию греков, и бежал домой. Надеждам греческих политиков на включение Болгарии в состав Византийской империи не суждено было сбыться. Более того, царю Симеону удалось отнять у византийцев почти все их владения на Балканах: сама столица империи, Константинополь, была со всех сторон окружена землями, перешедшими под власть Болгарии. Было совершено несколько неудавшихся попыток захватить столицу империи. С севера против Симеона действовали союзные византийцам венгры.

Мы видим, что взаимоотношения византийцев, венгров и болгар претерпели изменения. Если раньше болгары пропускали венгров для грабительских набегов к границам Византии, то потом венгры стали помогать византийцам справиться с болгарами.

В 919 году Симеон принял титул «царя и самодержца всех болгар и греков», женил своего наследника Петра на византийской принцессе. Византийская империя была вынуждена считаться с прежним воспитанником императорской семьи. На дворцовых приемах болгарские послы занимали первое место, к ним относились с б?льшим почтением, чем даже к послам Священной Римской империи.

Греческие царедворцы вспомнили о союзнических договорах с Русью. К Святославу выехал византиец Калокир с целью склонить его на войну с Болгарией. В качестве платы за военную помощь было предложено полторы тысячи фунтов золота (более полутонны!). Расчет хитроумных греков был, видимо, на то, что русские и болгары ослабят друг друга, а Византия сможет восстановить свое прежнее положение.

В конечном итоге так и получилось. В этом проявились сила константинопольской дипломатии и отточенное до совершенства за века существования Византийской империи умение составлять и реализовывать далеко идущие планы. Хотя все шло не очень гладко и не очень быстро. Для византийских царедворцев не раз были очень острые моменты, когда, казалось, их планам не суждено было сбыться.

Требует пояснения миссия Калокира. Он был главным магистратом крымского города Херсонеса (по сведениям, приводимым А.Н. Сахаровым, ? сын херсонесского стратига), принадлежащего Византии. Большая часть Крыма еще ранее признала свой вассалитет от Святослава. У Калокира был интерес расширить свое влияние в Крыму. Кроме этого, византийский историк написал весьма примечательные слова: «Нанимая Святослава против болгар, он [Калокир] должен был доверительно намекнуть русскому князю, что его кампания на Балканах не должна ограничиться одной Болгарией». Историки, в том числе и Г.В. Вернадский, допускают, что посол надеялся свергнуть императора Никифора с русской помощью и захватить трон для себя.

Вместе с тем сообщению о побудительных мотивах балканской кампании Святослава не все историки склонны доверять безоговорочно. Во всяком случае Святослав впоследствии ясно показал наличие у него собственных целей и планов, а его поведение никак не вписывается в образ византийского наемника. Константинопольский император хотел удалить Святослава из Крыма и наказать Болгарию, а киевский князь увидел возможность расширить свои владения и даже перенести столицу своего государства на новое место.

Преемник Симеона Борисовича, болгарский царь Петр, сильно уступал ему в своих способностях. Святослав же был в расцвете сил и воинского таланта. Византийцы, вероятно, не без растерянности наблюдали, как в 968–969 гг. русское войско быстро разгромило болгар. В результате было захвачено 80 городов (число, правда, вызывает у А.Н. Сахарова сомнение), а победоносный Святослав принял решение основать вместо Киева новую столицу на юге Дуная, в городе Переяславце. Свое решение он объяснил логично и просто: в этом месте «...вся благая сходится: от Грек злато, паволоки [дорогие ткани], вина и овощеве разноличные, из Чех же, из Угорь [из Венгрии] серебро и комони [кони], из Руси же скора [пушнина], мед и челядь [пленники для работорговли; другой вариант перевода В.Н. Татищевым ? войско]».

Вместо двух ослабленных соседей под стенами Константинополя оказалось сильное русское войско во главе со Святославом, да еще не собирающимся никуда уходить.

Византийский император Никифор II Фока попытался примириться с «единоверными мисянами [болгарами]». Болгары-христиане допустили славянского князя-язычника к опасной близости до столицы империи.

Византийцам отчасти помогли печенеги, подступившие к Киеву в 968 году. Совпадение во времени их набега с успешными действиями Святослава в Болгарии делает правдоподобным предположение, что печенеги были наняты либо византийцами, либо болгарами.

«Повесть временных лет» называет это появление печенегов на Руси первым, однако ранее в летописи уже говорилось о разрешении конфликта с печенегами Игорем в 915 году: «Приидоша печънзи первое на Рускую землю». Святославу пришлось уйти из Болгарии и спешным маршем двигаться на Киев, где у него осталась мать. До столкновения с печенегами у Святослава дело не дошло, печенегов отогнал передовой отряд воеводы Претича. Был заключен мир, печенежский хан обменялся с Претичем оружием и ушел в степи. Серьезной проблемы для такого полководца, как Святослав, печенеги не представляли. Летописец всего одной фразой сообщает, как разрешил этот вопрос Святослав: «Собра вои и прогна печънзи в поли, и бысть мир».

После этого он завершил разгром Хазарии. Великой Хазарской империи, писал Г.В. Вернадский, пришел конец. Тмутаракань стала русской.

Сведения о Святославе в иностранных хрониках гораздо более подробны, чем в русских летописях. Современник русского князя, арабский географ, на которого ссылается Б.Д. Греков, писал: «Теперь не осталось следа ни от булгара, ни от буртасов, ни от хазар, потому что Русь уничтожила всех, отобрала от них и присоединила к себе их край, а те, кто спасся... разбежались по окрестным местам в надежде договориться с Русью и стать под ее власть».

Киевляне упрекнули Святослава: «Ты, княже, чужой земли ищешь, а о своей забыл... Не жаль тебе разве отчизны твоей, матери престарелой, детей». Вскоре княгиня Ольга умерла. Похоронив мать по христианскому обряду, Святослав опять вернулся в Болгарию в 969 году.

Перед возвращением в Болгарию Святослав разделил государственную власть между своими сыновьями. Это был первый опыт образования уделов, что впоследствии, как полагают некоторые историки, и привело к гибели централизованного государства. В Киеве остался старший сын Ярополк, в земле древлян ? Олег, в Новгороде ? Владимир, известный как будущий креститель Руси. Другие историки считают, что Святослав этим поступком, наоборот, закрепил власть над русскими землями за своим родом, за династией Рюриковичей.

Святослав, а после него и другие правители Руси рассматривали страну как принадлежащее им владение, с которым можно поступать по своему усмотрению. Не правители были на службе страны, а страна вместе с ее народом использовалась в качестве источника благополучия правителей.

Такое отношение к стране, как к своей собственности, характерно не только для правителей Руси. Так же распорядился Польшей Болеслав Кривоустый (правил в 1102–1138 гг.). Перед смертью он разделил страну на четыре равные части. Итог закономерен: начались междоусобные войны братьев, в которые с большим удовольствием вмешивались и германский король, и русские князья. Король Франции Людовик X в середине XIII века заключил договор с английским королем Генрихом III. В знак своего расположения он подарил Англии некоторые земли Франции. Когда советники стали объяснять королю, что это не следовало бы делать, тот, по свидетельству Жуэнвиля, заявил: «Есть основательная причина дать ему [английскому королю] землю. Ведь мы женаты на сестрах и наши дети двоюродные братья; поэтому подобает быть миру между нами». Английский король также щедро раздавал поместья Англии приехавшим вместе с его женой французским благородным рыцарям.

Новый византийский император Иоанн Цимисхий, убивший по сговору с императрицей Феофано правившего ранее Никифора Фоку, продолжал по отношению к славянам в Болгарии прежнюю политику. Он предложил Святославу заключить мирное соглашение. Невыгодные для Руси предложения мирного договора Святослав отверг.

Цимисхий перешел к военным угрозам. Он напомнил Святославу «о жалкой судьбе» его отца Игоря, казненного древлянами. В ответ войско Святослава приблизилось к Константинополю. Угроза захвата столицы империи стала более чем реальна.

Открылись военные действия. Действия византийской армии под командованием полководца Варды Склира были усложнены восстанием Варды Фоки в Малой Азии. Только после разгрома мятежников в 972 году военные успехи Цимисхия позволили ему вновь приступить к переговорам. Он предлагал русским «немедленно и без всяких оговорок выступить из земли, совсем им не принадлежащей». В заключение император заявил Святославу: «Не думаю, чтобы и ты мог возвратиться в свое отечество, если принудишь выступить против себя все римское войско». Святослав в ответ сказал, что завоеванная им Болгария ? это «наша земля», а угрозы императора он сравнил с тем, «как пугают грудных детей разными чучелами».

Решающее сражение состоялось 26 июля 971 года (другие авторы указывают 21 июня, а также 20 июля) при городе Доростоле, где было осаждено русское войско. Б.А. Рыбаков приводит описание византийским историком одного из эпизодов осады: «Когда ночь опустилась на землю и засиял полный круг луны, скифы [русские] вышли на равнину и подобрали своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разложили частые костры и сожгли, заколов при этом, по обычаю предков, множество пленных мужчин и женщин». Жестоко приносить пленных в жертву языческим богам. Но не менее жестоко впоследствии поступил Василий II, император христианской Византии, приказав ослепить 15 тысяч пленных болгар.

Русская летопись сохранила обращение князя к своему войску перед сражением. Его слова остались навечно в отечественной военной истории: «Да не посрамим земли Русские, но ляжем костьми; мертвые бо сраму не имам, аще ли побегнем, срам имам; не имам убежати, но станем крепко. Аз же пред вами пойду. Аще моя голова ляжет, то промыслите собою» («Не посрамим Русь, лучше погибнем, ибо мертвым не стыдно. Не будем спасаться постыдным бегством, а будем стоять крепко. Я буду впереди вас. Если погибну, то сами решайте, как быть»).

У византийского историка, которого цитирует Б.Д. Греков, эта полная сурового достоинства речь передана следующими словами (не забудем, что это писал представитель враждебной страны): «Погибнет слава, спутница оружия россов, без труда побеждавшего соседние народы и без пролития крови покорявшего целые страны, если мы теперь постыдно уступим римлянам. Итак, с храбростью предков наших и с той мыслию, что русская сила была до сих пор непобедима, сразимся мужественно за жизнь нашу. У нас нет обычая бегством спасаться в отечество, но или жить победителями, или, совершивши знаменитые подвиги, умереть со славою».

Мы никогда, наверное, не узнаем, помнил ли с гимназии капитан Руднев слова русского князя, сказанные более 900 лет назад. Может, он был не самым примерным гимназистом и даже прогуливал уроки по истории. Но, получив японский ультиматум, 26 января 1904 года капитан «Варяга» обратился к команде со следующими словами: «Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была. Никаких вопросов о сдаче не может быть ? мы не сдадим крейсер и самих себя и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови. Исполняйте каждый свои обязанности точно, спокойно, не торопясь. Особенно комендоры, помня, что каждый выстрел должен нанести вред неприятелю». Крейсер и бывшая при нем канонерка подняли боевые флаги и вступили в бой. Противник не смог ни затопить, ни захватить русские суда. Из-за полученных в бою повреждений продолжать сражение не было возможности. Русские суда были затоплены, а команда через нейтральные порты вернулась в Россию. Японский император в знак признания героизма русских моряков направил В.Ф. Рудневу орден Восходящего Солнца. Под впечатлением этого подвига австрийский поэт Рудольф Грейнц написал стихотворение, ныне известное всем в нашей стране. Его перевод Е.М. Студенской с немецкого на русский язык ? это текст песни. Вот ее первые строки:

Наверх вы, товарищи, все по местам,

Последний парад наступает.

Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,

Пощады никто не желает!

Можно вспомнить еще один пример, из русско-турецкой войны, когда, встретив четырехкратно превосходящие силы противника, генерал П.А. Румянцев объявил войскам: «Слава и достоинство наше не терпят, чтоб сносить присутствие неприятеля, стоящего в виду от нас, не наступая на него!» Бой, окончившийся поражением 80-тысячной турецкой армии, состоялся 7 июля 1770 года. Вот так, разные обстоятельства, разное время ? а боевой дух русских воинов не изменился за прошедшие столетия.

В сражении со Святославом византийская армия победила. У русских перед решительным боем оставалась лишь треть первоначальной численности воинов, из которых только половина была способна к бою из-за полученных ран. Тем не менее капитуляции не было. Святослав ушел с вооруженным войском, византийцы снабдили его продовольствием и беспрепятственно выпустили из Болгарии. По договору Святослав обязался не нападать более на Византию и оказывать ей военную помощь.

Возможно, одной из причин поражения Святослава стала его жестокость к болгарам, часть которых была настроена провизантийски. На первом этапе балканской кампании Святослав воевал с болгарскими войсками, выполняя договор, заключенный при посредничестве Калокира. Когда отношения с византийцами стали враждебными, болгары стали его союзниками в военных действиях против греков. Так развивался второй этап. Болгарский царь Борис (вступивший на престол после смерти своего отца, царя Петра) не был лишен Святославом своего царского титула, то есть он рассматривался им не в качестве пленника, а как союзник в борьбе с греками. Болгары и русские совместно обороняли от византийцев болгарскую столицу Преславу. На третьем же этапе Цимисхий провозгласил целью своего похода освобождение Болгарии от власти «скифов». Святослав, «видя, что мисяне [болгары] отстают от его союза», приказал казнить 300 провизантийски настроенных знатных болгарских вельмож. Поспешные и необдуманные репрессии, вероятно, побудили болгар примкнуть к своим недавним противникам ? византийцам, несмотря на то что те, как показал в своих исследованиях А.Н. Сахаров, в поисках наживы не гнушались даже грабить болгарские церкви.

Русский летописец пристрастно описывает военную кампанию киевского князя. Он не говорит о поражении. Напротив, по его словам, греки, как и раньше, при Олеге и Игоре, заплатили большую дань, и только после этого Святослав вывел свое войско. Но реальность состоит в том, что все завоевания Святослава в Болгарии были утрачены.

Этот пример пристрастного отношения летописца к описанию событий не дает до конца поверить и в богатый выкуп. Также легендарна и сцена испытания Святослава дарами византийцев. Вначале император прислал русскому князю золото и дорогие ткани (паволоки). Князь-рыцарь равнодушно сказал своим приближенным, чтобы они убрали эти подарки. Во второй раз император прислал оружие, наказав своему посланцу: «Следи за его видом, лицом и мыслями». Визуально-психологический тест византийцев не обрадовал. Воин, которого сравнивали с барсом, сразу изменился, увидев меч и другое снаряжение. Он взял его в руки, стал рассматривать. Тогда-то якобы греческий император и принял решение выплатить Святославу дань и прекратить с ним военные действия.

Зимою 973 года ослабленная дружина Святослава была уничтожена по пути домой на днепровских порогах печенегами.

Восточная Болгария с бывшей столицей царя Симеона Преславой была присоединена Цимисхием к Византии. Западная Болгария была покорена императором Василием II к 1018 году.

Болгария, пережившая свой недолгий расцвет, начиная с хана Крума (правил с 802 по 815 год) и до царя Симеона, оставалась под властью Византии вплоть до конца XII века. Ставшая независимой от Византии в 1187 году, Болгария пережила свой второй расцвет, быстро сменившийся периодом упадка и феодальной раздробленности. Беспрерывные вторжения татар, половцев, византийцев, крестьянские восстания изнуряли страну. Через 200 с небольшим лет Болгария снова утратила государственность, попав с 1396 года под 600-летнее владычество турок-османов.

О Святославе среди некоторых историков распространено мнение, что этот воинственный князь пренебрегал государственными интересами Руси, проводя свое время в грабительских походах на соседние земли, постепенно превращая «Киев в базу разбойничьих набегов» (по выражению Л.Н. Гумилева). Такая точка зрения, игнорирующая внутреннюю и внешнеполитическую роль Святослава, имеет, к сожалению, довольно давнюю историю.

С этим трудно согласиться, и причина несогласия не только в рыцарской привлекательности славянского барса, которого даже историк враждебной Византии характеризовал «горячим, смелым, стремительным и деятельным».

Есть и другое предположение относительно побудительных мотивов походов Святослава. Если исходить из того, что фактической правительницей до самой своей смерти была Ольга, то тогда Святослав своими походами создавал княжество «для себя». Косвенным подтверждением такой точки зрения Е.В. Пчелов считает то, что уделы своим сыновьям он выделил лишь после смерти Ольги.

Если обратиться к фактам, то видно, что действия Святослава были направлены на защиту государственных интересов. Его походы резко отличаются по своим целям и результатам от каспийских походов Игоря. Впрочем, и отец Святослава, овладев городом Бердаа, попытался, по мнению А.Н. Сахарова, включить его в число подвластных территорий, а не просто ограничиться грабежом, чтобы уйти с военной добычей.

Разгром Хазарии в результате военной победы Святослава ликвидировал многолетнюю зависимость славянских племен от хазар-иудеев и обеспечил выход русских к Азовскому и Черному морям. Позже там возникло богатое русское Тмутараканское княжество, вошедшее в Киевскую Русь.

Завоевание Болгарии и последующая война с Византией ? это не разбойничий набег, а приобретение плодородных земель, получение контроля практически над всем северным побережьем Черного моря, проливами Босфор и Дарданеллы и выход к Эгейскому и Средиземному морям. Можно даже сказать, что Святослав вплотную подошел к созданию громадной Русской империи от устья Дуная до устья Волги, от Черного и Средиземного морей до Балтики.

Это значит, что практически вся мировая торговля между северными европейскими странами и южными восточными народами, а также большая часть торговли между Европой и Азией, включая Среднюю и Юго-Восточную Азию, Китай, Индию, были бы в руках правителя этой страны. Просто удивительно читать, что некоторые историки представляют Святослава недалеким рубакой, которому лишь бы отправиться в поход, чтобы с кем-то повоевать. Величие замыслов киевского князя, которому удавались все его военные предприятия, просто ошеломляет. Не случайно он столкнулся с упорным сопротивлением византийцев, которые смогли выдавить его из Болгарии только напряжением всех своих сил. Сам византийский император командовал войсками против русской экспедиционной армии.

С древности до настоящего времени морские торговые пути являются самыми эффективными. На Балканах жили родственные славянские племена, которые вряд ли активно стали бы сопротивляться вхождению в состав Руси, особенно пережив гнет Византии. Сокровищ болгарских царей Святослав не тронул. Позднее, после взятия Преславы, они были захвачены и отправлены в Константинополь Цимисхием. Христианские храмы в болгарских городах, как отмечают византийские историки, грабил не Святослав, а греческие войска. Трудно не согласиться с мнением историков, что болгары традиционно испытывали ненависть к Византии. И это имело основания, как показали последующие события. После ухода русских войск Преслава и Доростол получили греческие наименования Иоаннополь и Феодорополь, в крупных болгарских городах были размещены греческие гарнизоны, царь Борис вместе со своим братом Петром был отправлен в Константинополь, где был лишен символов царской власти, а корона болгарских царей была передана в константинопольский храм Святой Софии. Болгария перестала существовать как самостоятельное государство.

Проект Святослава о переносе столицы из Киева в дунайский город Переяславец ? это вовсе не авантюра. Он вполне убедительно обосновал выбор этого места выгодами международной торговли, поскольку сюда стали перемещаться европейско-азиатские торговые пути. Так раньше поступил Олег, сделав Киев «матерью городов русских», так в более поздней истории поступил Петр Великий.

Однако, как показало развитие событий, Святослав переоценил свои силы, вступив в борьбу с Византией. Его планам не суждено было сбыться ? ни при нем, ни в более позднее время.

Не вызывает сомнения, что война не привела к поражению русского войска, оно ушло из Болгарии с оружием, получив от византийцев продовольствие и выкуп. Святослав, заключив перемирие, намеревался вернуться, собрав подкрепление.

Но это ему не удалось. Почему?

Требует более внимательного рассмотрения гибель Святослава от рук печенегов при его возвращении из Болгарии в Киев.

Вспомним, как легко в 915 году заключил мир с печенегами отец Святослава Игорь. В 944 году они участвовали вместе с Игорем в походе на греков, одном из немногих предприятий Игоря, которое принесло ему успех. После смерти Игоря в мире с печенегами жила и Ольга. В своих многочисленных сражениях Святослав тоже ни разу не воевал с печенегами, хотя и совершил успешные походы на хазар, ясов, касогов, вятичей. Можно предположить, что с печенегами у Святослава были союзнические отношения и он не видел в них угрозы для своей земли.

Вспомним трагический момент гибели Святослава. Свенельд предупреждает князя, что у днепровских порогов стоят печенеги, и предлагает князю обойти их стороной. Святослав же безбоязненно поднимается к порогам на ладьях. Можно ли считать, что профессиональный полководец Святослав был способен недооценить военную опасность? Видимо, он не считал встречу с печенегами для себя опасной. Печенеги, однако, его не пропускают (так пишет летопись), и тот устраивает зимовку в Белобережье. Но военные действия не начались. Поэтому считать, что Святослав зазимовал у Днепра только из-за печенегов, оснований нет. Для этого могли быть и другие причины, о которых скажем ниже. Заслуживает внимания замечание С.М. Соловьева о том, что Святослав «пришел беглецом в родную землю», в которой уже поставил править своих сыновей.

Летописец пишет, что, спасаясь от голода, русские воины платили по полугривне за конскую голову. У кого они покупали коней? Торговля могла идти только с теми же печенегами. Они и снабжали кониной русский лагерь. Это характерно не для непримиримых врагов, а для взаимоотношений союзников, у каждого из которых имеются и свои интересы, в том числе и торгово-денежные. И только весной случилось нечто, что привело к нападению печенегов на лагерь. Нападение было вероломным, без сомнения. Оно привело к смерти Святослава и к утверждению Ярополка на киевском престоле. Но печенеги не могли решиться напасть на Святослава в течение нескольких месяцев.

Что все же придало им решимости?

Принято считать, что византийцы (или болгары) подкупили печенегов, и те сначала блокировали Святослава с его войском перед днепровскими порогами, не пропустив его к Киеву, а затем разгромили русских воинов и убили киевского князя. Но эта версия, изложенная и в «Повести временных лет», представляется маловероятной.

Представим себе, как в днепровские степи следом за Святославом отправляется греческое (или болгарское) посольство к печенегам. Какие перед посольством стоят задачи? Во-первых, надо скрытно на незнакомой территории чужой страны добраться до печенежского князя. Не забудем, что Святослав ? опытный военачальник и у него наверняка была на высоком уровне организована дозорно-патрульная служба и разведка. Думается, любые послы, блуждавшие по степи в поисках печенегов, очень быстро были бы выловлены одним из подвижных отрядов и давали бы показания самому Святославу о цели своих странствий. Во-вторых, этим послам надо было отыскать в бескрайней степи предводителя кочевников. В-третьих, им надо было умудриться не быть ограбленными любым из степняков, который их первый заметил, а суметь вручить свои дары именно тому, кто мог бы выполнить их просьбу. В-четвертых, им надо было получить после вручения даров гарантии выполнения «заказа».

А теперь представим, что «заказ» на убийство Святослава все же был, но с другой стороны, из Киева. Все перечисленные вопросы сразу снимаются. Тот, кто хотел устранить Святослава руками кочевников, знал, к кому надо обратиться, поскольку с предводителями кочевников имелись связи и с некоторыми из них русские воеводы даже братались и обменивались оружием. Никаких проблем не было и с расчетами за выполненный «заказ». Кто же был «заказчик»? Надо посмотреть, кто больше всех проигрывал в случае возвращения в Киев Святослава.

Логика рассуждений указывает только на одного человека, который многое терял в этой ситуации. Это сын русского барса, двадцатилетний Ярополк. Вот уже два года он ? киевский князь. Он старший из братьев, а это значит, что и Олег, и Владимир находятся на положении его вассалов. Но в случае возвращения в Киев отца он должен уступить свой трон, как будто он мальчишка, которому дали поиграться на время, а потом послали спать в детскую.

Неясно, собирался ли возвращаться в Киев Святослав. Скорее всего нет. Во-первых, трудно поверить, что героя болгарской кампании, которого не смог принудить к капитуляции даже византийский император со всем своим войском, смогли блокировать печенеги, незадолго до этого разбегавшиеся от одного звука его имени. Прошел же в Киев воевода Свенельд. Во-вторых, прославленному полководцу психологически тяжело было показаться в родном городе не триумфатором, одержавшим очередную победу, а уступившим в сражениях пусть даже и такому колоссу, как Византийская империя. В-третьих, благородный рыцарь не собирался ограничивать права своего старшего сына. Он хотел одного ? собрать дополнительные силы, достаточные для победы над Византией. Для этого и отправил в Киев Свенельда, зазимовав у днепровских порогов.

А дальше, как можно предположить, случилось неожиданное, то, чего не смог предвидеть отважный воин Святослав. Ярополк объяснил Свенельду, что тому лучше вместо опасного похода в Болгарию остаться в Киеве. Больше почета, больше материального благополучия и абсолютно безопасно, поскольку устранять беспокойного воителя будут другие. Не исключено, что было и наоборот. Свенельд растолковал юному киевскому князю, что можно сохранить свой престол совсем за небольшую цену. Как бы там ни было, не исключено, что старый воевода предал Святослава, с которым был в походах еще с того времени, когда тому было три года. Предал Святослава и его сын, обязанный ему всем: своим появлением на свет, красавицей женой и киевским престолом. Если принять такую версию, то два предателя поняли друг друга и старик Свенельд стал самым близким для Ярополка человеком.

На протяжении нескольких месяцев им пришлось уговаривать печенегов убить Святослава. Те не могли решиться. Им было ясно, что в открытом бою Святослава не победить. Также было ясно, что в случае неудачи расплата будет жестокой и милосердия от русского барса не будет. Только получив богатые дары и продумав какой-то уж очень хитрый и коварный план, печенеги набрались храбрости и весной смогли-таки убить князя. Может быть, это было отчаяние обреченных. Ярополк и Свенельд не могли больше тянуть время. Святослав мог сам двинуться в Киев, не дождавшись от Свенельда и Ярополка войск и продовольствия. Они понимали, что, придя в Киев, грозный полководец смог бы выяснить причины медлительности тех, кому доверял больше всех. Наверняка было много ветеранов княжеских походов, которые раскрыли бы ему глаза на странное поведение сына и воеводы. Святослав был рыцарски благороден, но это не означает, что его можно считать наивным простаком. Без сомнений, он смог бы быстро разобраться в ситуации.

Но этому не суждено было случиться.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.